Wundefwaffe

БЕЗУСПЕШНЫЕ ПОГОНИ

 

В 1915 году в строй вошли 2 новых линкора — «Импе­ратрица Мария» и «Императрица Екатерина Великая». Это окончательно изменило ситуацию на море в пользу рус­ских. Командование флота сумело сформировать 3 ма­невренные группы: линкор «Императрица Мария» и крейсер «Кагул»; линкор «Императрица Екатерина Ве­ликая» и крейсер «Память Меркурия»; броненосцы «Евстафий», «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон» и крейсер «Алмаз». В состав каждой группы в качестве кораблей ох­ранения входили старые угольные миноносцы. Новые эсминцы типа «Новик» действовали самостоятельно. Са­мое важное заключалось в том, что в состав маневрен­ной группы как единого целого входили корабли разных классов. Это были фактически предшественники создан­ных американцами в годы Второй Мировой войны опе­ративных соединений. А для 1915 года такое новшество являлось крупным прорывом вперед в области военно-морской тактики. Ведь до сих пор практически во всех флотах наблюдалось стремление сводить корабли одного класса в состав эскадр, дивизий, флотилий, и лишь при надобности перед самой операцией комплектовать эти­ми организационными единицами выходящее в море со­единение. Естественно, ни о какой сплаванности, ни о каком взаимопонимании не могло идти и речи. В услови­ях базы, разумеется, объединение кораблей одного клас­са в структурную единицу имеет большие преимущества.

Однако боевая операция управляется совсем иными за­конами, чем бункеровка дивизиона эсминцев. И коман­дование российского Черноморского флота первым это поняло и сделало соответствующие выводы. К минусам принятой организации следует отнести то, что манев­ренные группы не имели постоянных командиров. Ко­мандование флота назначало очередного подвернувше­гося адмирала руководить каждой следующей операцией.

С вводом в строй линкора «Императрица Мария» свя­зано одно любопытное происшествие. Однажды к стар­шему офицеру строящегося корабля старшему лейтенан­ту Городысскому (В день гибели линкора Городысский будет находиться на той же должности, однако уже в чине капитана 2 ранга) явился старик в морской форме, отдал честь и отрапортовал: «Матрос первой статьи... явился к месту службы». Городысский переспросил его, решив, что просто не понял старика. Однако и во второй раз он получил такой же ответ: «Матрос первой статьи с ли­нейного корабля «Императрица Мария» явился к месту службы». После этого он объяснил оторопевшему офи­церу, что служил на парусном линейном корабле «Им­ператрица Мария», входившем в состав эскадры адмира­ла Нахимова. Более того, он даже участвовал в Синопском сражении 1853 года, когда была уничтожена турец­кая эскадра. Когда Черноморский флот был затоплен в Севастопольской бухте, старик спас забытую на корабле икону Св. Николая Чудотворца. Теперь он явился на но­вый линейный корабль и принес спасенную икону.

Городысский сразу понял, какое огромное моральное значение может иметь все это для команды корабля. Этот старый матрос, сразу получивший прозвище «Синопcкий», стал настоящим кладом. Его приписали к коман­де, и все свое свободное время он делился с молодыми матросами своими воспоминаниями о море, морскими легендами и байками, рассказами о прошлом русского флота и его боевой славе. Труднее было определить пря­мые служебные обязанности, которые бы он мог испол­нять, все-таки старику уже было под восемьдесят. В кон­це концов, ему поручили следить за безопасностью и хранить ключи от отсеков. В этой должности он стал на­стоящим проклятьем для разболтанных портовых служа­щих. Впрочем, для части команды тоже.

Итак, после ввода в строй линкоров господство на море окончательно и бесспорно перешло в руки Черно­морского флота. С этого момента все столкновения при­няли довольно однообразный характер: русские догоня­ют, немцы (или турки) удирают. С одной стороны, это приятно. Не часто в русской военной истории описания боевых действий столь однообразны и монотонны, но никто на эту монотонность не жалуется. С другой сторо­ны, ведь ни разу так догнать и не удалось... Но это были настоящие погони, а не то ленивое вальсирование, ко­торое позволили себе «Гебен» и «Бреслау», уклоняясь от не слишком назойливого внимания Королевского Флота в августе 1914 года на Средиземном море. Адмирал Сушон и думать позабыл о своем опрометчивом обещании Энверу: «Ich werde die Scwarzmeerflotte zerschmettern».

