Wundefwaffe

Кильский триумф

 

"Сего числа в 8 ч 20 мин утра крейсер "Рюрик" отвалил от пристани Балтийского завода для следо­вания в Кронштадт..." —докладывал 12 октября 1894 г. Н.Е. Титов начальству. Углубление крейсера но­сом составляло 6,71 м, кормой — 6,8 м, водоизмеще­ние 8827 т. Для дифферентовки в носовые отделения приняли около 210т воды. По внешнему виду крей­сер, не считая орудий и боевой рубки, имел вполне за­конченный вид. На борту его было 18 офицеров и 550 человек команды с багажом, включая и заводских ра­бочих. В переходе участвовал и контр-адмирал С.О.

Макаров, еще остававшийся членом МТК, но уже с февраля 1894 г. получивший назначение на должность младшего флагмана Практической эскадры Балтий­ского моря. В его распоряжение для проведения испы­таний и поступил "Рюрик". Не теряя времени, тут же, на переходе в Кронштадт, адмирал развернул провер­ку водоотливных средств крейсера наполнением от­секов водой. После завершения перехода приступи­ли к испытаниям. Въедливый адмирал, удрученный многими ошибками и грубыми нарушениями элемен­тарных конструктивных требований и правил эксплуатации на "Гангуте" и "Наварине" (на этом броненосце внутренние ребра жесткости прямоугольной магистральной трубы вызы­вали огромное сопротивление движению воды), настойчиво добивался устранения всех недостатков на "Рюрике". По счастью, и офи­церский состав крейсера смог преодолеть рас­пространенное пренебрежение "строевиков" к трюмным делам. В итоге приемка доработан­ной системы комиссией под председатель­ством старшего офицера П.И. Серебренникова состоялась спустя год после начала испытаний — 24 октября 1895 г. Другими главными рабо­тами в Кронштадте были монтаж вентиляции, брони боевой рубки, орудий, динамо-машин, элеваторов и рельсов подачи боеприпасов, электрического освещения, средств связи и сиг­нализации, оборудование кают, не считая мно­жества других достроечных работ, перечни ко­торых вместе с главными насчитывали до сотни пунктов. Надеяться в основном прихо­дилось только на собственные силы, которые, однако, в ноябре 1894 г. пополнились отрядом из 150 рабочих.

На предварительных испытаниях 23 октября 1894 г. крейсер при осадке носом 6,8 м и кормой 7,87 м достиг на четырех пробегах средней скорости 18,8 уз. Общая мощность машин составила 13 701 л.с., частота враще­ния — около 83 об/мин, давление пара в на­чале пробегов было около 9,1 атм, а на чет­вертом пробеге—7,7 атм. В числе мер по усилению тяги в котлах и подъему их паропроизводительности, по предложению С.К. Ратника, было и увеличение высоты дымовых труб. Совершенствовали и рулевое устрой­ство, в котором для управления золотником рулевой машины применили электропривод фирмы князя Тенишева. На испытаниях, про­веденных на якоре в декабре 1894 г., устрой­ство исправно перекладывало руль на задан­ный угол, но потребовало изменений в электрической схеме. До конца 1894 г. про­должались заказы на еще отсутствовавшие де­тали, включая и весь комплект противотор­педных сетей. 120 железных блоков для них В.П. Верховский заказал "заводчику Иолко", труб­чатые шесты для поддержания сетей — Ижорскому заводу, а более длинные из них — до 7,2 м — Обще­ству русских трубопрокатных заводов.

В ноябре 1894-апреле 1895 г. оформили после­дние крупные заказы:

Ижорскому заводу — на 11 плит брони гласи­сов вокруг машинных люков (их задерживали в ожи­дании опытной проверки конструкции на броненосце "Гангут"), Обуховскому—на броневые трубы защи­ты проводников из боевой рубки, Металлическому— на систему подачи 152-и 120-мм патронов. Начали пе­реговоры о поставке из Франции разрешенных МТК (по просьбе командира) "ледоделательной машины" и рефрижераторной камеры.

