ОНИ ТОЖЕ ВОЕВАЛИ
Пожалуй, именно так следует озаглавить рассказ о действиях подводных лодок остальных союзных держав — Франции, Италии, России. Достижения подводных флотов этих стран ни в малейшей степени не соответствовали их численности, но причины в каждом случае были свои.
Франция и Италия
В том, что подводные лодки двух средиземноморских стран практически ничего не добились, нет ничего удивительного — у них просто не оказалось никаких целей. Франция и Италия так и не начали войны между собой, а ведь именно для такой войны они и строили свои лодки. Поэтому вполне естественно, что два подводных флота остались без работы. Попытки французов поучаствовать в боевых действиях против турок, как мы уже видели, завершились сплошными неприятностями как для самого французского флота, так и для английского. Турки никаких потерь от французских лодок не понесли.
Участие итальянских подводных лодок в Первой Мировой войне лучше всего характеризуют два анекдотических случая. Правда, один из них имел горький привкус, ведь он завершился гибелью итальянской лодки.
Первый связан с заказанной Россией на верфи фирмы «Фиат» в Специи лодкой «Святой Георгий». Это была небольшая лодка водоизмещением 255 тонн, спроектированная инженер-капитан-лейтенантом Чезаре Лауренти на основе строящихся для Италии лодок типа «Медуза». 7 июля 1914 года лодка была спущена на воду, но после начала войны итальянское правительство не спешило передавать ее заказчику. Лодка проходила заводские испытания под номером N-23, так и не получив официального названия. Однако в сентябре 1914 года, когда лодка вышла в море для испытания радиотелеграфа, случилось нечто невероятное. Отставной лейтенант итальянского флота Анджело Беллони захватил лодку! Как это произошло — и по сей день остается неизвестным. Итальянцы по вполне понятным причинам хранят молчание. Бравый лейтенант заявил, что сделал это, чтобы поднять на лодке российский флаг и вступить в войну против Австрии.
В неловком положении оказались все причастные стороны. Беллони привел свой трофей на Корсику, в порт Аяччо. Вскоре начальник Генмора адмирал Русин получил от российского морского агента из Бордо экстренную телеграмму:
«Подводная лодка, заказанная Россией заводу «Фиат», похищена итальянским мичманом запаса Анжело Беллони без ведома фирмы и правительства, чтобы идти сражаться в Адриатическое море под флагом России или союзной державы, пожелающей ее купить. Подводная лодка, совершенно готовая, со штатской командой, пришла на Корсику под коммерческим флагом, чтобы уведомить русское и французское правительства о своем поступке. Подводная лодка идет на Мальту ожидать решения России и в случае отказа всех союзников будет возвращена заводу. Прошу сообщить русскому правительству и просить его ответа. Дмитриев».
Русин ответил телеграммой:
«Похищение подводной лодки совершенно неожиданно для нас. Итальянец нам неизвестен. Так что не исключена, возможность авантюры, предпринятой нашими врагами, хотя бы для Турции. Предложите французскому правительству перекупить лодку у нас. Цена 1815000 франков. Выпускать лодку с неизвестной командой не следует. Лучше задержать ее немедленно и отправить под конвоем в Тулон».
Скандал разгорался. Французы от предложения открестились и арестовали лодку в Аяччо. Итальянцы запротестовали против нарушения нейтралитета, и лодка была возвращена фирме. В итоге она вошла в состав итальянского флота под названием «Аргонаута». Когда Италия все-таки вступила в войну, то в 1915 году на той же верфи Россия заказала лодку взамен похищенной. Она была построена под названием F-1, но в русском флоте получила название «Святой Георгий». В 1917 году под командованием лейтенанта Ризнича лодка совершила переход через Гибралтар, Лиссабон и Плимут в Архангельск, что само по себе было незаурядным достижением, но об этом следует говорить в разделе, посвященном русскому флоту.
В марте 1917 года в состав Итальянского Королевского Флота вошла новейшая подводная лодка «Гульельмотти». Она была направлена из Специи в Ла-Маддалену, остров Сардиния, для проведения испытаний. Но 10 марта в Тирренском море возле острова Капрайя она имела неосторожность оказаться на пути идущего на юг союзного конвоя. Командир охранявшего транспорты британского шлюпа «Цикламен» перед выходом в море получил предупреждение, что курс конвоя проходит через район, где замечены вражеские лодки. Поэтому, когда он заметил впереди силуэт лодки, то не колебался ни секунды. «Цикламен» дал полный ход и протаранил лодку, которая затонула почти мгновенно. Лишь когда англичане подняли из воды остатки экипажа «Гульельмотти», они поняли свою ошибку. После этого командир шлюпа отправил знаменитую радиограмму, ставшую образчиком черного юмора:
«Протаранил и потопил вражескую подводную лодку. Экипаж почему-то говорит по-итальянски».
