МАЛЫЕ КРЕЙСЕРА ЧЕРНОГО МОРЯ

Не слишком малые и не очень большие, достаточно мореходные (для местных условий) и относительно скоростные, минные крейсера при всех их относительно скромных характеристиках оказались кораблями неоценимо полезными. Судьба и воля начальства распределили эти девять кораблей по основным театрам действия русского флота, и в каждом из них они сыграли разные роли, далеко выходившие за рамки их первоначального назначения.

"Капитан Сакен", "Казарский" и "Гридень" вплоть до начала XX в. составляли основное ядро минных сил Черноморского флота. Как и в Германии они были дивизионерами для имевшихся в составе флота малых миноносцев, служили в качестве их лидеров и кораблей обеспечения в походах. Сверх того при наличии единственно в Черном море и далеко не скоростного (14 уз) крейсера "Память Меркурия", минные крейсера постоянно несли крейсерскую, посыльную и дозорную службы. В полной мере испытывали они и тяжесть специфики Черноморского театра.

По-океански обширно раскинулись просторы моря с двухтысячеметровыми глубинами, угрожающе подступавшими с двухтысячеверстной береговой полосе юга России. Беспощадно жестокими были рождавшиеся на этих просторах и воспетые в картинах И. Айвазовского осенние и зимние штормы. Непрерывность навигации, свободной от ледовой сезонности, лишала флот того отдыха от плаваний, которым отличались условия Балтийского моря. Труднее приходилось людям и кораблям под палящими лучами солнца, заставлявшими забыть о курортной неге окружавшей их крымской природы. "Край гордой красоты", как именовали черноморское побережье Кавказа, подстерегал корабли и людей особой свирепостью и коварством Новороссийской бухты, переменчивостью климата и погоды, которые вызывал главный кавказский хребет. К постоянной боеготовности и неожиданностям мировой и ближневосточной политики побуждала и не снимавшаяся в продолжении двух веков главная стратегическая задача Черноморского флота - вернуть стране свободу прохода через турецкие проливы. Бывали критические моменты, когда флот, оставаясь в кампании в зимнее время, был близок к боевому походу курсом на Босфор. Готовясь к этому часу "Ч", флот почти каждый год проводил учения и маневры высадкой сухопутного десанта.

Завесу тайны этой подготовки, о которой не упоминалось даже в "Отчетах по Морскому министерству", приоткрыл в своих мемуарах Г.Ф. Цывинский ("50 лет в императорском флоте", Рига, 1928, с. 143-154). План в разных вариантах предусматривал доставку к месту высадки тяжелых орудий (до 100 мортир "особого запаса") и атаку миноносцев против английского флота, который, как ожидалось, мог войти в Босфор, чтобы помешать русской высадке. Понятно, что минные крейсера как лидеры и конвоиры миноносцев должны были играть на флоте особую роль.

Была у Черноморского флота еще и другая особая задача, ради которой на задний план могли быть отодвинуты даже планы стратегической подготовки. Эта была все более разраставшаяся задача придворной службы. Императорские и великокняжеские имения на благодатных берегах Крыма, Одессы и Кавказа в курортный сезон напоминали о себе посещениями и путешествиями августейших особ на кораблях Черноморского флота. По несколько раз в году вместе со всем флотом переживали на минных крейсерах верноподданический восторг, ликование и трепет при встречах регулярно наведывавшихся на юг царствовавших божьих помазанников, умиленно лицезрели являвшиеся тогда же августейшие семейства, исправно окутывались по табельным дням дымом и громом салютов и выносили - смотря по обстоятельствам - молитвы о ниспослании свыше многолетия царствующему дому или об упокоении душ усопших самодержца императора Александра III и членов императорской фамилии. И в дни когда до Севастополя доходили еще только первые знаки грядущего высочайшего посещения все в правящей верхушке флота волшебно и верноподданически преображалось. Заботы боевой подготовки безоговорочно отодвигались на задний план и в лучшем случае становились декорацией для церемониалов совершавшихся высочайших визитов.

Обычаи той более чем 100-летней давности восходят к временам, блистательно отображенным великим сатириком в писании путешествий глуповского градоначальника Фердыщенки (М.Е. Салтыков-Щедрин. "История одного города"), а затем и красочно представленной в картине И.К. Айвазовского, на которой незабвенный император Николай Павлович в 1846 г. принимал парад Черноморского флота.