В эти дни пришло неожиданное известие о предстоящем летнем походе в Германию на торжества открытия Кильского канала. Задача ускоренного за­вершения всех работ казалась невыполнимой, но от­ступать было нельзя: об участии "Рюрика" в торже­ствах уже сообщили в Германию. Форсировать готовность крейсера требовала и международная обстановка, неустойчивая на Западе (Вильгельм II не прекращал попыток разрушить складывавшийся в те годы русско-французский союз) и грозившая войной на Востоке. "Здесь на глазах всего мира Япония энер­гично пожинала плоды своей агрессии против Китая. Вторгшись в 1894 г. на его территорию и оккупиро­вав Корею, японцы в ноябре 1894 г. захватили Порт-Артур (Люйшунь), а в феврале 1895 г.— Вей-Ха-Вей (Вэйхай), что открывало им путь во внутренние рай­оны Китая. Эта агрессия и кабальный мирный дого­вор, который Япония навязала побежденному Китаю, создали опасный очаг напряженности на Дальнем Востоке. Нельзя было допустить ни отторжения Кореи от Китая, ни передачи Японии Порт-Артура, что означало бы постоянную угрозу китайской столице и быстрое подчинение китайских прави­телей японскому диктату. Создавалась прямая угроза и русским интересам, и русским терри­ториям в Азии.

Было решено поддержать Китай и по­ставить заслон японской экспансии на матери­ке. Германия и Франция, каждая исходя их своих интересов, согласились на совместное с Россией дипломатическое выступление против Японии. Но это не снимало опасности столк­новения с хищником, у которого отнимали уже схваченную добычу. На подкрепление эскадры Тихого океана под командованием контр-ад­мирала Е.И. Алексеева спешно перебрасыва­лась Средиземноморская эскадра контр-адми­рала С.О. Макарова (он принял ее сразу после испытаний "Рюрика", в конце 1894 г.), а для общего начальствования над этими соединенными эскадрами Тихого океана и Средиземного моря телеграммой от 24 янва­ря 1895 г. назначался вице-адмирал С.П. Тыртов. Одновременно формировался и отдель­ный отряд судов Балтийского моря для похода в Киль. Видимо, не исключалась возможность того, что в крайнем случае и он мог быть дви­нут на восток.

Состав отряда уточнялся еще раз в марте 1895 г., участие "Рюрика" было решено безо­говорочно. Главному командиру Кронштад­тского порта вице-адмиралу Н.И. Казнакову предложили обеспечить готовность кораблей к середине мая и форсировать их комплекта­цию офицерами (строго по табели, без сверх­комплектных), при этом было указано отда­вать предпочтение знающим иностранные языки. Начальником отряда назначили контр­адмирала Н.И. Скрыдлова.

В течение апреля на "Рюрике", закончив сборку главных механизмов (после их ревизии и замены поршней заново изготовленными стальными), продолжали усиление системы вентиляции для обеспечения форсированной тяги в топках при герметично закрытых машинных люках, а также установку броневой защиты этих люков. В Ораниенбаум с Обуховского завода привез­ли недостававшие штыревые основания пяти 152-мм орудий, чтобы с первым пароходом доставить их на "Рюрик". Монтеры электротехнической мастерской Кронштадтского порта вели прокладку по всему ко­раблю цепи ПУАО и сети приборов для гальваничес­кой стрельбы (залпом). По чертежам, разработанным в минной чертежной Кронштадтского порта, прокла­дывали и крепили приборы палубного и боевого элек­трического освещения, укладывали провода фирмы "Сименс и Гальске" к десяти электрическим лебед­кам артиллерийских элеваторов, устанавливаемым Балтийским заводом. Мастерская лейтенанта Е.В.

Колбасьева занималась установкой поручен­ных ему 12 телефонов. Назначенный на 1 мая подъем флага из-за обилия работ и большого числа рабочих (их в те дни было до 1000 чело­век, и подкрепления еще прибывали) отложи­ли до 5 мая. Крейсер оставался у стенки Сред­ней гавани, находясь по-прежнему в распоряжении рабочих Балтийского завода. От экипажа на корабль назначались дежурные.

