Wundefwaffe

В походах и боях

 

Еще 17 декабря 1902 года Главный морской штаб известил командира, что его крейсер должен войти в состав От­дельного отряда судов в Средиземном море «для всестороннего обучения лич­ного состава, практики в отрядном пла­вании и производства всевозможных за­нятий и учений, включая и практические стрельбы из орудий, до дальнейших рас­поряжений относительно следования весной будущего года в Балтийское море», и приказал идти из Тулона в гре­ческие воды на соединение с отрядом.

Одной из главных причин, по которой новейший корабль был оставлен в Средиземном море, являлось возможное использование его в качестве конвоира императорской яхты во время планиро­вавшегося в марте — апреле 1903 года визита Николая II в Италию.

1 января стоявший на Тулонском рей­де «Баян» поднял Андреевский военный флаг, гюйс, вымпел и вступил в кампа­нию. Новый командир крейсера капитан 1 ранга Роберт Николаевич Вирен орга­низовал на корабле авральные покрасоч­ные работы, так как за время достройки и испытаний заводская окраска во мно­гих местах оказалась поврежденной. Уси­лиями команды крейсер был приведен в блестящее состояние. 15 января вышла из строя одна из динамо-машин: погнул­ся вал. Его заменили запасным и зака­зали новый.

Корабельная служба постепенно на­лаживалась, и тут произошел неприятный эпизод. Матросы Усов и Бадаюк сбежа­ли с крейсера и по данным местной по­лиции перешли границу Италии. 22 ян­варя «Баян» снялся с якоря и направил­ся в Сан-Ремо за беглецами. Итальян­ские власти выдать их отказались, и крейсер возвратился к берегам Греции.

Некоторое время «Баян» находился в составе Отдельного отряда судов Сре­диземного моря под командованием контр-адмирала А.Х.Кригера, но 23 фев­раля командир крейсера получил телег­рамму с приказанием немедленно сле­довать в Бриндизи за великим князем Борисом Владимировичем и греческим принцем Андреем Георгиевичем и доста­вить их в Пирей. Великий князь распо­ложился на борту крейсера в адмираль­ских помещениях, днем посещал Афины.

В марте именитый пассажир прибыл на «Баяне» в Неаполь. Затем вместе с эс­кадренным броненосцем «Император Николай I» и канонерской лодкой «Храб­рый» «Баян» совершил переход в Алжир и принял участие в торжествах в честь президента Франции.

В ночь на 4 апреля «Баян» взял курс на Балтику, но сначала предполагался заход в Тулон, где нужно было забрать якорь динамо-машины, некоторые зап­части и полный комплект чертежей ко­рабля. Море встретило корабль штор­мом. Ветер-мистраль усилился до 9 бал­лов. Огромные волны обрушивались на полубак крейсера. В порту левой носо­вой 75-мм пушки разбило иллюминатор. Мощными водяными валами погнуло вол­норез, фальшборт на среднем мостике и медные леерные стойки, деформиро­вало три задних бимса полубака, не под­крепленных пиллерсами. Треснул в не­которых местах чугунный поддон ручно­го шпиля, сломался тиковый поручень. Большинство иллюминаторов пропуска­ло воду, под ударами волн полупортики казематов выгибались внутрь.

Ход уменьшили до четырех узлов, при этом размахи бортовой качки доходили до 20°, килевой до 8 — 10°. Матросы вед­рами вычерпывали воду из батарейной палубы, подкрепляли брусьями и доска­ми палубу полубака и полупортики. 6 ап­реля «Баян» пришел в Тулон. Местные газеты писали, что выдержанный крей­сером мистраль имел небывалую силу и вызвал много разрушений на берегу, особенно в Марселе. Капитан 1 ранга Вирен писал в строевом рапорте, что «в общем, крейсер выказал прекрасные морские качества, машины работали без­укоризненно и жаль было убавлять ход из-за слабости носовой части, на кото­рую обрушивались все удары волн. Здо­ровье офицеров и команды отличное, сравнительно молодая команда выдер­жала молодцами».

Прибывший на корабль представитель завода осмотрел повреждения и признал, что они являются следствием слабой кон­струкции. На следующий день прибыли рабочие и в результате энергичной рабо­ты выполнили ремонт за неделю вместо предполагавшихся десяти дней.

16 апреля крейсер покинул Францию и направился к Гибралтарскому проливу. Вечером пришлось зайти в Кадис, чтобы поджать подшипники главных машин.

