Wundefwaffe

20. Моонзундское возмездие

 

Предав генерала Л.Г. Корнилова, командующий Балтийским флотом развязал руки революционным силам.

Только в наши дни стала доступна работа A.M. Косинского "Моонзундская операция Балтийского флота 1917 г", изданная в 1928 г.

Эта работа позволяет понять всю глубину той драмы, которую, сродни Цусимы, переживал флот в дни Моонзундской операции. Ее свидетелями, а частью и участниками, должны были стать наши два крейсера.

Оба они вместе со старыми додредноутами "Слава" и "Гражданин" (послать более новые линейные кораб­ли так и не решились) с приданной им минной диви­зией, тральщиками и заградителями и канонерскими лодками составили основу созданных к лету 1917г. мор­ских сил Рижского залива.

В зиму 1916-1917 г. крейсера существенно уси­лили свое вооружение. Взамен снятых 20 на "Адмирале Макарове") и 22 (на "Баяне") 75-мм пушек, корабли по­лучили дополнительно в палубных установках по одной 8-дм (позади пос­ледней дымовой тру­бы в ДП) и по четы­ре 6-дм пушки (по бортам на 77-78 и 50-51 шпангоутах меж­ду парами труб). Их артиллерия на каж­дом составляла те­перь по три 8-дм и двенадцати 6-дм 45 калиберных орудий. Зенитное вооруже­ние включало по две 47-мм и одной 37-мм пушки (для "Баяна"). Дополнительно обо­рудовали погреба для 105 8-дм и 508 6-дм снарядов. "Адмирал Макаров", кроме того, в 1916г. прошел капитальный ремонт корпуса, ремонт котлов и экономайзеров.

Приняв участие в предпринимавшихся летом де­мократических выступлениях, нехотя, подозревая под­вох со стороны офицеров, корабли все же начали кон­центрироваться в Лапвике, чтобы в случае немецкого нападения прийти на помощь морским силам Рижс­кого залива. Туда в Моондзунд, сменив "Макарова", 23 июня/6 июля перешел "Баян". 26 августа "Мака­ров" был уже в Лапвике, а 2 октября вновь перешел в Моондзунд и вошел в состав морских сил. Здесь боевая обстановка (только 13 сентября в Ирбене на все более интенсивно уплотнявшихся и растянувшихся германских минных полях со всем офицерским соста­вом погиб дозорный эсминец "Охотник") все более ус­ложнялась.

Для поддержания быстро угасавшего боевого духа батареи М.К. Бахирев днем 1 октября вышел к Церелю на "Баяне". Уже при выходе пришлось оста­вить в Куйвасте назначенный в охранение и обнару­живший серьезную неисправность эсминец "Генерал Кондратенко". Тревожные известия о положении на Кассарском плесе заставили адмирала, не дойдя до по­луострова Сворбе 15 миль, повернуть обратно. В пути два раза встретили немецкие самолеты. На подходе отряд был остановлен немецкой подводной лодкой UC78. Ее торпеда прошла под кормой шедшего в ох­ранении "Пограничника". Вышедший утром 2 октября "Гражданин" в охранении трех эсминцев застал Церельскую батарею уже покинутой прислугой и охра­нявшим ее полком.

М.К. Бахирев не оставил объяснений, как эти­ми двумя походами — на "Баяне" и "Гражданине" -он с непостижимой простотой "сдал" решавшую судьбу всей Моонзундской обороны Церельскую батарею. Так, казалось бы, просто и легко можно было выручить Н.С. Бартенева и, не ожидая людей с дредноутов, прислать ему несколько артиллеристов со "Славы" и "Гражданина". Как спасительно было бы это подкрепление вме­сте с несколькими проверенными матросами с этих ко­раблей, а частью и с крейсеров. Ведь знал же М.К. Ба­хирев, что 12-дм пушки "Гражданина" недальнобойны и что, следовательно, его артиллеристы были бы много полезнее и нужнее, управляя огнем новейших берего­вых пушек. Ничто не мешало сделать этот огромной значимости поступок и тем подтвердить, что он спо­собен на умелое командование.

О таком спасительном для обороны флота и всей России решении не появилось мыслей и у командира "Баяна" С.Н. Тимирева. Сооружавшаяся в сжатые сро­ки в обострившейся обстановке, с огромным напряже­нием сил в тяжелых зимних условиях на отдаленном, почти пустынном, каменистом полуострове, Церельская батарея ничтожно мало успела послужить флоту.

