БЕССМЫСЛЕННЫЙ ФЛОТ

 

Именно это определение следовало бы дать Импера­торскому и Королевскому австро-венгерскому флоту в описываемый нами период. Не бессильный и не беспо­лезный, как раз с этим-то у австрийцев все было в по­рядке, а именно бессмысленный. Таким его сделала сло­жившаяся стратегическая ситуация. Она не предусматри­валась никакими оперативными планами австро-венгер­ского штаба. Впрочем, если бы адмиралы и попытались изобрести хоть какой-то разумный метод действий, най­ти реально выполнимые цели — вряд ли это им удалось бы. Ведь последние полвека флоты союзников по Трой­ственному Альянсу — Италии и Австро-Венгрии — за­нимались увлекательнейшим делом: готовились к войне друг с другом.

Удивляться этому не приходится. Италия и Австрия всего лишь за 20 лет ухитрились трижды повоевать между собой — в 1848, 1859 и 1866 годах. Именно в боях с авст­рийскими войсками и родилось Королевство Италия. Что­бы забыть такое, требуется много времени. Кроме того, Австрия даже в проигранной войне 1866 года (правда, разгромили австрийцев все-таки пруссаки, а не итальян­цы) сумела нанести итальянскому флоту унизительное поражение при Лиссе. Сейчас Италия никак не могла окончательно определиться между двумя направлениями экспансии. Часть политиков стояла за создание собствен­ной колониальной империи в Африке, что вело к столкновению с Францией и Турцией. Другие ратовали за воз­вращение «исконных» территорий, оставшихся во влас­ти Австро-Венгрии (Триест). Когда в 1881 году Италия присоединилась к Двойственному Союзу, выбор был сде­лан в пользу колоний. Именно для этой цели и строился большой флот.

Австрия в 1879 году заключила союз с Пруссией, чтобы совместными усилиями нейтрализовать русскую угрозу. Присоединение Италии к этому союзу стало крупной дипломатической победой Вены. Бывший враг превращался в союзника, хотя австрийцы никогда до конца итальянцам не верили. Возглавляли сомневающихся начальник генерального штаба Конрад фон Гётцендорф и эрцгерцог Франц-Фердинанд. И ведь оказа­лись правы! А пока что Австрия могла целиком сосре­доточиться на развитии армии, забыв о дорогостоящих бронированных мастодонтах.

Отметим еще несколько любопытных особенностей австрийского флота. Еще в 1865 году было ликвидирова­но Морское министерство, и руководство флотом было передано морскому отделу (Marinesektion) Военного ми­нистерства. Двуединая монархия была многонациональ­ным государством, что создавало дополнительные про­блемы. В 1914 году рядовой состав флота был укомплек­тован следующим образом: 34,1% хорваты и словенцы, 20,4% венгры, 16,3% австрийские немцы, 14,4% италь­янцы, 11% чехи, словаки и русины, 4,6% поляки и ру­мыны. Офицерам приходилось говорить на 4 языках. Мат­росы должны были немного говорить по-хорватски и по-итальянски и понимать команды, отданные на немец­ком языке. Наиболее образованные чехи и немцы служи­ли в основном сигнальщиками и механиками, венгры — артиллеристами, хорваты и итальянцы — строевыми мат­росами и кочегарами.

Такой коктейль, разумеется, порождал известную напряженность. Трудно было ждать от итальянцев эн­тузиазма в боях против «братьев», которые родились всего в нескольких милях от Триеста, но по другую сторону границы. Точно так же словенцы гораздо мень­ше ненавидели сербов, чем мадьярских вельмож. Но пока был жив старый император Франц-Иосиф, эти шероховатости как-то сглаживались. Несмотря на на­циональные разногласия, все народы были верны сво­ему императору, олицетворявшему добрую старую им­перию. После его смерти 21 ноября 1916 года центро­бежные процессы начали набирать силу, и это привело к ряду мятежей на кораблях.