20 апреля продолжили поход. В Ат­лантике крейсер отлично держался на пологой океанской волне, и на полубак попадали лишь отдельные брызги. По­сетив Портсмут и Киль, «Баян» 6 июня прибыл в Кронштадт. За время, прошед­шее после вступления в строй, он про­шел 7322 мили средней скоростью 13,8 узла, израсходовал 2360,5 т угля, в сред­нем сжигая 1 т угля на 3,1 мили. Таким образом, с нормальным запасом угля в 750 т фактическая дальность плавания составила 2325 миль.

В Кронштадте на борт был принят полный боекомплект и все штатные за­пасы, выполнен ряд работ. С 6 по 16 июля в Бьоркезунде успешно произведен от­стрел минных аппаратов.

19 июля капитан 1 ранга Вирен полу­чил секретное приказание начальника ГМШ контр-адмирала З.П.Рожественского «экстренно» после императорского смотра отправиться на Средиземное море и оттуда в составе отряда контр-­адмирала А.А.Вирениуса вместе с эскад­ренными броненосцами «Цесаревич», «Ослябя», «Император Николай I» сле­довать в Порт-Артур для усиления эскад­ры флота Тихого океана.

25 июля 1903 года «Ослябя» и «Баян» вышли из Кронштадта, но далее пути их расходились. «Баяну» было предписано зайти во Францию, а «Ослябе» в Англию. В Шербуре Вирен получил телеграмму Рожественского с приказанием идти дальше, не ожидая броненосца.

В греческом порту Порос «Баян» встретился с броненосцем «Цесаревич», и 25 сентября они вместе направились в Порт-Саид.

В Красном море корабли проводили учебные стрельбы из стволов Бердана по буйкам, буксируемым друг для друга, тренировки сигнальщиков, дальномер­щиков и т.п. В Джибути приняли полный запас угля для перехода через Индий­ский океан до Цейлона. Всего на «Баян» погрузили 405 т угля, и на борту оказал­ся максимальный запас— 1046 т. При этом 60 т в мешках размещались на верх­ней палубе, поскольку в двух запасных угольных ямах (по 40 т) из Кронштадта везли различные машинные запасы и материалы.

К тому времени обстановка на Даль­нем Востоке обострилась до предела. После Коломбо в соответствии с указа­нием ГМШ, полученным шифрованной телеграммой, на ночь корабли готови­лись к отражению минной атаки и двига­лись с погашенными огнями. Переход через Индийский океан прошел без про­исшествий, только 24 октября на сутки уменьшили ход из-за неисправности од­ной из машин «Цесаревича». С двумя непродолжительными стоянками в Пенанге и Сингапуре была совершена за­ключительная часть похода.

19 ноября 1903 года корабли прибы­ли в Порт-Артур. «Баян» существенно усилил крейсерские силы эскадры, со­стоявшие из бронепалубных крейсеров «Аскольд», «Варяг», «Диана», «Паллада», «Новик», «Боярин». Новый крейсер в от­личие от них имел броневой пояс по ва­терлинии, 203-мм орудия в башнях и 152-мм — в бронированных казематах.

Некоторое время «Цесаревич» и «Баян» выделялись в эскадре своей бе­лой тропической окраской, но в декабре их перекрасили в боевой зеленовато-оливковый цвет.

Несмотря на угрозу войны с Японией, значительная часть кораблей эскадры в целях экономии средств состояла в во­оруженном резерве, но «Баян» оставал­ся в кампании. С 19 января 1904 года было введено дежурство крейсеров и дежурство по ночному освещению под­ходов к рейду. «Баян» дежурил в паре с крейсером 2 ранга «Боярин», а по осве­щению — с эскадренным броненосцем «Пересвет».

21 января крейсер участвовал в учеб­ном походе эскадры в море. Проводилась проверка радиостанций, причем на «Бая­не» устойчиво работали приемник и пе­редатчик, обеспечивая связь на расстоя­нии около 90 миль. После возвращения корабли заняли свои места на внешнем рейде. Многие командиры и офицеры считали такое расположение эскадры в преддверии войны опасным. Капитан 1 ранга Вирен подал рапорт с просьбой разрешить постановку на ночь сетевого заграждения, но ответа не последовало.

В ночь с 26 на 27 января эскадра была атакована японскими миноносцами. Ког­да прозвучали взрывы торпед, поразив­ших броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсер «Паллада», с «Баяна» тут же спустили шлюпки для оказания помо­щи. «Баян» стоял мористее других кораб­лей, но с него огня не открывали, так как в течение всей ночи не видели ни одно­го миноносца.

