2. Наряд Балтийского завода
Бюрократия Балтийский завод не жаловала.
О том, какие условия бюрократия предоставила заводу для ознакомления с проектом, который следовало принять к неукоснительному исполнению, свидетельствовало письмо С.К. Ратника № 2749 от 23 июня 1903 г., адресованное Главному инспектору минного дела вице-адмиралу К.С. Остелецкому. Оно гласило:
"Ваше превосходительство милостивый государь Константин Степанович! В заседании 21 сего июня под председательством Вашего превосходительства, на которое в числе множества других лиц я был приглашен с двумя главными инженерами, мы трое, да, возможно, и многие другие получили самое смутное представление о рассматривавшемся проекте, с которым заранее не были знакомы (такова была степень уважения морских чиновников к заводу. — P.M.), а во время 4-часового заседания, ввиду сложности проекта, обилия чертежей, неразборчивых на расстоянии, и отвлечения выслушиванием отзывов и прений о некоторых его частностях, невозможно было с ним обстоятельно ознакомиться.
Так как Балтийскому заводу в случае получения наряда на постройку такого броненосца придется считаться со всеми его подробностями в совокупности, в противоположность большинству участников заседания, относящихся к нему только с академической точки зрения, то покорнейше прошу, если найдете это возможным, прислать до составления журнала по нему копии чертежей и таблиц нагрузки этого броненосца для внимательного изучения на заводе проекта и соответствующих замечаний по многим статьям, до сих пор ускользнувших от внимания или недоступным для ознакомления во время вышеупомянутого многолюдного заседания. При этом прошу Ваше превосходительство принять уверения в совершенном почтении и преданности готового к услугам С.К. Ратника.
Отказать заводу в праве предварительного ознакомления с проектом Н.Е. Кутейников не решился. Да и опасаться замечаний завода не приходилось: проект был надежно "забронирован" уже состоявшимся 20 января согласием императора на увеличение водоизмещения до 16500 т. А потому все те многочисленные неувязки, неточности и неучтенные составляющие нагрузки, предстояло теперь решать в ходе рабочего проектирования силами самого завода. Затянувшийся процесс обсуждения проекта, повторив тот же рутинный порядок, каким он совершался при обсуждении проектов броненосца типа "Бородино", не привел к сколь либо существенным изменениям, основные характеристики проекта оставались прежними.
Хуже того, предполагавшиеся в начале удлиненные до 50 калибров 305-мм пушки в проекте не удержались, и, наверное, в немалой степени из-за наперед поспешно и непродуманно ограниченного водоизмещения. А потому трудно было говорить об оправданности вписанных, "видимо, на всякий случай" многообещавших, но не подтвердившихся слов императорской резолюции, что увеличенное водоизмещение кораблей по новому проекту имеет целью достижения "возможного соединения в них наибольших средств нападения и обороны согласно современным требованиям". О мере этих "современных требований" никто из участников обсуждения внятно себе не представлял, и проект, обрастая множившимися, но всегда малосущественными добавлениями и уточнениями, продолжал катиться по избранному пути — усовершенствования броненосцев типа "Бородино".
Соответствующим получился и результат. Поспешное утверждение у императора "сырых" характеристик проекта, особенно его неоправданно заниженного водоизмещения, полное пренебрежение богатым, но почему-то в миг забытым (от полного нежелания его изучить и освоить) опытом проектирования серии типа "Бородино" увенчанного 600-тонной проектной перегрузкой, отсутствие, вопреки этому опыту, даже минимального запаса водоизмещения, отказ от 50-калиберных 305-мм орудий, от более чем легкомысленно назначенного трехмесячного срока разработки проекта, малопонятное блуждание в обсуждении состава вооружения, неслыханное в практике прежнего судостроения, условное утверждение проекта 19 июля 1903 г. и, наконец, ускоренная, чтобы покрыть грех явных проектных неудач, выдача нарядов на постройку — эти и другие подобные события и этапы проделанной бюрократией "многотрудной" работы никак не свидетельствовали о высоком творческом подъеме.
Прежним порядком, как видно из отношения Главного корабельного инженера С-Пб порта Д.В. Скворцова в МТК (от 5 августа 1903 г.), отдельными партиями переделывались чертежи нового броненосца — 15 подлинных чертежей для МТК, комплект копий с них для ГУКиС. Подлинный измененный теоретический чертеж (водоизмещение 16630 т), изготовленный на коленкоре, переслали на Балтийский завод для снятия копий. Чертеж мидель-шпангоута собирались передать в МТК "на днях".
Все это не позволяло Балтийскому заводу немедленно приступить к постройке.
Будь это в пору крутого нравом Петра Великого — не миновать бы членам МТК карающей дубинки преобразователя России. Но с той поры минуло 200 лет, и бюрократия в искусстве выживания успела многому научиться. Иным было и правление ныне канонизированного Николая II. Ему было не трудно втереть очки. На руку бюрократии оказалась и грянувшая в 1904 г. война с Японией, поразившая мир и русское общество безостановочно множившимися потерями и неудачами русского флота. Проекты новых броненосцев сделались малоактуальными. В таких условиях на Балтийский завод легли заботы по лихорадочной достройке трех броненосцев, сооружению серии подводных лодок, командировке 200 рабочих для ремонта кораблей в Порт-Артур, подготовке к плаванию кораблей 2-й, а затем и 3-й Тихоокеанских эскадр.
Все это время проектом "Императора Павла I" приходилось заниматься лишь урывками. Весь год ушел па его доработку. Все это, разрываясь между заботами строителя и главного корабельного инженера завода, приходилось выполнять полковнику В.Х. Оффенбергу (P.M. Мельников "Линейный корабль "Андрей Первозванный", С-Пб, 2003). Работы на стапеле оказалось возможным начать лишь в середине октября 1904 г., но и эта процедура оказалась условной. Полную задержку работ с мая по октябрь 1905 г. вызвали парализовавшие весь Петербург рабочие забастовки, следом состоялось новое изменение проекта, заставившее еще раз остановить все работы.
