Wundefwaffe

4. Строитель и командир

 

Стоически выдерживая невиданный натиск твор­ческих инициатив МТК, непрерывно содрогаясь от безостановочных переделок, то замирая от забастовоч­ного затишья, то вновь возвращаясь к жизни, "Импера­тор Павел I" продолжал строиться.

Неуклонно нараставшими деталями подбора обшивки, палуб и переборок он заполнял собой внут­реннее пространство Каменного эллинга Балтийского завода. Вместе с изначально заданным внешне архитек­турным (гладкопалубность с бездумным отказом от по­лубака) и наконец-то утвердившимся расположением и составом артиллерии (посреди каземата добавили с бортов по одной 8-дм пушке), определились и такие существенные новшества, как гладкобортость (иллюми­наторы впервые в практике судостроения были исклю­чены) и втяжные якоря. На очереди было решение о типе и числе мачт.

Но от планов спуска корабля осенью 1905 г., что­бы, как планировал С.К. Ратник, открыть стапель Ка­менного эллинга для постройки следующего "большого судна", пришлось отказаться. Ход событий позволил это сделать только 25 сентября 1907 г. К этому време­ни готовность корабля была доведена до 55%. Стремясь восполнить неоднократные перерывы в работах, стро­итель В.Х. Оффенберг, постарался всемерно увеличить спусковой вес корабля, позволявший затем ускорить до­стройку. Будучи сам строителем механизмов корабля, завод сумел установить на место значительную часть их агрегатов и систем, котлы, часть вспомогательных ме­ханизмов. Частично подвешены были бортовые броне­вые плиты, установлена палубная и другая внутренняя броня. Тем самым спусковой вес корабля был доведен до рекордной величины — 7200 т, что существенно пре­вышало величину веса — 5200 т (по другим данным, 6500 т) спускавшегося 7 октября 1906 г. однотипного "Андрея Первозванного".

Наученный горьким опытом нестабильности по­стройки, завод воздержался от условий церемонии офи­циальной закладки и решил совместить ее с днем спуска корабля на воду. Странным был текст закладной дос­ки, в котором исчезло упоминание об уже уволенном ве­ликом князе Алексее Александровиче, но зато в духе петровской эпохи говорилось о закладке "30-пушечного эскадренного броненосца "Император Павел I". Тут же, в противовес официальным характеристикам проекта, называлось водоизмещение 17400 т.

О продолжавшейся послецусимской, но увы, вов­се не кардинальной реформации говорили упоминания об уже втором сменившемся на время постройки морском министре, которым в 1907-1909 г. был вице-адмирал И.М. Диков (1833-1914). Упоминались также товарищ морского министра И.Ф. Бострем (1857-1934, Париж), председатель правления Балтийского завода (с 1903 г.) вице-адмирал P.P. Дикер (1847-1939, Франция). Главный инспектор кораблестроения генерал-майор Н.Е. Титов (1846-1918), начальник Балтийского завода генерал-май­ор П.Ф. Вешкурцев (1858-1918) и строитель корабельный инженер полковник Оффенберг.

Задержанные спуском корабли ожидали теперь новые напасти. Их работы, хотя и по другим причинам, подобно "Славе" в 1904 г., были фактически поставле­ны во вторую очередь. То и дело в их ход вклинивались заказы, делавшиеся для готовившихся к постройке и за­ложенных в 1909 г. четырех дредноутов. Усиливалась и угроза перегрузки. В.П. Костенко в своей несравненной книге "На "Орле" в Цусиме" (Л., 1955, с. 147) рассказы­вал, как строитель "Орла" корабельный инженер Яков­лев, видя корабль всем своим главным броневым 178-мм поясом, целиком ушедшим в воду (вместо проектного возвышения верхней кромкой на полтора фута), удру­ченно закачал седой головой.