В самом конце XIX века Италия начала понемногу от­ходить от союза, поэтому Вене волей-неволей пришлось заняться развитием флота. Большую роль в этом сыграл эрцгерцог Франц-Фердинанд. За короткое время австрий­цы сумели создать мощные судостроительные заводы. Ну, а шкодовские орудия были одними из лучших в Европе. Итальянцам в это время все еще приходилось полагаться на помощь и поставки Армстронга и Виккерса. И вот ав­стрийцы с энтузиазмом ввязались в гонку морских воо­ружений с Италией. Возрождение флота связано с име­нами 2 прекрасных администраторов и командующих: адмирала Германа фон Шпауна (1897— 1904) и вице-адмирала князя Рудольфа Монтекукколи (1904— 1913). Активное участие в строительстве флота принимал эрц­герцог Франц-Фердинанд. На берегах Адриатики в мень­шем масштабе повторялось то же самое, что происходи­ло на берегах Северного моря. Это вызывало тихую пани­ку у старшего партнера — Германии. Видеть, как два тво­их союзника готовятся к междоусобной войне — занятие неприятное.

Австрийский флот создавался в предвидении 2 вари­антов развития событий. Это могла быть война с Итали­ей один ни один. В этом случае австрийцы имели все шансы на успех. Второй альтернативой были совместные с ита­льянцами действия против французов. Удалось заключить предварительное соглашение с Италией относительно перевода австрийских кораблей в Неаполь, Мессину и Аугусту. Были согласованы вопросы снабжения флота уг­лем и различными припасами. Командующим объединен­ными морскими силами должен был стать австрийский адмирал Антон Гауе. Он в 1913 году сменил князя Монтекукколи на посту командующего австрийским флотом. Задачами объединенного флота являлись: борьба с анг­ло-французским флотом, борьба с судоходством союз­ников, оборона западного побережья Италии. Хотя это соглашение и вступило в силу 1 ноября 1913 года, слож­но сказать, насколько серьезно относились к нему обе стороны.

Австрийцы не доверяли сомнительному союзнику, поэтому в Вене никто особенно не удивился, когда Ита­лия осталась нейтральной после начала войны. Хуже было другое — небольшой, но мощный и отлично сбаланси­рованный австрийский флот вдруг оказался совершенно не у дел. Базируясь на Полу или даже на Каттаро, он никак не мог принять участие в борьбе за Средиземное море. Кораблям не хватало дальности хода, а если бы они даже и попытались вырваться из естественной мышелов­ки, на пути неизбежно возникала Мальта. То, что фран­цузский флот будет там базироваться, было совершенно очевидно. И так же очевидно было то, что французам поможет Королевский Флот. А такой противник был ав­стрийцам уже не по силам. Поэтому действия французов, которые в 1914 году изо всех сил блокировали Адриати­ку, понять крайне трудно. Если существует флот против­ника, его нужно заблокировать в портах. А то, что он и так выходить в море не собирается, — это его, против­ника, сложности. Тупой догматизм или просто тупость?

Впрочем, столь же бездумное отношение характерно и для советских историков. Не удержусь, чтобы не про­цитировать книгу «Флот в Первой Мировой войне», том 2 (орфография оригинала).

 

«Адриатический морской театр характеризуется обилием островов, разделенных глубокими проливами. Это обстоятельство облегчало австрийцам вести разведку и наблюдение за морем, скрытно переразвертывать силы флота. Пока австрийцы владели шхерным архипелагом, англо-французскому флоту в Адриатическом море необходимо было держаться настороже, ибо его коммуникации постоянно находились под угрозой внезапного нападения из шхер».

 

Позволю себе спросить: какому такому англо-фран­цузскому флоту в Адриатике? Какие такие коммуника­ции? Надо же думать, что пишешь и как пишешь. В конце концов, даже если ты адмирал, это не основание, чтобы нести подобную чушь.