Итальянцы пришли в бешенство, особенно потому, что погибли 14 человек из экипажа «Гульельмотги». Этот несчастный случай стал еще одной иллюстрацией к неразберихе, которую вызвало разделение Средиземного моря на зоны ответственности и отсутствие единого командования, а ведь именно командующий итальянским флотом адмирал Таон ди Ревель особенно яростно сопротивлялся созданию такого командования. Итальянцы предупредили французов, что лодка будет пересекать обычный маршрут следования конвоев. Однако французы не удосужились сообщить об этом командиру эскорта и, что еще хуже, не предупредили о выходе конвоя итальянцев. В общем, главная доля вины за гибель «Гульельмотги» лежит на командовании итальянского флота, хотя непосредственной причиной ее гибели стала нерасторопность и халатность французов.
Этими двумя эпизодами можно и ограничиться при описании действий итальянских подводных лодок в годы Первой Мировой войны.
Подводные лодки Балтийского флота
Столь же глупо и беспомощно выглядели в годы войны русские подводные лодки на Балтике. Объяснить это можно многими причинами, не последними из которых станут техническая отсталость России и несовершенство лодок типа «Барс», которые имели несколько принципиальных конструктивных пороков. Но не следует забывать, что в начале войны подводные лодки остальных держав были ничуть не лучше, и все-таки англичане и немцы доставили друг другу массу неприятностей. И все-таки на фоне действий горстки британских лодок на Балтике провал русской дивизии подводных лодок смотрится особенно удручающе. Зато советская историография, как обычно, пыталась компенсировать эти неудачи совершенно дикой и наглой ложью, пример которой мы уже привели.
Колоссальные неприятности Балтийскому флоту в целом и его подводным силам в частности доставили политики. Истерические вопли, требующие строжайшего соблюдения шведского нейтралитета, на корню подрывали любую попытку активных действий против германского судоходства на Балтике. Особенно вопиющими примерами глупости (а может быть, действительно измены?) питерской политической камарильи были несколько случаев освобождения захваченных германских пароходов. Военное руководство, в том числе даже адмирал фон Эссен, безропотно пошли на поводу у политиков. Впрочем, не будем слишком строги. Приведенный в этой же книге протокол совещания германского верховного командования в Плессе показывает, что даже более трезвые и сильные германские военные при обсуждении вопроса о начале неограниченной подводной войны всерьез рассуждали: а не нападет ли на Германию вследствие такого решения великая и могучая Дания?
Но вернемся непосредственно к действиям лодок Балтийского флота. К началу войны в распоряжении адмирала фон Эссена находились устаревших 11 лодок с чрезвычайно низкими характеристиками. Например, у лодок типа «Дракон» время погружения составляло 10 минут! Боевая подготовка экипажей лодок была довольно скверной. Поэтому командование флота совершенно не верило в подводные лодки и на первом этапе военных действий ограничило их действия чисто оборонительными задачами. Они должны были занять позиции на входе в Финский залив и ждать появления германского флота.
Итак, в полночь на 30 июля 1914 года была объявлена мобилизация флота. В ночь на 31 июля адмирал фон Эссен приказал подводным лодкам занять боевые позиции впереди минного заграждения. В 7.00 лодки вышли на позиции. Миноносец «Молодецкий» расставил их в 2 линии согласно плану. Лодки становились на якоря от старых мин, которые были приняты на палубу. После окончания постановки центрального заграждения лодки вернулись на рейд Векшер.
Август 1914 года лодки провели, болтаясь перед заграждением на центральной минно-артиллерийской позиции. В конце концов, командиры лодок не выдержали и предложили командованию несколько вариантов более активного использования своих кораблей. Но даже после этого фон Эссен согласился лишь на отправку «Акулы» к завесе миноносцев в районе Дагерорта. Все попытки адмирала добиться разрешении на усиление активности флота разбились о несокрушимую трусость верховного командования. Отпет командующего 6-й армией, которому был подчинен Балтийский флот, гласил: «Задачей флота Балтийского моря остается охрана столицы с моря. Необходимо сохранение флота для этой цели».
