Wundefwaffe

Балтика

 

В начале 1941 года подводные силы КБФ были реорганизованы в две бое­вые бригады, одну учебную и учебный дивизион. Лодки IX серии по-прежнему входили в 1-й БПЛ. Они составляли ее 1-й (С-1, С-3 — С-9; командир — капитан 3 ранга А.В.Трипольский) и 2-й (С-10, С-101, С-102; капитан 3 ранга В.А.Червинский) дивизионы. Весной 1941-го штаб, плавбазы и все исправные лодки бригады перебазировались в Усть-Двинск, однако в Либаве все еще оста­вались 15 ремонтирующихся ПЛ. С-11 и С-12 к началу войны входили в состав Учебной бригады и базировались на Кронштадт.

Готовность дивизионов «эсок», как, впрочем, и всех подводных сил КБФ к началу войны, к сожалению, оставляла желать лучшего. Причины этому были: всем субмаринам, принявшим участие в советско-финской войне, пришлось встать на ремонт (С-1 и С-3 так и не ус­пели его закончить), а новые С-7 — С-10, С-101 и С-102 пробыли в строю менее года и не успели пройти курс боевой под­готовки ПЛ (КПЛ).

В конце 1941 года подводные силы КБФ были реорганизованы в одну бри­гаду. Остальные «эски» (С-4, С-7, С-9, С-12 и С-13) составили ее 1-й дивизион (капитан 3 ранга Е.Г. Юнаков). Несмот­ря на непрекращавшиеся артиллерийс­кие и авиационные удары по Ленингра­ду и Кронштадту лодкам дивизиона уда­лось избежать серьезных повреждений. Летом 1942 года они весьма активно действовали на Балтике, что стало для врага неприятным сюрпризом. Немецкое командование предприняло контрмеры, создав мощный Нарген-Поркаллаудский рубеж, включавший в себя систему мин­ных полей «Насхорн» и сетевое заграж­дение «Вальрос». Советские субмарины фактически лишились возможности вы­хода из Финского залива, а слабость флотской разведки привела к неоправ­данным потерям кораблей в 1943 году. Действия крупных подводных лодок при­шлось временно приостановить.

Лишь 16 сентября 1944 года остав­шиеся С-4 и С-13 получили приказ гото­виться к походу. К этому времени Фин­ляндия уже вышла из войны и стала на­шим союзником. В кратчайшие сроки было достигнуто соглашение о провод­ке подлодок КБФ финскими прибрежны­ми фарватерами и организации новых баз. После почти двухлетнего перерыва советские субмарины вновь вышли на морские коммуникации.

 

С-1

 

К началу войны субмарина (коман­дир— капитан 3 ранга И.Т. Морской) на­ходилась в доке завода «Тосмаре» в Ли­баве. В первые же часы военных дей­ствий С-1 на буксире вывели из дока. С вечера 22 июня на подступах к порту за­вязались ожесточенные бои. Работы по монтажу механизмов продолжались при­мерно до 18.00 следующего дня. И тут обстановка резко изменилась. Противник неожиданно прорвался на ближние подступы к базе с восточного направле­ния. Вскоре нашим частям удалось вос­становить положение, но паническое из­вестие успело достичь города. Кладов­щик минного склада по собственной ини­циативе взорвал весь запас мин. На мор­ском заводе грохот взрыва приняли за сигнал к затоплению. Соответствующий приказ отдал капитан-лейтенант Ю.М. Афанасьев, руководивший группой ре­монтирующихся кораблей командир ЭМ «Ленин».

Подготовка к подрыву субмарины осу­ществлялась в большой спешке. Ее взорвали в 20.36. Судя по трофейным фотографиям, подрывные заряды не на­несли корпусу лодки значительных раз­рушений, хотя впоследствии восстанав­ливать ее немцы не стали.

 

С-3

 

Поскольку к вечеру 23 июня лодка могла самостоятельно идти в надводном положении, ее командир — капитан-лей­тенант Н.А. Костромичев отказался вы­полнить приказ о самозатоплении. Взяв на борт часть экипажа взорванной С-1 (в том числе командира и комиссара), С-3 вышла в море. Лодка направлялась в Усть-Двинск, но около 3.30 следующе­го дня в районе маяка Ужава ее пере­хватили германские торпедные катера S-35 и S-60. Поскольку выпущенные немцами торпеды прошли мимо, столк­новение вылилось в 70-минутный артил­лерийский бой. Заходя с разных бортов, скоростные катера поливали лодку ог­нем из 20-мм пушек и стрелкового ору­жия. Погибли находившиеся на верхней палубе капитан-лейтенант Н.А.Костро­мичев и командир С-1 капитан 3 ранга И.Т.Морской. Осмелев, немцы атакова­ли субмарину ручными гранатами и, на­конец, глубинными бомбами, которые сбрасывались прямо по курсу лодки с минимальной установкой глубины. От полученных пробоин С-3 затонула. Нем­цы подняли из воды 20 подводников, но все они погибли в плену.

 

С-4

 

Утром 23 июня лодка (командир — ка­питан-лейтенант Д.С.Абросимов) вышла из Усть-Двинска для занятия позиции в районе Мемеля (Клайпеда). В отличие от пустынных районов в южной части моря, здесь можно было встретить ко­рабли противника — многочисленные тральщики и сторожевики. Однако, имея указания нападать только на крупные цели, Абросимов дважды отказывался от атаки. Лодка вернулась в Триги 10 июля, затем перешла в Кронштадт для плано­вого ремонта, а в начале августа — в Таллин. 6-го числа вновь вышла на по­зицию у Мемеля.

На этот раз долго ждать достойной цели не пришлось. Днем 10-го в районе маяка Паппензее (30 миль южнее Либавы) Абросимов обнаружил направляв­шийся на юг конвой в составе 1500-тон­ного вспомогательного судна и несколь­ких сторожевых катеров. Две торпеды были выпущены в 13.39 с небольшой ди­станции (В нашей литературе до сих пор утверждается, что жертвой субмарины стал танкер «Кайя» (3223 брт). Реально же латвийский пароход «Кайя» (244 брт) погиб 2.10.1941 г. на минах у Мемеля. В дальнейшем, в связи с ог­раниченным объемом насто­ящего выпуска, мы не будем рассматривать все версии по­бед наших подводников, опуб­ликованные в отечественных исследованиях, сосредоточив свое внимание лишь на наи­более правдоподобных, полу­ченных на основе сопоставле­ния российских и зарубежных источников). Лодка, мгновенно приобретя положительную плавучесть, вынырнула на поверхность, показав носовую оконеч­ность и ограждение рубки. Поскольку в момент залпа был принят дополнитель­ный балласт, спустя несколько мгнове­ний она устремилась вниз, и на 18-мет­ровой глубине ударилась о грунт. Абро­симов принял решение переждать контратаку на дне, что чуть было не стоило С-4 «жизни».