Внешне крейсер приобрел полностью за­конченный вид: внушительный рангоут, удли­ненные дымовые трубы, вытянутый по всем правилам такелаж, ряды грозно блиставших орудий, только что закрепленное и уже вызо­лоченное носовое украшение. Лишь кое-где снаружи борта, по верхней палубе и на мости­ках завершали последние малозаметные рабо­ты. Установили прожекторы Манжена.

Во внутренних помещениях все силы были брошены на отделку жилых помеще­ний: наводили последний лоск в офицерских каютах, развешивали драпировку, полиро­вали мебель, стелили клеенку и линолеум на палубах, крепили шкафы ротного имуще­ства, собирали пирамиды для винтовок и му­зыкальных инструментов, подвешивали обе­денные столы для команды. День и ночь продолжавшиеся авральные работы позво­лили 12 мая — с опережением срока — пере­вести экипаж из береговых казарм на ко­рабль. С музыкой и песенниками (койки и чемоданы следовали на барже по каналу) матросы "Рюрика" прошли через Кронш­тадт к стенке Средней гавани на свой крей­сер. Начались вахты и освоение матросами своих боевых постов по заведованиям.

17 мая, когда была закончена большая часть работ, связанных с береговым обслужи­ванием, крейсер вывели на рейд. Ненадолго для про­бы машин и определения девиации под флагом контр­адмирала Н.И. Скрыдлова выходили в море. Завершив оборудование крюйт-камер, бомбовых и патронных погребов с их стеллажами, освещением, рельсовыми путями для подвески беседок и элеватор­ных шахт, начали проверку системы подачи.

Действие этой системы проверялось в сборе на Металлическом заводе, однако на корабле она не сра­ботала: после снятия нагруженной патронами беседки с подъемной рамы элеватора последняя под действи­ем амортизирующей пружины приподнималась выше, чем следовало, и тем расстыковывала ее рельс с рельсами батарейной палубы или погреба. Следо­вавшие друг за другом предложения конструкторов Балтийского завода не давали результата, в поиск ре­шения включились артиллерийские офицеры и нако­нец, прибывший на крейсер главный инспектор артиллерии контр-адмирал К.К. Деливрон. Остановились на предложенной адмиралом конструкции стопорных планок с рессорной пружиной. Устано­вить их успели в нескольких шахтах—длившиеся три дня и три ночи авральные приборки, очистки, мытье и окраска всех помещений, оборудования, артилле­рии (для этой тонкой работы старший офицер вып­росил у С.К. Ратника маляров) прекратили на кораб­ле все другие работы.

19 мая начальник отряда - контр-адмирал Н.И. Скрыдлов, подняв свой флаг на канонерской лодке "Грозящий", отправился в Петербург, где при­нял командование кораблями, собранными на Не­вском рейде для торжеств спуска "в высочайшем при­сутствии" ряда кораблей, а также закладки на Балтийском заводе крейсера "Россия" и учебного суд­на "Верный". Вернувшись, он снова взялся за поря­док на "Рюрике", не стесняясь в "фитилях" и разно­сах и добиваясь скорейшего приведения корабля в "щегольской вид".

Комплектация "Рюрика" на время плавания пополнилась с 17 мая принятыми на довольствие 41 машинистом и кочегаром Балтийского завода, назна­ченными в плавание до Киля и обратно. Управляю­щий Морским министерством потребовал, чтобы они были одеты в форменную матросскую одежду и имели бы по возможности военный вид. Для отличия их от матросов С.К. Ратник предложил одобренную Н.М. Чихачевым особую форму: "пиджаки или кафтаны со светлыми пуговицами, но без погон и фуражки без кантов".

На правах офицеров (с соот­ветствующим довольствием) шли в поход и заводские "вольные механики" — Папа-Федо­ров, Я.С. Степанов, С.А. Калинин и на правах чиновника подмастер Михаил Семенов.

Императорский смотр отличался особой торжественностью. Новый император — Ни­колай II, сменивший своего "в бозе почивше­го" державного родителя Александра III, впер­вые "осчастливил" посещением свой флот в Кронштадте.