Итак, перед вами история германо-турецкого воен­но-морского драпа, которая, как нетрудно заметить, началась за полгода до ввода в строй первого русского линкора.

 

4 — 6 января 1915 года

 

В начале января 1915 года крейсера «Бреслау», «Хамидие» и «Берк» получили приказ обеспечить переход в Трапезунд транспорта с войсками и орудиями. Для этого они должны были совершить вылазку в восточную часть Черного моря. Как мы уже писали, при выходе из Бос­фора «Берк» подорвался на мине. Однако «Бреслау» и «Хамидие» получили распоряжение продолжать операцию, при этом крейсера должны были действовать само­стоятельно.

4 января «Хамидие» западнее Синопа столкнулся с русским крейсером «Память Меркурия» (Лорей ошибочно указывает «Кагул»)1 и 4 эсминцами. Дело в том, что русские неправильно истолковали перехваченные радиограммы и решили, что в море находит­ся целый войсковой конвой. Поэтому в море вышли главные силы флота — 5 броненосцев, 2 крейсера и 10 эс­минцев. Один из разведывательных отрядов налетел на «Хамидие».

Турецкий крейсер дал полный ход и повернул на за­пад. «Память Меркурия», «Гневный», «Дерзкий», «Бес­покойный» и «Пронзительный» начали преследование. С дистанции около 60 кабельтовых крейсера начали пе­рестрелку. С 12.45 до 14.00 «Хамидие» сделал из кормовых орудий около 80 выстрелов. Результаты перестрелки были крайне огорчительными для русских. Турецкий крейсер получил один 152-мм снаряд в корму и несколько оско­лочных пробоин ниже ватерлинии (С прискорбием приходится привести весьма своеобразный способ цитирования, используемый в советские времена: «В ходе боя «Гамидие» получил несколько пробоин ниже ватерлинии». — «Флот в Первой Мировой войне», том 1, стр. 367. Нужно только опустить одно словечко «осколочных», и сразу совсем иное впечатление). В эсминец «Дерзкий» попал 1 снаряд, который осколками вывел из строя кор­мовое орудие и ранил 7 человек. Около 16.00 корабли вошли в полосу дождя и потеряли друг друга из виду. «Память Меркурия» был на 4 года моложе и на 1 узел быстроходнее «Хамидие», про эсминцы мы уже не гово­рим. Как они за 4 часа сумели не догнать не слишком быстроходный крейсер, — непонятно.

Утром 6 января в районе Туапсе «Хамидие» встретил­ся с «Бреслау». Бесцельно проболтавшись в море, вра­жеские крейсера направились домой. Уже в сумерках они налетели на главные силы Черноморского флота. Оба крейсера бросились в разные стороны и дали несколько выстрелов. В темноте бой продолжать было невозможно все так и закончилось, не успев начаться. На «Евстафии шальным снарядом было повреждено 305-мм орудие, а на «Хамидие» — сбит прожектор.

Но, если русский флот не сумел уничтожить вражеские крейсера, то серьезного урона турки не избежали. 4 января был захвачен итальянский пароход «Мария Росетта», следовавший в Константинополь с грузом керосина. А после стычки 6 января у анатолийского побережья были уничтожены более 50 парусников.

После этого похода 10 января «Хамидие» стал на ре­монт. На нем была усилена броневая палуба и срезаны верхние мостики, чтобы сделать силуэт менее заметными.

 

3 апреля 1915 года

 

Для обеспечения набега турецких крейсеров на Одессу «Гебен» вышел в море, хотя линейный крейсер еще не был полностью отремонтирован после декабрьского подрыва на минах. В море он встретился с «Бреслау», ходившим в Синоп. Получив сообщение о гибели «Меджидие», Сушон приказал «Хамидие» и эсминцам возвращаться, а сам с 2 кораблями пошел к берегам Крыма. В 8.15 с «Гебена» увидели 2 русских парохода, которые были потоплены. В 9.20 Сушон направил «Бреслау» назад, чтобы выяснить, какой корабль следует за германскими крейсерами немного восточнее. Оказалось, что это крейсер «Память Меркурия». Дело в том, что на рассвете из Севастополя в море вышли 5 броненосцев, 3 крейсера и эсминцы «Гневный», «Пронзительный», «Дерзкий», «Лейтенант Пущин», «Жуткий», «Живучий», «Звонкий», «Зоркий», «Завидный» и «Заветный». Командующий флотом отправил «Память Меркурия» и эсминцы 1-го дивизиона для опознания неизвестных кораблей.