Когда Италия вступила в войну на стороне Антанты, положение австрийского флота хуже не стало. Скорее, оно даже стало лучше. Появилась хоть какая-то цель у легких сил флота. Линкоры и броненосцы по-прежнему отстаивались на якорях, зато крейсера и эсминцы заня­лись делом. Они обстреливали итальянское побережье и совершали вылазки в Отрантский пролив. Труднее по­нять союзников. Имея колоссальное превосходство в си­лах, они так и не смогли договориться о совместных дей­ствиях. В результате на Адриатике, как это ни странно, господствовали скорее австрийцы, чем Антанта.

Морская война на Адриатическом море в 1914— 18 годах остается почти незамеченной историками, и со­вершенно справедливо. Никаких серьезных боев на этом театре не происходило. Мелкие стычки тоже можно пе­ресчитать по пальцам одной руки. Громкие дела бравых итальянских лейтенантов, которые в самом конце войны потопили пару австрийских линкоров, при всей своей внешней эффектности никак не могут скрасить позорно­го и постыдного поведения итальянского флота в целом. Если русский флот так и не сумел избавиться от синдро­ма Цусимы, то над итальянским флотом призрак Лиссы имел почти мистическую власть. В конце концов, при Цусиме был разбит более слабый флот, только подтвердив свою слабость. И только патологический идиотизм русских адмиралов превратил поражение в разгром. При Лиссе был разбит флот, превосходивший противника чуть не в два раза. Оправиться от такого поражения за жалкие 50 лет итальянцы не сумели. Итальянский флот так и не выполз за пределы бухты Таранто. Смешно читать италь­янские описания действий на море. Например, один ис­торик совершенно серьезно утверждает, что Италия со­вершила целых три подвига в годы Первой Мировой вой­ны. Когда дело доходит до описания этих самых подви­гов, неподготовленного читателя берет оторопь. Подвиг первый: Италия разорвала Тройственный договор. Под­виг второй: Италия вступила в войну. Подвиг третий: Италия разбила австрийцев при Венето. Лучше всего на это ответил Ллойд-Джордж на Парижской мирной кон­ференции. Он заявил итальянскому премьеру Орландо: «На каком основании Италия требует новых территорий? Ее разгромили еще раз?»

В итоге война на Адриатике превратилась в мастерское уклонение от любых серьезных столкновений, хотя раз­ные государства руководствовались при этом совершен­но различными соображениями. Австрийцы справедливо полагали, что их флот гораздо слабее соединенных не­приятельских сил, а потому им следует вести себя сдер­жанно. При этом австрийские корабли часто использова­лись для обстрела берега в интересах армии. Англия про­сто не могла вести активную войну на трех театрах сразу, на это не хватало сил даже у огромного британского флота. К Северному морю были прикованы лучшие корабли англичан, второстепенные увязли в трясине Дарданелл, крейсера патрулировали океанские коммуникации. По­этому в Адриатике появились пара крейсеров и дивизион эсминцев. С такими силами даже австрийского флота не одолеешь. Французы на Адриатике не имели никаких баз. Итальянцы наотрез отказались сотрудничать с союзни­ками, требуя передачи в свое распоряжение французских и британских кораблей. Эти требования стали постоянным рефреном на всех совещаниях морских штабов. По­скольку особых интересов у французов в этом районе тоже не было, они обозначили свое присутствие резким выпа­дом в самом начале войны, потопив австрийский крейсер «Цента», пару месяцев изображали блокаду, а потом бла­гополучно забыли об Адриатике. Итальянцы имели все — корабли, базы, помощь союзников. Отсутствовали толь­ко желание и способность воевать. Итальянские дредноу­ты вообще никак не заявили о своем существовании за все годы войны, если не считать громкого взрыва «Лео­нардо да Винчи» в собственной базе. Итальянские крейсе­ра и эсминцы участвовали в нескольких столкновениях, и выяснилось, что итальянские адмиралы и матросы — до­стойные наследники разбитого при Лиссе флота. Те же самые трусость, глупость, непрофессионализм. В резуль­тате вся война на Адриатике превратилась, как это ни странно, в бои местного значения между немцами и ан­гличанами. Мы говорим, разумеется, о знаменитом Отрантском барраже. Германские подводные лодки против британских траулеров... Довольно странная картина при наличии французского и итальянского флотов.