Немцы бомбили лодку на протяжении нескольких часов. От сильных взрывов «эску» било о грунт. Повреждения полу­чили прочный корпус, переборки, шпан­гоуты, механизмы и приборы. К полуно­чи охотники израсходовали весь запас глубинных бомб и покинули район. Тем временем Абросимов решил всплыть и принять артиллерийский бой. Однако на месте своего погружения подводники обнаружили лишь два светящихся буя. С огромным трудом 17 августа лодка добралась до Триги.

28 — 29 августа С-4 в составе глав­ных сил КБФ приняла участие в Таллин­ском переходе, после которого после­довал без малого двухмесячный ре­монт. Вновь она вышла в море 19 ок­тября на позицию у острова Гогланд и оставалась там до 17 ноября. Увы, про­рывающиеся к Ленинграду крупные ко­рабли кригсмарине в этом районе так и не появились. До конца года лодка в море не выходила.

В 1942-м С-4 была включена в состав первого эшелона субмарин, разворачи­ваемых на коммуникациях противника. Ей отводилась весьма ответственная пози­ция на подходах к Данцигской бухте. 14 июня она вышла из Кронштадта и спустя три дня начала прорыв. В ночь на 19-е ее обнаружили финские сторожевые ка­тера. Несколько точно сброшенных глу­бинных бомб вывели из строя часть ак­кумуляторной батареи и рулевое управ­ление. Нарушилась герметичность бал­лонов со сжатым воздухом и топливной цистерны № 3. На следующий день про­рыв был завершен, но еще четверо су­ток потребовалось для устранения по­вреждений.

На позицию «эска» прибыла только 28 июня и в этот же день пыталась атако­вать из кормовых аппаратов одиночный транспорт «Фриц Шуп». Но первая тор­педа сразу затонула, вторая просто не вышла — из-за заклиненной в результа­те взрывов глубинных бомб крышки. По­топить пароход артиллерией у берегов рейха Абросимов не решился. Дальней­шее пребывание на позиции (сначала — у Данцигской бухты, а с 14 июля — меж­ду Карлскроной и Эландом) никаких ре­зультатов не дало. Лишь 24 июля лодка произвела двухторпедный залп по кон­вою у мыса Пакри (Эстония): первая тор­педа не попала, а вторая опять-таки не вышла из торпедного аппарата (не сра­ботал автомат-коробка стрельбы, ни разу не проверявшийся за все время по­хода). 26 июля С-4 прибыла на Лавенсари, а спустя два дня перешла в Крон­штадт.

После мелкого ремонта и докования С-4 решили перевести в Ленинград. В ночь на 15 августа при входе в Морской канал на расстоянии 50 м от правого борта лодки взорвалась неконтактная мина. Выброшенный с мостика взрыв­ной волной погиб командир лодки Д.С.Абросимов. Легкий корпус, устрой­ства и механизмы получили серьезные повреждения. Лодку выбросило на мель, откуда ее вскоре сняли буксиры. Новым С-4 командиром назначили капитана 3 ранга А.А. Бащенко.

Аварийный ремонт субмарины завер­шился примерно в середине февраля следующего года. Два месяца отводилось для подготовки к выходу в море. Вече­ром 30 апреля, после зарядки аккумуля­торов на С-4 произошел взрыв батареи. Корпус, приборы и механизмы получили значительные повреждения. Потребовал­ся новый ремонт.

Лодка покинула Кронштадт только 4 октября 1944 года, уже с новым коман­диром — капитан-лейтенантом А.А. Клюшкиным (ранее командовал М-79). На следующий день она перешла к Лавенсари и уже 8-го вышла из Финского залива. Для действий ей был определен район у маяка Штольпемюнде. Утром 12 октября С-4 обнаружила цель— «одиноч­ный 6000-тонный транспорт», в действи­тельности оказавшийся рыболовным траулером «Таунус» (218 брт). Он был потоплен. Чуть позже был замечен второй траулер, но уничтожить его не удалось — крышка одного торпедного аппарата не открылась, а вышедшая из второго тор­педа с неконтактным взрывателем взор­валась на безопасном от траулера рас­стоянии. Через полчаса Клюшкин попы­тался торпедировать транспорт несколь­ко большего водоизмещения, но тот су­мел уклониться. Не зная (траулеры не имели радиостанций), что в районе дей­ствует советская субмарина, немцы про­должали посылать одиночные суда. В ночь на 13-е из надводного положения С-4 потопила танкер «Терра» (1533 брт). Затем трое суток Клюшкин крейсерство-вал у навигационного буя, пока не об­наружил очередную цель. Ее преследо­вали 4,5 часа, почти до входа в Данцигскую бухту. Но когда С-4 заняла пози­цию для атаки, торпедисты, не дожида­ясь команды «Пли», выпустили три тор­педы по команде «Товсь». Разумеется, вражеское судно осталось невредимым. Наконец, в ночь на 20 октября был об­наружен очередной «8000-тонный» транспорт, который был потоплен двумя последними торпедами. Хотя германс­кие историки до сих пор отрицают факт гибели транспорта, многие обстоятель­ства указывают на то, что судно действи­тельно затонуло. Два дня спустя лодка прибыла во временную базу в Ханко и позже перешла в Хельсинки, где прошла послепоходовый осмотр.

24 ноября С-4 отправилась на пози­цию юго-западнее Виндавы. За первые три недели лодке ни разу ни удалось выйти в атаку, и лишь 14 декабря С-4 дважды неудачно попыталась торпеди­ровать транспорт (возможно, прерыва­тель минных заграждений «Аммерланд»), входивший в состав конвоя. Хотя Клюшкин донес о повреждении судна, противник не заметил атаки. Тем же ве­чером лодка получила приказ перейти на позицию севернее Данцигской бухты. На переходе ее пыталась атаковать герман­ская подлодка. По всей видимости, ме­стонахождение «эски» стало известно немцам. До конца месяца С-4 не смогла выйти ни в одну атаку, зато сама еще дважды становилась целью для вражес­ких «у-ботов».

1 января 1945 года С-4 последний раз вышла в эфир. С позиции она не верну­лась. Зарубежные исследователи счита­ют, что в ночь на 4 января «эска» стала жертвой таранного удара и глубинных бомб миноносца Т-3. Однако приемный центр в Кронштадте принял неразборчи­вую радиограмму, исходившую якобы от С-4 в ночь на 6-е. Загадку частично рас­крывает запись, обнаруженная в журна­ле боевых действий немецкой группы ар­мий «Север» за 6 января. В соответствии с ней, западнее Брюстерорта миноносец Т-33 таранил и потопил советскую суб­марину. Вероятнее всего, это была С-4. Ее экипаж состоял из 48 человек.