В заключительном акте Моонзундского возмез­дия "Баян" и "Адмирал Макаров" действовали на двух главных позициях обороны. "Адмирал Макаров", ис­кусственно накренившись на 5° и тем увеличив даль­ность стрельбы своих 8-дм орудий до 104 каб., у Кассарского плеса сдерживал натиск захвативших о. Эзель и рвавшихся к дамбе о. Моон германских войск. Под прикрытием его огня держал оборону героически от­бивавшийся Ревельский "батальон смерти", которым командовал бывший старший офицер крейсера (в 1913-1914 гг.) капитан 2 ранга П.О. Шишко.

Вместе с канонерскими лодками "Макаров" сдер­живал постоянно державшиеся на плесе германские-эс­минцы, а затем прикрывал отход кораблей из Моонзунда. Под огонь крейсера попал 4/17 октября и эсминец V100, на котором коммодор Генрих пытался разведать поло­жение русских сил после боя на Кувайтском рейде.

В этом бою "Баян" снова под флагом начальника морских сил Рижского залива возглавил корабли, вышедшие на позиции против двух приближавшихся дредноутов адмирала Бенке. Об их появлении в сопро­вождении флотилии тральщиков с рассветом дали знать дозорные миноносцы "Деятельный", "Дельный" и ближайшая от Куйваста часть связи. По плану боя "Слава" и "Гражданин" должны были вести огонь по противнику, держась за минным заграждением, а "Баян", чья артиллерия сильно уступала противнику в дальности, — несколько позади их. Это был словно специально подготовленный судьбой последний, во многом символичный бой. Все было символично в этом со всех сторон показательном морском бою. Полным было применение всех новейших боевых средств фло­та — подводных лодок (английская поразила накануне германскую базу-носитель катерных тральщиков), тральщиков, мин заграждения и авиации, начавшей бой налетом на корабли в Куйвасте.

Об удивительной, быстро произошедшей мета­морфозе с командой "Баяна" в бою свидетельствовал и его командир С.Н. Тимирев. Она, писал он, "с момен­та появления на горизонте неприятеля вспомнила ста­рорежимную дисциплину и с виноватым видом смот­рела в глаза Бахиреву и мне".

Вся тяжесть боя легла на "Славу", которая одна могла добросить свои сна­ряды до германских дредноутов. Два дру­гих корабля, с орудиями меньшей дально­сти стрельбы, вели огонь преимущественно по тральщикам. Огонь по ним и по само­летам вели также и вышедшие в охрану четыре эсминца типа "Украина". Уверен­ность, с которой германские тральщики приступили к тралению прикрывавшего рейд заграждения, заставили всех думать, что границы его немцам были известны.

Истекали последние минуты до момента открытия огня с быстро прибли­жавшихся к линии русских заграждений германских дредноутов. И когда уже вовсе не проходилось думать, что корабли под огнем вый­дут на позицию, ситуацию спасла решительная ини­циатива командира "Баяна" С.Н. Тимирева. Он пред­ложил М.К. Бахиреву вывести крейсер на линию огня и тем увлечь за собой отставшие корабли. Офицеры на них, пришли в себя и повинуясь чувству долга и во­инской чести, заставили свои корабли последовать за адмиралом.

Немцы, убедившись в непреодолимости энергич­но защищавшегося русскими кораблями (с участием эсминцев) заграждения, прервали бой и предприняли обходной маневр, также, видимо, продиктованный полученными от своей агентуры сведениями. Это по­зволило "Славе" задним ходом вернуться на позицию и продолжить бой на отходе, ведя огонь из сохранив­шей исправность кормовой 12-дм башни.

В возобновившемся после полудня бое немецкие тральщики, несмотря на новые потери от огня наших кораблей, продолжали с прежним упорством продви­гать путь своим дредноутам. А те, уверенно и с боль­шой скоростью, словно давно изучив восточный про­ход вдоль кромки заграждений, с предельных расстояний в 120-130 каб. сосредоточили огонь по пер­вой начавшей отступать "Славе". Огонь дредноутов в этот период боя, как писал М.К. Бахирев, "отличался меткостью и большой кучностью". Техническое обес­печение немецкой артиллерии, как показал опыт войны, было наилучшим. Каждую минуту на русские кораб­ли обрушивалось по два пятиорудийных залпа. В "Славу" попало восемь 12-дм снарядов. От затопления носовых отсеков и выравнивания крена с 8° до 4° ко­рабль сел носом до 34 фут и кормой до 31 фута, что могло помешать отступить через Моонзундский канал.

На "Баяне" этого видеть не могли, но уже чув­ствовали, что на "Славе" что-то неладно. Сев носом и имея крен, она уходила с позиции, не отвечая на сиг­налы. Не выполнила она и приказание адмирала про­пустить вперед "Гражданина", когда он, также полу­чив несколько попаданий, по сигналу с "Баяна" также начал отходить к северу. ""Слава" же, - - писал С.Н. Тимирев, находившийся уже около о. Шильдау (вне сферы огня), — на сигнал не отвечала и продолжала идти к входу в канал". Затем настал звездный час "Баяна". М.К. Бахирев предложил его командиру ос­таться на позиции, чтобы прикрыть отход оказавше­гося под сильнейшим обстрелом "Гражданина". Этот корабль действовал с примерной доблестью, отвечая немцам энергичным огнем. Каждый залп дредноутов мог оказаться для него гибельным, и "Баян" устремился им навстречу.