В начале сентября германский флот произвел демонстративную вылазку в восточную Балтику, использовав часть сил Флота Открытого Моря. Подводные лодки «Дракон» и «Минога» 6 сентября видели германские корабли, даже попытались выйти в атаку на броненосный крейсер «Блюхер», но эти попытки завершились неудачей. Ночью 8 сентября «Акула» встретилась с германскими эсминцами и еле успела погрузиться. Выстрел торпедой был сделан, скорее, от испуга, чем с целью потопить неприятеля. В своем рапорте командир «Акулы» писал:
«Ясно доказана опасность нахождения лодок ночью в море без прикрытия, когда единственная их защита в быстром погружении и малой видимости. Ночные операции лодок сведутся к принятию мер собственной безопасности. Атаки неприятеля крайне гадательны за невозможностью пользоваться перископом. Главный недостаток лодок — это шум от ее моторов. Убежден, что миноносцы открыли меня только по шуму.
Главнейший враг лодок — это миноносцы. Два миноносца лишили лодку возможности использовать удачный подход к району, занятому неприятелем, и заставили лодку просидеть 7 часов под водой. Необходимо при таких наступательных операциях лодок обязательно поддерживать ее своими миноносцами и крейсерами, которые могли бы отогнать неприятельские миноносцы и дать возможность лодке действовать только по достойному противнику».
Когда читаешь этот документ, то начинает казаться, что ты попал в сумасшедший дом. Бригада крейсеров, расчищающая подводной лодке путь для выхода в атаку по «достойному противнику»?! Выходит, не только адмиралы, но и сами командиры лодок пока еще совершенно не понимали специфики этого оружия. Дальнейшие действия подводных лодок балтийского флота были такими же безуспешными. Лишь потопление крейсера «Паллада» германской лодкой U-26, а также несколько других атак германских подводников подсказали русскому командованию, что лодки обладают известной боевой ценностью. Но до ввода в строй «Барсов» в распоряжении адмирала фон Эссена подводных лодок не было. Итоги кампании 1914 года иначе как полным провалом не назовешь. Из всех лодок лишь «Акула» трижды сумела выйти в атаку, выпустила в общей сложности 4 торпеды и не добилась ни одного попадания. Но самое горькое было еще впереди...
Перед началом кампании 1915 года дивизия подводных лодок Балтийского флота была переформирована. В состав 1-го и 2-го дивизионов вошли новые лодки типа «Барс», в 3-й дивизион были сведены более старые лодки, имеющие хоть какое-то боевое значение. 4-й и 5-й дивизионы являлись, скорее, пансионатами для престарелых. Вступление в строй лодок 1-го («Барс», «Вепрь», «Гепард») и 2-го («Тигр», «Львица», «Пантера») дивизионов ожидалось в мае — сентябре. Планом кампании предусматривалось активное использование прорвавшихся в Балтику британских лодок. Они должны были нести блокадную службу западнее Борнхольма. Действительно, британские лодки показали себя с лучшей стороны, добившись значительных успехов. Зато русские лодки в 1915 году на Балтике не сделали вообще ничего. Показательно, что в уже упоминавшейся книге Трусова не говорится ни слова об их действиях, тогда как деятельность черноморских лодок описывается очень подробно. Зато все наши историки приписывают потопление «Принца Адальберта» и «Ундине» русским лодкам. Это делает тот же Трусов на странице 258, это делают авторы двухтомника «Флот в Первой Мировой войне» — том 1, страница 193. «Лгите, лгите, что-нибудь да останется!» — вот девиз советской историографии. Всего в кампанию 1915 года русские лодки провели 20 атак вражеских кораблей и выпустили 50 торпед. При этом они не добились ни одного попадания! То есть, дивизия подводных лодок Балтийского флота не оказала абсолютно никакого влияния на ход боевых действий, что бы ни писали советские историки. За этот же период британские лодки провели 33 атаки вражеских кораблей, израсходовали 44 торпеды и добились 11 попаданий. Не считая военных кораблей, они уничтожили 16 торговых судов.
Лишь путем скрупулезного изучения материала удалось выяснить, что за целый год русские лодки один раз все-таки сумели добиться успеха и захватили один приз. 16 октября подводная лодка «Аллигатор» в проливе Сёдра-Кваркен возле маяка Аргоегрунд захватила германский пароход «Герда Бихт» с грузом леса. Ирония судьбы заключалась в том, что успеха добилась устаревшая лодка.
