Wundefwaffe

14. Рапорт лейтенанта

 

В рапорте на имя командира "Баяна" Б.М. Стра­ховский подчеркивал "крайнюю несообразность" во­оружения почти 8000-тонного крейсера (2 8-дм, 8 6-дм, 20 или 22 с учетом десантных, 4 57-мм пушки и 4 пулемета).

75-мм пушки по опыту войны надо признать для корабля совершенно ненужными, 60% этих пушек не имеют броневой защиты и в бою не успеют сделать ни одного выстрела. К тому же теперь даже на минонос­це ставят более действенные 120-мм пушки. 8 и 6-дм пушки настолько ничтожное вооружение, что если бы "Баян" был уже старым, его надо было перевооружить, а уже для вновь строившегося судна такая ничтожная артиллерия, мне кажется, — писал старший офицер, — прямо "недопустима".

Признавая, что "Баян" заказывался при исклю­чительных обстоятельствах", он напоминал, что эти исключительные обстоятельства теперь уже не имеют значения. Спешить со сдачей крейсера не приходится еще и потому, что его готовность, по крайней мере на два года, задерживается опозданием работ по механиз­мам и изготовлению брони. Это позволяет усилить ар­тиллерию за счет других "лишних грузов". В частно­сти, тяжелые паровые катера можно заменить моторными шлюпками. В итоге (приводилась и таблица нагрузки) вооружение корабля без увеличения во­доизмещения могло состоять из 2 8-дм, 12 6-дм, 8 120-мм, 4 57-мм (салютных) пушек и 4 пулеметов. Предложение, увы, не было радикальным: при­вязанный к местным условиям замены снимаемых пу­шек новыми на прежних местах, старший офицер не решился настаивать на едином калибре, необходимость которого установилась по опыту войны. Но на то и был создан Морской генеральный штаб, чтобы видя даль­нюю перспективу, подсказывать флоту научно обосно­ванные типы кораблей и наиболее эффективное и дей­ственное вооружение. Единый калибр, как главный фактор уверенного управления огнем, был одним из непременно установленных требований новой науки морского боя. К несчастью, Генмор, как называли МГШ по его телеграфному адресу, только еще пережи­вал организационный период и среди плотно окружав­ших его глобальных проблем флота и судостроения не смог на перевооружение новостроившихся, но старых по типу крейсеров, обратить должное внимание. Ду­мать в первую очередь приходилось о программе су­достроения и типе насущнейшим образом необходимо­го дредноута. И даже в проекте задания нового легкого крейсера в Генморе даже в 1910 г. не нашли иного ре­шения, как повторить схему тех же крейсеров типа "Адмирал Макаров" со смешанным вооружением из двух 8-дм, 12 102-мм пушек. И потому шанс дать строив­шимся кораблям единый калибр артиллерии остался нереализованным.

"Мертвый хватает живого" — это известное из­речение подтверждалось тем 20-летним опозданием в создании МГШ, которое произошло по вине окончив­шего свое бренное существование великого князя Алек­сея Александровича. Всячески противясь в продолжение всей своей деятельности приобретению флотом основ научного знания, он даже своей кончиной пытался помешать развитию МГШ. В суеверном царском ок­ружении решили, что с собой в могилу он пытался увлечь и первого начальника и основателя МГШ Л.А. Брусилова (1857-1909), который в год кончины его высочества был поражен неизлечимой болезнью голов­ного мозга. Уже в декабре 1908 г. в виду полностью бес­помощного состояния он высочайшим приказом по флоту (с июня числился младшим флагманом Балтий­ского флота) был произведен в вице-адмиралы "с уволь­нением от службы вследствие душевного расстройства" (РГА ВМФ, ф. 417, оп. 5, д. 415, л. 7).