Расстояние позволяло действовать из двух 8-дм пушек (третья, добавленная в 1916 г., не имела прикры­тия для прислуги, и в бой ее не вводили), но главный расчет был на отчаянное маневрирование под огнем, который тотчас перенесли на крейсер оба дредноута. "На наше счастье, машины работали без отказа, и боль­шой крейсер вертелся, как вьюн, совершенно не позво­ляя неприятелю пристреляться: за все время (15 минут) нашего пребывания на позиции ни один снаряд в нас не попал, хотя с момента отхода "Гражданина" дред­ноуты перенесли весь огонь на крейсер".

Никогда не забуду этих 15 минут. Сознание, что малейшая неисправность в машинах или в действии ру­левого привода могла сделать нас простой мишенью и что одного случайного попадания было достаточно чтобы пустить крейсер ко дну, мало располагало к со­хранению должного хладнокровия. Меня поддержива­ла лишь непоколебимая выдержка испытанного героя М.К. Бахирева. С полным наружным спокойствием он расхаживал по мостику, совершенно не вмешиваясь в мои распоряжения и лишь сочувственной улыбкой по­глядывал на мою сумасшедшую "игру" на машинном телеграфе", — писал С.К. Тимирев.

Лишь в последние минуты перед прекращением огня немцы добились одного попадания. Густой и ед­кий черный дым от большого катера в тросовой кла­довой окутал мостик непроницаемой мглой. Управле­ние ухудшилось еще и из-за 4 фут. дифферента (крейсер принял 1000 т воды). Но судьба хранила корабль, по­вторивший подвиг своего порт-артурского предше­ственника. Но теперь от него, от его командира и ад­мирала требовались поступки несравнимо более значимые и ответственные. Не дойдя до Церельской ба­тареи "Баян" по возвращении на Куйвастский рейд оказался перед новым и уже в самом деле последним судь­боносным выбором. Судьба дала кораблю редкую по уравновешенности команду и отвела от обоих кораб­лей уничтожающий огонь германских дредноутов.

Перстом судьбы было то единственное, постиг­шее "Баян" попадание, угодившее не куда-нибудь, а как раз в представителей судового комитета, устроивших заседание в самом, как казалось, безопасном носовом подбашенном отделении. Только что — в разгар боя они приняли резолюцию с осуждением враждебного делу революции решения адмирала и командира "Ба­яна" принять бой с германскими дредноутами. Никто из них не выжил.

После этого боя "Баян" оставался под флагом начальника Морских сил Рижского залива. С ним в третьем из шести отрядов уходивших кораблей шли "Адмирал Макаров", "Диана" и "Гражданин", охраня­емые каждый двумя эсминцами. О том, в каком состо­янии находился флот, встречавший корабли в Лапвике командир "Баяна" свидетельствовал: "При проходе крейсера стоявшая там бригада дредноутов и 2-я бри­гада кораблей устроили нам овации: но характер их был настолько революционно-разнузданный, что наши матросы, не привыкшие ни к чему подобному, были совершенно ошеломлены и ничем им не отвечали.

В тот же день, 6/19 октября 1917 г., когда корабли покинули Моонзунд, германские силы получили приказ спешно возвратить линейные корабли в Северное море. И только 7/20 октября, подтверждая свой захват Моонзунда, дредноут "Кениг" под проводкой тральщи­ков отдал якорь на Куйвастском рейде.

После Моонзунда, как и весь флот, свой трудный путь проделали и паши два крейсера с их командира­ми и офицерами. Равнодушно, в состоянии почти пол­ной прострации, корабли встретили Октябрьскую ре­волюцию. Флот еще должен был испить свою чашу унижения, когда, без боя сдавая все свои позиции и всю четыре года наращивавшуюся оборону в Либаве Мор­ской крепости Императора Петра Великого, наши крей­сера под бомбами германских аэропланов вместе со всей бригадой должны были 24 февраля, приняв беженцев, уходивших от немецкой оккупации (женщины и дети), совершили переход во льдах в Гельсингфорс. На "Ад­мирале Макарове" действовала только одна машина (левая была разобрана для ремонта). Экипаж, уже за­метно поредевший, насчитывал только 15 офицеров и 305 матросов. Многие, видимо, находились в отпуске или уже вовсе покинули корабль.