27 января в начале девятого часа по­явились японские крейсера. «Баян» с «Аскольдом» направились навстречу про­тивнику, но сигналом с флагманского броненосца их возвратили обратно. Че­рез некоторое время русская эскадра снялась с якоря и сигналом адмирала «Баяну» было приказано вести крейсера на неприятеля. Но в это время японские разведчики скрылись за горизонтом. «Ба­яну» был поднят сигнал «не удаляться от адмирала», затем «следовать за адми­ралом». Русская эскадра встала на якорь. Вскоре посланный в разведку «Боярин» обнаружил приближающиеся главные силы японского флота. «Баян» вместе с другими крейсерами получил приказание идти ему на помощь, но не удаляться из района крепости.

Капитан 1 ранга Вирен приказал про­бить боевую тревогу и направил свой крейсер навстречу шести японским бро­неносцам. Когда расстояние сократилось до 29 кбт, «Баян» после первого выстре­ла противника открыл левым бортом огонь по флагманскому кораблю адми­рала Того броненосцу «Микаса».

Чтобы не мешать стрельбе своих бро­неносцев, «Баян» следовал курсом, па­раллельным японским кораблям. Вскоре японцы повернули на обратный курс, и огонь крейсера был перенесен сначала на седьмой в строю японский корабль, затем на последний. «Баян» сблизился с противником до 19 кбт, вокруг падало и разрывалось множество снарядов, сотни осколков осыпали корабль. Попав под огонь орудий батарей крепости и русских броненосцев, японский флот вышел из боя и стал удаляться. Вирен дал полный ход, намереваясь атаковать хвост киль­ватерной колонны противника, но на рос­сийском флагмане появился сигнал: «Построиться в кильватерную колонну, «Баяну» вступить в свое место».

За время боя с японскими броненос­цами и броненосными крейсерами «Баян» получил десять попаданий сна­рядов (калибром от 152 мм и выше) и 350 осколков. Пробоины площадью от 1,3 до 1,5 м2 не сказались на его боеспо­собности. Только одна из них оказалась около ватерлинии в коффердаме каюты трюмного механика и была заделана пробкой и деревянными клиньями так, что течь прекратилась (основательно же заделать пробоину можно было лишь в доке или накренив крейсер). Большин­ство попаданий пришлось в кормовую часть. В одном месте крупным снарядом вмяло броню. Осколками повредило 3 75-мм пушки, разбило прожектор и вывело из действия три котла. На верхней палубе разбило кранец 75-мм патронов, при­чем в некоторых выгорел порох, но сна­ряды не взорвались.

Обнаружились повреждения и от на­весных попаданий, в связи с чем пред­положили, что «Баяну» досталось и от мортир крепости.

Личный состав крейсера в своем пер­вом бою действовал героически. Часо­вой у кормового флага строевой квартир­мейстер Никифор Печерица был ранен в обе ноги, но продолжал стоять на посту. После боя офицеры обратили внимание на его неестественную позу и только тог­да выяснили, что он ранен.

В каземате у левого кормового 152-мм орудия в амбразуре разорвался сна­ряд, убив и ранив шесть человек. Из рас­чета уцелел только матрос 1 статьи Па­вел Адмалкин, который продолжал один заряжать, наводить орудие и сумел про­извести 10 выстрелов.

Всего же в бою погибли четыре мат­роса, ранение получил лейтенант Попов 2-й, контузию — прикомандированный поручик сухопутной артиллерии Самар­ский, из 35 раненых матросов двое впос­ледствии скончались.

Крейсер выпустил из своих орудий 288 снарядов, в том числе 28 203-мм, 100 152-мм и 160 75-мм. Капитан 1 ранга Вирен был награжден золотым оружием с надписью «За храбрость», трое офи­церов орденами, боцман и два матроса знаками отличия ордена Св.Георгия (Ге­оргиевскими крестами).

Несмотря на повреждения, «Баян» в ночь с 27 на 28 и с 28 на 29 января нахо­дился в дозоре и зашел в гавань вместе с другими кораблями только 29-го утром.

К 5 февраля пробоины были задела­ны, поврежденные орудия заменены си­лами личного состава, и «Баян» с «Ас­кольдом» утром вышли в разведку. Прав­да, вскоре у правой машины «Баяна» сильно разогрелся упорный подшипник, и пришлось повернуть назад. 9 февраля оба крейсера снова находились в море, пытаясь обнаружить неприятеля в рай­оне о.Торнтон. Два дня спустя «Баян» под флагом контр-адмирала П.П.Моласа при­крывал возвращавшиеся из похода крей­сер «Новик» и миноносцы.