А главный корабельный инженер Санкт-Петер­бургского порта Д.В. Скворцов, глядя на мерки углуб­ления корабля, заметил: "загрузили так, что уже толстая броня скрылась в воде. Не знаю, о чем "они ду­мают". И вот теперь, спустя два года, Скворцов дол­жен был переживать за судьбу кораблей новой серии, которым, как и прежним, грозили перегрузкой не пре­кращавшиеся переделки. На этот раз, войдя во вкус "творчества", и не считаясь с нехваткой средств, МТК задался целью, ни много, ни мало, начисто перекроить уже законченные работы на огромных пространствах (от 28 до 89 шпангоута) средней и нижней броневой палуб. Их двухслойную броню следовало заменить на однослойную (увеличенной до 31,7-мм толщины) на пространстве от 13 до 99 шпангоутов, забронировать продольные переборки бортовых коридоров и котель­ные кожухи. Под верхней палубой броню борта требо­валось продлить до форштевня, носовую оконечность переделать под новое якорное устройство. Таких мас­штабных переделок верфи не знали со времен пере­стройки в 1870 гг. крейсера "Минин".

Против неслыханного варварства, которое мог­ло вызвать еще и возмущение рабочих, дружно высту­пили и Д.В. Скворцов, и начальник Балтийского завода П.Ф. Вешкурцев. Объем переделок был существенно сокращен, но полностью от своих усовершенствований МТК не отказался. Движимый заботами об улучшении боевой плавучести, он предложил новую грандиозную перекройку проекта. Недавно же одобренное двухслой­ное бронирование средней палубы на шпангоутах 28-89, принятое по инициативе представителя МГШ лейте­нанта А.В. Колчака, а также нижней броневой палубы заменялось на однослойное. Остававшийся почему-то не забронированным участок борта ниже верхней палу­бы покрывался броней. Так осуществлялась принятая затем и на отечественных дредноутах концепция "раз­мазывания" брони по всей площади борта.

Из-за брони, затраченной на оконечности, ока­зывалось невозможным дать подобающее брониро­вание жизненным частям корабля. "Попутно" предла­галось переделать носовую часть под бортовой клюз с втягивающимся якорем без штока. Трудно судить, на какой процент эти и серия других изменений увеличи­вали сопротивляемость корабля действию вражеских снарядов. Вряд ли в МТК утруждали себя вычислением этих процентов. Гораздо печальнее было то, что ради новых сомнительных, или по крайней мере, не бесспор­ных усовершенствований МТК намеревался значитель­ную часть уже почти построенного корабля "резать по-живому".

В МТК, зная о тяжелом финансовом положении министерства, тем не менее не видели беды в том, что как докладывал Д.В. Скворцов, осуществление решения МТК требовало разобрать все продольные и попереч­ные переборки, выгородки для погрузки и перегрузки угля, сходные шахты котельных и машинных вентиля­торов. Все они были уже заклепаны и прочеканены.

Такое обилие разрушений, только что добротно выполненной работы, не брались объяснить рабочим ни Д.В. Скворцов, ни новый начальник Балтийского за­вода П.Ф. Вешкурцев. МТК, одумавшись, от глобаль­ных переделок отказался. Бронирование нижней палубы сохранили без перемен. Бронирование верхней средней или бывшей батарейной палубы в средней части меня­ли на 25,4-мм однослойное. Все эти работы, заставляв­шие вспомнить "Тришкин кафтан" великого баснописца, вместе с другими кончили в январе 1908 г. Обошлись они в 743425 руб. — стоимость современно­го миноносца.

Где-то в перспективе виделись очертания "усовершенствованной" серии с заменой 8-дм пушек на 10-дм. Этим и другим новшествам от­крывала путь задержка с изготовлением башен, также пере­живавших множественные усовер­шенствования. Журналом по артиллерии № 31 от 17 июля 1908 г. МТК должен был обратиться к об­суждению просьбы Металлического завода об ускорении испытаний стрельбой находившихся на морс­кой батарее Охтинского поля, четвертого станка для "Иоанна Зла­тоуста" и двух станков кормовой башни "Андрея Первозванного". Эта башня (игравшая роль эталон­ной для обоих кораблей — P.M.) уже настолько продвинулась в готовно­сти, что отсутствие станков задер­живало все работы по ее сборке.