Недолго владел флот базами финского берега.

3 апреля в Ганге по-хозяйски, на правах победителя, обо­сновался 1-й отряд сил германского флота, включавший до 30 кораблей и судов при поддержке дредноута. Пят­надцатитысячный экспедиционный отряд генерала Р. Фон дер Гольца начал движение на Гельсингфорс.

Явившиеся 13 апреля в Гельсингфорс немецкие тральщики, торжествуя негаданную и никогда не ожи­давшуюся победу, не отказали себе в удовольствии еще раз унизить противника стрельбой по разным объек­там города и порта. Так они, в чисто уголовной манере, "опускали" в бессилии склонившийся перед ними рус­ский флот в его главной базе. С прибытием 14 апреля дредноута "Вестфален" (флаг адмирала Майера) на крейсер "Память Азова" прибыл офицер, чтобы удо­стовериться в полном разоружении русского флота, все замки с орудий которого были свезены на выведенный на рейд транспорт "Мета".

По счастью, главные силы флота успели избе­жать захвата немцами, совершив воистину героичес­кий ледовый поход в Кронштадт. Это спасение почти 300 кораблей произошло благодаря героическим уси­лиям назначенного только 3 апреля 1918 г. начальни­ком морских сил Балтийского моря A.M. Щастного (1881-1918) и тех немногих остававшихся на кораблях офицеров и матросов.

Но затем судьба жестоко распорядилась с офи­церами двух наших кораблей. В последовавшей за ле­довым походом дьявольской кровавой карусели сгину­ли первый при Советской власти командир "Адмирала Макарова", герой Порт-Артура, служивший на бро­неносце "Цесаревич", кавалер орденов с мечами и Анны 4 степени "За храбрость", владевший французским и немецкими языками, А.Н. Сполатбог (1880-1937) и быв­ший мичман "Баяна" Г.Р. Греве (1892-1937).

Судьбы их оказались горестно схожими. А.К. Сполатбог не попал в число 833 заговорщиков, арестованных в августе 1921 г. по "делу" профессора Таганцева. Тогда "Правда" сообщала только о 61 рас­стрелянном, включая поэта Н. Гумилева, и только в 1990 г. стало известно, что тогда был расстрелян и вто­рой после A.M. Щастного начальник Морских сил Балтийского моря, герой боя "Варяга", бывший контр­-адмирал С.В. Зарубаев (1877-1921).

 

Список офицеров броненосного крейсера "Адмирал Макаров" на 1 января 1917 г.

Должность	Чин	Имя отчество, фамилия	Даты жизни
Командир	Капитан 1 ранга	Николай Дмитриевич ТЫРКОВ	1871-1931
Секрет Е.В.К.Э.	Капитал 2 ранга	Михаил Георгиевич ГАРШИН	1882-?
Старший офицер	То же	Михаил Николаевич РОМАШЕВ	1886-1958, Париж
Ст. штурм, офицер	Ст. лейтенант	Владимир Григорьевич МОКАСЕЙ-ШИБИНСКИЙ	1887-?
Ревизор	Лейтенант	Иван Егорович СТЕБЛИН-КАМЕНСКИЙ	1887-?
Ст. артилл. офицер		Дмитрий Сергеевич ЛЕМТЮЖНИКОВ	1887-?
Мл. артилл. офицер	,,	Владимир Анатолиевич МОЛОХОВЕЦ	1889-1920, Ревель
И.д. ст. минн. Оф.	,,	Сергей Львович БРУСИЛОВ	1887-?
Вахт. нач. и рот. ком.	,,	Оскар Викторович ВИЛЬКЕН	1893-1933, Копенгаген2'
То же		Николай Георгиевич МАЗУРОВ	1893-?
Вахтенн. начальник	Мичман	Олег Владимирович ТЕЛЕСНИЦКИЙ	1894-?
То же	,,	Иван Николаевич БРЮХОВЕЦКИЙ	1991-1961, Париж
Вахтенный офицер	,,	Георгий Алексеевич СОКОЛОВ	-
Тоже	,,	Георгий Евгеньевич ГРУДИНИН	-
,,	,,	Вадим Владимирович МЕХМАНДАРОВ	.
,,	,,	Виктор Анатольевич ДОЛЕНГА-СЕМЕНОВСКИЙ	-
И. д. ст. инж-мех.	Инж-мех ст. л-т	Павел Александрович ШЕВКУНЕНКО	1886-?
Мин. мех. и рот. к-р	Инж-мех. л-т	Николай Федорович РЖИГА	1885-?
И.о. трюмного мех.	То же	Николай Дмитриевич ТИХОБРАЗОВ	1890-ок.1949 в эмиграц.
Водолазн. механик	Инж-мех. мичм.	Константин Михайлович КАМЕНСКИЙ	-
Артилл. механик	То же	Ражден Зурабович КАВТАРАДЗЕ	-
Ст. судовой врач	Коллеж, сов-к	Евгений Германович КАЛЛИН	1881-?
Штатный судовой священник		Николай Владимирович СТИХИЙ	-
Изменения в 1917 г.:
Командир	Капитан 1 ранга	Александр Николаевич СПОЛАТБОГ (с 1 мая)	1880-1937, чекисты
И. д. ст. штурмана	Лейтенант	Георгий Васильевич БАХТИН (с 1 мая)	1888-1949, Копенгаген
Старший офицер	Ст. лейтенант	Владимир Владимирович ОГИЛЬВИ (с 1 мая)	1888-?
Вахтенный офицер	Мичман	Георгий Дмитриевич ПЕСТР АКОВ (с 1 июля)	-
То же	,,	Федор Алексеевич ЧЕРЕПАНОВ (с 1 июля)	-
,,	»	Николай Михайлович КАСИМОВ (с 1 июля)	-
Вахтенный механик	Инж-мех, мичм.	Альфред Иванович ВАЛЬГЕ (с 1 июля)	-
И.д. ст. суд. врача	-	Витольд Станиславович ФЛЕРИ (с 1 мая)	.
И. д. млад, врача	Лекарь	Александр Андреевич КУЗЬМИН (с 1 июля)	.
Вахтенн. начальник	Мичман	Георгий Павлович ДЕРКАЧЕВ (с 1 сентября)	-
То же	,,	Рубен Ефремович АГАМАЛОВ (с 1 ноября)	-
Вахтенный офицер	,,	Георгий Андреевич ДЕНВЕР (с 1 ноября)	-
То же	Мичм. воен. вр.	Трофим Диомидович КАЛИНИЧЕНКО (1 ноября)	-
Гардемарин	-	Рафаил Рафаилович ЧЕЧЕТТ	1891-?
" С 1 мая и.д. старшего офицера.
21 С 1 октября старший штурманский офицер.