Считаю необходимым сделать небольшое отступление. Часто во время военно-морских игр рассматривался ва­риант с переводом части австрийских кораблей в турец­кие воды. Базируясь на Константинополь, они могли се­рьезно угрожать позициям союзников в Восточном Сре­диземноморье, в том числе наиболее важной точке — Суэцкому каналу. При сохранении нейтралитета Греции заблокировать Дарданеллы было довольно сложно. Это же обеспечивало Центральным Державам полное господ­ство на Черном море. Внешне такая операция выглядит разумно, но в действительности она была совершенно невозможна. Не говоря уж о межгосударственных и меж­национальных противоречиях, напомню, что даже обес­печение базирования одного-единственного линейного крейсера стало для турок неразрешимой проблемой. По­явление в Константинополе эскадры линкоров просто нокаутировало бы турецкую экономику. Ни угля, ни бо­еприпасов, ни доков там не было. Флот сожрал бы сам себя в течение пары месяцев. Но что самое интересное — некоторое время спустя после начала войны германский Морской Генеральный Штаб всерьез начал рассматри­вать такой переход, даже не интересуясь мнением самих австрийцев.

Свою первую операцию, увы, довольно печальную, корабли нового австрийского флота провели еще до вой­ны. Линкору «Вирибус Унитис» пришлось доставить в Триест тело эрцгерцога Франца-Фердинанда, злодейски убитого 28 июня 1914 года в Сараево агентом сербской разведки. 3 года назад эрцгерцог торжественно спустил этот корабль на воду... Сменивший его эрцгерцог Фрид­рих был настоящим Габсбургом. Австрийский военный атташе в Париже сказал о нем русскому атташе графу Игнатьеву: «Это человек, способный целый день обсуж­дать вопрос, какого цвета должны быть канты петлиц пехотного батальона».

28 июля Австро-Венгрия начала частичную мобилиза­цию и объявила войну Сербии. 1 августа эрцгерцог Фрид­рих, назначенный верховным главнокомандующим ав­стрийским вооруженными силами, отправил адмиралу Гаусу письмо, в котором говорилось:

 

«Во исполнение долга, возложенного на меня Его Всемилостивейшим Императорским и Королевским Апостолическим Величеством как на главнокомандующего вооруженными силами, я возлагаю на Ваше Превосходительство задачу проведения независимых морских операций, согласованных суверенами держав Тройственного Альянса. Я предоставляю Вашему Превосходительству все необходимые полномочия заключать соглашения со штабами, флотов союзных держав и предпринимать все меры для организации сотрудничества...

В рамках этих общих задач Императорские и Королевские морские силы будут, в случае необходимости, оказывать помощь сухопутным силам в заливе Каттаро. Эти операции будут вестись под руководством командо­вания VI армии.

Если Италия не нарушит своих союзных обязательств, задачи Вашего Превосходительства будут ограничены обороной Адриатики. Отношение Италии до сих пор ос­тается неопределенным. Как только оно прояснится, я проинформирую Ваше Превосходительство. Я ожидаю постоянных и подробных донесений о действиях наших и союзных морских сил. В свою очередь, я буду информировать Ваше Превосходительство о положении на сухопутных театрах, насколько это будет необходимо...»

 

Следует сказать и об одной грубейшей ошибке, до­пущенной адмиралом Гаусом. За нее австрийский флот заплатит очень дорого. Гауе решил, что война не затя­нется, и приказал прекратить строительство всех воен­ных кораблей. Выделенные для этого средства были воз­вращены в казну. Высококвалифицированные рабочие верфей были призваны в армию. В результате в годы вой­ны в Австрии не было построено кораблей, крупнее эсминца, да и тех ввели в строй всего 4 единицы. Поэто­му флот не сумел восполнить потери, как бы малы они не были. О наращивании сил речь не шла в принципе.