В числе считавшихся необхо­димыми новшеств на строившихся кораблях явилось скороспелое (поспешный, но не оправдавшийся вывод из уроков войны) решение об установке одной мачты. Именно в таком виде пришел из Франции построенный по слегка откорректированному проекту "Баяна" крей­сер "Адмирал Макаров". Краткий период увлечения одиночной мачтой успел оставить свой след на "Импе­раторе Павле I" сменившими один другого проектами треногой мачты (по образцу "Дредноута") с варианта­ми установки дальномеров сначала на открытой пло­щадке, потом в закрытой рубке. Но тогда же в марте 1908 г. явилась новая мода — на мачты по примеру аме­риканских дредноутов. Мачт решили установить две. Мало обоснованным было намерение МТК уста­новить на крыше каземата 120-мм орудий по бортовой рубке для дальномеров. Особенно велик был перечень усовершенствований по артиллерии, включавший уста­новку продольных и поперечных переборок между ору­диями для их защиты, увеличение углов возвышения 12-дм орудий до 35°, переделку погребов и системы по­дачи под новые удлиненные (965 мм) снаряды, введение раздельной наводки, добавление соответствующих ко­мендорских площадок у 120-мм орудий и другие зачас­тую весьма полезные, но почти всегда запоздалые новшества. Разбираться в них вместе со строителем при­ходилось второму командиру корабля капитану 1 ран­га П.В. Римскому-Корсакову (1861-1927).

В отличие от первого, по существу виртуального, командира капитана 1 ранга Н.М. Яковлева (1856-?), по­лучившего эту должность в виде синекуры и в воздаяние за пережитую на броненосце "Петропавловск" катастро­фу 31 марта 1904 г., второй командир вынес на своих плечах главную тяжесть неимоверно затянувшегося до­строечного периода. Именно ему приходилось вести борьбу с бьющими через край проектными инициатива­ми МТК, искать пути наиболее безболезненного осуществления действительно необходимых усовершен­ствований (особенно по артиллерии) и предлагать соб­ственные, вызванные потребностями корабля инициативы. Ему же достался и чрезвычайно важный, определявший будущее корабля труд формирования ко­манды и офицерского состава, организации службы, ос­воение техники и боевой подготовки. В этом ему помогал богатый опыт, приобретенный в прежних должностях старшего офицера на броненосце "Ослябя" в 1892-1899 гг. и крейсере "Громобой" в 1899-1902 гг. и командира крей­сера "Дон", переоборудованного в 1904 г. из приобретен­ного в Германии пассажирского парохода.

Его редкое по продолжительности командование во многом сформировало ту неуловимую, не имеющую физической сущности, но всегда определяющую судьбу корабля атмосферу, которую называют его душой. Она являет себя в особом ритме службы, в подборе офицеров, в отношениях между ними и командой, гордости за свой корабль и его собранные в самую, кажется, полную кол­лекцию исторических реликвий. В плеяде громких имен России Римские-Корсаковы принесли стране особенно обширное семейство светлых умов и несомненных талан­тов. Здесь были и великий композитор, и мореплаватель, открыватель новых земель и известный преобразователь пореформенной системы морского образования Воин Андреевич Римский-Корсаков (1822-1871). Благотвор­ность его реформы в Морском училище особо отмечал в своих воспоминаниях А.Н. Крылов. Были и просто от­личные офицеры, знающие свое дело и умеющие болеть за него. К ним относился командир "Императора Пав­ла I", сын преобразователя морского образования.