Зато в этом же году русские потеряли подводную лодку «Акула». 27 ноября она вышла в море, имея на палубе 4 мины. Она должна была поставить их южнее Либавы. Но лодка пропала без вести. Она либо подорвалась на немецком минном заграждении, либо перевернулась в штормовую погоду.
Недостаточный уровень боевой подготовки русских лодок показал инцидент с «Вепрем», имевший место 7 октября 1915 года в районе Утэ. Вахта заметила в 6 кабельтовых слева по носу перископ подводной лодки U-9 (да-да, той самой, знаменитой!). Вахтенный начальник приказал повернуть вправо на германскую лодку и приготовиться к погружению. Выбежавший на мостик командир зачем-то приказал застопорить машины. «Вепрь» превратился в прекрасную мишень. Спустившись в рубку, вахтенный начальник доложил командиру, что замечена вражеская лодка. Командир «Вепря» тоже увидел вражеский перископ, после чего приказал дать ход электромоторам и повернуть влево. В этот момент вражеская лодка дала торпедный залп. Но, к счастью для русских, одна торпеда прошла под форштевнем «Вепря», а вторая — за кормой. Если бы германской лодкой все еще командовал Отто Веддинген, то судьба «Вепря» была бы незавидной. Но в это время командиром U-9 уже был бывший старпом Веддингена Отто Шпис.
В 1916 году в состав Балтийского флота вошли еще 10 подводных лодок, в том числе гораздо более совершенные, чем «Барсы», голландовские лодки типа АГ. Это год был характерен относительным затишьем на Балтике, не стали исключением и действия лодок. Надуманные политические ограничения помешали добиться успеха британским лодкам, а русские оказались просто не в состоянии сделать что-либо. Англия и Франция предложили России объявить блокаду балтийского побережья Германии, однако русское верховное командование и царь отвергли это предложение, опасаясь испортить отношения с «великой державой» Швецией. Но никто из наших историков до сих пор не сумел указать, что выиграла Россия, сохранив с ней нормальные отношения. В данном случае, скорее всего, можно еще раз сослаться на полный паралич власти, не желавшей и не смевшей что-либо предпринять.
Единственным серьезным успехом балтийских подводных лодок в 1916 году стал поход русской лодки «Волк» старшего лейтенанта И.К. Мессера в Норчепингскую бухту. Утром IV мая лодка встретила германский транспорт «Гера». После 2 предупредительных выстрелов он остановился. После того как команда судна заняла места в шлюпках, оно было уничтожено торпедой. В тот же день «Волк» встретил транспорт «Кольга», который попытался скрыться, но также был потоплен торпедой. Немного позднее показалось третье судно — транспорт «Бланка». После предупредительных выстрелов он остановился, команде было дано время, чтобы покинуть корабль. После этого транспорт был потоплен торпедой. Так как после потопления «Геры» в этом районе был замечен германский миноносец, командир «Волка» поспешил уйти на юг и сменить район крейсерства. Весьма характерное решение — при малейшей опасности постараться уйти. Больше ни одного транспорта он не встретил... Кроме того, 16 июля подводная лодка «Вепрь» сумела торпедировать и потопить транспорт «Сирия», шедший из Швеции в Германию.
Говорить что-то о действиях Балтийского флота в 1917 году, и о подводных лодках в частности, просто не имеет смысла. Доблестные морячки под влиянием большевистских предателей занялись «леворюсией», и о войне за ненадобностью просто забыли. Ведь расстреливать собственных офицеров гораздо приятнее и легче, чем сражаться с германским флотом. Зато при этом погибли подводные лодки «Барс», «Гепард», «Львица» и АГ-14, которой командовал старший лейтенант А.Н. фон Эссен, сын прославленного адмирала.
Черное море
У черноморских подводников техника была ничуть Не лучше, чем у балтийских, а целей было, пожалуй, даже меньше. Но при этом подводные лодки Черноморского флота добились достаточно серьезных успехов в борьбе с турецким торговым флотом и приняли активное участие в операциях против германо-турецкого военного флота. В начале войны Черноморский флот располагал только 4 устаревшими лодками, поэтому в 1914 году не могло быть и речи ни о каких операциях. Но в 1915 году, начали входить в строй новые лодки, и тогда туркам пришлось тяжело, особенно если учесть, что и сам Черноморский флот действовал гораздо более агрессивно и умело, чем Балтийский. Конечно, на Черном море у турок противолодочной обороны не существовало как таковой, но ведь все громкие заявления о действиях немецких сил ПЛО на Балтике так и остались голословной болтовней. Они не подтверждены никакими фактами. Вообще создается впечатление, что главным противником русских и британских подводников в Балтийском море были не немцы, а царская ставка.
