3. Проект подполковника Крылова
"С поздней осени 1905 г. появились слухи и смутные известия о спешной постройке в Англии линейного корабля, получившего название "Дредноут". По своей мощи один этот корабль мог победоносно вступить в бой с целой эскадрой. В течение 1906 года стало известно, что "Дредноут" удачно закончил свои испытания и что Англия строит еще три или четыре подобных корабля, при которых боевое значение всех существующих флотов практически должно быть утрачено" (Воспоминания и очерки, М., 1956, с. 149)
Размышляя над причиной столь фантастической гениальности англичан, от которых так зримо сумели отстать не только русские инженеры, но и представители других передовых морских держав мира, можно предположить, что тем определяющим озарением, которое легло в основу идеи дредноута стало продемонстрированное японцами при Цусиме (освоенное, вероятно, не без помощи и школы англичан) искусство массирования артиллерийского огня по одной цели. В русском флоте эффект этого массирования (или сосредоточения, как говорилось у А.Н. Крылова) сумели оценить далеко не все участники боя. Не все понимали роль единого калибра главной артиллерии. Даже в 1906 г. участники войны расходились во мнениях о желательных калибрах для новых кораблей.
Так, отвечая на вопросы, заданные тогда ГМШ, вице-адмирал К.П. Пилкин (1824-1913) решительно высказался за состав артиллерии новых кораблей из 8 12-дм и 20 120-мм пушек, которые он при скорости 19,5 уз считал возможным разместить в пределах 16000 т водоизмещения. К нему присоединялся участник войны контр-адмирал Н.К. Рейценштейн (1854-1916), настаивавший на едином калибре Главной артиллерии из 12-дм пушек с добавлением 6-дм и 120-мм для отражения минных атак. Капитан 2 ранга К.И. Дефабр, состоявший артиллерийским офицером по Новому судостроению С-Петербургского порта, предлагал два калибра: главный из 12- или 16-дм орудий и вспомогательный — из 120 или 152-мм пушек. Но такие радикальные мнения были в меньшинстве. Кто-то оставался доволен составом артиллерии по образцу "Императора Павла I", кто-то предлагал ограничиться броненосцами береговой обороны. Еще не существовало и никакой теории массирования огня, которая могла бы подсказать самый эффективный состав вооружения.
Строго приученные бюрократией не "вмешиваться в адмиральское дело", смелых проектов не предлагали и корабельные инженеры. Даже деятельный инженер Н.Е. Кутейников (1872-1921), возглавлявший в Порт-Артуре рабочий отряд Балтийского завода, несмотря на приоритетный обширный боевой опыт, предлагал проект на уровне "Императора Павла I": водоизмещение 16 000 т, артиллерия калибром 10 12-дм и 120-203-мм, скорость 16-18 уз. (А.И. Сорокин. "Оборона Порт-Артура", М., 1948, с. 233). И поэтому получилось, что главным и неотложным уроком войны были признаны не поиски путей активного овладения этим искусством (этим всерьез занялись в 1906 г. в Черном море), а изыскания путей повышения живучести строившихся кораблей.
В основе такого предостережения были, по-видимому, синдром проигравшей стороны, толкавший к оборонительному образу мышления, неготовность к кардинальной переделке проекта для доведения его до уровня дредноута, боязнь вызвать неудовольствие императора неизбежно требовавшимся (для резкого усиления вооружения) увеличением водоизмещения сверх разрешенных 16500 т. Оборонительные же усовершенствования рассчитывали осуществить в пределах утвержденного проекта. К типу "Дредноута" флот по-прежнему оставался не готов.
К разбитому корыту и битым горшкам напрочь оскандалившегося кораблестроения пришел запоздало назначенный Главным инспектором кораблестроения С.К. Ратник. Начальником Балтийского завода стал состоявший до того (с марта 1904 г.) флагманским корабельным инженером штаба командующего флотом в Тихом океане старший судостроитель (ему генеральского чина Н.Е. Кутейников не выхлопотал) П.Ф. Вешкур-цев (1858-1918). При такой всеобщей дезорганизации и нестабильности руководства трудно было рассчитывать на продвижение смелых проектов.
К тому же на них в разоренном почти дотла министерстве вовсе не было денег, часть которых из тощего бюджета министерство, пусть и по крохам, умудрялся отщипывать хозяин народившегося во время войны конкурирующего ведомства (оно строило минные крейсера-добровольцы) великий князь Александр Михайлович (P.M. Мельников. "Эскадренные миноносцы класса "Доброволец", СПб, 1999, с. 74-76). На творческие поиски в те дни оказались способны только строители и участники проектирования. Все они понимали, насколько их корабли отставали от требований времени.