Не исключено, что эта болезнь и невыразимые мучения, которые он должен был претерпевать, мог­ли помешать Л.А. Брусилову принять правильное перспективное решение о предложении старшего офи­цера "Баяна". Письмом от 1 февраля 1908 г. в МТК он полностью поддерживал инициативу лейтенанта Стра­ховского. "Орудия 75-мм признаны ныне слишком сла­быми и ставить 20 таких пушек совершенно нецелесо­образно", — писал начальник ГМШ. Признавал он и неоптимальность прямой замены этих пушек на 6-дм и 120-мм. Эта "большая разнокалиберность", конеч­но, нежелательна, но она неустранима, так как явля­ется "коренным недостатком данного типа". Мысль, конечно, странная и необъяснимая, fice русские крей­сера, уцелевшие после войны, оставались столь же раз­нокалиберными, как и крейсер "Баян", но это не озна­чало, что проект мог быть переделан под единый калибр артиллерии. Шанс на это был. Флот вводил в строй корабли двух совершенно разных типов, додредноуты типа "Андрей Первозванный" и крейсер англий­ской постройки "Рюрик".

Казалось бы, чего проще: башни для 8-дм пушек этих кораблей довести до предельного совершенства (может быть, даже путем натурного макетирования и обработки эталонного образца), и добившись их пол­ного единообразия, снабдить такими же башнями и три наших 8000-тонных крейсера. Две таких облегченные башни с уменьшенным бронированием могли остать­ся на местах, предусматривавшихся проектом, а тре­тью (пусть даже, в конце концов, одноорудийную с измененным подбашенным отделением) установить между дымовыми трубами, как это в 1916г. было сде­лано на этих же крейсерах с палубным 8-дм орудием. Ради такого решения можно было снять все остальные (включая и 6-дм) пушки и ряд других грузов, которые для корабля не составляли насущной необходимости.

Возможно было даже поступиться частью брони, ибо уже тогда мысль о победном успехе первого залпа (се­годня она является определяющей в мировом корабле­строении) не составляла особой новости.

Но начальник Генмора и его сотрудники к та­кому ходу мысли и попыткам подняться "умом до об­лаков" готовы не были. Им казалась революционной уже скромная идея лейтенанта Страховского. И пусть она требовала значительных переделок, но все же это был шаг вперед от нелепости предусмотренного про­ектом вооружения. И потому МГШ выразил осторож­ную надежду на то, что еще недалеко продвинувшая­ся готовность "Баяна" позволит осуществить предлагаемое перевооружение. Рациональной призна­валась и замена тяжелых паровых катеров моторны­ми шлюпками. А вот мачт на корабле должно быть две. Это мнение, переданное и.д. главного инспектора ко­раблестроения А.Н. Крыловым в артиллерийский от­дел МТК, было 26 февраля одобрено. Предлагалось только согласовать работы с готовностью брони, а новые пушки 6-дм и 120-мм калибра надо ожидать получением не ранее конца 1909-начала 1910 г.

Этот "коридор" времени не подвигнул, однако, артиллерийский отдел к озарению об установке двух­ствольных башен 8-дм орудий.

И совсем уж приземленный взгляд, не приемлю­щий каких-либо перемен в технологическом процессе, высказал начальник Адмиралтейского судостроитель­ного завода Морского министерства генерал-майор П.Е. Черниговский (1855-1910). Уроки Гринвичской морской коллегии 1882 г., опыт наблюдения в Дании в 1887 г. за постройкой канонерской лодки "Манджур" (где очень революционно принимали втяжные якоря) и в 1898-1902 гг. за постройкой броненосца "Ретвизан" и крейсера "Варяг", как оказалось, не сделали творцом инженера, чьи и энергия, и здоровье тоже, видимо, как и Л.А. Брусилова, подтачивалось неизлечимой болез­нью. Он (или его сотрудники) полагали, что перевоо­ружать "Баян" не следует — задержка работ произой­дет большая, а выгоды для флота будут невелики.

Оптимистические ожидания лейтенанта Стра­ховского с легкостью отвергались посредством цифро­вой эквилибристики. Вместо облегченной одиночной мачты, как предполагалось по примеру "Адмирала Макарова", на "Баяне" будут мачты прежнего типа и даже, может быть, более тяжеловесные из-за необхо­димости устроить на них наблюдательные посты.

Сохранялась и прежняя деревянная пастилка (55,9 т), хотя лейтенант Страховский рассчитывал при­менять линолеум (10 т); были и другие доводы, про­зрачно демонстрировавшие "утопить" проект энту­зиаста. Точку в деле поставил МТК, который в докладе товарищу морского министра И.Ф. Бострему предсказывал 4-дм переуглубление крейсера, умень­шение метацентрической высоты на 2 дм и отсутствие помещений для боезапаса.