 

С-5

 

24 июня лодка (командир — капитан 3 ранга А.А. Бащенко) вышла из Усть-Двинска на позицию между о. Борнхольм и шведским портом Карлскрона. Как и мно­гие походы других субмарин КБФ в пер­вый месяц войны, крейсерство С-5 закончилось безрезультатно. 10 июля лод­ка прибыла в Триги, а затем перешла в Кронштадт для проведения текущего ре­монта.

6 августа она направилась на позицию в Данцигской бухте. К сожалению, под­робной информации об этом походе не сохранилось— Бащенко не успел сдать отчетные документы в штаб бригады до гибели своего корабля. Известно лишь, что за время похода С-5 выполнила тор­педную атаку с использованием одной торпеды. По наблюдению командира, она оказалась безрезультатной. Оставив по­зицию, «эска» взяла курс на Таллин, но на рассвете 20 августа на широте остро­ва Готланд ее атаковал немецкий само­лет, по всей вероятности, из состава 125-й морской разведывательной группы (SAGr 125). С-5 пошла на срочное погружение. Первая бомба взорвалась, когда лодка находилась уже на глубине 25 м, вторая — на 37 — 40 м. В результате сильных гид­равлических ударов получили поврежде­ния прочный корпус, гирокомпас, глав­ный электромотор. Вышел из строя эхо­лот. Субмарина достигла устья Финско­го залива вечером 24 августа и затем прибыла в Таллин.

При переходе в Кронштадт С-5 была включена в состав отряда главных сил. В кильватерной колонне ее место нахо­дилось сразу за крейсером «Киров». 28 августа в районе мыса Юминда корабли попали на плотное минное поле. Коли­чество мин, подсекаемых тральщиками, постоянно увеличивалось, что создава­ло большую угрозу даже в пределах про­траленной полосы. В 20.11 мина удари­лась о корпус в районе 2-го отсека. От взрыва сдетонировал артиллерийский боезапас, и «эска» с членами экипажа камнем ушла на дно. Подоспевшие ка­тера спасли девять моряков, в том чис­ле командира бригады капитана 1 ранга Н.П. Египко и командира С-5 А.А.Бащен­ко.

 

С-6

 

Утром 23 июня С-6 (командир — капи­тан-лейтенант В.Ф. Кульбакин) вышла из Усть-Двинска на позицию в Померанс­кой бухте. Несмотря на активный поиск противника обнаружить не удалось. 9 июля лодка прибыла в бухту Кихелькона (северо-западное побережье о. Саарема), откуда ее должны были отконвои­ровать в Триги. Погода стояла отличная, и Кульбакин разрешил личному составу искупаться. Внезапно в 13.25 лодку ата­ковал одиночный самолет. Обе сброшен­ные им бомбы легли на отдалении 100 м, но немецкий пилот совершил еще не­сколько заходов, обстреляв рубку суб­марины из пулеметов. Корпус и механиз­мы получили незначительные поврежде­ния, однако потери в личном составе оказались серьезными — погибли три и получили ранения семь человек, был тяжело ранен и командир. Отстрелива­ясь из орудий, С-6 вышла из бухты, а затем легла на грунт.

Вечером «эска» прибыла в Триги, а оттуда направилась в Кронштадт. Новым командиром С-6 стал капитан-лейтенант Н.Н. Кулыгин, ранее командовавший «малюткой» VI серии. В начале августа субмарина перешла в Таллин и 6-го от­правилась на позицию между островом Борнхольм и портом Карлскрона. В ус­тье Финского залива подлодка должна была вернуться 24 августа, но этого не произошло. Не ответила она и ни на один из вызовов по радио... В последнем походе на борту С-6 находилось 49 че­ловек.

 

С-7

 

Лодка С-7 (командир — капитан-лейте­нант С.П. Лисин) вышла в море для не­сения дозора на западных подступах к Ирбенскому проливу еще 19 июня 1941 года. В ночь на 22-е ей не удалось обна­ружить отряд вражеских торпедных ка­теров, выставлявших магнитные мины; встреча с ним состоялась спустя две ночи. Использовав советские опознавательные сигналы, «шнелльботы» S-35 и S-60 сблизились с «эской» и внезапно атаковали ее торпедами, но промахну­лись, а затем — артиллерией и глубинны­ми бомбами. Легкий корпус лодки полу­чил множество мелких пробоин, а после взрыва бомб в 7-м отсеке начался пожар, который, к счастью, был быстро потушен. С рассветом С-7 направилась для устра­нения повреждений в Виндаву.

В свой первый поход на коммуника­ции (занятый противником район между Виндавой и Либавой) «эска» вышла ве­чером 3 июля. Он окончился безрезуль­татно. 19 июля С-7 получила приказ ос­тавить позицию и вернуться в Триги. Вслед за этим лодка перешла в Таллин, а в конце месяца — в Ленинград.

Причиной столь стремительного пере­хода стало указание Наркома ВМФ о пе­реводе части подлодок на Северный мор­ской театр. С-7 не хватило буквально не­скольких дней, чтобы выполнить приказ — 31 августа немцы вышли к Неве, что сде­лало переход невозможным. Тогда в шта­бе бригады возник план прорыва на Се­вер через Балтийские проливы, но коман­дование вскоре осознало всю нереаль­ность этого замысла.

С 30 сентября по 21 октября лодка на­ходилась на позиции ожидания между Лавенсари и Гогландом. После короткого пребывания в Кронштадте она вышла в Нарвскую бухту, где провела семь стрельб по береговым целям, выпустив в общей сложности 272 100-мм и 184 45-мм сна­ряда (В своей работе «Боевое использование артилле­рии КБФ», опубликованной в 1947 году, известный специалист капитан 1 ранга А.А. Сагоян написал по этому поводу: «Незнание своего точного места (пла­вание по счислению), ошибки гирокомпаса, грубая точность наводки, рыскание и качка подводной лод­ки на волне создавали большие ошибки, и стрельба вследствие этого была неточной». Эти же слова можно отнести и ко всем другим стрельбам ПЛ по берегу в годы Великой Отечественной войны). 16 ноября лодка вернулась в Крон­штадт и первую военную зиму провела в Ленинграде.