В 11.10 германские крейсера взяли курс на Босфор. Началась погоня. В голове русской колонны шли крейсе­ра и эсминцы. В 13.30 русские корабли сделали несколь­ко выстрелов по «Бреслау», который держался между «Гебеном» и русским флотом. Ближе к вечеру Эбергард приказал эсминцам 1-го, 4-го и 5-го дивизионов атако­вать противника торпедами. Однако лишь 1-й дивизион вышел на дистанцию артиллерийской стрельбы, а на дистанцию торпедного залпа подошел только «Гневный». В 20.41 эсминцы попытались атаковать «Бреслау», кото­рый немедленно открыл огонь с дистанции около 20 кабельтовых, пользуясь хорошей видимостью. Ни артил­лерийский огонь, ни торпеды русских кораблей пора­зить цель не сумели. Ответным огнем «Бреслау» был легко поврежден «Пронзительный», однако его команда по­терь не имела.

 

11 июня 1915 года

 

10 июня крейсер «Бреслау» был отправлен в море для обеспечения перевозок угля из Зонгулдака. Уже возвра­щаясь обратно, ночью 11 июня он столкнулся с эсмин­цами «Дерзкий» и «Гневный». Встреча была неожиданной для обоих противников, но отреагировали они дружно — сразу открыли огонь. В ходе скоропалительной перестрелки на дистанции всего 10 кабельтовых, которая длилась всего 4 минуты, в «Бреслау» попали 3 снаряда. Повреждения были невелики, но 7 человек погибли, а 15 были ранены. «Гневный» успел выпустить 2 торпеды, которые про­шли мимо. За это эсминец поплатился двумя попадания 105-мм снарядов, которые перебили главный паропро­вод. Эсминец потерял ход. Хотя «Дерзкий» остался один, его командир капитан 2 ранга Гадд попытался преследо­вать германский крейсер. Но «Бреслау» использовал тем­ноту и скрылся. После этого «Дерзкий» вернулся к по­врежденному товарищу и на буксире повел его в Севастополь. По данным русской разведки (вот их цена!) на «Бреслау» погибли 60 человек, в том числе командир. На самом деле «несчастный» фрегаттен-капитан Кеттнер и не подозревал о своей героической гибели в бою.

 

4 — 5 сентября 1915 года

 

Летом турки сумели благополучно провести несколь­ко транспортов с углем в столицу, однако этот удачный период не затянулся слишком долго. 29 августа эсминец «Нюмуне» привел в Зонгулдак транспорты «Эресос», «Иллирия» и «Сейхун». Они приняли на борт около 10 000 тонн угля. Во время погрузки к порту подошли эсминцы «Быстрый» и «Пронзительный», которыми командовал уже известный нам князь Трубецкой. Обстрелять парохо­ды, укрытые за молом, не удалось, и эсминцы демонст­ративно отошли на север.

В ночь с 4 на 5 сентября транспорты вышли в море, и в 5.00 к ним присоединились крейсер «Хамидие» и эсминец «Муавенет». Транспорты шли под берегом, а крейсер и 2 эсминца держались мористее, прикрывая их. В районе острова Кефкен турецкий конвой был пе­рехвачен русскими эсминцами. Бой начался в 6.40 на дистанции 66 — 76 кабельтовых. Из-за большой дистан­ции турецкие эсминцы не могли в нем участвовать, и все свелось к перестрелке «Хамидие» с русскими корабля­ми, причем крейсер мог использовать только 150-мм ору­дия. Достаточно быстро они вышли из строя. Носовое отказало после первого же выстрела, кормовое успело дать 33 выстрела. Сказать определенно, что стало при­чиной — меткие русские снаряды или неумелые турец­кие артиллеристы, — нельзя. Но так или иначе, вскоре крейсер был вынужден бросить транспорты и пустить­ся наутек. Турецкие эсминцы сразу последовали за ним. «Хамидие» вызвал на помощь «Гебен», который в 9.00 вышел из Босфора.