12 февраля «Баян», «Аскольд», «Но­вик» снова вышли на рейд для прикры­тия возвращавшихся с моря миноносцев. В это время к крепости приблизились главные силы японского флота. Крейсе­ра получили приказ «держаться под за­щитой батарей и следить за неприяте­лем». В одиннадцатом часу японские броненосцы и броненосные крейсера были уже на расстоянии около 40 кбт от русских кораблей и открыли по ним огонь. Наши крейсера вступили в нерав­ный бой со всем японским флотом, от­вечая огнем своих орудий. Вскоре рас­стояние уменьшилось до 32 кбт, и де­сятки снарядов падали совсем рядом, обдавая корабли потоками воды и оскол­ками. Избегать прямых попаданий тяже­лых снарядов удавалось лишь благода­ря маневрированию на полном ходу. Крейсера не могли уйти с внешнего рей­да в гавань, пока не прорвутся минонос­цы. Наконец, «Бесстрашный» прошел в гавань, «Внушительный» повернул назад в сторону Голубиной бухты, и крейсера среди падающих снарядов вошли на внутренний рейд. «Баян», «Аскольд», «Новик» около 25 минут находились под обстрелом 12 броненосных кораблей.

16 февраля «Баян» с крейсерами «Ас­кольд», «Диана», «Новик» ходили к остро­вам Мяодао, удаляясь на 50 миль от Порт-Артура. 22 февраля в том же составе вы­шли на разведку в бухту Инченцзы. При возвращении «Аскольд» сел на мель в проходе на внутренний рейд и своим кор­пусом перекрыл вход, поэтому «Баян» не смог зайти в гавань. Командир не захо­тел оставаться на ночь на внешнем рей­де, опасаясь не столько неприятельских миноносцев, сколько своих крепостных батарей, и ушел на ночь в море.

Вечером 26 февраля «Баян» и «Но­вик» отправились на выручку ведущему неравный бой «Стерегущему», но рассто­яние до последнего было слишком боль­шим, и спасти миноносец и его герои­ческий экипаж не удалось.

С прибытием вице-адмирала С.О.Ма­карова активность русских кораблей резко возросла. 27 февраля, 9, 13 и 29 мар­та «Баян» участвовал в выходах в море всех боеготовых сил эскадры. В первый день он первым вышел на рейд под фла­гом контр-адмирала М.Ф.Лощинского. С крейсера было обнаружено несколько плававших мин, и об этом дали опове­щение на выходившие из гавани кораб­ли. Затем «Баян» неоднократно ходил в разведку, сопровождал минный загради­тель «Амур» при постановке загражде­ния у Ляотешаня.

24 марта крейсер привел из Дальне­го в Порт-Артур пароход «Эдуард Бари». На меридиане острова Кэп он задержал английский пароход «Хаймун». При до­смотре контрабандных грузов не обна­ружили и пароход отпустили.

Рано утром следующего дня «Баян» вышел в море для встречи возвращав­шихся из ночного похода миноносцев. На внешнем рейде к крейсеру приблизился миноносец «Смелый», и с него переда­ли семафором, что «Страшный» окружен японцами и ведет неравный бой. «Баян» дал полный ход и направился на выруч­ку. За ним следовали дежурный миноно­сец «Сердитый» и присоединившийся «Расторопный». С крейсера видели, что «Страшный» сильно парил, но продолжал вести бой. «Баян» открыл огонь по япон­ским миноносцам, к спуску приготовили вельбот и шестерку. Около 06.05 на рас­стоянии 50 кбт японцы дали полный ход и ушли на юг, где показались дымы боль­ших кораблей. Через 10 минут «Страш­ный» затонул.

Навстречу «Баяну» полным ходом шли японские броненосные крейсера «Асама», «Токива» и 3-й боевой отряд в составе крейсеров «Касаги», «Такасаго», «Читосе», «Иосино». Наши миноносцы при появлении японских кораблей повер­нули к Порт-Артуру. Капитан 1 ранга Вирен, надеявшийся, что миноносцы при­мут участие в спасении команды «Страш­ного», приказал поднять сигнал «Возвра­титься из погони». Но командиры мино­носцев поняли его как приказание вер­нуться в гавань и только увеличили ход. «Баян» остался один против шести крей­серов противника. В 6.30 он подошел к месту гибели «Страшного». Под огнем противника с него спустили вельбот и шестерку и начали спасать людей. Ору­дия крейсера открыли ответный огонь. Японские снаряды падали и разрывались вблизи шлюпок и у самых бортов кораб­ля. Обошлось без прямых попаданий, но град осколков осыпал палубы и над­стройки. В нескольких местах пробило вентиляторные дефлекторы, была пов­реждена шестерка. Из воды на шлюпки подобрали четверых моряков и одного подняли прямо на срез крейсера. В воде еще оставались люди, державшиеся на обломках шлюпок и койках, но их доволь­но далеко отнесло в стороны. Японские крейсера быстро приближались, их огонь усиливался, поэтому шлюпки срочно по­дозвали к борту и начали их подъем. Как только вельбот и шестерка оторвались от воды и повисли на талях, крейсер дал ход и, отстреливаясь, устремился к Порт-Артуру. В 7 часов утра он приблизился к вышедшим на внешний рейд кораблям эскадры и вступил в кильватер крейсеру «Аскольд».

