Wundefwaffe

ДАРДАНЕЛЛЬСКАЯ АВАНТЮРА - ВЫСАДКА ДЕСАНТА

 

После неудачи 18 марта британское верховное коман­дование решило попытаться взять проливы с суши. Ад­миралтейство по-прежнему считало, что сухопутные вой­ска следует ввести в дело только после того, как флот прорвется в Мраморное море, однако взяла верх иная точка зрения. На что рассчитывали английские генералы — ска­зать трудно. Война на Западном фронте давно приняла позиционный характер. Почему они предполагали, что им удастся пройти по Дарданелльскому полуострову фор­сированным маршем, так и осталось загадкой. Ведь не составляло секрета, что гористая дикая местность ничуть не напоминает ухоженные дороги Западной Европы. Турки давно сосредоточили на полуострове значительные силы, и шансов на стремительное наступление не было абсо­лютно никаких. И все-таки роковое решение было при­нято. Мы не будем вдаваться в детали сухопутных опера­ций на полуострове и ограничимся кратким описанием действий флота во время высадки и эвакуации десанта.

 

26 марта адмирал де Робек телеграфировал в Лондон:

 

«Без сомнения, попытка 18 марта не была решаю­щей. 22 марта я имел встречу с генералом Гамильтоном, который изложил мне свой план. Я его целиком одоб­ряю. Для достижения положительных результатов и цели операции  необходимы совместные действия армии и флота».

 

В Лондоне состоялось довольно бурное заседание Во­енного Совета. Черчилль ратовал за продолжение мор­ской атаки, однако этому неожиданно воспротивилось Адмиралтейство, которое решило целиком положиться на мнение командира, находящегося на месте событий. Была зачитана телеграмма генерала Гамильтона, кото­рый утверждал, что флот не сумеет самостоятельно фор­сировать Дарданеллы. Совет согласился с его мнением. Главной целью высадки был захват горы Ачи-Баба, гос­подствовавшей над полуостровом Галлиполли и проливом. Имея такой корректировочный пункт, англичане могли без труда разгромить огнем корабельной артиллерии ту­рецкие форты. А там уже мерещилось и победоносное наступление на Константинополь. В итоге было решено начать подготовку десанта, хотя это означало задержку, по крайней мере, до 15 апреля. Прежде всего следовало отправить корабли в Александрию пополнить запасы, ведь никто не думал, что придется проводить десантную опе­рацию. Задержка была столь же фатальной, как и пере­рыв между первой бомбардировкой в ноябре и февраль­ской попыткой Кардена форсировать проливы. Герман­ский офицер писал:

 

«Если бы неприятель высадился немного ранее, кто знает, чем бы закончилось дело. Но ко времени высадки все передовые части успели занять прекрасно оборудованные окопы в наиболее важных в тактическом отношении пунктах побережья. Позади них стояли резервы, готовые отражать наступление до прибытия глав­ных сил».

 

7 апреля командующий десантным корпусом генерал сэр Ян Гамильтон покинул Египет и прибыл на остров Лемнос. Здесь он провел совещание с де Робеком, на котором был окончательно принят план операции. Де­сантный корпус состоял из 29-й английской пехотной дивизии, английской морской дивизии (морская пехо­та), корпуса АНЗАК (австралийская и новозеландская пехотные дивизии), 42-й английской территориальной дивизии, 10-й и 11-й индийских пехотных дивизий и 1-й французской пехотной дивизии. Однако из всех этих час­тей лишь французская дивизия и английская морская пехота являлись полностью боеспособными опытными соединениями. Остальные или еще формировались, или не имели никакого боевого опыта, вроде территориаль­ной дивизии. Дело еще более осложнял «австралийский сепаратизм». Правительство Австралии потребовало, что­бы войска АНЗАКа действовали самостоятельно. Не боль­ше и не меньше. Положение усугубляло то, что Гамиль­тон и де Робек действовали самостоятельно. Единого ко­мандующего операция не имела.

Флот де Робека получил дополнительные подкрепле­ния. Он теперь состоял из 1 линкора, 17 броненосцев, 12 крейсеров, 29 эсминцев, 12 подводных лодок.

 

Флагманский корабль ЛК «Куин Элизабет»

 

1-я эскадра ББ «Свифтшур», «Альбион», «Лорд Нельсон», «Имплейкебл», «Виндженс», «Принс Георг», «Голиаф», «Корнуоллис»

БрКр «Юриалес», КР «Минерва», «Талбот»

6 траулеров

2-я эскадра ББ «Куин», «Лондон», «Принс оф Уэлс», «Трайэмф», «Маджестик»

БрКр «Бекчент», база ПЛ «Адамант», ГАВ «Арк Ройял»

8 эсминцев, 4 траулера

3-я эскадра ББ «Канопус»

КР «Дартмут», «Дублин»

2 эсминца, 2 траулера

4-я эскадра КР «Сапфир», «Аметист»

12 траулеров;

5-я эскадра ББ «Агамемнон»

10 эсминцев, 5 траулеров

6-я эскадра ББ «Жоригиберри», «Анри IV», «Шарлемань»

БрКр «Латуш-Тревиль», «Жанна д'Арк», КР «Аскольд»

12 эсминцев

7-я эскадра 4 эсминца (блокирует Смирну)

 

Тем временем продолжались обстрелы турецких пози­ций. Вот как проходил день на броненосце «Лондон»:

 