Но вернемся на Черное море. В 1915 году в состав флота вошли подводные лодки «Нерпа», «Тюлень», «Морж», «Нарвал», «Кит», «Кашалот». Весной 1915 года они начали активные операции у турецких берегов. Особенно примечательны минные постановки, выполненные «Крабом» на входе в Босфор. Конструкция лодки была откровенно неудачной, еще больше осложняли действия экипажа ненадежные механизмы, и все-таки эта лодка показала, какой грозной силой могут быть подводные заградители.
9 июля 1915 года в 7.00 «Краб» под коммерческим флагом, имея на борту 58 мин, вышел в море на свою первую боевую постановку. Между прочим, акт испытательной комиссии о приемке «Краба» был подписан только в июле. Заградитель сопровождали новые подводные лодки «Морж», «Нерпа» и «Тюлень». На борту заградителя находился начальник Подводной бригады Черноморского флота капитан 1 ранга Клочковский. В море были проведены испытания 37-мм орудия, и в полдень по приказу Клочковского на «Крабе» был поднят военно-морской флаг.
«Краб» имел более высокую скорость и прибыл к Босфору первым. Ему пришлось ждать, пока подойдут остальные лодки. 10 июля весь отряд снова был в сборе, после чего «Нерпа» и «Тюлень» направились на указанные им позиции, а «Краб» вместе с «Моржом» двинулись к Босфору. Определившись по маякам, в 19.55 заградитель начал постановку. При этом был обнаружен турецкий сторожевик, но Клочковский запретил атаковать его, чтобы не обнаруживать себя и не обнаружить преждевременно заграждение. Несмотря на ряд технических неполадок, постановка была успешно завершена. Командир «Краба» лейтенант Феншоу писал:
«Подводный минный заградитель «Краб», являясь первым по с моему выполнению подводным судном такого типа, имея много конструктивных недостатков, которые трудно учесть во время перестройки, и ярко сказались на этом продолжительном и серьезном походе, и, кроме того, не вполне еще закончен по некоторым частям. Тем не менее, благодаря находчивости и полному спокойствию, а также напряженной и самоотверженной работе личного состава лодки, устранившего многие недочеты, удалось выполнить заданную операцию».
В общем, о чем говорит Феншоу, вполне ясно, но каким слогом все это изложено! Знаток подобных бумаг бывший мичман и будущий писатель Леонид Соболев заметил: «Со времен Акакия Акакиевича в служебной переписке существует письмо хлюстом: это когда тот, кто пишет, понимает, в чем дело, а те, кому пишут, понять не могут. Впрочем, понимать они и не должны, в этом вся суть хлюста». Но, так или иначе, свои награды экипаж «Краба» получил вполне заслуженно.
Заграждение сработало быстро. Уже 11 июля на нем подорвалась турецкая канонерка «Иса Рейс». С большим трудом ее удалось отбуксировать в Константинополь, но корабль получил такие повреждения, что в военных действиях больше не участвовал, и был отремонтирован только в 1924 году! В тот же день на этом же заграждении подорвался пароход «Угурола». Однако следует добавить, что подрыв «Бреслау» на мине 18 июля нельзя отнести на счет заграждения, поставленного «Крабом», хотя так думали даже сами немцы (Хочу извиниться за то, что невольно ввел читателей в заблуждение! когда во втором томе доверился германскому историку Лорею. А.Б.). Место подрыва крейсера соответствует району постановки мин заградителями «Алексей», «Георгий», «Константин» и «Ксения» в декабре 1914 года. Но в любом случае, эта неделя была для турецкого флота черной.
10 августа подводная лодка «Тюлень» перехватила угольный конвой, вышедший из Зонгулдака. Он состоял из крейсера «Хамидие», эсминцев «Муавенет», «Нюмуне», «Ташос», а также угольщиков «Зонгулдак», «Эресос», «Иллирия» и «Сейхун». Командовал конвоем капитан 1 ранга Карл Фирле. В полдень эсминец «Муавенет» заметил перископ, и конвой пошел зигзагом. Однако, несмотря на это, «Тюлень» сумел торпедировать «Зонгулдак», который затонул в течение 7 минут. Вот вам и пример образцовых действий против конвоя с очень сильным (по меркам 1915 года) охранением.