Кампания 1942 года оказалась для С-7 наиболее результативной. 2 июля она вышла из Кронштадта и спустя три дня покинула Лавенсари. Лисину удалось бы­стро и скрытно форсировать Финский за­лив благодаря рискованному маневру — ночному переходу через минное поле «Юминда» в надводном положении. Уже вечером 7-го «эска» вышла из залива и направилась к Норчёпингской бухте. Не­обходимо отметить, что отведенная С-7 позиция захватывала и территориальные воды Швеции, а в боевом приказе зна­чилось: «Уничтожать все транспорты и неприятельские военные корабли, за Ис­ключением военных кораблей шведско­го флота, атаки которых запрещаются». Такое указание объясняется использова­нием немцами шведских территориаль­ных вод для перевозки стратегически важной железной руды.

Кстати, первым нарушили нейтралитет шведы — утром 9 июля их патрульный са­молет безуспешно атаковал заряжавшую аккумуляторы С-7. В тот же день Лисин в отместку выпустил две торпеды в шведс­кий пароход «Норег», но тот сумел уклониться. Вечером подлодка напала на оди­ночный транспорт. При выстреле торпе­ду зажало в аппарате, и второй залп при­шлось делать уже из надводного положе­ния. Погибший пароход «Маргарета» : 1272 брт) совершал рейс из Германии в Швецию с грузом угля. Утром 11 июля атаке подвергся очередной конвой. На этот раз торпеда поразила направлявшийся в рейх рудовоз «Лулео» (5611 брт) (Оба потопленных С-7 шведских судна, вопреки утверждениям МИД Швеции, были торпедированы в 8 милях от суши, то есть за пределами 6-мильной зоны территориальных вод). Судно быстро затонуло, а шведские сто­рожевики «Снаппханен» и «Ягарен» сбро­сили на С-7 26 глубинных бомб, не при­чинивших ей никаких повреждений.

14 июля Лисин дважды стрелял тор­педами по транспортам, но оба раза промахнулся. К тому моменту на лодке оставались торпеды лишь в кормовых аппаратах. Но раньше, чем командиру довелось ими воспользоваться, в ночь на 18-е было получено приказание пе­рейти для действий в районе Виндавы — командование ВМФ пыталось избежать дальнейшего развития политического скандала.

На новой позиции в первый раз суб­марина попыталась выйти в атаку 24 июля, однако из-за удара о грунт не смогла завершить ее. Утром 27-го Ли­син выпустил две торпеды по одиноч­ному пароходу, но те прошли мимо. Ко­мандир приказал всплыть и уничтожить судно артиллерией. Увы, после второго выстрела замок «стомиллиметровки» заклинил лопнувший и сместившийся лейнер. Тем временем вражеский транспорт—пароход «Эллен Ларсен» (1938 брт) — поспешил выброситься на мель. Добить его помешал появившийся на горизонте тральщик. К сожалению, в последующие дни Лисин не предпринял попытки еще раз атаковать поврежден­ное судно, что позволило немцам вос­становить его. 30 июля двумя торпеда­ми был потоплен транспорт «Кате» (1599 брт), шедший в составе неохраняемого конвоя.

К утру 5 августа, после четырехднев­ного поиска у западного побережья Моонзундских островов, «эска» вернулась к маяку Ужава. Спустя несколько часов Лисин обнаружил одиночный транспорт — финский пароход «Похьянлахти» (682 брт), шедший с грузом картофеля из Риги в Мянтилуото. Командир выпустил по­следнюю торпеду, но она изменила тра­екторию и прошла мимо. В распоряже­нии командира оставалось лишь 45-мм орудие. После первых же выстрелов суд­но остановилось и спустило шлюпки. Поскольку оно долго не хотело тонуть (С-7 пришлось израсходовать 380 45-мм снарядов!), обстрел продолжали в тече­ние часа. 9 августа практически безоруж­ная субмарина получила разрешение воз­вращаться в базу. Переход был совер­шен в рекордно короткие сроки. Уже ве­чером 11-го лодка всплыла в 2 милях от Лавенсари и на следующий день оказа­лась в Кронштадте. Этот поход С-7 по праву может считаться самым удачным крейсерством советской подлодки за всю Великую Отечественную войну: лодка потопила четыре и повредила одно суд­но. (Правда, два из погибших транспор­тов формально принадлежали нейтраль­ной стране).

Два месяца ушли на послепоходовый ремонт, подготовку и пополнение запа­сов. Утром 19 октября 1942 года С-7 по­кинула Лавенсари, через двое суток от нее было получено донесение об окон­чании прорыва. Но очередного сообще­ния о занятии позиции в Ботническом заливе в штаб не поступило — вечером того же дня «эску» потопила финская субмарина «Весихииси». Последняя на­ходилась в районе специально с целью перехвата наших подлодок и первой об­наружила всплывшую для зарядки С-7. В 20.41 «финка» выпустила торпеду. Как выяснилось, командир «Весихииси» ка­питан-лейтенант Айтолла неверно оценил дистанцию (в 2000 м вместо 3000 м), но торпеда все же попала в «эску» в райо­не VII кормового отсека. Хотя детонации боезапаса не произошло, открытые на время зарядки переборочные двери предрешили исход атаки — лодка стре­мительно ушла под воду. 44 члена эки­пажа погибли. Спаслась только верхняя вахта, кроме штурмана. В числе четы­рех поднятых на борт «Весихииси» под­водников был и С.П. Лисин. О присвое­нии ему звания Героя Советского Союза он узнал, уже находясь, в плену. После выхода Финляндии из войны Лисин вер­нулся на службу в ВМФ. В 1970 году он вышел в отставку. Умер подводник в 1993-м, не дожив пяти лет до дня, когда на дне Балтики была найдена его суб­марина.

 

С-8

 

25 июня С-8 (командир — капитан 3 ранга М.С. Бойко), к началу войны нахо­дившаяся в Риге, вышла на позицию в район Либавы. На следующий день на лодке была выявлена мелкая неисправ­ность, и командир принял решение воз­вращаться. За это Бойко обвинили в тру­сости и передали суду военного трибу­нала. 15 июля С-8 вышла на позицию перед западным входом в Ирбенский пролив. Поскольку за несколько дней до похода командиром лодки назначили ст. лейтенанта И.Я.Брауна (ранее командо­вал устаревшей L-55), в крейсерство вме­сте с ним отправился комдив Трипольский. В этот раз лодке ни разу не удалось занять позицию для торпедной атаки, хотя возможностей было, как минимум, три. 6 августа С-8 прибыла в Таллин, за­тем перешла в Кронштадт. Начавшуюся подготовку к перебазированию на Север пришлось прервать, и лодка осталась на Балтике.