Во время этого боя орудия «Баяна» выпустили 8 203-мм и 23 152-мм снаря­да. Капитан 1 ранга Вирен был награж­ден орденом Св.Георгия 4-й степени, а трое офицеров получили ордена с ме­чами.

Когда командующему эскадрой доло­жили, что со «Страшного» успели спас­ти только пять человек и еще несколько моряков остались в воде, адмирал Ма­каров приказал «Баяну» вести эскадру к месту трагедии.

Обогнав другие корабли, «Баян» вы­рвался далеко вперед, и около 8 часов с него заметили в дымке на горизонте шесть кораблей противника и еще один крейсер и несколько миноносцев на мес­те гибели «Страшного. На «Баяне» под­няли сигнал «Вижу неприятеля».

В 8.15, когда расстояние сократилось до 50 — 60 кбт, японцы открыли огонь по «Баяну». Русские ответили. Чтобы не мешать стрельбе шедшим за крейсером броненосцам «Петропавловск» и «Полтава», «Баяну» сигналом было приказа­но повернуть и встать в строй крейсеров за «Аскольдом».

Японские корабли отошли, но в 8.40 с юго-востока появились главные силы японского флота. Макаров приказал вер­нуться на внешний рейд, где уже нахо­дились вышедшие из гавани броненос­цы «Пересвет» и «Победа».

Наши корабли готовились принять бой на внешнем рейде под прикрытием береговых батарей. «Баян» шел четвер­тым в строю за «Петропавловском», «Полтавой» и «Аскольдом», когда флаг­ман подорвался на мине и затонул. На броненосце погиб и командующий эскад­рой вице-адмирал С.О.Макаров.

Русский флот понес тяжелую утрату. Выходы эскадры прекратились до 10 июня, когда была сделана попытка про­рыва из осажденного Порт-Артура во Владивосток. В этот день «Баян» шел во главе крейсеров под брейд-вымпелом начальника отряда капитана 1 ранга Н.К.Рейценштейна. Встретив в 20 милях от Порт-Артура главные силы японского флота, командующий эскадрой контр-адмирал В.К.Витгефт повернул обратно. При приближении к рейду «Баян» по при­казу флагмана вышел вперед и повел за собой эскадру. Ночью на рейде орудия крейсера открывали огонь по атаковав­шим японским миноносцам и выпустили 2 203-мм, 27 152-мм, 8 75-мм, 16 47-мм снарядов.

26 июня в составе отряда с броне­носцем «Полтава», крейсерами «Паллада», «Диана», «Новик», двумя канонер­скими лодками и 11 миноносцами «Баян» вышел в море для обстрела японских позиций у бухты Лунвантань. «Баян» сде­лал два выстрела из 203-мм орудий по японским миноносцам. Снаряды упали вблизи от кораблей противника, и те вынуждены были отступить. Крейсер, стоя на якоре в бухте Тахэ, вел огонь по берегу и по японским крейсерам «Ицукусима» и «Хасидате» из 203-мм и 152-мм орудий. Близкие падения снарядов с «Баяна» заставили японские крейсера прекратить огонь и отойти.

При возвращении в гавань во время уборки 75-мм патронов произошел взрыв в элеваторе из-за невнимательности од­ного из матросов. Он столкнул беседку с патронами в шахту, не обратив внима­ния, что подъемная рама внизу. Тележка упала, и головная часть одного из снарядов ударила по капсюлю гильзы другого. Патроны тут же залило водой, и, к счастью, обош­лось без пострадавших.

При входе на внутренний рейд «Баян» коснулся левым бортом грунта около мыса Тигровый Хвост. При водолазном осмотре повреж­дений не обнаружили. В этот день было израсходовано 15 203-мм и 11 152-мм снарядов.