Турецкий крейсер отчаянно маневрировал, пытаясь уклониться от русских залпов, но при этом все дальше отрывался от транспортов. Перископ русской подвод­ной лодки «Нерпа» вынудил его поторопиться. Русские только этого и ждали. В 9.23 они повернули на восток и пошли прямо на транспорты. «Хамидие» повернул за ними. Вероятно, турки осмелели потому, что на гори­зонте показался дым «Гебена». Но русские своей цели добились. В 10.20 они открыли огонь по транспортам. Увидев идущие прямо на них эсминцы, угольщики выбросились на берег в районе реки Сакарья, где были подожжены артогнем. 10780 тонн угля были потеряны.

«Гебен» прибыл слишком поздно. Вдобавок, он тоже заметил «Нерпу» и не стал задерживаться в районе боя. А неутомимая лодка нашла себе третью цель и потопила артиллерийским огнем буксир «Сейяр», который вел баржу с углем. Баржа тоже пошла на дно.

 

8 января 1916 года

 

4 января 1916 года 2-я маневренная группа вышла в море. В ее состав входили: линкор «Императрица Екате­рина Великая», крейсер «Память Меркурия», эсминцы «Дерзкий», «Гневный», «Быстрый», «Поспешный». От возвращавшейся в Севастополь 1-й маневренной группы стало известно о том, что в Зонгулдаке стоит большой транспорт. Начальник отряда контр-адмирал князь Путя­тин послал вперед эсминцы «Быстрый» и «Поспешный». Ночью они заметили силуэты 4 кораблей. «Быстрый» не­медленно дал торпедный залп и даже успел сделать 3 выстрела из орудий. К счастью, ни одна из 7 торпед в цель не попала. К счастью потому, что эсминцы по ошибке атаковали собственный линкор! Официальное расследо­вание назвало причиной этого грубейшие ошибки штур­манов обоих отрядов. Эсминцы, израсходовавшие топли­во во время «атаки», были отправлены в Севастополь, на линии блокады их заменили «Дерзкий» и «Гневный»» Долгое время историки предпочитали умалчивать об этом неприятном инциденте, тем более что группа раздели­лась всего за несколько часов до происшествия. Как можно за это время получить столь большую ошибку в счислении курса — непонятно. В общем, если уж искать про­иски вражеской агентуры, то эта злосчастная «атака» вызывает гораздо больше подозрений, чем взрыв «Императрицы Марии».

В ночь на 8 января в районе острова Кефкен дежурили эсминцы «Пронзительный» и «Лейтенант Шестаков» под командой капитана 1 ранга князя Трубецкого. Имен­но они заметили вышедший из Зонгулдака транспорт «Кармен». В 3.10 «Пронзительный» атаковал его торпе­дами и потопил. Переход транспорта должен был при­крывать «Гебен», но намеченная на утро встреча не состоялась.

В числе пленных с «Кармен» русские захватили 1 ун­тер-офицера и 3 матросов с «Бреслау». От них русский командующий узнал, что «Гебен» тоже находится в море, и решил попытаться перехватить его.

8 января в 8.23 «Гебен» заметил 2 русских эсминца и погнался за ними, не подозревая о присутствии в этом районе русского линкора. Но в 9.15 на NNW появилось главное действующее лицо — «Императрица Екатерина Великая». В 9.40 линкор открыл огонь.

«Гебен» немедленно повернул на 8 румбов влево и начал отвечать. Когда «Гебен» оказался на траверзе лин­кора, тот в 9.44 повернул на параллельный курс. Бой шел на дистанции около НО кабельтовых. Залпы «Императ­рицы Екатерины Великой» ложились кучно и почти все время накрывали «Гебен». Хотя прямых попаданий не было, палуба линейного крейсера была засыпана оскол­ками. Превосходство в скорости германского корабля ска­залось, и дистанция постепенно увеличилась. Однако «Гебен» отрывался слишком медленно из-за обросшего днища и расшатанных валов. Бой длился 21 минуту, и последние залпы русский линкор произвел с дистанции 125 кабельтовых.

Линейный крейсер сделал всего 5 выстрелов и уже в 9.44 прекратил огонь, так как расстояние было слишком велико для его орудий. Стрельбу линкора корректировал по радио эсминец «Лейтенант Шестаков». Для облегче­ния корректировки использовались снаряды, дающие окрашенный всплеск.