Свидетелями этих событий, подобно балтийским "Посаднику"' и "Воеводе", довелось быть и черноморским минным крейсерам. Так уже в первую для "Казарского" кампанию 1890 г., когда он пришел в Черное море, об обязанностях придворной службы напомнило флоту прибытие 7 июля из Петербурга в Севастополь королевы эллинов Ольги Константиновны (1851-1926). Правда, королева - дочь генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича (1827-1892) - пользовалась неизменными и искренними симпатиями флота. Добровольно, по велению души сделавшись неформальным его шефом, она с исключительным вниманием и сердечностью встречала все корабли, приходившие в Грецию под андреевским флагом. Они заменяли ей покинутую Россию, и все хорошо это понимали. Восторженно о русской королеве Греции отзывались все матросы и офицеры, побывавших в Пирее кораблей. Письма командирам и адмиралам, подарки экипажам всех проходивших через Средиземное море кораблей составляют уникальное, едва ли повторявшееся в истории явление душевности и теплоты, которых так недоставало царствовавшим в России Романовым. После обеда с участием офицеров флагманского "Синопа" и высших чипов гарнизона, королева посетила канонерскую лодку "Черноморец", пришедшую из Пи-рея и на пароходе "Эриклик" отправилась в свое королевство.

Первая для "Казарского" и оказавшаяся в сравнении с флотом особенно длительная кампания 1890 г. была наполнена неповторимо яркими впечатлениями увлекательного заграничного плавания и сменявшими друг друга испытаниями. Блестяще завершив сдаточную проверку в Эльбинге корабль курсом "Европа слева" ушел на юг из объятий зимней Балтики. Лазурными водами Средиземноморья, путями недавней славы русского флота XVIII - начала XIX в., о которой напоминали Корфу, Наварин, Афон, Тенедос, Чесма и десятки других названий мест выдающихся морских побед в Адриатике и Архипелаге, корабль вступил в когда-то доступные для славянских людей и легендарного "Арго" проливы Мраморного и Черного морей. Их неописуемые красоты, теперь стерегли сооруженные с помощью всей Европы турецкие батареи. Успешно выдержав испытания скоростным (343 ч) 4500-мильным походом, "Казарский" вошел в состав Черноморского флота. Триумфальными оказались и сравнительные с "Капитаном Сакеном" (командир капитан 2 ранга Сергей Полисадов) испытания под Севастополем. За "Казарским" остались все преимущества в скорости, более совершенном вооружении (поворотный минный аппарат), меньшей стоимости постройки и расходов на плавание. Сделав такие выводы, комиссия контр-адмирала И.М. Дико-ва не могла, однако, не обратить внимание на недостаточную мореходность корабля. Для улучшения этого главнейшего для корабля качества минные крейсера, по мнению комиссии, следовало проектировать водоизмещением не менее 1500-2000 т. Но в Петербурге к мнению флота и командира "Казарского", особенно близко изучившего свой корабль, прислушиваться не спешили. Оказались невостребованными предшествовавший опыт миноносного судостроения на верфи Шихау, опыт приемки "Казарского", плавание на нем вокруг Европы и испытания под Севастополем и Ялтой. Вместо обстоятельного усовершенствования своего и последующих кораблей, командира уже в январе 1891 г. с производством, правда, в капитана 1 ранга перебросили на Балтику в состав комиссии для испытании клипера "Крейсер" и крейсера "Азия". И появляется невольное предположение - не стала ли эта переброска отместкой за слишком нелестные отзывы о мореходности и достоинствах "Казарского". Могло сказаться и не особенно одобрявшееся лютеранское вероисповедание.

Так или иначе, но опыт еще одного миноносного энтузиаста развития не получил. Цензовое назначение командиром крейсера "Генерал-адмирал", а затем командование в 1895-1897 гг. строившимся броненосцем "Полтава", привела В.Р. Берга (или Борха) в 1897 г. на пост директора маяков и Лоции в Каспийском море и к увольнению в 1902 г. в чине вице-адмирала в отставку. О "Казарском" и минном флоте он не вспоминал, мемуаров не оставил.