 

Список офицеров броненосного крейсера "Баян" на 1 января 1917 г.

Должность	Звание	Имя, отчество, фамилия	Даты жизни
Командир	Капит. 1 ранга	Сергей Николаевич ТИМИРЕВ	1879-1932, Шанхай
Старший офицер	Капит. 2 ранга	Борис Дмитриевич КОССАКОВСКИИ	1882-?
1-й вахтенн. начальник	Лейтенант	Курт (Евгений) Иванович фон НОТБЕК	1890-1961, Нью-Йорк
2-й вахтенн. начальник	,,	Георгий Михайлович МОЛЧАНОВ	1892-1972, Париж
3-й вахтенн. начальник	,,	Борис Арсентьевич МОЗОВСКИИ	1892-?
4-й вахтенн. начальник	Мичман	Евгений Сергеевич УШНЕВ	1892-?
5-й вахтенн. начальник	,,	Владимир Иванович СПЕРАНСКИЙ	1892-1950
6-й вахтенн. начальник	Лейтенант	Павел Викторович ЛЕМИШЕВСКИИ	1889 после 1960г.
И.д. ст. мин. офицер	,,	Владимир Иванович ПЕРЕТЕРСКИИ	1894-?
Ст. артилл. офицер	Ст. лейтенант	Алексей Алексеевич БОРОШЕНКО	1887-1962, Франция
Мл. артилл. офицер	Лейтенант	Виктор Анастасиевич АДАМИДИ	1890-?
Ст. штурм, офицер	,,	Константин Сергеевич УХОВ	1889-?
Мл. штурм, офицер	,,	Дмитрий Васильевич ТРЕТЬЯКОВ	1889-?
1-й вахтенный офицер	Мичман	Владислав Семенович УЛЬЯНОВСКИЙ	1894-?
2-й вахтенный офицер	,,	Александр Александрович АСЯМОЛЕВ	?
3-й вахтенный офицер	,,	Сергей Владимирович ГОЛИЦЫН	?
4-й вахтенный офицер	»	Борис Петрович ХЕИСКАНЕН	около 1895-1970, Калифорния
Ст. судовой механик	Инж-мех. к.2 р.	Вениамин Алексеевич САННИКОВ	1879-?
И. д. трюмного механика	Инж-мех. лейт.	Сергей Константинович ФЕДОРОВСКИЙ	1888-?
Завед. аэрофреж.	Инж-мех мичм.	Петр Яковлевич КОЛЕСОВ	1892-?
И. д. мин. механика	То же	Дмитрий Павлович НАЗАРЕТСКИИ	?
Вахтенный механик	"	Валерий Дмитриевич КАМЕННОГРАДСКИЙ	?
Флагм. врач 1 бриг. КР, и.д. ст. суд. врача		Эрнест Эрнестович ИОН	?
Младший судовой врач		Константин Михайлович КАРРО	?
Судовой священник, игумен		отец Вассиан	?
Изменения в 1917 году:
1 июля 1917 года
Мл. судовой врач	Мичман	Николай Петрович ЛАГОВСКИИ	?
1 -и вахтенный офицер	,,	Александр Александрович ЛИПИНСКИИ	?
5-й вахтенный офицер	,,	Рудольф Карлович НЕЛЛИС	?
2-й вахтенный офицер	,,	Александр Максимович ЛЕОНОВ	?
3-й вахтенный офицер	,,	Николай Фотинович ОБОЛЕНСКИЙ	?
4-й вахтенный офицер	,,	Дмитрий Сергеевич МИХАИЛОВ	?
	Инж-мех.	Дмитрий Андреевич ЛЕУШИН	?
1 сентября
Мл. судовой врач	-	Эвальд Иоганович БИРНМАН	?
1 октября
И.д. ст. суд. врача	-	Александр Петрович ШОВСКИЙ	?
Мл. судовой врач	-	Эвальд Иванович КИРНМАН	?
Водолаз механик	Подпоручик по Адм-ву	Гавриил Андреевич БЕЛЯЕВ	?
1 ноября
И.д. ст. арт. офицер	Лейтенант	Вадим Иванович ИВАНОВ	?
1) Депортирован в 1945 г. из Чехии, умер в Казани.