С появлением на Малом рейде царской яхты "Александрия", шедшей под император­ским брейд-вымпелом, контр-адмирал Н.И. Скрыдлов на "Грозящем" отправился ей на­встречу, а на "Рюрике" по обычаю, сложивше­муся на парусных кораблях, послали команду по реям, чтобы в соответствии с уставом шестикратным "ура" приветствовать импера­тора. С "Александрии", отдавшей якорь за кормою "Рюрика", на катер "Петергоф" пере­брались Николай II с императрицей Алексан­дрой Федоровной и ее фрейлиной, великая княжна Мария Павловна, великие князья Алексей Александрович и Александр Михай­лович, а также управляющий Морским мини­стерством адмирал Н.М. Чихачев.

На нижней площадке трапа "Рюрика" гостей встречали поставленные фалрепными мичманы Ф.А. Матисени, А.В. Колчак. У палуб­ных фалрепных мичманов Белого и князя С.Л. Урусова в руках были живые цветы для высочай­ших визитерш. Когда во время осмотра крейсера дошла очередь до элеваторов, то (записывал в своем дневнике лейтенант П.Н. Головнин) бесед­ка, поднятая из патронного погреба, к общему ужасу, не подошла к рельсу, и управлявший ею старший артиллерийский офицер Ф. Скорупо незамедлительно спустил ее вниз. По приказа­нию генерал-адмирала беседку снова подняли, чтобы опять пустить по рельсу, и она, закачав­шись, попала-таки на свою "железную дорогу" и с грохотом понеслась в корму, изрядно пере­пугав там царицу, стоявшую около люка. Все со­шло благополучно.

30 мая специальным перечнем после­дних законченных работ при участии представителя государственного контроля подтвердили полную го­товность "Рюрика" к плаванию. С подошедших барж принимали только что доставленные из Петербурга боеприпасы и множество других запасов.

31 мая после определения в море девиации вста­ли у входной бочки, ожидая отправившегося по сроч­ному вызову в Петербург адмирала. Входивший в от­ряд "Грозящий" ушел в Гамбург еще 23 мая, где должен был ожидать начала торжеств. В час ночи 1 июня с прибытием П.И. Скрыдлова на флагманский броненосец "Император Алек­сандр II" вышли в море.

С французской эскадрой встретились, как и было запланировано, утром 5 июля. Сигналом по международному своду "Рад встрече с друзьями" и салютом наций "Импе­ратор Александр II" приветствовал флагман­ский французский броненосец "Хох". На "Рю­рике", когда он поравнялся с крейсером "Дюпюи де Лом", для приветствия послали команду по реям: этот корабль, по програм­ме встреч с союзниками, становился кораб­лем-побратимом русского крейсера. Совмес­тный приход отрядов двух наций символизировал прочность русско-француз­ского союза.

Как рассказывали участники, "про­грамма празднеств была разработана до ме­лочей, на все были правила и на всем лежал официально-военный отпечаток".

Пруссия уже более 20 лет продолжала владеть отнятыми у Франции ее исконными территориями — провинциями Эльзас и Ло­тарингия. Теперь, создав империю и претен­дуя на роль лидера Европы, она демонстриро­вала миру свою военную и промышленную мощь, порядок и дисциплину. Не составлял секрета и "внутренний" прицел празднеств: внушительное зрелище совершеннейших кораблей мира должно было поколебать об­щественное мнение Германии, склонить его в пользу создания мощного океанского флота для колониальных захватов, сломить оппози­цию рейхстага, который не раз отказывал в ас­сигнованиях на флот.

Именно в то время адмирал А. фон Тирпиц, став с 1892 г. начальником штаба герман­ского ВМФ, по личному заданию кайзера раз­рабатывал стратегию флота открытого моря, перестраивал боевую подготовку создавал на флоте, что он считал главным своим достиже­нием, "военный дух, готовил, в отличие от прежних идей крейсерской войны, планы строительства линейного флота. И сам канал, и устроенные при его открытии торжества были очередным шагом на пути осуществле­ния германских планов передела мира.