Правила игры вполне усвоил и недавний прогрес­сист Бострем. 30 мая 1908 г. он извещал МТК и МГШ о том, что морской министр, им тогда был И.М. Ди­ков (1833-1914), приказал вооружение крейсеров "ос­тавить по-старому".

Герой обороны Севастополя 1854-1856 гг., зас­луживший не его бастионах свой георгиевский крест, также оказался не в силах вырваться из круга бюрок­ратического равнодушия. Никто не взял на себя труд осмыслить фактор двухлетней задержки готовности крейсеров, о чем говорилось в записке лейтенанта Стрггховского. Извечный наивный меркантилизм ка­зенной экономии опять сработал безотказно и в оче­редной раз отнял у кораблей перспективу их реаль­ного совершенствования.

Все названные здесь проектные предположения совершались одновременно с постройкой кораблей. Их постройка, то есть сборка на предварительно выстав­ленных стапель-блоках подетально доставлявшихся элементов конструкции корпуса (сначала на болтах, а затем по мере формирования отдельных участков — путем склепывания), по сведениям из книги Н.И. Дмит­риева и В.В. Колпычева (с. 972), началась в апреле 1905 г. Дата это относится, по-видимому, к началу пред­варительных работ, так как в записке строителя "Бая­на" № 2 о работах, выполненных по 1 августа 1905 г. (далее приводились по порядку еще 68 записок вплоть до февраля 1911 г.), начало постройки датируется И июня 1905 г. Июнем названо начало постройки "Бая­на" и в работе А.П. Шершова (1874-1958) "Сборник кратких сведений по морскому ведомству" (вып. 12, "Военное судостроение на казенных верфях в С.-Петер­бурге, С-Пб, 1908, с. 8). Корабль строился в сооружен­ном в 1892 г. большом каменном эллинге Нового Ад­миралтейства, в котором ранее последовательно были построены броненосцы "Полтава" (1894), "Ослябя" (1898), "Бородино" (1902), крейсер "Олег" (19,02) и канонерская лодка "Хивинец" (1905).

"Палладу" начали строить (сведения А.П. Шер­шова) в июне 1905 г. на открытом стапеле, сооружен­ном на месте разобранного деревянного эллинга, в ко­тором последним построенным кораблем (в 1902 г.) был транспорт "Камчатка".

"Паллада", похоже, была избрана на роль голов­ного корабля. Портовые власти обеспечили ее сборку особо роскошно изготовленными лесами, которые выз­вали неподдельное изумление авторов книги "О судо­строении в России" Н.И. Дмитриева и В.В. Колпыче­ва (с. 937). В отличие от экономно легких лесов из дешевых сортов дерева, как делали на заводах Евро­пы, леса "Паллады" в виде четырех мощных полукру­говых галерей были подобраны из добротных перво­сортных 2,5-дм досок, постланных по опиленным брускам сечением 6x6 дм!!!. Их связывали болтами со стойками, сращенными из нескольких 6- и 7-вершко-вых бревен. Приводилось и впечатляющее фото этих замечательных лесов. В постройке корабля были при­менены экстренные работы и, кажется, впервые в оте­чественной практике ручная клепка, даже в сравнитель­но неответственных конструкциях по инициативе строителя Лебедева была заменена уже более чем 10 лет применявшейся на западе пневматической клепкой.

Рекордная для Нового Адмиралтейства была и выработка больших станков, обрабатывающих в про­должение 16 месяцев (за вычетом 2 месяца забастовок и закрытия заводов) с апреля 1905 г. по октябрь 1906 г. (спуск на воду) 165000 пудов стали, установленной в корпусе. При 18 больших станках, занятых этой об­работкой, производительность одного станка в месяц составляла 573 пуда. Для "Баяна" за 24 месяца стапель­ных работ (21 станок), этот показатель составлял 367 пуд., для "Бородино" — 306 пуд., "Олега" — 303 пуда, "Орла" - 271 пуд. Эти преимущества позволили "Палладе" по темпам сборки корпуса заметно опере­дить "Баян".