Как нередко бывало с талантливыми и деятельны­ми офицерами, бюрократия не спешила с предоставлени­ем П.В. Римскому-Корсакову соответствующего его способностям служебного назначения. В продолжение всей войны он находился в провинциальной чисто бере­говой должности командира Владивостокского порта. Репутация мыслящего безукоризненного командира од­ного из двух современных линейных кораблей оказалась недостаточна для того, чтобы затем занять значимую флагманскую должность, на которой он мог обеспечить так редко выпадавшие флоту успехи и удачи в начавшей­ся вскоре войне. Не исключено, что бюрократия могла взять на заметку то непростительное вольнодумство, которым командир "Павла I" не раз приводил в смяте­ние своих начальников. Видя, как под тяжестью не прекращавшихся и не несущих особой пользы усовер­шенствований не перестают перекраивать и перегружать его корабль, Петр Воинович вознамерился положить конец этой стихийной творческой вакханалии.

В рапорте от 30 марта 1908 г., не щадя амбиций ок­ружавших его чинов, он, в частности, писал: "Не раз я имел случай высказать свое мнение, что из кораблей "Император Павел I" и "Андрей Первозванный" нельзя сделать дредноутов, сколько бы их не совершенствовали. И потому они никогда не достигнут того, чтобы срав­няться с нашими будущими броненосцами. В то же вре­мя нельзя ни на минуту сомневаться в том, что эти корабли в том виде, как они теперь обдуманы, всегда ос­танутся весьма серьезными противниками для самых сильных броненосцев...Наши два корабля на некоторых курсовых углах с успехом могут состязаться даже с анг­лийским броненосцем "Дредноут". Но при всем том они всегда останутся кораблями только второй линии бое­вых судов активного флота: они туда будут поставлены своим ходом, который даже по проекту на 3 узла мень­ше хода будущих броненосцев нашего флота.

К чему же, спрашивается, что называется из кожи вон лезть в стремлении совершенствовать их в одном направлении, заведомо ухудшая другие боевые качества также первостепенной важности, каким, например, яв­ляется ход корабля. Таким образом, я считаю, что совер­шенно необходимо теперь же и уже окончательно выяснить, в какой мере корабли "Андрей Первозван­ный" и "Император Павел I" удовлетворяют современ­ным тактическим требованиям и, уяснив себе это, твердо постановить, что эти корабли могут дать и чего с них можно требовать. С этим положением следует примириться и приказать их достраивать так, как они разработаны в настоящее время".Всеобщая ослепленность сиянием грядущей дредноутной эйфории не ос­тавляла внимания старым линейным кораблям. И потому в силу необъяснимой избирательности началь­ственных решений, далеко не все предложения команди­ра удавалось осуществить. Это касалось только совсем уже очевидных, но почему-то долго остававшихся неза­меченными просчетов. Нельзя же было, например, до­пустить, чтобы корабль оказался под угрозой потери сразу двух своих главных рулевых приводов.

Об этом говорил печальный опыт "Цесаревича" в бою 28 июля 1904 г., и П.В. Римский-Корсаков не мог не помнить о нем. Так, по его предложению паровую ру­левую машину переместили в помещение между 95-99 шп., отделив от оставленного между 99 и 104 шп. элек­трического привода. Тем самым живучесть рулевого устройства в сравнении с "Андреем Первозванным" (на нем из-за большой готовности устройства от переделок отказались) была существенно повышена.

Долгих три года не мог "Император Павел I" ото­рваться от достроечной стенки Балтийского завода. Но в этом не было его вины. Портили дело проектные пере­делки, периодически вспыхивавшие забастовки, упорно продолжавшиеся срывы сроков контрагентских поста­вок и, наконец, как признавался в 1908 г. в своем дневнике новоназначенный товарищ Морского министра И.К. Григорович, — недостаток ассигнований и необхо­димость вести работы в долг, увеличивавший и без того большую задолженность заводов. И помочь тут не мог­ли ни энергия со свежими силами вступившего (с мая 1910 г.) в роль строителя инженера-технолога (редкий случай в тогдашнем кораблестроении) Сергея Георгие­вича Руженцева, ни инициативы командира Римского-Корсакова, ни распорядительность ставшего тогда (с 21 января 1908 г.) Главным инспектором кораблестроения, а затем (с 22 октября 1908 г.) также и председателем МТК А.Н. Крылова, ни контроль со стороны весьма знающе­го нового начальника завода Вешкурцева.