В ночь на 4 июля японцы попы­тались атаковать дежуривший в проходе «Баян» со шлюпки, вооруженной минным аппаратом. Обеспечивавший шлюпку ка­тер потерял ее в темноте, и атака не уда­лась. На рассвете крейсер сделал два выстрела по японским судам, пытавшим­ся тралить мины в бухте Тахэ. Вечером этого же дня — еще один из 203-мм ору­дия по неприятельским миноносцам. Снаряд упал вблизи носа одного из них, миноносцы повернули и ушли.

13 июля «Баян» под брейд-вымпелом Рейценштейна вышел в море вместе с другими крейсерами, канонерскими лод­ками и миноносцами для поддержки пра­вого фланга обороны крепости. Он об­стрелял японские позиции на высоте «150» с корректировкой наблюдательно­го поста на горе Лунвантань. Затем при­нял участие в бою с японскими крейсе­рами «Ицукусима», «Мацусима», «Хасидате» и броненосцем «Чин-Иен». 203-мм снаряд с «Баяна» попал в корму «Ицукусимы», после чего противник поспешил ретироваться. В этом бою «Баян» израс­ходовал 6 203-мм и 15 152-мм снарядов.

14  июля для поддержки русских войск снова вышли корабли эскадры во главе с «Ретвизаном» и обстреливали японские позиции.  Приблизившиеся японские броненосные крейсера «Ниссин» и «Касуга» открыли огонь с рас­стояния, большего предельной дальнос­ти стрельбы орудий русских кораблей. Капитан 1 ранга Вирен сделал попытку атаковать противника, но японцы отсту­пили, не допуская сближения. «Баян» израсходовал в этот день 7 203-мм, 40 152-мм и 1 75-мм снаряд.

При возвращении на внутренний рейд при проходе буйков восточного крепост­ного минного заграждения «Баян» подорвался на мине. Взрыв произошел с пра­вого борта, были затоплены первая ко­чегарка, две угольные ямы и правый коридор против первой группы котлов. Крейсер получил небольшой крен на пра­вый борт и значительный дифферент на нос. Тотчас же была объявлена водяная тревога, начали готовить пластырь и шлюпки для спуска.

Двое трюмных бросились в бортовой коридор для поиска места пробоины, но отравились газами и потеряли сознание. Их обнаружил трюмный механик. Только на следующий день пострадавшие при­шли в себя. Под наблюдением старшего офицера капитана 2 ранга Попова и под непосредственным руководством лейте­нанта Руднева подвели два пластыря системы адмирала Макарова и один учебный, но пробоину полностью закрыть не удалось из-за ее большой длины. Взрывом исковеркало боковой киль, и он мешал прижать пластырь вплотную к бор­товой обшивке. Все переборки выдер­жали давление воды, тем не менее их на всякий случай под руководством трюм­ного механика Кошелева подкрепили распорками. На помощь крейсеру подо­шел спасательный пароход «Силач», ос­нащенный мощными водоотливными помпами. «Баян» вошел в гавань с диф­ферентом 7 футов на нос и встал на боч­ки в Западном бассейне. Нос при этом уперся в грунт.

22 июля крейсер ввели в док. Пе­ред этим для облегчения носовой час­ти сняли 152-мм и 75-мм орудия. (Поз­же баяновские орудия установили на эскадренные броненосцы «Ретвизан», «Пересвет», «Победа» и «Севастополь» — за исключением двух 152-мм пушек, потопленных вместе с баржей у борта «Ретвизана» 27 июля.)

В доке пробоину тщательно обследовали. Центр взрыва при­шелся на 32-й носовой шпангоут с правого борта у угольной ямы, на 3,45 м ниже ватерлинии. Пробои­на имела размеры 2,28x2,75 м, площадь 4,2 м2, общая площадь повреждений борта достигла 27,4 м2. Из-за легкости конструкции корпуса и не­большой ширины угольной ямы (1,8 м) взрывом прогнуло продольную водонепроницаемую переборку, которая разо­шлась по шву, в результате чего затопи­ло и находившееся за ней котельное от­деление.

29 июля в Порт-Артур вернулись пос­ле неудавшейся попытки прорыва во Владивосток корабли эскадры. Минная пробоина лишила крейсер возможности принять участие в этом бою. Когда пос­ле ремонта «Баян» вышел из дока, в его артиллерийском вооружении недостава­ло 8 152-мм, 8 75-мм, 8 47-мм, 2 37-мм орудий, стоявших уже на других кораб­лях или на сухопутном фронте.