Постройка крейсеров во всем, особенно на пер­вых порах, была подчинена задаче копирования про­екта "Адмирала Макарова". Как до войны, авторитет "старшего класса" (то есть Европы), о чем не раз в свое время язвительно любил напоминать славянофильство­вавший генерал-писатель М.И. Драгомиров (1830-1905), во многом оставался непререкаем. Беда, одна­ко, была в том, что учителя были выбраны в Европе не самые лучшие, склонные к проектным выкрутасам и архитектурным излишествам. Французы, в отличие от педантичных немцев, могли позволять себе импро­визации по ходу работы (что было обычным делом и в России), но при этом не утруждали себя, как вскоре выяснилось, соответствующей корректировкой черте­жей. Они не считали себя обязанными очень уж забо­титься об интересах старательно копировавших фран­цузские чертежи русских заказчиков. Они позволяли русским копировать их проект, но никак не считали нужным обеспечить их полным комплектом рабочих чертежей, такого условия при заказе крейсеров (и пер­вого "Баяна" и "Адмирала Макарова") поставлено не было. И о покупке проекта, как бывало и раньше, эко­номные русские заказчики не помышляли. За это при­ходилось расплачиваться сбоями и неувязками при вос­произведении образца.

Отклонения, как с переборками и на "Адмирале Макарове", благополучно перекочевавшие в чертежи петербургских крейсеров, обнаружились при воплоще­нии проекта в металле на стапеле. Строго следуя образцу при сооружении корпуса, строители, однако, не могли отказаться от извечного соблазна к местническому творчеству в дальнейших работах, сводивших на нет преимущества серийной постройки. Как писали Н.И. Дмитриев и В.В. Колпычев,. изменения утвержден­ных чертежей производились "с различными судовыми устройствами, как например, шлюпбалками, мачтами, мостиками, боевыми рубками, судовой вентиляцией, как общей, так и специальной для погребов, паровым ото­плением, рефрижерацией, системами водоотлива и за­топления, элеваторной подачей снарядов и целым ря­дом более мелких судовых устройств и поделок".

Являла себя и давняя наклонность МТК к лег­комысленным волюнтаристским решениям. Без задержек утвердив тип боевой рубки "Адмирала Макаро­ва", МТК вскоре (в том же почти составе) признал их совершенно неудовлетворительными, и затем в продол­жение двух лет размышляя над тем типом, который следует снабдить "Баян" и "Палладу".

Как докладывал в МТК Главный корабель­ный инженер С-Пб порта 1 апреля 1905 г.: "Для двух крейсеров типа "Баян" в Новом Адмиралтействе была завершена разбивка на плазе подводной ча­сти корпусов, заказаны штевни и кронштейны греб­ных валов. Их модели находились в работе. Руко­водствуясь чертежами, доставленными заводом "Форж и Шантье", были изготовлены соответству­ющие чертежи". Координации, однако, налажено не было, и оказались возможны такие нелепые ситуа­ции, когда строителям крейсеров в России (это слу­чилось 31 марта 1905 г.) от инженеров фирмы ста­новилось известно, что МТК (не сочтя нужным дать знать Новому Адмиралтейству!) изменил на "Адми­рале Макарове" конструкцию набора за броней. Из-за этого оказывались негодными стойки, уже изго­товленные для двух крейсеров.

Весь год от наблюдающих во Франции продол­жали (через ГУКиС и МТК) поступать и соответствен­но перерабатываться чертежи "Адмирала Макарова". Ход работ на этом корабле продолжал диктовать и порядок работ на крейсерах в Петербурге.

13 июля 1905 г. Главный корабельный инженер С-Пб порта Д.В. Скворцов (как бесценны были бы для нас, будь они написаны, записки этого самого, навер­ное, многострадального инженера, которому пришлось пережить гибель в Цусиме кораблей, которым он от­дал лучшую часть своей жизни!) пытался прояснить сознание временщиков из безуспешно реформировав­шегося МТК. Он писал, что постройка крейсеров "Баян" и "Паллада" производится по спецификациям, выработанным на заводе "Форж и Шантье" и утвер­жденным МТК для крейсера "Адмирал Макаров", а также в соответствии с чертежами, переданными "ча­стным образом г-ном Реффо" (Роль этого представи­теля или посредника фирмы в документах не освеще­на — P.M.).