Приходилось лишь стоически переносить все не отступавшие от корабля невзгоды, на которых, видимо, в силу их неприглядности, не останавливается ни А.Н. Крылов в своих воспоминаниях, ни офицеры ко­рабля в составленном его "Описании". Невнятно объяс­нялись задержки постройки кораблей в адресованном императору Всеподданнейшем отчете по Морскому ми­нистерству за 1906-1909 года (СПб, 1911, с. 25-26). Все те изменения проекта и переделки, которые целиком могли быть предвидимы до войны по опыту проектиро­вания постройки и испытаний броненосцев серии "Бо­родино", преподносились теперь в виде многотрудных уроков из "ценного боевого опы­та". Эти уроки отразились "в бро­нировании" борта и палуб и в артиллерии, которая, по убежде­нию авторов отчета, "была значи­тельно усилена".

Впрочем, до сравнения с "Дредноутом" дело не дошло. При­знавалось, что кроме этих измене­ний, "весьма важной причиной, повлиявшей на отдаление срока го­товности, явились также продолжи­тельные забастовки мастеровых, во время беспорядков 1905 г., вследствие чего работы по достройке шли край­не медленным темпом, с большими перерывами. Нормальный ход их был восстановлен только к осени 1906 года. "Эти же обстоятельства, касавшиеся "Андрея Первозванно­го", в полной мере признавались и причинами задержки хода работ "Императора Павла 1".

И только авторы капитальнейшего труда по ис­тории отечественного судостроения (чрезвычайно вы­соко оцененного А.Н. Крыловым) "Судостроение и судостроительные заводы в России и за границей" (С-Пб, 1909, с. 918), инженер-технолог Н.И. Дмитри­ев (1875-1929, Канны) и военный инженер В.В. Колпычев нашли возможным признать, что одни лишь задержки со стороны механических и броневых заво­дов по крайней мере на год задержали все судострое­ние в Петербурге. По этой именно причине даже к началу 1909 г. Балтийский завод все еще не мог закон­чить работы из-за неполучения значительной части броневых плит.

Оживление в работе внесло неуклонно развивав­шееся насыщение корпуса механизмами, системами, устройствами, начатые с 1908 г. монтаж башен и бро­ни, оборудование казематов, а затем и установка орудий. Всеми этими работами, преодолевая традици­онное скептическое отношение флота к инженерам-технологам, дирижировал еще в 1904 г. стажировавшийся при постройке корабля в качестве помощника конструктора, а теперь сменивший В.Х. Оффенберга строитель С.Г. Руженцев. Его иног­да замещал состоявший помощником морской инже­нер подпоручик Бенно Эдуардович Штелмеиг (1881 -?). С ними творчески и конструктивно сотрудничал ко­мандир П.В. Римский-Корсаков и первые прибывшие на корабль офицеры-специалисты.

Важно было в той сложившейся путанице разгра­ничить обязанности заводских рабочих и экипажа ко­рабля, уже частью принимавшего участие в наладке и обслуживанию механизмов, систем и устройств кораб­ля. Одновременно решались проектно-технологические проблемы.