3 августа Италия заявила о своем нейтралитете. 4 авгу­ста Австрия объявила всеобщую мобилизацию. И далее события покатились, набирая скорость. В самом начале военных действий адмирал Сушон обратился за помо­щью к австрийцам. На всякий случай была подготовлена к выходу в море довольно солидная эскадра, которая должна была встретить «Гебен» и помочь ему прорваться в Адриатическое море. Но этого всерьез не хотел никто. Эрцгерцог Фридрих писал адмиралу Гаусу:

 

«Так как министерство иностранных дел надеется избежать войны с Англией, а любые действия против английских кораблей приведут к такой войне, поддержку «Гебену» и «Бреслау» следует оказать, только если эти корабли войдут в Адриатику и отдадут себя под нашу защиту, или войдут в наши территориальные воды».

 

6 августа «Гебен» и «Бреслау» вышли из Мессины. Адмирал Гауе тоже покинул Полу с большой эскадрой, но прорыв «Гебена» в Адриатику не состоялся, и авст­рийская эскадра быстро вернулась назад.

В тот же день 6 августа Черногория разорвала дипло­матические отношения с Австро-Венгрией, а уже через 2 дня австрийские крейсера «Жигетвар» и «Цента» в со­провождении эсминцев вышли из Каттаро для обстрела черногорского порта Антивари. 10 августа из Каттаро снова вышел крейсер «Жигетвар». Подойдя к Антивари, он под­нял парламентерский флаг. Черногорскому командова­нию была передана официальная нота, в которой побе­режье этой страны объявлялось блокированным. Нейт­ральным судам давалось 24 часа на выход за пределы бло­кируемого района. Блокирующая эскадра состояла из крей­серов «Жигетвар» и «Цента», эсминцев «Ускоке», «Улан», «Штрейтер» и миноносцев 58Т, 64F, 70F, 72F. Мы рас­сказываем об этом незначительном эпизоде столь под­робно лишь для того, чтобы дать читателю представле­ние о несколько странных правилах ведения войны, бы­товавших в XIX веке, и перенесенных в XX век. Напри­мер, порт был блокирован не потому, что противник не пропускал туда какие-либо корабли и суда, а потому, что об этом было официально объявлено. Многомудрые законоведы пространно рассуждали об отличиях блока­ды военной и блокады торговой. При этом негласно под­разумевалось, что нейтральные суда могут при опреде­ленных условиях входить и выходить из блокированного порта, например, если на них нет военной контрабанды. Более того, если какому-то судну удавалось выскочить из заблокированного порта, то блокада считалась унич­тоженной, и нейтралы снова могли пользоваться этим портом до нового официального объявления и истече­ния определенного срока.

Черногорская артиллерия, которая попыталась было обстреливать бухту Каттаро, была подавлена огнем бро­неносного крейсера «Санкт Георг». Вскоре туда были по­сланы 3 старых броненосца типа «Монарх». Они должны были подавить черногорские батареи на горе Ловчен. 13 августа «Монарх» провел первый обстрел, а 24 августа «Монарх» и «Вин» предприняли особенно сильную бом­бардировку, после которой вражеские батареи были уб­раны с горы.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

 

Австро-венгерская эскадра, которая должна была под­держать прорыв германских кораблей в Адриатику

1-я дивизия линкоров «Тегетгофф» (вице-адмирал Ньегован), «Вирибус Унитис», «Принц Ойген»

2-я дивизия линкоров «Эрцгерцог Франц-Фердинанд» (контр-адмирал Вилленик), «Радецкий», «Зриньи»

Броненосный крейсер «Санкт-Георг»

2-я торпедная флотилия КР «Адмирал Шпаун», ЭМ «Чепель», «Чикос», «Динара», «Шарфшютце», «Велебит», «Вилъдфанг», ММ 50Т, 51Т, 56Т, 57Т, 58Т, 60Т, 61Т, 65Т, 66F, 67F, 74Т, 75Т, 76Т