«В 8.00 сыграли боевую тревогу, и мы вошли в Дарда­неллы. Впереди нас шли эсминцы и тральщики, а за нами в кильватер — «Принс оф Уэлс». Форты на европейском берегу сразу открыли огонь по маленьким судам и доби­лись нескольких попаданий. Мы ответили из 152-мм ору­дий левого борта, и они прекратили огонь. Нам показалось, что маяк на мысе Хеллес используется этими фортами в качестве наблюдательного пункта, и мы уделили ему немного внимания. Мы обстреляли его из 152-мм орудий, добились нескольких попаданий, но не сумели разрушить башню. На сей раз турки набрались муже­ства, и скрытые на южном берегу батареи обстреляли нас. С северного берега стреляли гаубичные батареи. Именно они добились единственного попадания. Снаряд по­пал в привальный брус примерно в 10 футах позади ка­земата Y3, но не взорвался. Так как он падал под боль­шим углом, то не пробил борт. Появился один из наших аэропланов и начал корректировать наш огонь. В резуль­тате мы накрыли одну из азиатских батарей, и она быстро прекратила огонь. Мы также прекратили огонь и не­много отошли к выходу из пролива. Команда была от­правлена обедать повахтенно.

К концу обеда на северном берегу противник начал проявлять признаки активности. Две 12-фунтовки левого борта с собранными наспех расчетами открыли по нему огонь. Стрельба была исключительно точной, и всякое шевеление прекратилось. После обеда мы снова разош­лись по боевым постам и приготовились нанести реши­тельный удар по маяку.

Приблизившись на расстояние 2000 ярдов, мы от­крыли огонь из носовой башни. Первые 2 попытки вы­стрелить завершились осечками. Но с третьего раза баш­ня открыла огонь. Уже второй снаряд попал прямо в маяк. Аэроплан улетел на базу за бензином, поэтому до вече­ра мы вели только спорадический огонь из 152-мм ору­дий. В 18.00 сыграли отбой, и мы отправились спать».

 

Вот такая идиллическая картина, очень слабо напо­минающая войну.

 

25 апреля флот де Робека высадил первые 29000 чело­век на 5 плацдармах вокруг мыса Хеллес и Габа Тепе, используя корабельные шлюпки и катера — специализи­рованных десантных судов не существовало в природе. Если высадка под огнем противника начинается с команды «Весла на воду!» — добра не жди. Мы остановимся только на описании высадки на участке V — возле Седд-уль-Бахра, где англичане попытались сымпровизировать нечто вроде пехотно-десантного судна будущего. Попытка ока­залась не слишком удачной. Владычице морей явно не хва­тало «эльпидифоров», которые Черноморский флот гото­вил для высадки на Босфоре.

Первые споры разгорелись относительно времени вы­садки. Генерал Гамильтон считал, что десант следует вы­саживать в темноте, хотя при этом десантники лишались поддержки корабельной артиллерии. Моряки возражали совершенно справедливо, даже многие годы спустя ноч­ная высадка оставалась исключительно сложным и риско­ванным предприятием. Но при высадке днем транспорты с войсками и тяжелой артиллерией могли попасть под огонь вражеских батарей. Поэтому было принято компромиссное решение — высадить на рассвете авангард, а резервы и артиллерию высаживать уже после захвата плацдармов.

Высадку на участке Y генерал Гамильтон рассматри­вал как демонстрацию, чтобы отвлечь внимание турок. Высаженный здесь при поддержке броненосца «Голиаф» отряд полковника Мэтьюза не встретил сопротивления и без труда продвинулся вглубь полуострова. Однако там он был встречен штыковой контратакой турецкой 9-й пехотной дивизии, отошел к побережью и в ночь на 26 апреля был эвакуирован. Свою задачу отряд выполнил и отвлек на себя часть сил турок.

Высадку на участке S в бухте Морто прикрывал бро­неносец «Корнуоллис». Эта высадка тоже должна была иметь демонстративный характер, однако здесь десант зацепился за берег и удержался.

Главной считалась высадка у Седд-уль-Бахра на учас­тке V. Ее прикрывала почти вся 1-я эскадра контр-адми­рала Уимза, так как здесь укрепления турок были наибо­лее сильными. Для высадки на участке V был выбран бывший угольщик «Ривер Клайд», на котором размеща­лось до 2100 солдат Мюнстерского и Дублинского фузилерных полков. Командование высадкой должен был осу­ществлять капитан 2 ранга Унвин, командир эсминца «Гусар». По плану «Ривер Клайд» должен был идти к бе­регу, пока не сядет носом на грунт. Пароход вел на бук­сире мелкосидящую паровую шаланду. Буксировка про­изводилась с помощью выстрела, вываленного с левого борта. После остановки транспорта шаланда должна была пройти вперед и выброситься на берег. Чтобы заполнить промежуток между шаландной и пароходом, «Ривер Клайд» вел с собой с каждого борта лихтеры. На эти лих­теры солдаты высаживались через широкие полупорти­ки, вырезанные в бортах парохода. Для прикрытия вы­садки на полубаке «Ривер Клайда» были установлены пулеметы со стальными щитами. Вот на что приходится идти, когда нет под рукой ни LCI, ни LCT! Но даже это не помогло, в считанные минуты 2 головные роты были практически уничтожены, хотя все-таки англичане заце­пились за берег. В этом кровопролитном бою 7 человек заслужили Крест Виктории, высшую британскую воен­ную награду.