6 августа на собрании флагманов и командиров под председательством вре­менно исполняющего должность коман­дующего эскадрой контр-адмирала П.П.Ухтомского было решено все силы и средства остававшихся в Порт-Артуре кораблей использовать для обороны кре­пости. Мелкие орудия, боезапас переда­вались на сухопутный фронт. Для достав­ки и установки орудий, земляных работ ежедневно привлекались моряки. Часть личного состава направлялась в десант эскадры, затем с ухудшением положения на фронте — еще и в резерв десанта, а позже в «дополнительный резерв».

8  начале августа «Баяну» «в заведо­вание для обеспечения боеприпасами и снабжения всеми запасами, исправления разрушений и повреждений» был выде­лен участок фронта от батареи литеры «Б» до реки Лунхэ, где находились форт № III, укрепление № 3, Курганная бата­рея, Перепелиная гора, Скалистый кряж, склон Большой горы.

С возвращением кораблей после боя 28 июля противник продолжал бомбар­дировки порта и внутреннего рейда из 152-мм и 120-мм орудий. Так как стрель­ба велась без корректировки, серьезных повреждений не было, но обстрелы ме­шали работам на кораблях.

9  и 14 августа случайные снаряды попали в «Баян», не причинив ему осо­бого вреда, но 20 августа шальным сна­рядом убило двоих рабочих и одного матроса, несколько человек ранило. На следующий день снаряд попал в правый кормовой срез, пробил палубу и двой­ной борт, но не разорвался.

23 августа 1904 года в Порт-Артуре получили известие, что капитан 1 ранга Вирен неделю назад назначен командующим отдельным отрядом броненосцев и крейсеров (так теперь называлась быв­шая 1 -я Тихоокеанская эскадра), а коман­дование крейсером «Баян» переходит к капитану 2 ранга Федору Иванову 6-му.

В середине августа старший минный офицер крейсера лейтенант Н.Л.Подгурский предложил использовать для стрельбы по японским окопам метатель­ные минные аппараты с паровых кате­ров. Под его руководством два аппарата установили на Водопроводном и Кумирненском редутах, и 25 августа был сде­лан первый успешный выстрел. 4 сентяб­ря с Кумирненского редута лейтенант Подгурский и минер Буторин скатили шаровую мину заграждения. Ее взрыв произвел большие разрушения в япон­ском окопе.

Во время второго штурма крепости 9 сентября лейтенант Подгурский с матро­сами минерами «Баяна» Буториным и Фоминичем и солдатом Труфоновым взорвали блиндаж, занятый японцами на Высокой горе. Противник был ошелом­лен, и это позволило русским вернуть все позиции, занятые на высоте.

«Дальнейший ход обороны выяснил, что подвиг лейтенанта Подгурского от­ложил падение Высокой горы более чем на два месяца; серьезное стратегичес­кое значение Высокой горы дает полное основание думать, что этим самым на два месяца было отсрочено и падение кре­пости» — такую оценку действиям офи­цера с «Баяна» дала позже военно-ис­торическая комиссия в своем официаль­ном отчете.

Личный состав крейсера постоянно привлекался к всевозможным работам на берегу: погрузка угля, изготовление и ремонт тралов, производство ручных бомбочек (гранат) в специальной лабо­ратории, вытаскивание на берег и разо­ружение затраленных и невзорвавшихся мин, строительство и восстановление укреплений и т.д.

Паровой катер крейсера зачислили в партию траления. В противоминных дей­ствиях регулярно по графику участвова­ла часть команды под руководством ко­мандира Иванова 6-го, лейтенанта Под­гурского, мичманов Шевелева, Лонткевича, Бошняка, Романова, Соймонова, прапорщика Алмазова.

С 19 сентября японцы начали обст­рел внутреннего рейда, порта и города из мощных гаубиц. 27 сентября в «Баян», стоявший под Золотой горой в Восточ­ном бассейне, попало четыре 280-мм снаряда. Один из них пробил верхнюю палубу против входа в левую машину на 17-м кормовом шпангоуте, причинив зна­чительные повреждения. 11 октября один из двух попавших в крейсер бронебой­ных 120-мм снарядов пробил верхнюю и батарейную палубы и разорвался в жи­лой палубе.

Только с 27 сентября по 18 октября в крейсер попало шесть 280-мм снарядов и десять среднего калибра. Несмотря на сложные условия, повреждения исправ­лялись, корабль поддерживался в бое­способном состоянии и мог выйти в море.