В ночь на 12 октября 1941 года отряд, куда кроме С-8 входили Щ-322, Щ-323, два базовых тральщика и 4 сторожевых катера, в районе Гогланда попал на мин­ное поле. Строй нарушился, и от мери­диана острова Кери субмарины пошли самостоятельно. Щ-323 посчастливилось выйти в Балтику и вернуться, а Щ-322 и С-8 — нет. Так как подлодка не доло­жила о форсировании Финского залива, логично предположить, что она погибла на минном заграждении «Юминда», ко­торое преодолевалось в надводном по­ложении. До недавнего времени эта вер­сия сомнений не вызывала. Однако ле­том 1999 года в 10 милях юго-восточ­нее маяка Несбю (южная оконечность о. Эланд) на дне была найдена затонувшая советская подлодка. Обследование по­зволило установить ее тактический но­мер — С-8. Другие подробности пока не­известны, но открытые рубочные люки говорят о том, что корабль погиб, нахо­дясь в надводном положении. Поскольку место находки (56°10,7'N/16°39,8'О) практически точно повторяет координа­ты северной оконечности германского минного заграждения «Вартбург», вы­ставленного в этом районе еще 20 — 21 июня 1941 года, можно предполо­жить, что именно оно и стало причиной гибели С-8. Однако здесь есть несколь­ко «но». Во-первых, плановой позицией С-8 должен был стать район Борнхоль­ма, кратчайший путь к которому лежал в стороне от Эланда (фактически С-8 обнаружена на позиции не вер­нувшейся из августовского похода С-6). Во-вторых, минные интервалы у трех линий заграждения  «Вартбург» колебались от 307 до 464 м, и вероятность подрыва при однократном их пересечении была весьма не велика. В-третьих, лодка не сообщила о выходе в открытую часть моря, что ей строго предписывалось. Возможно, часть отве­тов на эти вопросы мы получим уже в ближайшее время, и судьба субмарины, а также 48 членов ее экипажа, переста­нет быть загадкой.

 

С-9

 

Еще в конце мая 1941 года, в одном из первых выходов на боевую подготов­ку лодка (командир — капитан-лейтенант С.А. Рогачевский) случайно ударилась но­совой частью о грунт и получила пробои­ну в балластной цистерне. Для устране­ния повреждения она осталась в Либаве, но уже вечером 22 июня направилась в Усть-Двинск, а оттуда — в Рохукюлу. В свой первый боевой поход (3.7 — 22.7.1941) на позицию к маяку Штольпе «эска» ушла, будучи в частично неис­правном состоянии, и никаких результа­тов не добилась. Ее возвращение оказа­лось достаточно драматичным. 20 июля в 16.20 на входе в Соэла-Вяйн лодку ата­ковала германская субмарина U-140. Лишь чудом С-9 избежала гибели — пер­вая торпеда была выпущена неточно, от второй в последний момент удалось укло­ниться (На следующий день U-140 в том же месте потопи­ла выходившую М-94). В тот же день стоянку в Триги атаковало звено германских бомбарди­ровщиков. Две 250-кг бомбы взорвались за кормой «эски» на расстоянии 20 — 30 м. Топливные цистерны получили пробои­ны, вышли из строя гирокомпас, фрик­ционная муфта, лопнуло несколько акку­муляторных баков. 22 июля С-9 прибыла в Таллин, а затем перешла в Кронштадт, где в течение августа — сентября на ней провели ремонт. С 29 сентября до сере­дины октября лодка занимала позицию ожидания у Лавенсари.

Вновь субмарина покинула Кронштадт 31 октября. До 8 ноября она должна была находиться западнее полуострова Ханко, прикрывая эвакуацию его защитников. Корабли противника так и не были обнаружены. 7 ноября подлодка едва не погибла. В результате ошибки командира субмарина всплыла кормой к штормовой волне. Как только отдраили рубочный люк, а верхняя вахта и Рогачевский под­нялись на мостик, очередная волна на­крыла рубку и смыла за борт находив­шихся на ней людей. Масса воды, влив­шаяся внутрь, мгновенно придала «эске» отрицательную плавучесть. Когда рубка погрузилась, внутрь корпуса обрушился водяной столб диаметром 90 см. К счас­тью, в этот момент люк все же задраили, но субмарину уже увлекло на дно. После удара о грунт на глубине 56 м лодка на­чала столь же стремительно всплывать. Через десять минут С-9 поднялась на поверхность, однако обнаружить смытых волной моряков не удалось. Продолжать боевой поход без командира корабль не мог (в командование вступил помощник командира ст. лейтенант Н.В. Дьяков), и 13 ноября С-9 вернулась в Кронштадт. Первую военную зиму она провела в Ле­нинграде.

С января 1942 года командиром лод­ки стал капитан-лейтенант А.И. Мыльни­ков (ранее командовал М-97). С-9 про­шла средний ремонт и к началу августа была готова к дальнему походу. Однако субмарину продолжали преследовать неудачи. 13 августа, после прибытия на Лавенсари выявилась неисправность гирокомпаса. Не успели его отремонтиро­вать, как 19-го лодка случайно попала в нашу противолодочную сеть. Рядом с дизельным отсеком взорвался подрывной патрон, что вызвало повреждение ряда приборов и механизмов. Пришлось возвращаться в Кронштадт.

Вновь в боевой поход С-9 вышла 15 сентября. Четыре дня спустя, всплыв но­чью для зарядки аккумуляторных батарей, Мыльников обнаружил два финских сторожевых катера. «Оригинальное» ре­шение таранить один из них чуть не привело к трагедии. К счастью, сброшенные в ответ глубинные бомбы повреж­дений не нанесли. В Ботническом зали­зе, куда С-9 прибыла 23 сентября, лодку продолжали преследовать неудачи. 27 сентября во время атаки конвоя выпущен­ная почти в упор торпеда попала в моторный танкер «Миттельмеер» (6370 брт), но сама «эска» угодила под таранный удар судна, шедшего вторым в колонне. Правда, лодка уже набирала глубину, и дело ограничилось сорванными антен­нами, пилой сетепрорезателя и верхним «мечом» ЗПС. Обнаружив спустя час на поверхности моря поврежденный танкер, Мыльников счел его обреченным на ги­бель и удалился. Однако «Миттельмеер» благополучно добрался до порта назна­чения. На следующий день субмарина перешла в южную часть позиции и вече­ром обнаружила одиночное судно — не­мецкий пароход «Хёрнум» (1468 брт). Первая торпеда прошла мимо. Лодка всплыла и ввела в дело 100-мм орудие. После первых же выстрелов судно оста­новилось, но и тогда командир не су­мел достичь торпедного попадания. Вы­пустив 17 снарядов и увидев, что шесть из них поразили «Хёрнум», Мыльников посчитал дело сделанным и ушел. Увы, пароход получил лишь незначительные повреждения и вскоре был отремонти­рован (В отечественной литературе существует путаница относительно названий судов, пострадавших от действий С-9 и С-13 в Ботническом заливе. Так, например, в «Боевой летописи Военно-морского флота 1941 — 1942 гг.» сказано, что в результате первой атаки С-9 был потоплен транспорт «Анна В», второй — танкер «Миттельмеер», а поврежде­ние «Хёрнума» относится к действиям Щ-308, не вернувшейся с позиции в районе о. Утё).