Высадка на участках W и X, которую прикрывали бро­неносцы «Свифтшур» и «Имплейкебл», прошла не без потерь, но в целом удачно. Более того, эти 2 отряда су­мели соединиться в первый же день операции.

Австралийцы, как они того и желали, получили свой собственный участок высадки, севернее основных плац­дармов. Части АНЗАКа высаживались в районе Габа-Тепе при поддержке кораблей 2-й эскадры контр-адмирала Тэрсби. Здесь, как и в других пунктах, завязались ожес­точенные бои, сопровождавшиеся огромными потерями. За свою «самостийность» австралийцы заплатили очень дорого.

Корабли проявили исключительную отвагу, поддер­живая десантников. Когда адмирал Тэрсби приказал бро­неносному крейсеру «Бекчент» подойти к берегу и пода­вить турецкую батарею, капитан 1 ранга Бойль поступил в духе традиций старого флота. Дав машинам самый ма­лый ход, он двигался, пока форштевень крейсера не кос­нулся дна. Лишь тогда он открыл огонь всем бортом и подавил батарею. «Я не нахожу достойных слов, чтобы описать поведение моряков», — писал командир корпу­са генерал Бердвуд.

Приведем свидетельство очевидца, служившего на броненосце «Лорд Нельсон»:

 

«25 апреля. Подъем до рассвета. В 3.15 снялись с якоря и направились к Дарданеллам, чтобы прикрыть высадку наших войск. Начали день с сильнейшего обстрела Седд-уль-Бахра. Форт уже был разгромлен ранее, но против­ник мог подвезти новые орудия во время передышки, которую мы им дали. Они также хорошо окопались вок­руг деревни. Это был очень крепкий орешек. Наши вой­ска наступали под огнем. Им пришлось много драться,, чтобы зацепиться за берег. Расход снарядов показывает,! что и мы не бездельничали — 35 снарядов 305 мм, 84 - 234 мм, 1124 — 12 фн. Мы закончили стрельбу в 20,30, проведя в бою 16 часов.

26 апреля. Разошлись по боевым постам сразу перед рассветом, чтобы задать туркам еще раз. Я слышал, что нашим войскам ночью пришлось туго. Турки предпри­няли несколько атак, но были отбиты. В первой половине дня наши части, которые получили подкрепления, начали наступление. После полудня они захватили деревню. Мы выпустили 4 снаряда 305 мм, 15 — 234 мм, 400 — 12 фн. По сравнению со вчерашним, день прошел спокойно».

 

Одновременно французская бригада высадилась на азиатском берегу возле Кум-Кале при поддержке кораб­лей адмирала Гепратта. Французы достигли полной вне­запности, но из-за собственной неорганизованности по­дарили туркам передышку, и те успели подтянуть резер­вы. Как и в других местах, десант был остановлен на по­бережье, при этом целая рота сенегальских стрелков по­пала в плен. 26 апреля десант под огнем турок был при­нят обратно на корабли и высажен на участке V.

В целом высадка прошла успешнее, чем ожидалось. Это объясняется тем, что германский командующий Лиман фон Сандерс ожидал главную высадку в районе Булаира и держал там 3 пехотные дивизии. Только вечером он приказал перебросить резервы на полуостров Галлиполли. Демонстративная высадка, совершенная англичанами на перешейке, завершилась довольно странно. Десант не встретил турок и благополучно вернулся на корабли. Имел он хоть какое-то значение или нет — осталось неясно.

26 апреля в ходе наступления англичане сумели сомк­нуть в единое целое плацдармы X, W, V и S. Однако за это время турки подтянули резервы и подвезли артиллерию. Началась позиционная война, что означало крах плана операции. Захватить Критию и гору Ачи-Баба союзникам не удалось. В районе Габа-Тепе австралийцы по-прежнему были прижаты к береговой черте. С огромными потерями англичане ползли вперед. Но за 6 дней Гамильтон, поте­ряв 17000 человек, сумел продвинуться только на 5 кило­метров. 15 июля наступление на южной оконечности по­луострова окончательно застопорилось. Британским гене­ралам просто не хватало умения и желания побеждать (Вот только один пример Генерал-майор сэр Александер Годли обратился к новозеландской бригаде как к «сборищу дряхлых, рвущихся домой, вшивых и богохульных обожравшихся вороньих пугал»). Им противостояли энергичные командиры вроде Лимана -фон Сандерса и Мустафы Кемаля, поэтому дуэль коман­диров союзники проиграли с треском. Если бы в распоряжении турецкого командования имелись еще и хорошие войска, высадка вообще кончилась бы катастрофой. 19 мая турки попытались сбросить в море части АНЗАКа, поло­жение которого казалось им наиболее неустойчивым. Они сосредоточили здесь 42000 человек против 20000 союзни­ков. Однако при поддержке корабельных орудий австра­лийцы пулеметным огнем отбили все атаки. Турки поте­ряли около 10000 человек, тогда как австралийцы — лишь около 600. После этого наступило затишье.

А что же «Гебен» и «Бреслау»? 2 мая линейный крей­сер вышел в Мраморное море, чтобы обстрелять транс­порты союзников у Галлиполли, но был обнаружен бри­танским привязным аэростатом. Одного сообщения о появлении линкора «Куин Элизабет» хватило, чтобы «Ге­бен» бросился искать укрытие за скалистыми берегами Узостей. Вообще-то Сушон был целиком занят нейтра­лизацией активных действий русского Черноморского флота адмирала Эбергарда, с которым германские ко­рабли имели несколько стычек, не давших решающего результата. Русские поставили на входе в Босфор мины, на которых «Гебен» подорвался в декабре 1914 года, а «Бреслау» — в июле 1915.