В марте 1908 г. приступили к уста­новке башен 12-дм орудий. Заказанные 22 июля 1905 г. по договору с обществом путиловских заводов, они отражали доцусимский уровень техники и потому сразу же потребовали разного рода усовершен­ствований по опыту войны. Сложными были и работы в том же 1908 г. по установ­ке башен для новых, еще не применявших­ся флотом 8-дм 50-калибернных орудий. Почти неразрешимой проблемой остава­лась несвоевременная доставка брони, ко­торая одновременно требовалась для четырех линейных кораблей '(не считая шедших по своей очереди четырех дредно­утов) и крейсеров "Баян" и "Паллада". На апрель 1910 г. пришлось получение "Им­ператором Павлом I" брони казематов 120-мм орудий, на май брони носовой броневой рубки. Запаздывали плиты под­водного бронирования, отчего готов­ность корабля с мая 1910г. отодвигалась на осень 1910г. Но и этот срок вызывал у строителя сомнение.

В заседании артиллерийского отде­ла МТК (журнал № 47 от 7 декабря 1909 г.) при обсто­ятельном рассмотрении состояния всех предметов поставок выяснилось, что оба додредноута находятся примерно в одинаковой степени обеспеченности броней и артиллерией. На "Император Павел I" все еще не до­ставлены Обуховским заводом броня крыш 12-дм ба­шен. Все 8-дм пушки на заводе готовы. Из их станков первый будет готов для отправки на полигон 7 марта, а на корабли его обещают отправить в начале апреля 1910 г. Последний из 8-дм станков будет готов в нача­ле июня, отправка его на корабль планируется в нача­ле июля. Прицелы Металлический завод обещает доставить к 15 апреля 1911 г., по МТК настаивал этот срок сдвинуть не позже, чем на 1 сентября 1910 г. Кры­ша одной 8-дм башни уже находится на Металлическом заводе, для остальных башен Обуховский завод, как обещал, отправил крыши в начале ноября. Башенные установки ожидались готовностью в конце июля 1910 г. Если Путиловский завод к 15 ноября получит наряды на муфты Дженни, то установить их можно будет к 1 июня. Все 120-мм пушки готовы, из их станков первый будет готов 1 февраля 1910 г. и доставлен на корабль в нача­ле марта. Последний будет получен в начале июля.

Из брони не доставлено две кормовых плиты. Броню 8-дм казематов начнут доставлять с января 1910г., кончат доставку в начале марта и к 1 мая установят полностью. Для брони 120-мм казематов эти сроки со­ставляли соответственно начало февраля 1910г., нача­ло мая и 1 июля 1910 г. С боевыми рубками положение было почти то же, что и на "Андрее Первозванном". Подкрепление на носовую рубку рассчитывали устано­вить 1 мая 1910 г., броню доставить на корабль 15 мая, а установку закончить на корабле 15 июня 1910 г. Бро­ню для кормовой боевой рубки Ижорский завод обещал доставить через четыре месяца после получения черте­жей. К 1 декабря 1909 г. ожидались броневые перебор­ки внутри 12-дм и 8-дм башен. Заказ "на литые броневые кожухи" для защиты приборов 12-дм башен только еще собирались передать от Ижорского завода на Обуховский.

Предстояли переделки уже готовых (под прежние боезапасы) погребов. Готовились к установке ПУАО. Начинали монтаж элеваторов к 8-дм пушкам.

В итоге проведенного разбирательства были еще раз уточнены ожидаемые сроки готовности кораблей (в скобках сроки, назначавшиеся ранее — в феврале и марте 1909 г.): "Андрей Первозванный" - 15 августа 1910 г. (весна 1910 г.), "Император Павел I" - 1 сентября 1910г. (осень 1910 г.). С 1910 г. на корабле начали действовать котлы, обеспечивая пробу и обслуживание вспомогатель­ных и главных механизмов и системы парового отопле­ния. Уточнялись и остававшиеся ранее в стороне важные подробности проекта, который во всех его деталях внут­реннего расположения и палубного оборудования про­должал, в силу традиций прошлого, формироваться в процессе постройки корабля. Наличие полного комплек­та рабочих чертежей, без чего иностранные заводы по­стройку не начинали, продолжало в России оставаться несбыточной мечтой строителей.