9 января Сушон поставил в известность Энвер-пашу, что больше не может гарантировать доставку угля морем. Сушон потребовал от Адмиралштаба направить в Черное море большую подводную лодку, так как маленькие лод­ки серии UB-I оказались не слишком эффективны, но получил отказ. Туркам пришлось спешно строить времен­ные железные дороги, хотя это не могло полностью ре­шить проблему.

 

4 апреля 1916 года

 

1 апреля 1916 года «Бреслау» вышел в море, чтобы доставить в Трапезунд роту солдат и небольшое коли­чество боеприпасов. Выполнив эту задачу, крейсер об­стрелял русские позиции недалеко от города и напра­вился на север, чтобы крейсировать в районе Ново­российска. Лорей ничего не говорит о причинах этого, но, скорее всего, немцы узнали, что готовится пере­броска 1-й и 2-й пластунских бригад в район Ризе, и для этой цели в Новороссийске сосредоточены 36 транс­портов. Вполне естественно, что в операции был за­действован весь флот. 4 апреля в 4.19 наблюдатели «Брес­лау» заметили на левой скуле 2 больших корабля, иду­щих контркурсом на расстоянии 66 кабельтовых. Это были линкор «Императрица Екатерина Великая» и крейсер «Кагул». За ними были замечены 3 эсминца. Русские не сразу обнаружили «Бреслау», так как он находился на темной стороне горизонта.

Русские корабли находились к югу от крейсера и мог­ли оттеснить его к берегам Крыма. Поэтому командир «Бреслау» решил как можно незаметнее проскользнуть мимо русской эскадры. Состояние топок крейсера остав­ляло желать лучшего, поэтому нельзя было сразу дать полный ход, чтобы снопы искр из труб не выдали нем­цев. Сначала план удался, но в 4.36 один из эсминцев заметил «Бреслау». В этот момент русские уже оказались за кормой крейсера. Эсминец сообщил на линкор о при­сутствии неприятеля. «Бреслау» сразу дал полный ход. Рус­ская эскадра повернула на параллельный курс.

Сначала командир линкора, хорошо нам знакомый капитан 1 ранга князь Трубецкой, видимо, сомневался, кто именно обнаружен. «Императрица Екатерина Вели­кая» сделала прожектором опознавательные. Сигнальщи­ки крейсера просто повторили сигнал. Дистанция увеличи­лась до 104 кабельтовых, и скорость крейсера продолжа­ла возрастать. Поэтому командир «Бреслау» решил, что опасность миновала, и приказал открытым текстом пе­редать «Счастливого пути».

В ответ на это примерно в 5.00 линкор немедленно открыл огонь. Стрельба продолжалась до 5.15 и была пре­кращена, лишь когда дистанция возросла до 142 кабель­товых. Однако русская эскадра продолжала погоню, дер­жась в строе пеленга. Русский линкор снова показал не­плохую меткость. Хотя дистанция была очень велика, и видимость довольно плоха, он уже третьим залпом на­крыл «Бреслау». Один из снарядов разорвался под носом крейсера, и он получил несколько осколочных пробоин. Погоня продолжалась до 10.00, после чего «Бреслау» окон­чательно оторвался от неприятеля.

 

22 июля 1916 года

 

Крейсер «Бреслау» получил приказ провести минную постановку в восточной части Черного моря возле Новороссийска. Крейсер принял на борт 65 мин и вечером 21 июля вышел в море. Командир решил выйти к берегу се­вернее Новороссийска и поставить мины, двигаясь на юг. Но 22 июля в 13.05 на левом траверзе «Бреслау» были за­мечены дымы. Судя во всему, это были русские военные корабли, возвращающиеся в Севастополь от Трапезунда. Один из них пошел следом за крейсером. В 13.45 в нем опознали эсминец типа «Быстрый», на самом деле это был «Счастливый». Чтобы дать возможность стрелять кор­мовому 150-мм орудию, немцам пришлось выбросить за борт 9 мин. Завязалась короткая перестрелка, которая за­вершилась в 14.05. Попаданий не добился ни один из про­тивников, хотя русские сделали неприятное открытие — крейсер теперь был вооружен 150-мм орудиями. После этого эсминец отвернул и вышел за пределы дальности обстре­ла. Вскоре к нему присоединились еще 3 эсминца.