Корабли союзников оказывали артиллерийскую поддержку высаженным войскам, но порядка на море было ничуть не больше, чем на суше. «Наглухо заблокированные» Дарданеллы, перед которыми были сосредоточены десятки кораблей, на самом деле больше напоминали проходной двор. Старые турецкие миноносцы свободно входили и выходили из пролива. А ведь следовало еще ждать и немецкие подводные лодки, их появление на Средиземном море было просто неизбежно. Впрочем, лодки союзников также орудовали в Мраморном море почти без помех. Главной опасностью для них были силь­ные течения и мели, но не турецкие корабли.

Однако беспечность союзников однажды должна была сказаться. 7 марта из пролива выскочил миноносец «Демир-Хиссар», но на сей раз для блокирующей эскадры все кончилось благополучно, хотя мы еще узнаем о под­вигах этого корабля.

Зато следующая попытка принесла результат. Ситуа­ция в Дарданеллах в начале мая складывалась не слиш­ком благоприятно для турок. Британские корабли обстре­ливали турецкие позиции на полуострове Галлиполли. Подводные лодки союзников хозяйничали в Мраморном море. Действия противолодочных сил турок не имели со­вершенно никакого успеха. И немецкие офицеры реши­ли хоть как-то переломить ситуацию.

6 мая командир полуфлотилии эсминцев капитан-лей­тенант Фирле получил радиограмму, в которой ему пред­лагалось попытаться атаковать британский броненосец, стоящий в бухте Морто. После выяснения отношений между Берлином, Константинополем и Чанаком на пред­мет того, кому подчиняется эта самая полуфлотилия, 10 мая Фирле получил приказ провести атаку. При этом он не должен был покидать Дарданеллы, чтобы не затруд­нить проход германским подводным лодкам, прибытие которых ожидалось в ближайшее время. Германское ко­мандование не питало ни малейших иллюзий относитель­но качеств турецких моряков, поэтому полученная Фир­ле инструкция требовала от него «немедленно идти в Чанак, захватив с собой немецких командиров и торпе­дистов для здешних 3 миноносцев».

10 мая в 13.30 Фирле на своем флагманском эсминце «Муавенет» прибыл в Чанак. На совещании адмирал Узедом объяснил, что турецкие позиции у Седд-уль-Бахра подвергаются сильнейшему обстрелу британских кораб­лей, на ночь уходящих в бухту Морто. Он предложил ис­пользовать для атаки 3 маленьких турецких миноносца. Однако Фирле с этим не согласился. Эти корабли имели только 1 торпедный аппарат, поэтому один «Муавенет» мог дать такой же залп, как все эти 3 корабля вместе взятые. Но маневрирование 3 миноносцев на узком фар­ватере представляло собой исключительно сложную про­блему. Узедом согласился с мнением Фирле.

Главным, по мнению Фирле, являлось навигацион­ное обеспечение операции. Поэтому он тщательно обсле­довал фарватер и обвеховал его. Для наблюдения за бух­той Морто Фирле провел ночь на одной из гаубичных батарей азиатского берега. В своем дневнике он оставил довольно красочное описание увиденного.

 

«Перед входом в Дарданеллы, в море огней — как будто в Кильской бухте — стоял соединенный англо-французский флот с транспортами. Английские корабли располагались от Теке-Бурну (на европейском берегу), к ним примыкали французы, а в конце линии стоял русский крейсер «Аскольд». В Дарданеллах, в бухте Морто этой ночью находились на якоре 2 броненосца, которые освещали береговые позиции прожекторами и поддер­живали по ним длительный огонь тяжелой и средней артиллерии. На английской же стороне, на суше, охватывая английские позиции и всю бухту до мыса Хиссарлик, взлетали время от времени световые ракеты, осве­щавшие обширное пространство, что было очень неблагоприятно для эсминцев, следующих вдоль побережья. От мыса Хиссарлик, наискось к Эренкойской бухте, рас­полагалась линия дозора, который регулярно нес дивизион эсминцев типа «Бигль» В этот вечер можно было видеть, как правофланговый эсминец непосредственно под наблюдательным постом проходил по бухте Эрен-Кёй. Незаметный прорыв линии дозора поэтому наибо­лее вероятен под европейским берегом».

 

12 мая были отданы приказы турецким прожекторным командам, а на «Муавенете» проведены последние приго­товления. В 18.40 эсминец снялся с якоря. Фирле постарал­ся подготовить корабль к бою так, как это было принято в германском флоте. Он даже приказал принять только по­ловинный запас топлива, чтобы уменьшить осадку кораб­ля. Вот как он описывает атаку в своем дневнике:

 

«Между 19.00 и 19.30 прошли минные заграждения. Эсминец довольно плохо слушается руля, идя по тече­нию. Носовой руль находится слишком высоко. Видимость была достаточная, чтобы видеть буи.

В 19.40 стали на якорь в бухте Зуандере, вне заграж­дений. Во время постановки в Дарданеллы вошел броне­носец и стал на якорь перед бухтой Морто. В 20.00 — темно, канун новолуния, небо частично покрыто облаками, обычная ночь. Над водой сероватый туман.