 

А.Н. Сполатбог с января 1918г. командовал пер­вой бригадой крейсеров. Совершив с ней ледовый по­ход, он в мае стал старшим морским начальником в Петрограде, а затем подвергся, как было принято, "ото­двиганию" с ответственных должностей, в 1926 г. был уволен из флота, затем служил в Черноморском паро­ходстве и в 1937 г. расстрелян по приговору тройки УНКВД по Одесской области.

Схожей оказалась судьба мичмана с "Баяна" Г.Р. Греве (1892-1937). В 1928 г. он был слушателем кур­сов классов. Комиссары не могли не взять на заметку классово чуждого дворянчика, знавшего еще и три ино­странных языка, и в неблагонадежном списке помес­тили мичмана под № 60, где значилось, что он: "Дво­рянского происхождения, из коего не выйдет красного командира, и политически неблагонадежен".

Затем его перевели в категорию "заведомо вред­ных" и аттестовали еще проще: "В нем видно отвра­щение к коммунистам, что явствует из его отношения к членам коллектива соединенных классов. Часто очень едко отзывается о Советской власти и находит, что она ничего не в состоянии сделать. Пропитан тра­дициями "старого офицерства". (РГА ВМФ, ф-р. 1, оп.4, д.31, л. 303).

После таких характеристик думать о продолже­нии образования не приходилось и судьбу его, как и тысяч других бывших офицеров, приходилось считать потерявшейся. Только недавно, перелистывая в Санкт-Петербургском "Доме книги" на Невском проспекте третий том "Ленинградского мартиролога" за ноябрь 1937 г. (С-Пб, 1998, с. 108), автор по какому-то стран­ному наитию среди имен более 4000 человек, в числе репрессированных увидел фамилию Григория Рома­новича Греве. Будучи помощником ледокола "Силач", он был арестован 4 октября 1937 г. и расстрелян 5 но­ября 1937 г.

"Разоблачили" каким-то образом оставшегося в кадрах Красного флота офицера "старорежимного полковника" И.Н. Дмитриева (1877-?). Он, мичман с 1896 г., штурманский офицер 1 разряда с 1902 г., про­шел долгую тихоокеанскую службу на транспорте "Якут"в 1898 г., на канлодках "Кореец" в 1898-1900 гг., "Манджур" в 1900-1901 г., на броненосце "Севасто­поль" в 1901-1902 г. Старшим штурманом военного транспорта "Анадырь" провел этот уникальный ко­рабль в его почти фантастической цусимской и после­дующей одиссее 1904-1906 гг. В 1908-1909 гг. был стар­шим офицером "Адмирала Макарова", в 1909 г. -флагманским штурманским офицером штаба началь­ника Балтийского отряда. Командовал посыльным суд­ном "Бакан", миноносцами, в 1915 г. новейшим эсминцем "Победитель". В 1911 г. окончил авиационную школу, в 1918-1920 гг. был начальником управления морской авиации, в 1922 г. преподавал штурманское дело в Академии. Как о деле давно решенном, фильт­рационная комиссия записала его как "сын офицера" ("исправлено на "дворянин") и "неблагонадежен" и посадила в харьковскую следственную тюрьму ВЧК. Дальнейшая его судьба остается неизвестной.