Поскольку фирма планирует спустить "Адмирал Макаров" на воду в августе и во всяком случае — не позднее декабря 1905 г., надо предполагать, что на за­воде должны быть "разработаны все чертежи внутрен­него расположения и полная нагрузка его точно вычис­лена". Так как, напоминал Д.В. Скворцов, до сих пор постройка крейсеров производилась сообразно с чер­тежами и нагрузкой старого крейсера "Баян", а так­же по чертежам от Реффо, то во избежание перегруз­ки и каких-либо отступлений от крейсера "Адмирал Макаров" надо от фирмы официально потребовать свод полной его нагрузки "по статьям корпуса, систем, вооружения и проч.", а также первоочередно требовав­шиеся 33 чертежа. Все эти сведения крайне необходи­мы для постройки кораблей в Петербурге, "так как утвержденные спецификации особенно по системам недостаточно разработаны, чтобы по ним можно было проектировать чертежи...".

Как всегда происходило на казенных предпри­ятиях, постройка корпуса совершалась достаточно ско­ро (выручала предварительная заготовка материалов и налаженность технологии), и корабли были спуще­ны на воду — "Паллада" 28 октября 1906 г., а "Баян" - 2 августа 1907 г. Эти сведения подтверждаются и рапортами строителей. "Паллада" после спуска име­ла осадку носом 6 фут 8 дм, кормой 13 фут.

Переживавшееся флотом время послецусимской смуты наложило свой отпечаток на традиционную церемонию официальной закладки кораблей. Вместо привычного ритуального крепления при закладке на открытой обзору днищевой части конструкции на­ходившейся в начальной стадии сборки корпуса, дос­ки на двух крейсерах (приводился эскиз их располо­жения) крепили в тесном пространстве уже сформировавшихся отсеков. Почему-то (возможно в начале ради экономии, чтобы не тратиться на сереб­ряные доски, полагали обойтись без закладки) эту церемонию провели в день спуска корабля на воду. Доски имели размеры меньшие, чем на "Рюрике" (15,4x10,3 см) и отличались не только величиной (13,4x7,5 см для "Паллады" и 13x10,1 см для "Баяна"), но и перечнем успевших смениться должностных лиц. "38-пушечный двухвинтовой крейсер 1 ранга "Пал­лада" был заложен в присутствии морского министра вице-адмирала Бирилева. На обратной стороне доски перечислялись командир С-Пб порта контр-адмирал Греве, Главный инспектор кораблестроения генерал-лейтенант Ратник. И.д. ГКИ СПб порта старший судостроитель Египтеос, строитель, инженер млад­ший судостроитель Лебедев.

При закладке "36-пушечного двухвинтового бро­неносного крейсера 1 ранга "Баян" присутствовал мор­ской министр генерал-адъютант Диков. Назывались товарищ морского министра контр-адмирал Бострем, командир С-Пб порта контр-адмирал Петров, главный инспектор кораблестроения генерал-майор Титов, глав­ный корабельный инженер С-Пб порта генерал-май­ор Скворцов, строитель полковник Мустафин.

Каталоги закладных досок (ЦВМБ, Л., 1974) не сообщают, как выглядели силуэты кораблей — с од­ной или с двумя мачтами. Они, наверное, имели еще по одной мачте, как на "Адмирале Макарове". Эта пробле­ма разрешилась, но и то не до конца, только в 1908 г., когда морской министр Диков одобрил доклад МГШ с предложением установить для всех кораблей одина­ковый силуэт — непременно с двумя мачтами. Это зат­руднит для неприятельских разведчиков распознава­ние кораблей. Обе мачты следовало иметь легкой конструкции по примеру "Баяна", "Паллады", "Бога­тыря" и "Громобоя".

Архаичен был доживший до послецусимских вре­мен показатель вооруженности двух крейсеров на зак­ладных досках: на одном 38, на другом 36 пушек. В их число засчитывали, видимо, даже десантные пушки, которые могли не иметь палубных установок. Следуя этому показателю, надо признать, что новые крейсе­ра уступали по вооружению прежнему "Баяну", кото­рый имел 42 пушки (2 8-дм, 8 6-дм, 20 75-мм, 7 47-мм, 2 37-мм для шлюпок, 2 2,5-дм для шлюпок).