Утром 30 сентября произошло оче­редное ЧП. При погружении через не­закрывшийся рубочный люк стала посту­пать вода, и лодка провалилась на глу­бину. Продутие цистерны быстрого по­гружения не помогло, среднюю группу главного балласта не удалось осушить из-за неисправности клапана. «Эска» достигла грунта на глубине 44 м. Цент­ральный пост оказался полностью затоп­ленным, и лишь небольшая воздушная подушка позволила выжить находившим­ся там людям. Ситуацию спас командир БЧ-5 инженер-капитан 3 ранга Г.А. Са­фонов, сумевший организовать продув­ку кормовой группы цистерн из конце­вых отсеков. Через 34 минуты С-9 всплыла. Оказалось, что крышке люка мешал антенный стопор, сорванный со своего места таранным ударом. Все обо­рудование центрального поста вышло из строя. Отказали гирокомпас, эхолот, лаг, мотор одного из перископов. Кроме того, фактически оказались уничтожены все документы, включая навигационные карты.

С 4 октября лодка возобновила крей­серство, но выйти в атаку ей больше не удалось. Вскоре начался продолжитель­ный шторм, а 15-го перестал действовать последний перископ. Можно назвать чу­дом, что обратный путь субмарины, ли­шившейся практически всех навигацион­ных средств, прошел благополучно. Под­водникам, несомненно, повезло, посколь­ку после войны выяснилось, что в ходе двух прорывов они пересекли 74 линии минных заграждений! 25 октября субма­рина прибыла к Лавенсари, а затем ушла в Ленинград для ремонта.

В свой последний поход С-9 вышла вечером 30 июля 1943 года. Радиопере­дачи позволяют частично восстановить ее маршрут. 7 — 8 августа субмарина до­стигла вражеского противолодочного ру­бежа, обследовала сети и сообщила, что форсировать их невозможно: ни налеты авиации, ни торпедный выстрел с самой субмарины не нанесли заграждению ви­димых повреждений. Начался отход в базу. 10-го подлодка зарядилась у бан­ки Калбодагрунд, а в ночь на 12-е —в 10 милях северо-западнее острова Вайндло было передано последнее донесе­ние.

4 сентября к острову Сескар прибило труп старшины 2-й статьи К.Т. Дикого — одного из 40 без вести пропавших под­водников. Стало ясно, что С-9 погибла — скорее всего, на немецкой донной мине, выставленной между банками Неугрунд и Намси или у самого Лавенсари. Суб­маринам предписывалось совершать пе­реходы в подводном положении, прижи­маясь к грунту. Но проведенные позже опыты показали, что после размагничи­вания остаточное поле «эски» вызывало срабатывание индукционного взрывате­ля на расстоянии 11 — 15 м. Для лодок типа «Щ» и «М» этот же показатель на­ходился в пределах 6 — 8 м.

 

С-10

 

Утром 23 июня 1941 года лодка (коман­дир — капитан 3 ранга Б.К. Бакунин) выш­ла из Усть-Двинска на позицию в Данцигской бухте. «Эска» должна была прибыть в район патрулирования утром 25-го и действовать там на протяжении двух не­дель. Однако в ночь на 28-е с нее посту­пило сообщение: «Ухожу от погони. В 5.00 буду в Либаве». Поскольку порт к тому времени уже был занят немцами, С-10 получила приказ прибыть в Усть-Двинск. Неизвестно, приняла ли лодка это указа­ние, но спустя несколько часов в штаб бригады пришло донесение без позыв­ных, по характеру работы ключом соот­ветствовавшее почерку радиста С-10:

«Терплю бедствие, нуждаюсь в помощи». На этом связь прекратилась.

Долгое время считалось, что подлодку потопили торпедные катера противника. Зная о потере С-10, германские иссле­дователи сделали предположение, что «эску» рано утром 27 июня в Ирбенском проливе потопили «шнелльботы» S-59 и S-60 (катера атаковали цель, весьма на­поминавшую ПЛ). Хотя совершенно оче­видно, что по месту и времени гибели С-10 данная версия никак не соотносит­ся с этой «победой». Скорее всего, С-10 подорвалась на немецком оборонитель­ном заграждении у Пиллау во время за­рядки вечером 27 июня. Получив серьез­ные повреждения и обнаружив дозорные корабли противника, Бакунин, видимо, решил уйти от погони на полной скорости в надводном положении. Исчерпав незна­чительный запас плавучести, субмарина затонула. Большое расстояние до суши стало причиной гибели экипажа (40 чело­век). Правильна ли эта догадка, может по­казать только водолазное обследование С-10, которая и по сей день лежит на дне где-то между Пиллау и Либавой.

 

С-11

 

Сведя к минимуму программу испыта­ний лодки (командир — капитан-лейтенант A.M. Середа), командование КБФ уже 30 июня 1941 года включило ее в строй. 13 июля субмарина вышла на позицию к Мемелю (на борту находился командир 13-го ДПЛ капитан 3 ранга И.Н. Тузов). Крейсер­ство С-11 продолжалось две недели и не принесло результатов (Нельзя обойти молчанием «потопление» лодкой у Паланги 19 июля «сетепрорезателя № 11», кото­рое до нынешнего времени числится большинством наших историков за первый успех балтийских под­водников в Великой Отечественной войне. Во-пер­вых, реально этот корабль, конечно же, был не «сетепрорезатель», а «прерыватель минных загражде­ний» (Speerbrecher), во-вторых, он получил не тор­педное попадание, а лишь наблюдал след торпеды (что могло и померещиться), и, в-третьих, что са­мое важное, спасшиеся члены экипажа С-11 в один голос утверждали, что за весь поход лодка ни разу не выходила в торпедную атаку, что и было зафикси­ровано в отчетных документах БПЛ КБФ за 1941 г. Версия же о потоплении «сетепрорезателя», кото­рый временами «переименовывался» в военный транспорт КГ-11 (судно с таким названием немцы потеряли на Средиземном море в 1943 г.), появи­лась только в начале 60-х годов в результате не­верного перевода статьи из журнала «Марине Рундшау»). Днем 2 августа она встретилась с кораблями эскорта, ко­торые должны были привести ее в бухту Триги. Около 18.00 в устье Соэла-Вяйна под корпусом «эски» прогрохотал взрыв донной мины. Она мгновенно скрылась под водой. С поверхности воды подобрали лишь тело мертвого комдива, тяжело ра­ненных командира лодки и механика, кото­рые, не приходя в сознание, скончались на палубе сторожевого катера. И все-таки три человека из экипажа подлодки сумели выжить. Спустя шесть часов после подры­ва матросы Н.А. Никишин, В.В. Зиновьев и А.В. Мазнин, оказавшиеся в 7-м отсеке, покинули лодку через кормовой торпедный аппарат. Тела остальных 44 членов экипа­жа были захоронены в Риге в 1955 году, после подъема остова С-11.