С 20.20 до 23.20 английские корабля, стоящие на якоре перед бухтой Морто, стреляют по сухопутным позициям и освещают их прожекторами, иногда ракетами. Решаю предпринять атаку после полуночи, рассчитывая в первую очередь на ослабление бдительности на кораблях, в частности на дозорных эсминцах, вызванное утом­лением после обстрела.

13 мая 1915 года в 0.30 снялись с якоря, двинулись малым ходом (8 узлов) как можно ближе к высокому европейскому берегу. Вскоре заметили справа перед собой очертания корабля.

0.45. Слева на крамболе в 600 — 800 метрах контркурсом проходит дивизион неприятельских эсминцев, не заметивший нас.

1.00. Справа по носу 2 больших корабля, стоящих на якоре в кильватерной колонне перед бухтой Морто, наискось от мыса Эски-Хиссарлик. Хорошо видно, что это броненосцы. Держусь по-прежнему вплотную к берегу.

На берегу сильный пулеметный огонь из доходящих до самой воды окопов. Случайные пули залетают на палубу.

1.10. Почти у самого мыса Хиссарлик поворачиваю на 10´влево на фарватер, чтобы отойти на дальность торпедного выстрела, продолжая следовать малым ходом. Аппараты — на правый борт. Офицеры выходят на палубу, вентиляция не работает.

1.13. Головной корабль с расстояния 100 метров дела­ет сигнал «О» ратьером. «Муавенет» отвечает тоже «О». Корабль повторяет, «Муавенет» тоже. Ревуном даю сигнал о выпуске торпед.

1.15. Корабль запрашивает в третий раз. В тот же момент стреляем из носового аппарата, вскоре после этого — из среднего и кормового.

Три отчетливых сильных взрыва, следы торпед идут к мостику, задней кромке трубы и кормовой части.

Корабль после первого же попадания ложится на правый борт, окутанный облаками густого черного дыма, у грот-мачты вырывается красное пламя.

Неслышно криков. На концевом корабле тоже все тихо.

После второго выстрела поворачиваю круто к берегу, имея руль «лево на борт» и дав полный ход, чтобы укрыться от обнаружения и избежать неизвестных минных заграждений против бухты Домус-Дерези. Неприятельские эсминцы нас не заметили.

За кормой, на месте происшествия, свет прожекторов многочисленных кораблей.

2.00. Пришел в бухту Зуандере. Держась на месте, сообщил береговым батареям об удавшейся атаке.

Радио командующему флотом: «Английский линейный корабль потоплен 3 торпедами в бухте Морто. Фирле»

Ввиду того, что «Муавенет» до сих пор не был замечен неприятелем, я решил оставаться в бухте Зуандере, перед минными награждениями.

3.30. Справа замечены неприятельские эсминцы на азиатской стороне, напротив бухты Кефез. Форты Дарданос и Интеле открывают огонь. Желая во что бы то ни стало скрыть от неприятеля направление фарватера, которым «Муавенет» пользу­ется для прохода минных заграждений, и стремясь по возможности оставить противника в неведении отно­сительно способов атаки, я решил пройти район мин­ных заграждений до бухты Авуала, в которой мог сто­ять совершенно незамеченным неприятелем. Кроме того, тем самым я давал возможность фортам европейского берега стрелять.

3.50. Стал на якорь в бухте Авуала. 4.45. Снялся с якоря, прошел последнюю часть минных заграждений.

5.00. Стал на якорь у Чанака.

10.15. «Муавенет» получает радио от Сушона: «Хорошо сделано».

 

В ходе этой атаки был потоплен британский бронено­сец «Голиаф», на котором погибли командир (капитан 1 ранга Т.Л. Шелфорд) и 570 человек команды. После это­го корабли союзников уже не рисковали становиться на якорь в проливе.

Во второй половине мая перед Дарданеллами появи­лись и германские подводные лодки. Несколько малых лодок серии UB были доставлены по железной дороге в австрийский порт Пола, откуда перешли к Дарданеллам. Однако они успехов не добились. Гораздо больший успех имели действия прорвавшейся через Гибралтарский про­лив большой подводной лодки U-21 капитан-лейтенанта Херзинга. После захода в Каттаро она также направилась к Дарданеллам.

Однако несчастья англичан начались еще до прибы­тия U-21. 23 мая броненосец «Альбион» сел на мель возле Габа-Тепе. Вот что рассказывает об этом один из офице­ров «Канопуса»:

 

«Так получилось, что «Альбион» сел на мель недалеко от вражеских позиций. «Канопус» пошел ему на помощь. Мы вытравили 165-мм трос и сумели подать его на борт «Альбиона», после чего приготовились к букси­ровке. Тем временем была отправлена радиограмма адмиралу на «Лорд Нельсон», и он пошел нам на помощь. В 6 утра турки открыли огонь по нам и «Альбиону». Немного позднее они подвезли новые орудия и открыли просто бешеную стрельбу, снаряды так и свистели у нас над головой. «Лорд Нельсон» подошел около 7 утра, и после этого дела стали налаживаться. «Альбион», «Лорд Нельсон» и «Канопус» открыли огонь по турецким позициям из 305-мм и 152-мм орудий. В 10.30 мы сумели сдвинуть «Альбион» с места. В 10.45 он сошел с мели, и мы вышли из-под обстрела, хотя не так быстро, как хотелось бы. «Альбион» получил 40 попаданий, на нем были убиты 2 человека и ранены 9. Каким-то чудом «Канопус» попаданий не получил, хотя снаряды сыпались вокруг нас градом».