"Казарский" же, в силу непреложных законов морского ценза, получил ожидавшего продвижения в чине нового командира. За В.Р. Бергом, командиром на одну кампанию, в 1890 г. был капитан 2 ранга П.П. Молас (1847-?). Его в 1891 г. заменил капитан 2 ранга В.А. Баркарев (1844-?), который затем ушел в командиры парохода "Эриклик" а в 1895 г. в директоры маяков и Лоций Черного и Азовского морей. И только капитан 2 ранга В.Я. Баль (1849-?) задержался на "Казарском" на четыре года (1892-1895 гг.), после чего получил в командование канонерскую лодку "Черноморец", а затем - с 1897 г. крейсер "Память Меркурия".

В 1895 г. на мостик "Казарского" поднялся Н.А. Ушаков (1850-?). В 1896 г. он окончил минный офицерский класс, в 1897 г. получив чин капитана 1 ранга, перешел на должность заведующего миноносцами 28 экипажа и их командами, а уже в 1898 г., отслужив свое, исчез из списков чинов флота.

Так оно шло и в дальнейшем. Задача создания школы командиров минных кораблей и формирования из них постоянных тактических соединений властью упорно не сознавалась. Факты таковы, что порожденные техническим прогрессом новые силы флота - миноносцы и минные крейсера в продолжении XIX в., а частью и позднее, оставались в рамках сложившейся противоестественной организации, определявшей низкий уровень их обслуживания и боевого применения.

Эта организация состояла в двойном или даже тройном подчинении кораблей - в базе - экипажному командиру и командиру порта, в море - начальнику Практической эскадры или также временно сформированного отряда. Большие корабли, обладая внутренними людскими и материальными ресурсами, могли обслуживать сами себя и были все же на виду начальства. Минные же корабли постоянно оставались в небрежении. До них руки ие доходили и снабжались и обучались они. по остаточному принципу. Опыты из тактического обучения были случайными и даже СО. Макарову, при всей его энергии не удавалось (Документы, т. 2, с. 270-328, 470) добиться превращения миноносцев в организованную боевую силу с постоянными командирами и заботившимися о своих кораблях, и плавающими с ними постоянными начальниками отрядов. На одно из своих ходатайств адмирал от начальника ГМШ O.K. Кремера получил ответ, что начальнику миноносцев нет необходимости плавать с ними в море. Его дело - лишь "приготовлении миноносцев к плаванию" (с. 270).

Потому считалось нормальным командование лейтенантом Давидовичем-Нащинским десятью разными (по одному в кампанию) миноносцами, поэтому не менялось и отношение к ним начальства. Столь опасный разрыв между бесконечно обновлявшейся техникой флота и сохранявшейся замшелой его организацией приходится объяснять непостижимой верностью заветам императора Николая I. В его честь в 1886 г. назвали новейший тогда броненосец, его имя, словно бы в насмешку над наукой и просвещением, в 1898 г. присвоили Морскому инженерному училищу. В неприкосновенности осталась и заповеданная императором организация флота. Власть словно бы старалась оправдать произнесенный современником приговор: "Незабвенный лет ведь на сто наготовил дураков".

С 1891 г. флоту на плавание предоставлялось даже не четыре, как прежде, а только лишь три месяца. В остальное время корабли содержались в гавани или на рейдах с сокращенным составом офицеров и команды на положении так называемого "вооруженного резерва" (Отчет по Морскому ведомству за 1890-1893 года, С-Пб, 1895, с. 27).

Для минных кораблей это означало особенно вредоносное усугубление текучки кадров, безнадзорности и тактической неорганизованности. Волей начальства и духом "незабвенного" императора минные корабли непоправимо толкались к тому положению, о котором СО. Макаров в 1900 г. прямо предупреждал, что при существующей организации "на миноносцы как на боевое средства рассчитывать невозможно" (Документы, т. 2, с. 470).

Миноносцы продолжали быть на положении пасынков флота.

Очень уж глухой для истории был тот застойный период. Не осталось от него тех ярких мемуаров, какие обычно приходятся на военную пору. Не командовали минными крейсерами Г.Ф. Цывинский, Л.Ф. Добротворский (1856-?,), Н.А. Кроун (1888-1904), Н.С. Маньковский (1859-?,), Н.М. Бухвостов (1857-1905), Е.Р. Егорьев (1854-1905) и другие выдающиеся офицеры флота, кто в грядущей войне проявил себя истинными рыцарями службы и воинского долга и кого в предшествовавшие годы бюрократия держала на должностях, не соответствующих их достоинствам. Не участвовал в войне и ни один из командиров "Казарского", как и других минных крейсеров Черного моря. Их опыт также не нашел прямого боевого применения.