Братья Бутаковы — Александр (1861-1917, мат­росы) и Алексей (1862-?) Григорьевичи вошли в исто­рию успешно служившими потомками славной флот­ской фамилии. Оба в одно время командовали сначала эсминцами класса "Доброволец" ("Всадник" в 1906-1907 г., "Гайдамак" в 1906-1907 г.), а затем крейсера­ми ("Паллада" в 1908-1912 гг. и "Баян" в 1910-1913 гг.).

Многообещающим было и начало династии бра­тьев Бельбровых. Дмитрий (1885-?), Алексей (1889-?) и Андрей (1894-?) Павловичи начинали служить в одно время — мичманами в 1907,1909,1914 гг. Старший уже в 1910г. кончил штурманский класс, состоял в Гвар­дейском экипаже, младший штурманским офицером "Адмирала Макарова" участвовал в спасении жителей Мессины в 1906 г., владел французским и немецким язы­ками. В 1916-1917 гг. в чине ст. лейтенанта был и и.д. старшего офицера на крейсере "Олег".

То страшное время избрало судьбы Белобровых для демонстрации произвола и беззаконий. В августе 1921 г. перед всеми тремя братьями "гостеприимно рас­пахнули" ворота Ярославская, Бутырская и Владимир­ская тюрьмы ВЧК. Об этом позаботились их комиссары по месту службы. Об одном младшем помощнике глав­ного артиллериста штаба Морских сил (быв. ст. лей­тенанте) написали: "Бывший гвардейский офицер флота. Неблагонадежен." О другом — "политически неблагонадежен", и этого оказалось достаточно для заключения в тюрьмы. Флот тогда сумел отстоять сво­их специалистов, и двое братьев Белобровых, претер­пев муки и унижения, смогли в 1922 г. вернуться к ме­сту службы. Но "органы" терпеливо выжидали, и в 1930 году новая волна шпионских репрессий по хорошо от­работанным к тому времени схемам назначила двум братьям каторжный труд на Ухта-Печерских лагерях. Но когда выяснилось, что флот без специалистов ока­зался в состоянии паралича, офицеров начали из ла­герей возвращать.

В справочнике командного состава РККФ за 1932 г. сохранился "Дополнительный список команд­ного состава ВМС РККА", и в нем в числе сорока специалистов назывались фамилии двух старших бра­тьев Белобровых. Старший Дмитрий (бывший в 1908 г. младшим штурманом "Адмирала Макарова") в 1918г. был начальником оперативного отдела МГШ, командиром линкора "Полтава", в 1925 г. по возвра­щении на службу — начальником Учебного управле­ния штаба РККФ. Младший Алексей в 1919 г. окон­чил артиллерийскую академию РККФ, в 1925 — флагманский артиллерист штаба РККФ. В этом же списке состоял и еще один из ранее служивших на "Адмирале Макарове" —Д.С. Лемтюжников (1887-?), в 1915г. был старшим артиллерийским офицером крей­сера, в 1918 г. флагманским артиллерийским офице­ром штаба бригады крейсеров Морских Сил Балтий­ского моря, преподавателем соединенных классов, в 1919 г. флагманским артиллеристом морской базы, в 1922 г. служил в Военно-Морской академии. Далее, как и в сведениях о всех сорока бывших офицеров, гово­рилось: "1931 г.— в долгосрочном отпуске; с 1932 г. вновь зачислен преподавателем". Эта деликатная фор­мулировка должна была скрыть факт пребывания бывших офицеров в Ухта-Печерских лагерях.

 

Командиры крейсера «Адмирал Макаров»

Поряд. №	Время командования	Имя, отчество, фамилия	Даты жизни
1	1915	Андрей Максимович ЛАЗАРЕВ	1865-1924, Бейрут
2	1905-1906	Героним Инатьсвич ЗАЛЕВСКИЙ	1952-?
3	1906-1909	Владимир Федорович ПОНОМАРЕВ	1860-1927, Югославия
4	1909 (временно)	Казимир Адольфович ПЕРЕМБСКИЙ	1872-1934, Варшава
5	1909-1911	Александр Парфепович КУРОШ	1862-1919, чекисты
6	1911-1914	Константин Константинович НЕХАЕВ	1865-после 1922
7	1914 (врем, в январе)	Павел Викторович ВИЛЬКЕН	1879-1935, Гельсингфорс
8	1914 (март-май)	Дмитрий Николаевич ВЕРДЕРЕВСКИЙ	1873-1947, Париж
9	1914 (май-авг., врем.)	Константин Иванович СТЕПАНОВ	1866-1917, матросы
10	1914-1915(авг.-июль)	Павел Михайлович ПЛЕН	1875-1918, чекисты
11	1915	Петр Петрович ВЛАДИСЛАВЛЕВ	1876-1917, без вести
12	1916-1917, до 23 апр.	Николай Дмитриевич ТЫРКОВ	1871-1931, в СССР
14	1917-1918	Александр Николаевич СПОЛАТБОГ (в 1911 г. старший офицер крейсера)	1880-1937, чекисты в Одессе
13	1919-1921	Евгений Густавович ЮЗВИКЕВИЧ	1997-1940, чекисты в Катыни.