Примером образцового взаимодействия подводной лодки с кораблями, которого не удалось добиться даже Королевскому Флоту, может служить уничтожение турецкого конвоя 4 — 5 сентября 1915 года. Эсминцы «Быстрый» и «Пронзительный» вместе с подводной лодкой «Нерпа» уничтожили 3 угольщика и буксир, причем этому не смогли помешать крейсер «Хамидие» и эсминцы «Нюмуне» и «Муавенет».
11 августа подводная лодка «Морж» атаковала «Гебен» торпедами с дистанции 18 кабельтовых, но промахнулась. 14 ноября тот же самый «Морж» снова встретился с «Гебеном». Линейный крейсер шел в охранении эсминцев «Гайрет» и «Муавенет». Однако о присутствии русской лодки противник узнал, только когда был замечен воздушный пузырь торпедного выстрела. «Морж» выпустил 2 торпеды с дистанции 11 кабельтовых. С «Гебена» заметили их следы, и линейный крейсер спешно повернул вправо, прямо на торпеды. Большая скорость и своевременный маневр спасли корабль, русские торпеды прошли в 20 метрах за кормой «Гебена». Однако после этого адмирал Сушон был вынужден констатировать:
«Гебен» имеет слишком большое значение в общем ходе военных действий, для того чтобы легкомысленно рисковать им из-за угольных транспортов при возможности ночных торпедных атак, атак подводных лодок и наличия мин. «Гебен» стал политическим фактором в общем ходе ведения войны на Черном море, и в случае форсирования Дарданелл его необходимо будет использовать полностью».
После этого действия лодок прекратились до весны 1916 года. 24 марта подводная лодка «Морж» возле Кефкен Ады торпедирует буксир «Дарица». 1 апреля подводная лодка «Тюлень» торпедирует угольщик «Дубровник», несмотря на присутствие поблизости эсминца «Гайрет». Экипаж покидает судно, и его выбрасывает на скалы у мыса Галата Бурну. Эсминец смог лишь подобрать экипаж «Дубровника». 16 апреля подводная лодка «Морж» артиллерией окончательно уничтожает сидящий на камнях пароход. 24 апреля подводная лодка «Тюлень» встретила колесный паром «Решанет», который вел на буксире 6 угольных барж. Она обстреляла его, паром загорелся и выбросился на берег, хотя позднее туркам удалось его спасти. А в конце мая та же самая лодка совершила поход к берегам Болгарии, в ходе которого уничтожила 4 турецкие шхуны, а одну захватила и привела в Севастополь. Это был первый, но далеко не последний трофей черноморских подводников. 7 июля «Морж» захватил турецкий бриг «Бельгузар» с грузом керосина и 9 июля привел его в Севастополь.
Русские подводные лодки действовали спокойно и хладнокровно, турки ничего не могли им противопоставить. 29 июля 1916 года подводная лодка «Тюлень» атаковала босфорский паром «Хале», который получил несколько попаданий снарядами и выбросился на берег. Хотя турки сняли его с мели, из-за тяжелых повреждений паром был списан. В тот же день «Тюлень» обстрелял паром «Невезер», который выбросился на берег, чтобы не быть захваченным.
Летом 1916 года все тот же «Тюлень» выполнил поручение командования, которое в годы следующей мировой войны стало стандартным для британских и американских лодок. Но в Первую Мировую войну это было довольно необычно. Штаб флота решил обновить карты Варны, что было поручено лейтенанту Китицыну. Это было крайне рискованное задание. Командованию флота стало известно, что вдоль побережья Болгарии было поставлено минное заграждение. Карты Варны имелись только устаревшие и крупномасштабные.
Обсуждая предстоящую операцию, флаг-капитан оперативной части Смирнов сказал Китицыну, что приказа войти в гавань ему адмирал не даст. Китицын тут же решил именно это и сделать. Во время похода на «Тюлене» находился начальник разведки флота капитан 2 ранга Нищенков. В своих воспоминаниях Китицын не скрывает терзавших его опасений. На совещании офицеров «Тюленя» было решено идти к берегам нейтральной Румынии, а потом следовать до Варны предполагаемым (!) прибрежным фарватером, которым пользовались румынские и болгарские каботажники.