 

С-12

 

С-12 (командир —капитан-лейтенант В.А. Тураев) вступила в строй ровно на месяц позже С-11, поэтому летом 1941 года в походах не участвовала. В сентяб­ре — октябре она находилась в Кронштад­те, а затем перешла в Ленинград, где про­вела первую военную зиму. Летние меся­цы 1942-го ушли на сдачу зачетов КПЛ, и лишь 19 сентября лодка смогла выйти в море. Вечером следующего дня, не удер­жавшись на заданной глубине, С-12 всплыла до 5 м и была атакована финс­ким самолетом — трофейным бомбарди­ровщиком СБ.

Хотя сброшенные бомбы были уста­новлены на большую глубину, гидроди­намические удары от их взрывов нанес­ли лодке значительное повреждения. Во время ночной зарядки из-за выливше­гося электролита начался пожар, заста­вивший отключить всю носовую группу батарей. Через день движение было во­зобновлено, но тут «эска» попала в сиг­нальную сеть. Ее обнаружила пара фин­ских катеров, к которым вскоре присое­динились еще два катера и четыре СБ. Преследование продолжалось до на­ступления темноты. На С-12 обрушилось не менее 32 бомб, причинивших новые повреждения. С трудом оторвавшись от погони, в ночь на 26 сентября лодка вышла из залива и спустя два дня при­была на позицию между Виндавой и Мемелем.

Первые обнаруженные цели — транс­порты конвоя и учебный броненосец «Шлезиен» — были упущены (в частно­сти, из-за неисправности крышек кор­мовых торпедных аппаратов).

8  ночь на 5 октября «эска» выпустила две торпеды в транспорт, с которым ей удалось незаметно сблизиться на дистан­цию 2 — 3 кбт, но из-за ошибки торпеди­ста вражеское судно осталось невреди­мым. На следующую ночь удалось обна­ружить еще один небольшой одиночно идущий транспорт (скорее всего, рыбо­ловный траулер). Первая торпеда была наведена неверно и прошла перед носом цели. Капитан судна заметил нашу под­лодку и приказал экипажу пересесть в спасательную шлюпку. С-12 выпустила вторую торпеду, но та сразу затонула. «Эска» развернулась кормой и выстре­лила в третий раз. След торпеды прошел под мостиком, однако взрыва не после­довало. Вновь развернувшись, Тураев атаковал из носового аппарата — опять безрезультатно! Пришлось открыть огонь из 100-мм пушки — два первых выстрела дали осечки. И тут на горизонте возник­ли силуэты сторожевиков. Командиру С-12 пришлось уйти ни с чем.

Дальнейшую «охоту» прервал недель­ный шторм и ремонт моторов обоих пе­рископов. Вновь лодка оказалась гото­ва к действиям лишь 21 октября. Тем же вечером возле маяка Акменрагс был об­наружен охраняемый конвой в составе трех крупных пароходов. Прицельно вы­пустив две торпеды, Тураев добился попадания в войсковой транспорт «Са­бине Ховальд» (5956 брт). Судно полу­чило тяжелые повреждения, но осталось на плаву. С аналогичным результатом закончилась атака 27 октября: торпеда попала в транспорт «Мальгаш» (6903 брт), который через пять часов букси­ровки сел на грунт у входа в аванпорт Либавы. (Спустя пару месяцев немцы подняли его и отремонтировали.) С-12 подверглась ожесточенному (44 бомбы), но безрезультатному преследованию.

9  ноября на С-12 закончились запасы продовольствия, экипаж вскрыл НЗ, а лодка легла на обратный курс. Спустя двое суток началось форсирование Фин­ского залива, чуть было не закончившее­ся трагически:  с интервалом  в час «эска» подорвалась на двух минах. К сча­стью, она задела не за сами мины, а лишь за нижние части 25-метровых противотральных трубок КА, и взрывы прогремели в 20 с лишним метрах над кораблем. Появилась течь в прочном корпусе, вы­шел из строя гирокомпас, но лодке уда­лось добраться до базы. 19 ноября она прибыла в Кронштадт.

62-дневный поход С-12 стал самым продолжительным крейсерством совет­ской субмарины за всю Великую Отече­ственную войну. За 1190 ходовых часов лодка прошла 4960 миль, в том числе 1774 под водой. Позже выяснилось, что за 11 суток движения через Финский за­лив С-12 пересекла линии минных за­граждений ровно 70 раз!

Несмотря на серьезные повреждения С-12— единственная из всех «эсок»— была оставлена на зимовку в Кронштад­те, поскольку в 1943 году именно ее пла­нировалось послать в море в числе пер­вых. 25 мая 1943 года она прибыла на Лавенсари, но поход отменили, и лодка вернулась в Кронштадт. Вновь она выш­ла в море вместе с С-9 26 июля. Букваль­но за пять дней до этого Тураев был снят с должности и отправлен с понижением на Северный флот (впрочем, покомандо­вать «эской» ему еще пришлось). Новым командиром стал капитан 3 ранга А.А. Бащенко. Вечером 30-го С-12 покинула Лавенсари и утром 1 августа доложила о зарядке у острова Кэри. Далее ее путь лежал к глубоководному проходу у Найссара, который немцы перекрыли линией донных мин. Больше ни от лодки, ни от 46 членов ее экипажа известий не посту­пало.

 

С-13

 

С-13 (командир — ст. лейтенант П.П. Маланченко), построенная на заводе -Красное Сормово», 11 июня 1941 года начала переход на Балтику по Мариинской водной системе, ,25-го она прибыла в Ленинград, в течение июля прошла хо­довые испытания, а в следующем меся­це сдала основные зачеты КПЛ. Офици­ально в состав флота С-13 включили 30 августа, но до конца года подлодка с неопытным экипажем к боевым действи­ям не привлекалась.