 

Командиры крейсера «Баян»

1	1906-1907, временно	Александр Александрович ДАНИЛЕВСКИЙ	1859-?
2	1909-1910	Иван Александрович ШТОРРЕ	1862-?
3	1909-1913	Алексей Григорьевич БУТАКОВ 2-й	1862-?
4	J913-1916	Александр Константинович ВЕЙС	1870-?
5	1916-1917	Сергей Николаевич ТИМИРЕВ	1875-1932, Шанхай
6	1917-1918	Александр Оскарович СТАРК	1878-1922, Гельсингфорс

 

Командиры крейсера «Паллада»

1	1906-1908	Алексей Петрович УГРЮМОВ	1859-1937, Париж
2	1908-1912	Александр Григорьевич БУТАКОВ 1	1961-1917, матросы
3	1913-1914	Сергей Рейнгольдович МАГНУС	1871-1914

 

Названные имена остаются лишь счастливыми исключениями, в большинстве же судьбы людей складывались совсем иначе. Неведомыми остаются судьбы десятков и сотен других офицеров, кому не повезло в числе сорока счастливцев вернуться живыми из лагерей.

До сих пор остается неполон даже список коман­диров "Адмирала Макарова" с 1914 до 1922 годы. Из девяти человек трое побывали в тюрьмах ВЧК, шесть погибли насильственной смертью, и только один смог окончить свои дни на свободе в эмиграции. Нет све­дений о судьбе К.К. Нехаева, оказавшегося в новгород­ской тюрьме.

Но самой коварной оказалась судьба, выпавшая второму советскому и последнему командиру крейсера "Адмирал Макаров". Бывший лейтенант, минер 1 раз­ряда (1915г.) Евгений Густавович Юзвикевич в дни после февральского переворота с эсминца "Гром" был пере­веден на отряд судов охраны Ботнического залива, а после октября 1917г. получил в командование приня­тый от А.Н. Сполатбога крейсер "Адмирал Макаров".

Вот что о своем командире, предрешая его арест, 20 августа 1921 г. писал комиссар с "Адмирала Мака­рова": "Сообщаю, что военмор Юзвикевич, будучи командиром крейсера, вел себя до кронштадтских со­бытий с политической стороны неясно, а что касает­ся технической стороны, то все исполнял под извест­ного рода вызовом комиссара. В дни кронштадтских событий Юзвикевич неясно проявил себя по отноше­нию к соввласти и характеризовал себя против соввласти и держал себя в эти дни весьма гордо и был в весе­лом настроении. В то время коллектив его взял на учет под наблюдение и комиссар в эти дни не увольнял на берег. После ликвидации кронсобытий снова понизил тон и стал весьма тихий, а в дни фильтрации он дер­жал себя тихо и говорил, что он болен.".

В. А. Белли вспоминал, что ареста в фильтраци­онной комиссии он избежал благодаря своему началь­нику в Управлении военно-морских учебных заведений С.И. Фролову (он приказал в комиссию явиться только помощникам В.А. Белли).

О Юзвикевиче в донесении комиссии говори­лось коротко: "Взят". Мотивировка: "Не благонадеж­ный и, как бывший дворянин, ведет себя враждебно по отношению к советской власти. А также нет ника­кой распорядительности, халатно относится ко всем распоряжениям". В группе из 12 сокамерников в туль­ской губернской тюрьме ВЧК Е.Г. Юзвикевич провел весь конец 1921 г. Но здесь судьба улыбнулась пос­леднему командиру "Адмирала Макарова". Он сде­лал свой выбор и объявил о желании перейти в польское подданство. Немедленно его затребовали в Москву, и началась его "разработка".

Польские историки, наверное, смогут рассказать о недостающих обстоятельствах жизненного пути и службы офицера двух славянских флотов. Немыслимо, чтобы эта судьба, как и другие ей подобные, остава­лась в безвестности.

О конце же его пути напоминают три полные горечи и скорби строки в "Мартирологе русской во­енно-морской эмиграции" (М., Феодосия, 2001, с. 153): "Юзвикевич Евгений Густавович, лент., МК (1908), капитан-лейтенант Польского флота, в сентябре 1939 г. попал в советский плен и в апреле-мае 1940 г. рас­стрелян в Хатыни".