В числе первых работ 1910 г. на "Императоре Павле I" потребовалось переустройство люков для по­грузки мин и перенос погребов мокрой провизии в по­мещение бывшего носового минного аппарата. 23-30 января 1910г. Балтийский завод представил в МТК три проекта рисунков кормового орла и надписи названия корабля. Командир тогда предлагал остановиться на рисунке по образцу броненосца "Георгий Победоносец", который позволял чистить название и "орла" непосред­ственно с верхней палубы и не требовал спуска людей к надписи на беседках. Но министр И.К. Григорович избрал более свободное размещение надписи, приказав вместо римской цифры I поставить арабскую 1.

Принципиальное разрешение получил и способ погрузки угля на корабль, который капитан 1 ранга П.В. Римский-Корсаков предложил МТК еще в 1907 г. В обстоятельной записке он провел анализ известных на флотах мира способов погрузки, включая и знако­мый ему по Дальнему Востоку японский (передача угля маленькими порциями из рук в руки), и для каждого из этапов работы (от подхода баржи до погрузки угля в ямы корабля) обосновал преимущества, достигаемые посредством предложенных им приспособлений и орга­низации работ. В своем постановлении от 11 декабря 1909 г. Совет командиров строившихся и ремонтируе­мых кораблей одобрил схему, предложенную для "Им­ператора Павла I", и предложил применить ее и на "Андрее Первозванном".

По отзыву А.Н. Крылова, устройство получалось в два раза легче и в 2 раза дешевле, чем прежде предус­матривавшиеся на серии "Бородино" устройство с при­менением стрел Темперлея. От них, как было известно А.Н. Крылову, на "Князе Суворове" и "Императоре Александрове III" отказались, а на "Славе" никогда не пользовались. Каждое из 8 приспособлений "при спо­койной работе" позволяло принять на корабль 48 т/час, что в сумме составило почти 400 т.

В докладе, составленном для товарища морско­го министра, А.Н. Крылов характеризовал предложе­ние командира "как оригинальный самостоятельный труд, вносящий важное усовершенствование в дело пер­востепенного значения для военного корабля". Испы­тания подтвердили, что скорость погрузки по этому способу может быть доведена до 400 т/час. Этот способ будет применен на "Андрее Первозванном" и, вероят­но, с некоторыми изменениями по местным условиям также и на других кораблях.

О том, были ли предприняты меры поощрения со стороны начальства, в документах и воспоминаниях А.Н. Крылова и И.Е. Григоровича ничего не встреча­ется. Косвенным тому подтверждением могут быть последующее назначение (в 1911 г.) П.В. Римского-Корсакова председателем приемной комиссии, после чего он и был перемещен в 1913г. на должность командира Вла­дивостокского порта. Изобретение командира "Импе­ратора Павла I" оценил и Морской генеральный штаб, начальник которого вице-адмирал А.А. Эбергард в письме председателю МТК от 22 апреля 1910 г. выра­жал полное одобрение и считал необходимым "в теку­щем году" установить предложенную систему не только на обоих кораблях, но также на крейсерах "Баян", "Паллада" и на черноморских кораблях "Иоанн Златоуст" и "Святой Евстафий" (так поначалу называли этот корабль).

6 мая командир напоминал, что надо не забыть заподлицо заделать в доке отверстие в форштевне, ос­тавшееся после снятого носового минного аппарата.

Во всем повторяя все заботы ранее начавшего кампанию "Андрея Первозванного", "Император Па­вел I" 22 и 25 мая 1910 г. провел заводские швартовые испытания механизмов. Преодолев трехлетний срок по­стройки и такой же трехлетний период достроечных работ у заводской стенки, корабль готовился к после­днему этапу — испытаниям в море. Предстояло оконча­ние сборки башен 12-дм и 8-дм орудий, установка еще отсутствовавших казематных 8-дм и 120-мм орудий и завершение всего того множества работ, без которых корабль не может вступить в строй.