Напрасной оказалась и вся работа по составлению строителем корабля В.Х. Оффенбергом трех вариантов проекта перебронирования с соответствующими чертежами, кораблестроительными расчетами и заново составленными обстоятельными (20 листов машинописи только по одному варианту) таблицами нагрузки. Продолжение работ по уширению корпуса было, как видно, признано неприемлемым, и предпочтение было отдано разработанному тогда же проекту А.Н. Крылова. Он выгодно отличался неизмененными конструкцией и размерами корпуса, а также более углубленным решением задач боевой остойчивости. Сказаться могли и какие-то другие, не отображенные в документах обстоятельства и перемены в руководящих кругах МТК и всего Морского министерства, например, описываемые А.Н. Крыловым дружеские отношения с назначенным 29 июня 1905 г. Морским министром вице-адмиралом А. А. Бирилевым. С ним вместе он весной 1904 г. разбирался в обстоятельствах потопления броненосца "Орел" у стенки Кронштадтской гавани.
Из составленного офицерами "Императора Павла I" самого полного для того времени "Описания" своего корабля (С-Пб, 1914) следует, что свой проект перебронирования броненосца А.Н. Крылов представил в МТК при докладной записке от 10 октября 1905 г. Ранее, состоя консультантом Балтийского завода, он 8 августа представил С.К. Ратнику докладную записку о принципах увеличения боевой остойчивости проектируемых кораблей. К этому времени А.Н. Крылов имел репутацию самого авторитетного в русском флоте ученого-кораблестроителя, особенно тесно связанного с решением всех возникающих практических проблем постройки кораблей. Еще в 1896 г. за доклад о созданной им теории качки корабля он был принят в члены самого авторитетного в мире среди кораблестроителей Английского общества корабельных инженеров, а в 1899 г. удостоен золотой медали общества.
Основные задачи и принципы, изложенные в докладной записке на имя тогда еще начальника завода С.К. Ратника от 8 августа 1905 г., сводились к требованию, чтобы корабль, получив пробоину в одно из машинных отделений, не опрокидывался даже при крене 20-25". Достичь этого можно было следующими пятью средствами: уширением корабля по проекту Балтийского завода; установкой на уширенном корабле добавочного пояса 6-дм брони до верхней палубы; бронированием верхней палубы; применением скосов палубной брони жилой палубы, принимающих на себя роль второго броневого борта; переносом всей брони с нижней броневой палубы на верхнюю.
В комплекте с этими средствами защиты предусматривались меры прямого обеспечения непотопляемости: развитое сообщение между симметричными отсеками бортов и необходимыми клапанами для предотвращения крена при аварии, системы затопления отсеков, позволяющая по желанию выравнивать корабль (то есть развитую креповую и дифферентную системы), и более частое подразделение корпуса в надводной части на отсеки, позволяющие ограничить распространение воды даже при разрушении брони. Все эти меры, предупреждал А.Н. Крылов, потребуют увеличения осадки на 1 фут, водоизмещения до 18000 т и уменьшения скорости на V4 узла. Но и теперь этот проект касался лишь отдельных, чрезвычайно важных, но все же частностей. Задачу превращения его в "Дредноут" пли хотя бы в "Брауншвейг" А.Н. Крылов также перед собой не ставил.
Но даже и частичное, не затрагивающее существа идеи проекта, его усовершенствование, по опыту предшествующей серии, повергло МТК в затянувшиеся на год размышления. Задуматься, правда, было о чем: проект по своим боевым достоинствам не приближался к "Дредноуту". Особенно смущала перспектива уширения корабля, чрезвычайно осложнившая или просто делавшая невозможным введение его в док. Все весомее был груз проблем. Кончилось тем, что лишь через год с лишним, когда идея уширения, в силу продолжавшейся постройки корпуса отпала сама собой, МТК 30 декабря 1906 г. решил соединить вместе предложенные проекты, но без уширения.
Объединенный проект предусматривал 5-дм броню 8-дм казематов, сплошную 3'/2-дм броню носа и кормы, сохранение нижней броневой палубы (слишком разорительны были бы переделки уже выполненных работ). Перенос брони жилой палубы в зачет верхней с заменой двух слоев в 2 5/8-дм на легкую 1-дм и 7/8-дм подстилку и, наконец, бронирование кожухов дымовых труб. Ощутить характер этих затяжных творческих исканий поможет таблица, приведенная в "Описании" "Императора Павла I".
Для выполнения этих работ к сметной стоимости корабля 13 624 000 руб. добавочно ассигновали 0,5 млн руб. Осадка увеличивалась на 1 дм, скорость, по-видимому, должна была уменьшиться. Метацентрическая высота с 5 фут уменьшилась до терпимой величины 4 фт 4V4 дм, но зато в значительной степени возрастала неуязвимость. Как говорилось в "Описании", нет никакого сомнения, что в артиллерийском бою со своими сверстниками заграничных флотов линейный корабль "Император Павел I" будет всегда иметь весьма значительные преимущества" ("Описание", с. 18). Справедливость этих слов могла, однако, подтвердиться лишь в бою. Ясно было одно: конструктивный тип и судьба корабля уже были определены бесповоротно.