Командирами "Казарского" в дальнейшем были: в 1896-1897 гг. Ф.С. Овод (1855-?), в 1897-1899 гг. К.Ф. Фотаки (1856-?), в 1899-1901 гг. И.А. Сапсай (1858-?), в 1901 г. С.А. Шарыгин (1856-?). в 1901-1902 гг. П.И. Новицкий (1857-?), в 1902-1904 гг. А.А. Тягин (1856-?), в 1904-1905 гг. В.К. Ревелиоти (1859-?). В назначении таких признанных бесспорно знающих командиров (мнение Г.П. Чухнина) как К.Д. Фотаки и В.К. Ревелиоти была даже своя полезная миноносная преемственность - первый еще в 1890-1893 гг. командовал миноносцем "Поти", а второй в 1898-1900 гг. был старшим офицером "Казарского".

И все же их опыт, хотя и не напрямую, достигал кораблей Балтики и Тихого океана. Этот опыт они получили от офицеров и матросов тех миноносцев, которые вместе с "Капитаном Сакеном", "Казарским" и присоединившимся к ним с 1896 г. "Гридием" в разные годы проходили совместную школу боевой подготовки. Из числа их умелыми действиями и героизмом в войне отличились, командовавшие в 1890 г. миноносцем "Адлер" К.П. Иессен (1852-1918) и миноносцем "Килия" В.А. Миклуха (1853-1905), в 1891-1893 гг. миноносцем "Ай-Тодор" Н.С. Маньковский (1859-?).

Этот опыт накапливался, терялся и возобновлялся в соответствии с установленным порядком служб, сменами командиров и офицеров, совершавшихся, как можно видеть, на протяжении двух-трех всегда непродолжительных - трехмесячных - плаваний и долгого пребывания в вооруженном резерве. Вместо индивидуальной боевой подготовки корабли участвовали в учениях и плаваниях Практической эскадры, совершали учебные атаки, выполняли многочисленные эскадренные поручения. Картину этой из года в год повторявшейся деятельности, включая и ставшие традиционными (вошедшие и в обычай советского флота) "фруктовые" походы вдоль Кавказского побережья можно представить по описаниям, представленным в книгах В.В. Арбузова "Броненосцы типа "Екатерина Н" (С-Пб, 1994) и "Броненосец "Двенадцать Апостолов" (С-Пб, 2001).

В кампании 1890 г. состоялся большой поход в Феодосийскую бухту. 16 июля в левой колонне шли броненосцы "Синоп", "Чесма", "Екатерина II", в правой - "Капитан Сакен" и миноносцы "Килия", "Гагры" и "Геленджик". Вслед за усиленными эволюциями провели интенсивные минные стрельбы. 24 июля перешли в Одессу, 11 августа у Судака произвели высадку десанта на десантных плотах и шлюпках (748 человек с артиллерией и лошадьми). Затем "Чесма", "Память Меркурия" и миноносцы совершили поход в Новороссийск. В сентябре два броненосца ходили в Ялту, а "Екатерина II" и "Кубань" в Батум. В составленном по итогам кампании "Историческом журнале" эскадры в числе рекомендовавшихся мер по улучшению боеготовности флота (в том числе - замена неудобных адмиралтейских якорей, якорями Мартина) указывалось на необходимость перевода стоянки флота из становившейся тесной Корабельной бухты в Южную и на просторный Северной Севастопольский рейд, где в шахматном порядке следовало уложить несколько мертвых якорей.

Почетным, пробуждавшим в экипажах глубокие волнующие чувства русского патриотизма, было порученное кораблям в том же 1890 г. участие в торжествах 100-летия основания города Николаева. В отряд входили крейсер "Память Меркурия", канонерская лодка "Кубанец", минные крейсера "Казарский" и "Капитан Сакен". В торжествах принял участие Управляющий Морским министерством адмирал Н.М. Чихачев, прибывший на пароходе "Эриклик".