К Варне лодка подошла благополучно, но у входа в гавань ей довелось испытать несколько неприятных минут, когда пришлось на перископной глубине пересечь каменную гряду, имея под килем всего несколько футов воды. Затем лодка стала медленно продвигаться по заливу, постоянно поднимая перископ. Штурман лодки мичман Краузе быстро засекал положение «Тюленя», а старший офицер лейтенант Маслов осматривал горизонт. Пока штурман наносил на карту курс лодки и ориентиры, Маслов, имевший дар рисования по памяти, зарисовывал виденное.
Так прошел целый день. Ночью лодка отошла в открытое море и всплыла, чтобы зарядить аккумуляторы, а утром продолжила свою работу. На сей раз экипаж испытал небольшое потрясение, когда килем лодки обнаружил не нанесенную на карту мель. «Тюленю» пришлось буквально ползти на брюхе. Однако задание было выполнено, и Китицын вернулся в Севастополь с ценнейшей информацией.
В сентябре 1916 года подводный заградитель «Краб» получил приказ поставить мины на подходце к Варне. Эта операция еще раз показала ненадежность механизмов корабля и его конструктивные недостатки.
«Краб» вышел из Севастополя и взял курс на Варну, но уже через полтора часа пришлось остановить керосиновый мотор правого борта для ремонта. Ветер усилился, лодку развернуло лагом к волне и начало валять. Крен доходил до 50°, вследствие чего из аккумуляторов начала выливаться кислота. Пришлось двигаться на электромоторах. Лишь через 4 часа удалось запустить керосиновые моторы, но менее чем через час мотор правого борта окончательно вышел из строя. Заградитель пошел дальше малым ходом на одном левом моторе. Но на этом неприятности не кончились. Из-за засорения маслопровода начал греться подшипник левого вала. Командир «Краба» был вынужден отправить на броненосец «Ростислав», стоящий в Констанце, просьбу о помощи. Операция была сорвана. Вскоре к заградителю подошел эсминец «Заветный», и «Краб», следуя ему в кильватер, пришел в Констанцу. Пока он ремонтировался, германская авиация произвела ряд налетов на этот порт.
Лишь через 3 недели лодка была отремонтирована, и 14 сентября «Краб» на буксире у эсминца «Гневный» покинул Констанцу. Вечером 15 сентября заградитель поставил 30 мин у входа в Варну. В самом начале постановки произошла поломка правого элеватора, и были поставлены только мины левого борта. Хотя операция не удалась полностью, и это заграждение «Краба» сработало быстро. На нем подорвались болгарские миноносцы «Строгий» и «Шумный». Первый отделался серьезными повреждениями, зато второй погиб.
11 октября подводная лодка «Тюлень», которая патрулировала в районе Босфора, встретила вооруженный турецкий пароход «Родосто». Последовавший бой должен войти в историю русского флота как одно из самых блестящих деяний наших моряков. «Родосто» был вооружен 88-мм и 57-мм орудиями, причем первое обслуживали германские артиллеристы с крейсера «Бреслау». «Тюлень» старшего лейтенанта Китицына был вооружен только 75-мм и 57-мм орудиями.
Так как погода была ясной и безоблачной, командир «Тюленя» принял остроумное решение атаковать противника со стороны берега. При этом силуэт подводной лодки, и так низкий и малозаметный, на фоне береговых скал различить было просто невозможно. В 22.40, когда расстояние между «Тюленем» и «Родосто» сократилось до 8 кабельтовых, Китицын приказал открыть огонь. Первые выстрелы были намеренно даны с перелетом в надежде, что турки сдадутся. Когда вместо этого «Родосто» ответил огнем, русские открыли огонь на поражение. Сначала командир «Родосто» решил, что его обстреляли собственные береговые батареи, и повернул в открытое море. Потом он так же ошибочно решил, что ведет бой с русским эсминцем. Турки хаотично маневрировали, пытаясь прорваться к берегу, вероятно, для того, чтобы выброситься на мель. Вскоре «Родосто» загорелся, с него спустили шлюпку, и часть команды бежала.
Примерно через 50 минут боя на «Тюлене» подошли к концу боеприпасы. Кормовое орудие расстреляло свой боезапас полностью, а для носового 75-мм орудия осталось всего 7 снарядов. Китицын резко пошел на сближение и сократил расстояние до 3 кабельтовых. После этого он приказал командовавшему носовым орудием мичману Краузе выпустить 6 снарядов, а последний сохранить до особого распоряжения. Пожар на турецком пароходе усилился, он начал парить и вскоре остановился. Всего лодка выпустила 37 — 75-мм и 42 — 57-мм снаряда.