 

24 мая Херзинг заметил крейсер «Аскольд». Лодка спеш­но погрузилась. Херзинг мог атаковать крейсер, однако он решил не выдавать преждевременно своего присут­ствия. 25 мая она прибыла к Дарданеллам. В это время у мыса Хелес стоял на якоре броненосец «Свифтшур», флагманский корабль контр-адмирала Никольсона, ко­торый теперь командовал отрядом поддержки. Тут же сто­ял «Агамемнон», который собирался войти в пролив и помочь французским кораблям, обстреливающим гаубич­ные батареи на азиатском берегу. «Трайэмф» медленно крейсировал в районе Габа-Тепе с поставленными про­тивоторпедными сетями. У северного фланга позиций АНЗАКа находился «Канопус».

Херзинг говорит, что в 6.30 попытался атаковать ко­рабли, стоящие возле мыса Хеллес. Но атака сорвалась, так как море было слишком тихим, и перископ лодки был сразу обнаружен. Некое госпитальное судно попыталось таранить ее. По английским данным, лодка была за­мечена траулером «Минору», который свистком (других средств связи этот «военный» корабль не имел!) подал сигнал. Эсминец «Харпи», услышав сигнал, поднял тре­вогу и погнался за лодкой.

Вскоре между «Свифтшуром» и «Агамемноном» снова был замечен перископ. «Свифшур» открыл огонь, и лод­ка скрылась. Херзинг собирался атаковать броненосец, но не сумел. Зато он выпустил торпеду в только что при­шедший из Мудроса броненосец «Виндженс». Быстро положив руля, броненосец увернулся от торпеды. Эсмин­цы и тральщики попытались атаковать лодку, но тоже не преуспели. Херзинг решил атаковать корабли, стоящие у Габа-Тепе, надеясь, что там он встретит меньше помех.

«Трайэмф» (капитан 1 ранга М.С. Фицморис) находил­ся в 6 милях юго-западнее Габа-Тепе. Англичане утвержда­ют, что броненосец имел ход, но по мнению Херзинга он стоял на месте. Вокруг него 15-узловым ходом крутился эсминец «Челмер». Его присутствие никаких трудностей командиру лодки не создало. Противоторпедные сети на броненосце были поставлены, водонепроницаемые двери задраены, прислуга мелкой артиллерии находилась при орудиях. Англичане, вероятно, полагали, что броненосцу ничто не угрожает. Но в 12.23 с дистанции 1,5 кабельтова U-21 выпустила из носового аппарата торпеду с ножница­ми для прорезания сетей. Вскоре экипаж лодки услышал звонкий металлический удар, а потом раскатистый взрыв. Лодка отошла, опасаясь контратаки миноносца. Но эти опа­сения были излишни, «Челмер» снова никак себя не про­явил. Лишь в 15.20 командир рискнул поднять перископ, чтобы осмотреться. Ни одного корабля не было видно.

Если Херзингу не удалось пронаблюдать за результа­тами своей атаки, то из турецких окопов это видели пре­красно.

 

«Как раз этот корабль в последние дни особенно часто обстреливал 190-мм и легкой артиллерией Майдос, Килию, Маль-Тепе и турецкие позиции и батареи. Он производил обстрел почти по расписанию: утром, в полдень и вечером. Около полудня я услышал глухой звук. В окопах — большое волнение. Эсминцы, рыболовные пароходы, корабельные шлюпки спешат на помощь, в то время как все большие корабли уходят самым полным ходом. «Трайэмф» сделал еще несколько выстрелов на север, где, по-видимому, находилась подводная лодка, а также 1 выстрел на юг. Снаряд попал в пароход. На броненосце поднялась суета, я слышал звуки горна, громкие голоса, команды, спускались шлюпки, какие-то предметы выбрасывались за борт. Через несколько минут корабль накренился на борт, скоро мачты и трубы легли на воду, шесты сетевых заграждений торчали вверх. Имея ход вперед, корабль опрокинулся и лег килем вверх. Дикая суматоха — эсминцы, пароходы, шлюпки, люди в воде, а посередине — красное тело умирающего гиган­та. Корабль опрокинулся через 12 минут после взрыва. Через 21 минуту его корма поднялась высоко вверх, и корабль погрузился носом в глубину, оставив целое кладбище обломков. В окопах началось громкое ликование и крики «ура». Стрельба прекратилась, друг и враг смотрели на воду, переживая незабываемые минуты».

 

Торпеда прорвала сети, как паутину, и попала в са­мый центр корпуса. Необычайной силы удар заставил броненосец буквально подпрыгнуть. Когда облако брызг рассеялось, «Трайэмф» уже имел крен 10°. Вскоре он пе­ревернулся и затонул, провожаемый криками матросов: «Прощай, «Трайэмф»! Прощай, старина!» Погибли все­го 3 офицера и 75 матросов, так как поблизости находи­лось множество мелких судов, которые сразу начали спа­сательные работы. Особенно тяжелым ударом гибель бро­неносца стала для австралийцев, которые считали его своим близким другом.

День 26 мая прошел спокойно. Французский бронено­сец «Жоригиберри» у самого входа в пролив встретил подводную лодку, успешно уклонился от торпеды и едва не таранил противника. Это очень странно, потому что 26 мая Херзинг был довольно далеко от этого места. Ско­рее всего, можно говорить об обычной панике.