Дело в том, что разведка своевременно известила ко­мандование флота о готовящейся операции немцев, и новый командующий флотом адмирал Колчак лично вышел в море на «Императрице Марии». Вместе с ним шли крейсер «Кагул» и 5 эсминцев.

Хотя крейсер держал скорость около 25 узлов, четвер­тый дым быстро приближался. Уже в 14.00 стал виден лин­кор «Императрица Мария». Дистанция в этот момент со­ставляла 136 кабельтовых. Командир «Бреслау» повернул на юг и приказал приготовиться к постановке дымовой завесы. В 14.15 дистанция между «Императрицей Марией» и «Бреслау» сократилась до 114 кабельтовых, и линкор открыл огонь. Первые 2 залпа легли недолетами, и «Брес­лау» поставил дымовую завесу. Линкор прекратил огонь.

Командир крейсера боялся, что его прижмут к анатолийскому берегу, и под прикрытием дымзавесы скло­нился на юго-запад. Когда завеса рассеялась, выяснилось, что линкор находится гораздо ближе. На сей раз дистан­ция составляла 95 кабельтовых. Линкор дал 4 залпа, ко­торые опять легли недолетами, недостаточно кучно. Крей­сер снова поставил дымовую завесу.

Происходившее дальше объяснить сложно. Немцы ут­верждали, что русский линкор развил 25 узлов, что было невозможно в принципе. Скорее всего, «Бреслау», маши­ны которого находились не в лучшем состоянии, не давал свои 25 узлов. К тому же крейсер следовал зигзагом, укло­няясь от русских залпов, а это еще больше снижало ско­рость на генеральном курсе. Но, вне зависимости от при­чин, «Императрица Мария» медленно нагоняла «Бреслау». В 15.00 командир крейсера передал по радио:

 

«Нахожусь в квадрате 1961, курс SW. «Императрица» обстреливает, несколько эскадренных миноносцев дер­жатся в соприкосновении. Необходима поддержка при входе, крейсер в угрожаемом положении. «Бреслау»

 

Командир крейсера надеялся, что линкор не выдер­жит этой гонки, однако на самом деле снизить скорость пришлось ему, так как засорились топки. Каждый раз, когда завеса редела, линкор снова открывал огонь. Нако­нец один залп дал накрытие. Осколками снаряда, разор­вавшегося всего в 10 метрах от кормы «Бреслау», были ранены 7 человек. Командир крейсера приказал сбросить еще 8 мин, надеясь, что они задержат противника.

В 15.52 крейсер израсходовал последний дымовой пат­рон, но к этому времени ему удалось немного оторвать­ся от противника. Линкор находился в 136 кабельтовых за кормой, головной эсминец на правом крамболе, еще один — на правой раковине, оба на расстоянии 104 кабельтовых. В 16.20 «Бреслау» получил радиограмму, в ко­торой говорилось, что «Гебен» и 3 эсминца вскоре вый­дут ему навстречу. В 16.30 начали отставать и эсминцы.

Однако положение «Бреслау» ничуть не облегчилось. Он никак не мог встретиться с линейным крейсером до наступления темноты, а до Босфора еще оставалось очень далеко. После наступления темноты вполне можно было ожидать торпедных атак, поэтому командир «Бреслау» отправил вторую радиограмму. В ней он просил «Гебен» не выходить из пролива. Русский линкор к этому време­ни безнадежно отстал и прекратил огонь. На всякий слу­чай были сброшены еще 8 мин. Это позволило бы кормо­вому орудию стрелять по всему горизонту.

Но в 19.45 головные 3 эсминца отвернули, хотя четвер­тый продолжал держаться за кормой «Бреслау». Но тут на­летел дождевой шквал, и противники окончательно поте­ряли друг друга. Утром 23 июля «Бреслау» вошел в Босфор.

 

25 июня 1917 года

 

Следующее столкновение «Бреслау» с русскими ко­раблями произошло почти ровно через год. Вечером 23 июля 1917 года крейсер вышел в море, чтобы поставить мины возле острова Змеиный. В ночь на 25 июня крейсер поставил 70 мин несколькими банками. Кроме того, ко­мандир «Бреслау» решил высадить десант на остров, что тоже было сделано без помех со стороны русских. Десант захватил 11 пленных из состава гарнизона острова и по­дорвал 2 — 76-мм орудия. «Бреслау» разрушил артилле­рийским огнем радиостанцию и маяк. После этого крей­сер направился к Босфору.