«Тюлень» подошел к корме «Родосто» и обнаружил еще одну шлюпку с германскими офицерами и матросами. Потом из воды были подняты еще 8 человек. Всего «Тюлень» взял в плен 3 германских офицеров и 3 матросов и 2 турок. На пароход поднялся старший помощник командира лейтенант Маслов в сопровождении 2 офицеров и 20 матросов. Через 2 часа он сообщил, что пары подняты, управление пароходом восстановлено, пожар взят под контроль и больше не увеличивается, поэтому можно дать ход. 13 октября вечером лодка прибыла в Севастополь вместе с захваченным пароходом.
А уже 16 октября турки получили новый удар. Вступившая в строй после длительного ремонта подводная лодка «Нарвал» торпедировала и потопила пароход «Кешан». На следующий день она торпедировала и окончательно вывела из строя сидящий на мели большой транспорт «Ирмингард». Подводные лодки вместе с кораблями Черноморского флота в 1916 году фактически уничтожили турецкий транспортный флот, так как были потоплены в общей сложности 778 паровых и парусных судов.
Несмотря на развал и хаос, сопровождавшие Февральскую революцию, в 1917 году Черноморский флот продолжал исполнять свой долг перед Родиной, в отличие от митингующих балтийцев.
Перед подводными лодками стояла задача окончательно воспрепятствовать морским перевозкам турок. Первого успеха русские подводники добились сразу после Нового Года. 7 января подводная лодка «Нерпа» встретила у мыса Шили паром «Нушрет», который буксировал 2 парусника. Заметив подводную лодку, он повернул к берегу, под защиту батарей. Нужно сказать, что теперь турецкие пароходы осмеливались плавать лишь под самым берегом, буквально скребя днищем по камням. «Нерпа» обстреляла турецкие суда из орудия. Оба парусника были потоплены, а «Нушрет» выбросился на мель. Турки решили поднять его, но 12 января подводная лодка «Нарвал» атаковала спасательную группу, присланную на помощь «Нушрету». Она потопила паром «Невезер», паровую баржу «Мода» и бриг «Дервиш».
Турки в конце концов все-таки сумели поднять самые крупные суда, но уже 6 февраля отремонтированный «Невезер» подорвался на мине и окончательно погиб. 24 марта подводная лодка «Нерпа» в устье реки Ахчи-Шары потопила артиллерией пароход «Мармара», несмотря на огонь турецкой береговой батареи. После этого лодка огнем своих орудий подавила батарею и уничтожила большой трехмачтовый парусник.
К сожалению, 11 мая в районе Эрегли погибла подводная лодка «Морж», предположительно потопленная германскими гидросамолетами.
Но это не повлияло на общий ход военных действий. 6 октября снова отличился «Тюлень» теперь уже капитана 2 ранга Китицына. В 0.50 немного севернее Игнеады лодка заметила крупный пароход. Китицын снова зашел со стороны берега и с дистанции 12 кабельтовых приказал открыть огонь. Получив несколько попаданий, пароход «Махи» остановился. Китицын по радио запросил из Севастополя корабли для конвоирования приза и 7 октября передал трофей эсминцам «Счастливый» и «Зоркий». В тот же день и примерно в том же районе подводная лодка «Гагара» обстреляла пароход «Ватан», который поспешно выбросился на мель. Туркам удалось поднять его только весной 1918 года.
Подводные лодки Черноморского флота действовали просто блестяще, если учесть не слишком богатый выбор целей. Например, 3 подводные лодки голландовской конструкции — «Кашалот», «Кит» и «Нарвал» — в общей сложности имеют на своем счету 8 пароходов и 74 парусника.
Словом, подводники Черноморского флота исполнили свой долг перед Россией, «как честному и нелицемерному воину надлежит». К концу 1917 года русский Черноморский флот полностью уничтожил турецкий военный и транспортный флот и установил абсолютное господство на море. Несколько германских лодок никак не могли изменить ситуацию, хотя определенные неприятности русским они доставили.
Турок спасли большевики и позорнейший Брестский мир. Немцы захватили в Севастополе русские лодки, после того как «Кит» и «Кашалот» успели даже побывать под жовто-блакитными флагами. Немцы ввели в строй «Утку» как US-3 и «Гагару» как US-4. Последняя лодка даже успела совершить 2 коротких учебных похода под германским флагом. 6 ноября 1918 года немцы сдали все попавшие в их руки подводные лодки Черноморского флота англичанам. Таков был бесславный конец флота, сокрушившего врага внешнего, но преданного и проданного ленинской кликой.