Зато 27 мая к немцам пришел новый успех. Было ясно, что задачей немецких подводных лодок является уничто­жение броненосцев, огонь которых более всего мешал действиям турецких войск. Поэтому союзники решили обезопасить свою главную ударную силу. Броненосцы получили приказ отстаиваться среди транспортов. Поэто­му «Маджестик» (капитан 1 ранга Х.Ф.Г. Талбот) бросил якорь среди транспортов, выгружающих припасы для войск на южном плацдарме. Место стоянки было выбра­но как можно ближе к берегу, однако с таким расчетом, чтобы держать под обстрелом турецкие позиции. За ли­нией транспортов держались дозорные эсминцы, а у входа в пролив — тральщики. Казалось, что приняты все меры предосторожности. Однако следует учитывать, что ни гидролокаторов, ни даже гидрофонов в то время не су­ществовало. Поэтому, если наблюдатели не замечали пе­рископ, командир подводной лодки мог не волноваться. И в 6.45 на левом траверзе броненосца перископ был замечен. Но это значило, что лодка уже готова произвес­ти торпедный залп.

Вот как описывает свою атаку сам Херзинг:

 

«5.15. Маневрирую для выхода в атаку сначала курсом W, потом курсом О. Условия для незаметного наблюдения слегка лучше, чем 25 мая (волнение 1 — 2 балла).

6.38 — выпустил торпеду из носового аппарата между 2 пароходами с дистанции 600 — 700 метров, угол встречи торпеды с целью 120°. Слышен взрыв. После выстрела подводная лодка несколько погружается. Находящиеся поблизости эсминцы приближаются к подводной лодке и несколько раз проходят над ней. Погружаемся на 20 метров. 7.15 — идем на глубину 10 метров. Между двумя пароходами над водой виден корпус опрокинувшегося корабля. Вокруг много кораблей: 8 — 10 эсминцев и несколько рыболовных пароходов систематически обыскивают водный район между Имбросом и Галлиполли. Чтобы не показать, куда отходит лодка для зарядки аккумуляторов, продолжаем идти на глубине 20 метров».

 

Как только перископ был замечен, броненосец от­крыл огонь, хотя это было бесполезно. Торпеда проско­чила между транспортами и попала в броненосец. Англи­чане утверждают, что лодка выпустила еще одну торпе­ду, которая также попала в цель. Херзинг об этом не го­ворит ничего. Но, так или иначе, через 7 минут «Маджестик» перевернулся. Спаслась почти вся команда, погиб­ли около 40 человек, которые запутались в противотор­педных сетях. Из-за малой глубины мачты корабля упер­лись в дно, и он не затонул. После этой успешной атаки Адмиралтейство спешно отозвало «Куин Элизабет» из Дарданелл. Прекратилась доставка снабжения на плац­дармы с помощью транспортов, теперь для этой цели использовались только малые корабли. Для артиллерий­ской поддержки войск англичане теперь старались ис­пользовать только крейсера и присланные из Англии мо­ниторы с противоторпедными булями.

23 мая Италия вступила в войну на стороне Антан­ты, однако это никак не изменило ситуацию в Дарда­неллах. Чтобы вырваться из тупика, Гамильтон решил высадить еще один десант и окружить корпус Эссад-паши, который блокировал плацдармы. Высадку реши­ли провести в бухте Сувла. Планировались также отвле­кающие десанты. Кроме того, одновременно намечалось наступление АНЗАКа, чтобы соединиться с высажен­ным десантом. Это была чисто английская операция. Французы в ней не только не участвовали, но сначала даже не подозревали о подготовке новой высадки.

Операция началась наступлением с южного плацдар­ма в направлении все той же горы Ачи-Баба. Несмотря на поддержку корабельной артиллерии, наступление сразу захлебнулось, и англичане не продвинулись ни на шаг. Утром 7 августа начал наступление австралийский кор­пус генерала Бердвуда, который получил подкрепления. Австралийцы добились небольших успехов, кроме край­него левого фланга, который и должен был соединиться с десантом в бухте Сувла. 8 августа Бердвуд захватил важ­ные высоты, с которых были видны Дарданеллы, Нага­ра и азиатский берег. Положение турок осложнилось, в Константинополе началась паника. Но турки подтянули подкрепления и 9 августа оттеснили АНЗАК на исход­ные рубежи.

Теперь перейдем к описанию высадки десанта. На этот раз английское командование решило рискнуть и выса­дить десант ночью. 7 августа в 1.30 были высажены 2 пе­хотные бригады. Несмотря на небольшое замешательство, высадка прошла благополучно, потому что турки были застигнуты врасплох. Утром англичане высадили подкреп­ления, но развить успех не сумели, так как наступление велось слишком вяло и нерешительно. Совершенно нео­жиданно солдаты начали страдать от нехватки воды. Ко­мандование решило, что воду войска будут брать на бе­регу в деревнях, и не позаботилось о доставке бидонов с водой, как это было сделано 25 апреля. Приводя в поря­док войска и тылы, англичане потеряли двое суток. Гене­рал Гамильтон пишет:

 

«8 августа Стопфорд (командир 9-го корпуса) торопил своих дивизионных командиров, иначе все преимущества неожиданной высадки будут потеряны. Но командиры дивизий считали, что они не в состоянии дви­гаться. Они говорили, что люди изнурены трудностями, перенесенными в ночь с 6 на 7 августа, и боем 7 августа. К этому прибавился еще недостаток воды. Наконец, име­лось только 3 батареи, из которых 2 горные. Стопфорд доказывал, что при отсутствии достаточной поддержки сухопутной артиллерии можно было рассчитывать на со действие корабельной артиллерии, но возражения ко­мандиров дивизий были сильнее, чем приказание командира корпуса».