Перед началом церемонии малые ко­рабли под флагами своих адмиралов собра­лись в Гамбургском порту. К ним присоеди­нились яхты высших чинов и аристократии германской империи. Утром 7 июня 1895 г. в строгом соответствии с программой церемо­ниала во главе всего кортежа встала яхта "Гогенцоллерн" под штандартом германского императора. В полдень, пройдя по Эльбе, кортеж при­был к западному устью канала у Брунсбюттеля. Здесь состоялась церемония открытия канала, а затем кор­теж проследовал по каналу до Рендсбурга, где около 6 ч вечера гостям был представлен парад местного гар­низона. Утром следующего дня продолжили плавание по каналу. Эффект внушительного, прорезавшего вы­сокие берега гидротехнического сооружения шириной более 100 м с поражавшими воображение шлюзами и мостами, переброшенными выше рангоута океанских кораблей, дополняло выстроенное в конце канала зда­ние для торжественного обеда в виде громадного трехдечного корабля с полным рангоутом и парусами. Кульминацией торжеств стал проведенный Вильгель­мом II парадный смотр международной эскадры, со­ставленной из нескольких десятков кораблей 15 стран мира. Праздник омрачили сильная гроза, а также то, что "Грозящий" и ряд других кораблей из-за не везде доведённых до проектных отметок глубин канала сели на мель, расстроив движение.

"Все шесть дней были рядом беспрерывных во­енных парадов, смотров, представлений, встреч, офи­циальных визитов и обедов" («Кронштадтский Вестник» № 70 от 16/28 июня 1895 г.).Безукоризненное состо­яние кораблей и их шлюпок и катеров, выучка команд, четкость сигналопроизводства, налаженность служ­бы — во всем проявлялся установившийся на эскадре дух соревнований. Катера с обменивавшимися визи­тами офицерами или с группами для осмотра кораб­лей сновали по рейду почти непрерывно.

"Рюрик" - новей­ший, самый большой, с парусным рангоутом — был постоянно в центре внима­ния. Журналисты по спра­ведливости оценили его как "жемчужину Кильской эс­кадры". Велико было и доставшееся ему бремя пред­ставительства: приемы гос­тей с кораблей, журналис­тов, обмены делегациями офицеров и матросов, от­правка катеров на берег в распоряжение прибывшего в Киль генерал-адмирала ве­ликого князя Алексея Алек­сандровича и на "Гогенцоллерн" для представления группы офицеров "Рюрика" вместе с контр-адмиралом Н.И. Скрыдловым германс­кому императору. В посто­янно демонстрировавшемся русско-французском альянсе (офицеры с офицерами, матросы — с матросами) при­ходилось уделять внимание и хозяевам праздника — броненосцу "Баден", опекавшему "Александра", и броненосцу "Вейсенбург", опекавшему "Рюрика" и "Грозящего".

Должное внимание уделялось и изучению нови­нок техники на кораблях других держав: офицерам за­ранее были розданы перечни вопросов, интересовавших МТК и ГМШ. В Киле для ознакомления с состоянием судостроения в Германии по договорённости с хозяе­вами торжеств был оставлен прибывший с эскадрой ко­рабельный инженер Г.Ф. Шлезингер. В походе на "Гро­зящем" участвовал лейтенант Н.Н. Апостоли, который привез хорошую коллекцию фотографий.

Кильский триумф "Рюрика" стал по справед­ливости и триумфом отечественного судостроения. По опыту своего плавания на крейсере из Киля в Кронштадт генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович докладывал царю, что он близко оз­накомился с "хорошо соображенными и тщательно выполненными подробностями" устройства "Рю­рика" и "отличными его ходовыми качествами", бла­годаря которым он по справедливости может быть назван "первым, вполне удавшимся, нашим крейсе­ром и наиболее сильным из ныне существующих су­дов этого типа". По его ходатайству Н.Е. Кутейникову, особенно отличившемуся при разработке проекта "Рюрика", была выдана денежная награда в размере 3000 руб. "из остатков текущей сметы Мор­ского министерства".