В сентябре на «Баян» установили шесть 152-мм орудий с крейсера «Паллада». Работы проводились по ночам. 3 октября Вирен сделал попытку укрыть свой крейсер от бомбардировки на внеш­нем рейде. Утром «Баян» встал на бочки под Золотой горой, а затем вышел на рейд. Выход крейсера заметили японцы с Длинных гор. По новому месту стоянки сразу же открыли огонь из 280-мм ору­дий. Противник быстро пристрелялся — снаряды стали падать у самых бортов корабля. С полудня до 17 часов было зафиксировано падение 46 тяжелых сна­рядов, семь из которых поразили цель. Один снаряд попал в правый кормовой 152-мм каземат и, пробив броню, взор­вался. Осколки повредили орудие, эле­ватор и достигли бомбового погреба. Одного матроса убило на месте, другого смертельно ранило. Еще два снаряда пробили броневую палубу. Тем не менее крейсер оставался боеспособным и его 203-мм орудия вели огонь по позициям осаждающих.

7 ноября 1904 года на совещании флагманов и командиров было принято решение «по возможности» укомплекто­вать «Баян» для предполагавшегося про­рыва во Владивосток, «если он не полу­чит новых повреждений», и в ночное вре­мя установить недостающие пушки. На него были переданы с «Паллады» и установлены на станки левого борта 2 152-мм орудия. Начался монтаж еще двух недостающих пушек по правому борту, но работу пришлось прекратить из-за усилившихся бомбардировок.

Увы, выйти в море крейсеру уже не довелось, зато на суше его экипаж про­явил себя с наилучшей стороны. В ре­шающих боях за гору Высокую принима­ли участие моряки «Баяна» под коман­дованием лейтенанта Н.Ф.Мисникова и инженер-механика М.И.Глинки. 22 ноября рота моряков крейсера под командо­ванием лейтенанта Руднева пыталась отбить центральную вершину Высокой. Врач А.П.Стеллов работал на перевязоч­ном пункте 5-го Восточно-Сибирского полка. Священник отец Анатолий Куньев 18 и 19 ноября во время боев на Высо­кой и Плоской горах служил в окопах молебны.

22 ноября японцы захватили важней­шую позицию обороны — гору Высокую и уже корректировали с нее свою стрельбу. Началось уничтожение наших кораб­лей в Западном бассейне. В этот день затонул броненосец «Полтава», 23-го — «Ретвизан», 24-го— «Пересвет», «Побе­да», крейсер «Паллада».

25 ноября японцы перенесли огонь в Восточный бассейн по стоявшему у стен­ки под Золотой горой «Баяну». Пришлось срочно (преимущественно по ночам) вы­гружать боезапас и продовольствие. Ут­ром 25-го к началу бомбардировки на корабле остались лишь несколько необходимых специалистов, вся команда была сведена на берег в безопасные места. Расстрел крейсера начался утром и продолжался до 17 часов. За это вре­мя в него было выпущено около 320 280-мм и 152-мм снарядов. В «Баян» попало около десяти. В жилой палубе, в опас­ной близости от погребов, вспыхнуло несколько пожаров. Пришлось затопить оба 203-мм и все носовые погреба, крей­сер получил дифферент и сел носом на грунт. Подводных пробоин не было, но из-за увеличения осадки вода стала пос­тупать через пробоины в надводном бор­ту. Много снарядов взорвалось о боны, прикрывавшие борта крейсера. Получил ранение инженер-механик Е.П.Кошелев. С наступлением темноты снова выгружа­ли 152-мм снаряды и заряды, и к утру все пригодные для стрельбы боеприпа­сы были отправлены на берег.

26 ноября японцы продолжили рас­стрел «Баяна». С началом бомбардиров­ки пришлось остановить все вспомогательные механизмы, команда сошла на берег. До 11 часов в крейсер попало око­ло десятка 280-мм снарядов, он накре­нился на левый борт до 15° и сел на грунт. Все помещения жилой палубы ока­зались затоплены. Больных и раненых членов экипажа разместили на Дачных местах, из остальных была составлена рота нового резерва под командовани­ем мичмана Лонткевича.

После занятия Порт-Артура японцы подняли «Баян». В 1906—1908 годах крейсер прошел восстановительный ре­монт в Майдзуру и с новыми котлами Миябара и орудиями Виккерса (2 203-мм, 8 152-мм, 16 76-мм) под названием «Асо» вошел в состав японского флота. В 1920 году с него демонтировали 203-мм башни, корабль переоборудовали в минный заградитель, и он мог принимать до 420 мин. В 1930 году «Асо» исключи­ли из списков флота, а 8 августа 1932-го его корпус как мишень был расстрелян тяжелым крейсером «Миоко».