 

Вот так! Воинская дисциплина по-английски! Гамиль­тон снял Стопфорда, однако время было потеряно, войска втянулись в позиционные бои еще на одном участке. Этот бой окончательно решил исход Дарданелльской операции. Англичане могли добиться успеха, но до­бились лишь того, что на краю света связали целую ар­мию в составе 15 английских, французских, австралий­ских, новозеландских и индийских дивизий.

Флот на сей раз ограничился посылкой группы крей­серов (в основном старых типов — «Хок», «Кресси», «Минерва») и мониторов, а также малых кораблей. От­личились британские подводные лодки. Турки были вы­нуждены начать массовую переброску войск, и движе­ние транспортов в Мраморном море усилилось, чем вос­пользовались англичане. Но об этом мы расскажем в раз­деле, посвященном подводной войне.

21 августа англичане начали новое наступление. Флот наконец рискнул перебросить для поддержки наступ­ления броненосец «Венерэбл». Густой утренний туман сделал невозможной артиллерийскую поддержку, и все-таки австралийцы сумели прорваться к Сувле и сомк­нули фронт, но не более того. Тактическое положение десанта улучшилось, стратегическая задача осталась не­решенной.

Все лето потери безудержно росли. Были ранены, между прочим, будущий премьер-министр Клемент Эттли и будущий фельдмаршал лорд Слим. Стало ясно, что, не­смотря на проявленное мужество, войскам не удастся сломить ожесточенное сопротивление турок, вдохновля­емых Мустафой Кемалем, хотя их потери были гораздо больше. Согласившись, что союзники потерпели одно из самых кровопролитных поражений в войне, Военный Совет уступил давлению французов, намеревавшихся начать новую кампанию в Салониках. Осенью 1915 года в войну вступила Болгария, и в начале октября союзники начали высадку армии генерала Саррайля в Салониках. Кроме того, им пришлось обеспечивать эвакуацию серб­ской армии. 15 октября генерал Гамильтон был заменен генералом Монро.

В декабре британский флот оказал армии последнюю услугу — вывез все войска с плацдармов на полуострове Галлиполли. Первой намечалась эвакуация участка АНЗАК — Сувла. Сначала до 10 декабря были вывезены все вой­ска, без которых можно было обойтись в ходе зимней кампании, если бы таковая состоялась. Затем в течение 8 ночей были вывезены 44000 человек, 3000 лошадей и 130 орудий. А в ночь 18 - 19 декабря были эвакуированы пос­ледние войска из бухт Сувла и с участка АНЗАК. Бросив­шиеся было в наступление турки были встречены силь­нейшим огнем с кораблей. Всего с 10 по 19 декабря флот вывез 83000 солдат, 196 орудий, 1700 повозок и 4700 ло­шадей и мулов. В последний раз поработали старые бро­неносцы типа «Маджестик», превращенные в блокшивы. «Марс» и «Магнифишент» хорошо поработали в эти дни. И все-таки 34 орудия и некоторое количество снаряже­ния и припасов было брошено.

После этого началась эвакуация войск с южной части полуострова. Первая фаза прошла спокойно, и 29 декаб­ря началась вторая. Посадка проводилась на участках V и W. В первую очередь эвакуировались французы. 7 января турки провели не слишком сильную атаку, которая была отбита огнем корабельной артиллерии. 8 января в 17.00 английские корабли начали сильнейший обстрел турец­ких позиций и батарей. Войска начали отход к пунктам посадки на корабли. К 23.00 Дарданелльская операция завершилась. При съемке с якоря в броненосец «Принс Георг» попала торпеда, выпущенная, судя по всему, с подводной лодки. Однако она нет взорвалась. На берегу остались 15 орудий и кое-какая мелочь. Последним поки­нул залитый кровью берег эсминец «Коли».

Потерь при эвакуации не было совершенно. Но, как скажет сорок лет спустя вдохновитель этой операции Уинстон Черчилль примерно по такому же поводу: «Эвакуациями войны не выигрывают». Генерал Лиман фон Сандерс с горечью заметил: «Несмотря на всю нашу бди­тельность, неприятель произвел эвакуацию вполне ус­пешно». Однако в ходе боев англичане потеряли 119800 человек, французы — 26500 человек. Потери турок тоже оказались велики — около 186000 человек.

Все это послужило весьма слабым утешением. Черчилль был прав, настаивая на высадке в Дарданеллах. Успех мог принести фантастические результаты. К несчастью, ни Адмиралтейство, ни Военное министерство не были го­товы к такой операции, а их руководители — Фишер и Китченер — были против нее. Однако в конечном счете все эти промахи сослужили добрую службу. Ценный опыт, полученный англичанами и их союзниками в 1915 году, помог спланировать и провести гораздо более крупные десанты в Северной Африке и Нормандии в годы Второй Мировой войны.

Англичане оставили небольшую эскадру на близлежа­щих островах для наблюдения за проливами, и в этом районе воцарилось сонное спокойствие, которое было нарушено только полтора года спустя...