Ясность здесь только 10 июля 1908 г. внес мор­ской министр Диков, согласившийся с предложени­ем МТК заделать порты двух носовых 75-мм пушек. Оказалось, что на испытаниях "Адмирала Макаро­ва" из этих орудий стрелять было невозможно — их постоянно заливало водой от встречного волнения. Так уже было сделано на "Олеге" -—две 75-мм пуш­ки перенесли на верхнюю палубу. Непостижима была забота о пушках, которые еще при обсуждении про­ектов броненосцев программы 1898 г. З.П. Рожественский считал непригодными, об их ненужности гово­рил в своей записке лейтенант Б.М. Страховский, его мнение поддержал начальник МГШ контр-адмирал Л.А. Брусилов.

Документы раскрывают часть интриги, решив­шей судьбу вооружения крейсеров. С докладом от 31 октября 1908 г. новый начальник МГШ контр-ад­мирал А.А. Эбергард (1856-1919) 31 октября 1908 г. напоминал морскому министру о том, что усиление вооружения крейсеров по предложению лейтенанта Страховского (2 8-дм, 12 6-дм и 8 120-мм пушек) позволило бы сделать их "единицами, имеющими се­рьезное боевое значение"). Но МТК во избежание перегрузки предлагал установить лишь 4 6-дм и 6 120-мм. Распоряжение министра отказаться от всех проектов перевооружения состоялось по докладу бывшего товарища морского министра контр-адми­рала Бострема от 30 мая. Доклад состоялся "минуя МГШ", а потому А.А. Эбергард пытался убедить министра изменить его решение.

Свои доводы он обосновывал обязанностями, возлагавшимися на МГШ, и необходимостью сделать "Баян" и "Палладу" боевыми единицами. "Корабли могут быть введены в строй не ранее весны 1910г., и этого времени будет вполне достаточно, чтобы дать кораблям дополнительную артиллерию. Ведь уже во время войны,— напоминал А.А. Эбергард, — эти корабли "признавались слабо вооруженными". Через два же года они, "не имея почти никакого боевого значения, будут служить обидным показателем на­шего неумения использовать так дорого нам стоящий опыт минувшей войны" (РГА ВМФ, ф. 421, оп. 1, д. 1649, л. 289).

Но министр препоручил дело своему товарищу, а сам занялся борьбой за экономию и против роскоше­ства, приказав исключить камины из оборудования салонов командиров "Баяна" и "Паллады". Еще остав­шимся надеждам на перевооружение мог помочь став­ший к тому времени и.д. председателя МТК генерал-майор (с 8 сентября) А.Н. Крылов. Ему совместно с МГШ товарищ морского министра поручил оценить расходы по перевооружению двух крейсеров и соста­вить соответствующий доклад министру. Приходит­ся думать, что А.Н. Крылов, состоя (есть на то прямые свидетельства) в натянутых отношениях с ГМШ и на­ходясь под гнетом особенно усиливавшихся в то вре­мя забот ведомства об экономии, не нашел оснований поддержать инициативу МГШ. Только что ему в ко­миссии по государственной обороне Государственной Думы пришлось объяснять причины дороговизны су­достроения в России и задержки готовности "Баяна" и "Паллады" (Архив АН СССР, ф. 759, оп. 2, д. 89). До­полнительные расходы на усиление вооружения кораб­лей могли усилить позиции недоброжелателей Морс­кого министерства и ухудшить шансы на утверждение дополнительного кредита в 13 млн. рублей на построй­ку новых судов.

Очевидно одно — объединенных усилий МТК, МГШ и инженерного и офицерского корпусов для ре­шения этой задачи предпринято не было, и А.Н. Кры­лов возглавить эти усилия или не смог, или не сумел.

И остался прав известный в то время неприми­римый разоблачитель непорядков Морского мини­стерства В.А. Алексеев ("Брут"), который в своих зна­менитых "Письмах о Морском министерстве" (С-Пб, 1908) писал, что тип заказанных по образцу "Баяна" трех крейсеров, по общему мнению самих его коман­диров, "решительно не заслуживает подражания и по­вторения".