Поднявшись на север вдоль крымского брега, минуя Тарханкутский маяк и Тендровскую косу, корабли вступили в особый район, где, казалось еще могли быть слышны отголоски звона клинков и орудийных залпов тех кровопролитных сражений, в которых Россия гением своих выдающихся военачальников Д.Н. Сенявина (1763-1831), А.В. Суворова (1730-1800), Ф.Ф. Ушакова (1744-1817) восстанавливала свои исторические права на территории причерноморья. Кинбурн, Березань, Очаков, Глубокая пристань (место подвига капитана Сакена) в Днепро-Бугском лимане, Аджигорьский плавучий маяк, Оливия, Тарутино, Сиверсовы створци и Дидова хата по берегам южного Буга - страницы всех вахтенных журналов кораблей русского флота в Черном море хранят эти принадлежащие русской истории названия.

Город Николаев был основан 27 августа 1789 г. Г.А. Потемкиным (1739-1791). Празднования 100-летия города было, правда, отложено на 1890 год, очевидно, из стремления приурочить к нему спуск на воду четвертого мореходного броненосца Черноморского флота. Назначенный на 30 августа спуск броненосца "Двенадцать Апостолов" сначала не удался - строителям со стапеля спустить его не удалось. Спуск состоялся только 1 сентября. Все эти дни пришедшие в город корабли были особым украшением праздника. Со спуском броненосца отряд под флагом начальника Практической эскадры генерал-адъютанта вице-адмирала O.K. Кремера (1829-1910) ушел в Севастополь, а Управляющий Морским министерством вице-адмирал Н.М. Чихачев на пароходе "Эриклик" отправился в Одессу.

На следующий 1891 год начав кампанию 7 июня Практическая эскадра под флагом вице-адмирала Н.В. Копытова (1833-1901) перешла в Ялту. На ее рейде собрались броненосцы "Синоп" "Екатерина Н", "Чесма", канонерская лодка "Донец", миноносцы "Килия", "Гагры", "Геленджик" и оставшийся там "Адмирал Корнилов". 24 июня эскадра перешла в Тендровский залив, ставший (подобно Биорке и Трапезунду на Балтике) постоянным местом летней учебы флота. 26 и 28 июня, завершив еще серию сравнительных испытаний, к флоту присоединились "Казарский" и "Капитан Сакен". Весь июль они плавали с флотом, участвовали в очередном крейсерстве вдоль кавказского побережья. 3 августа вернулись в Севастополь, затем участвовали в обеспечении приема в Одессе войск десанта и высадке их в Очакове. В 1892 г., продолжая следовать законам экономии, Практическая эскадра под флагом контр-адмирала СП. Тыртова (1839-1903) начала кампанию 1 июня'. К находившемуся на рейде под вымпелом броненосцу "Чесма" присоединились находившиеся в вооруженном резерве "Синоп" и "Екатерина II", крейсер "Память Меркурия", канонерские лодки "Терек", "Черноморец", заградители "Буг" и "Дунай". Корабли теперь занимали свои, определенные им места в Северной бухте по линии инкерманских створов (NW и SO 85 20'). Свои места - крайние к выходу в море - против Михайловской батареи получили "Казарский" и "Капитан Сакен". За ними теперь уже прочно утвердилось назначение в качестве легких крейсеров-разведчиков и лидеров миноносцев. Третью линию - вдоль южного берега рейда заняли стоявшие на якорях двенадцать еще сохранивших свои названия миноносцев: "Адлер", "Анакрия", "Ялта", и далее вплоть до "Поти", "Измаила" "Сухума" в глубине рейда. В эту кампанию флот совершал традиционные учения и плавания с заходом в Евпаторию и Феодосию, где корабли приняли десант и высадили его близ устья реки Кача. Затем последовал цикл рейдовых учений в Тендровском заливе с завершающим заходом в Одессу.