Однако практически одновременно с немцами свою минно-заградительную операцию начал Черноморский флот. Из Севастополя вышел отряд в составе: вспомога­тельный крейсер «Король Карл» (брейд-вымпел началь­ника бригады крейсеров капитана 1 ранга Иванова), эс­минцы «Пылкий» и «Дерзкий», заградители «Георгий», «Алексей», «Ксения», а также крейсер «Память Мерку­рия» и эсминцы «Поспешный» и «Быстрый». В море от­ряд должен был встретиться с линкором «Императрица Екатерина Великая» (Новое название корабля — «Свободная Россия» — и сегодня зву­чит как похабная шутка, поэтому мы использовать не будем) и охраняющими его эсминцами «Гневный» и «Счастливый».

Утром 25 июня начальник обороны устья Дуная, встре­воженный ночной стрельбой, послал к острову миноно­сец, который в 11.30 передал по радио сообщение о по­явлении «Бреслау». В этот момент русская эскадра шла 3 отдельными отрядами. Когда за кормой отряда загради­телей показался дым, посланный на разведку «Дерзкий» опознал «Память Меркурия», после чего отряд загради­телей повернул на восток.

В 12.15 с «Бреслау» заметили 2 эсминца, которые в 12.25 открыли по крейсеру огонь с дистанции 107 кабельтовых. Из-за большой дистанции «Бреслау» не отвечал. По край­ней мере, так говорит официальная история германского флота устами Германа Лорея. В 13.25 с крейсера заметили дым корабля, в котором быстро опознали линкор «Импе­ратрица Екатерина Великая». Линкор увеличил ход до мак­симального (20 узлов), но приблизиться к вражескому крейсеру не сумел. Поэтому в 14.24 командир линкора при­казал открыть огонь с дистанции 122 кабельтова. Он дал 9 залпов из носовой башни, но все снаряды легли недоле­тами. И опять немцы приписали неважному ходоку не­слыханную скорость. Они полагали, что «Императрица Екатерина Великая» развивает 24 узла. Видимо, машины «Бреслау» находились в отвратительном состоянии.

В 13.00 с дистанции 77 кабельтовых по крейсеру от­крыл огонь эсминец «Гневный», но тоже попаданий не добился. В 14.16 «Бреслау» начал ставить дымовые заве­сы, а в 14.30 начал отвечать. «Бреслау» стрелял броне­бойными снарядами. Утверждение Лорея, что это дела­лось, чтобы закрыться всплесками своих снарядов от огня противника, вызывает легкое недоумение. Как раз в это время капитан 1 ранга Иванов приказал своим эсмин­цам атаковать неприятеля. Вместо «Поспешного», на ко­тором произошла поломка турбины, был отправлен «Громкий». «Быстрый», «Дерзкий» и «Громкий» развили 29 узлов, но догнать германский крейсер не сумели.

В 16.34 к крейсеру присоединился вышедший из Бос­фора миноносец «Басра», который только помешал «Бреслау», ведь миноносец имел скорость не более 18 узлов. С 17.00 до 17.15 «Бреслау» имел еще одну пере­стрелку с «Гневным», но к этому времени крейсер подо­шел к Босфору, и русские прекратили погоню. Немцы утверждают, что после 17.00 линкор тоже дал несколько залпов по «Бреслау» с дистанции 136 кабельтовых.

Немцев спасла только бездарность начальника отряда заградителей. Если бы он сразу повел «Память Мерку­рия» вместе с эсминцами напересечку «Бреслау», то гер­манский крейсер оказался бы в клещах. Хотя минную постановку русские провели успешно, занести этот день в актив нашего флота нельзя, тем более что на постав­ленных «Бреслау» минах 7 июля подорвался и затонул эсминец «Лейтенант Зацаренный». Он вез на остров Зме­иный команду и оборудование для восстановления на­блюдательного поста.

Но это был последний боевой поход «Бреслау». 10 но­ября 1917 года он совершил стремительный рейд к Синопу, но это была уже чисто пропагандистская акция. Крейсер должен был показать приунывшей после поте­ри Трапезунда армии, что флот все еще существует и даже «действует». Ведь недаром для похода был специ­ально приготовлен флаг большого размера.