У Тендры три ночи подряд с 1 августа "Казарский" и "Капитан Сакен" были заняты минными атаками и их отражением в составе атаковавшего и оборонявшегося отрядов. Весь год продолжались в Севастополе достройка пришедшего в апреле из Николаева броненосца "Двенадцать Апостолов" и опыты при участии СО. Макарова на броненосце "Чесма". Этот самый мощный корабль флота обнаружил неисправимые конструктивные дефекты, загадка которых остается неразрешенной до наших дней. Кто-то почему-то не учел, что повороты 305-мм барбетных установок для боя (кормовая и правая на траверз, левая - направо от ДП на 37°) вызывал крен 7,6°. Механизмы поворота оказывались бессильны вернуть установки в исходное положение, системы ограничения были громоздки и не могли действовать быстро. Различие кренов при разных поворотах грозило дезорганизовать стрельбу. Уменьшалась дальность стрельбы, опасно было и оголение котельных трубок. Боеспособность корабля оказывалась под сомнением. Так приходилось расплачиваться за применение не-центрованных 305-мм установок. Проблема пониженной боеспособности кораблей сопровождала их во все время службы, но о ней понятно, старались не распространяться. Тем более не следовало напоминать о ней великому князю генерал-адмиралу. Но беззаботное его высочество было способно лишь к одному роду деятельности - "срывать цветы удовольствия". Таким удовольствием стало для него и пребывание на юге в сентябре 1893 г. С 1 по 5 сентября, наведя во всем умопомрачительный блеск, и выстроившись на Севастопольском рейде флот готовился к ритуалу встречи своего хозяина, ожидавшегося из Николаева на крейсере "Память Меркурия".

С появлением крейсера под брейд-вымпелом его высочества в сопровождении канонерской лодки "Черноморец" окрестности Севастополя в 8 ч 50 мин 5 сентября огласил грохот императорского салюта в 31 выстрел. Выстроив свои команды на верхней палубе "Казарский" и "Капитан Сакен" криками "ура" первыми приветствовали прохождение крейсера с его высочеством. После флагманского "Синопа" генерал-адмирал перебрался на "Екатерину И", где и был поднят его брейд-вымпел. Началась череда визитов и смотров с изъявлениями счастья от общения с его высочеством. О неприятностях с "Чесмой", предпочли благоразумно умолчать.

В кампаниях 1893-1895 гг. жизнь флота, так же как и ранее наполняясь все более насыщенной, интенсивной и расторопной боевой подготовкой, продолжала нарушаться беспланово и беспорядочно вторгнувшейся в нее придворной суетой. Высочайший смотр флота состоялся 9 мая, когда император на пароходе "Эриклик", при криках "ура" и грохоте салютов проследовал мимо строя собравшихся на рейде кораблей. Минный крейсер "Казарский", минный транспорт "Буг" и броненосец "Двенадцать Апостолов" были осчастливлены высочайшем посещением.

11 мая в составе всех четырех броненосцев, канонерских лодок "Черноморец" и "Запорожец", транспорта "Буг", минных крейсеров "Казарский" и "Капитан Сакен" снялась с якоря для следования в Батум. Сюда к месту своего лечебного затворничества был доставлен отделившийся от царской семьи великий князь Георгий Александрович. Горестная участь приговоренного к умиранию от туберкулеза великого князя - один из множества примеров того, как неразумна и безжалостна бывает природа к людям. По неисповедимой своей прихоти она пресекла жизнь наследника российского престола, наделенного признанными талантами великого князя Николая Александровича (1843-1865) и тем освободила путь к царствованию несильного умом, но яркого реакционера Александра III. Точно также, лишив жизни его сыновей - великих князей Александра (1869-1870) и Георгия (1871-1899) природа отдала престол их еще менее, чем родитель, интеллектуальному брату Николаю.

Судьба когда-то свела автора с Георгием Осиповичем Трехтенбергом (1895-1973), он был крестником великого князя Георгия. Из его рассказов о службе великого князя Георгия в русском флоте автор мог бы узнать многое. Но в те времена (в год 50-летия Великой Октябрьской Социалистической революции) опасно было интересоваться и тем более писать о судьбах великого князя и его попавшего под каток советских репрессий крестника. ("Красная Звезда", 19 февраля 1967 г. статья автора "Лихой полудивизион"). И потому остается неизвестным - в какой мере великий князь, до конца дней своих не терявший связи с флотом, мог участвовать в решении его судеб. Не исключено, что найдутся еще документы о его полезных инициативах, которые могли бы касаться, как о том еще придется сказать, расширения боевых возможностей минных крейсеров. Ведь вполне возможно, что наблюдая на смотру и в пути провожавшие его "Казарского" и "Капитана Сакена, великий князь мог подумать о применении их для постановки мин, в продолжавшей готовится флотом Босфорской экспедиции.

Своего исследования ждет и то обстоятельство, что проект минного заградителя, предложенного в 1889 г. лейтенантом В.А. Степановым, (водоизмещением 430 т, скорость 17 уз) тогда был близок по своим характеристикам к минным крейсерам.