С-13 стала второй и последней «эс­кой» КБФ, имевшей на своем счету по­топленные суда в кампанию 1942 года. Она покинула Лавенсари утром 5 сен­тября и на следующий день достигла маяка Хельсинки. При подъеме перис­копа субмарину обнаружил финский сто­рожевой катер, но сброшенные им глу­бинные бомбы не причинили ей повреж­дений. Вечером 8-го лодка взяла курс на северо-запад для поиска судов про­тивника в Ботническом заливе. В этот район в 1942 году наши подводные ко­рабли еще не проникали. 11 сентября при форсировании Южного Кваркена С-13 «провалилась» на 100-метровую глуби­ну, но корпус лодки выдержал. Тем же вечером она обнаружила первую цель, классифицированную как «10 000-тон­ный транспорт». Пароход шел с вклю­ченными огнями, без охранения. Первая выпущенная торпеда прошла мимо, и командир приказал открыть артиллерий­ский огонь. После 13-го выстрела из 100-милиметровки судно застопорило ход. Тогда Маланченко выстрелил вто­рой торпедой — на сей раз успешно. Так погиб финский транспорт «Гера» (1379 брт). Не успели дать радио о первом боевом успехе, как на ночном горизонте обнаружилось новое судно — «Юсси X» (2325 брт). После попадания двух тор­пед оно затонуло. Продолжением удач­ного дебюта стала атака голландского судна «Анна В» (290 брт) вечером 17 сентября. Ни одна из трех торпед цели не достигла (скорее всего, они прохо­дили под килем), и исход схватки реши­ла артиллерия. Выгоревший «голлан­дец» пристал к берегу и был обнаружен финнами лишь спустя шесть дней.

Дальнейшее пребывание на позиции не дало результатов. В ночь на 4 октяб­ря Маланченко предпринял попытку на­пасть на конвой из надводного положе­ния, но обе торпеды прошли мимо. При возвращении, 15 октября, лодку атако­вали финские сторожевые катера. «Эска» успела погрузиться, однако точ­но сброшенная серия бомб вывела из строя эхолот, гирокомпас; заклинило вертикальный руль в положении «лево на борт». Через выбитый штуцер глуби­номера начала поступать забортная вода. Субмарина упала на грунт на 60-метровой глубине. За несколько часов удалось устранить течь и перевести по­врежденный руль в нейтральное поло­жение. Оставшиеся 102 мили С-13 про­шла, управляясь электромоторами. В Кронштадт она прибыла лишь 19 октяб­ря. Действия экипажа получили со сто­роны командования КБФ двойственную оценку. С одной стороны, 43 человека получили правительственные награды — ордена Ленина, Красного Знамени и Красной Звезды, с другой — лодке не удалось результативно атаковать ни одно охраняемое судно, а из девяти вы­пущенных торпед семь ушли в «молоко». Весной 1943 года Маланченко сменил капитан 3 ранга А.И. Маринеско (ранее командовал М-96), а комдива Юнакова — капитан 2 ранга А.Е. Орел.

С-13 закончила ремонт и докование 24 мая 1943 года, но в море в этом году она так и не вышла. 6 ноября лодка вста­ла на зимний ремонт. Весной 44-го на ней был установлен гидролокатор «Асдик-129».

1 октября 1944 года лодка покинула Кронштадт и уже утром 8-го заняла по­зицию севернее полуострова Хель. На следующий день был обнаружен одиноч­ный «5000-тонный транспорт» (в действительности — траулер «Зигфрид», 563 брт). Сблизившись с ним, Маринес­ко произвел трехторпедный залп и про­махнулся. Спустя две минуты последняя торпеда, имевшаяся в носовых аппара­тах, также прошла мимо цели. Атака была продолжена артиллерией. Выпус­тив 39 100-мм и 15 45-мм снарядов и насчитав в общей сложности 11 попада­ний, Маринеско счел судно потоплен­ным. Серьезно поврежденный траулер потерял ход и накренился, но не зато­нул, а был отбуксирован немцами в базу.

Через девять дней поступило указание занять позицию у Виндавы. На новом ме­сте противника найти не удалось, и 11 ноября С-13 ошвартовалась у причалов Ханко. В начале следующего месяца она прошла докование в Хельсинки.

В свой третий боевой поход С-13 от­правилась 11 января 1945 года и нахо­дилась на позиции между маяком Риксхёфт и Кольбергом с вечера 13-го. К это­му времени противнику удалось развер­нуть на Балтике крупные противолодоч­ные силы, и несколько дней субмарину преследовала группа охотников. 16 ян­варя «эска» пыталась выйти на обнару­женный авиаразведкой конвой, но этому помешал 8-балльный шторм. В последу­ющие дни Маринеско несколько раз об­наруживал и преследовал конвои, и лишь противодействие кораблей охранения не позволило осуществить атаку. Наконец, 30 января произошла встреча с крупным лайнером. Им оказался «Вильгельм Густлоф» (25 484 брт).

Саму «атаку века» можно по времени разделить на четыре основных этапа: первый (21.10 — 21.55), когда Маринес­ко упускает возможность атаковать суд­но с носовых курсовых углов; второй (21.55 — 23.04), в ходе которого С-13 обгоняет «Густлоф» в надводном поло­жении; третий (23.04—23.10)— торпед­ная атака, после которой «эска» погру­жается, а получивший три торпеды лай­нер начинает тонуть; четвертый (23.10 — 04.15) —лодка уходит в северном на­правлении. Преследования субмарины фактически не велось — миноносцы «Лёве» и Т-36 занимались спасением пассажиров «Густлофа», и лишь послед­ний сбросил 12 бомб на большом отда­лении от С-13. Всего вместе с лайнером погибло: 406 матросов и офицеров 2-й учебной дивизии подводных сил, 90 чле­нов собственного экипажа, 250 женщин-военнослужащих кригсмарине, 4600 бе­женцев и раненых (из них почти 3000 детей).

С-13 продолжила крейсерство. 3 фев­раля при попытке атаковать конвой она сама подверглась нападению сторожево­го катера, еще два удара по транспор­там сорвались из-за невыгодных курсо­вых углов. 6-го «эску» обстреляли с суб­марины противника. Лишь спустя четыре дня Маринеско вновь улыбнулась фор­туна. Обнаруженный гидроакустиками са­нитарный транспорт «Штойбен» (14 660 брт) шел с 16-узловой скоростью, пере­менным курсом, с погашенными ходовы­ми огнями. Его эскорт составляли мино­носец Т-196 и торпедолов TF-10. Четыре часа Маринеско маневрировал, зная о присутствии врага только благодаря гид­роакустической станции, и наблюдал его лишь последние 40 минут. Преследовать «Штойбен» (по оценке Маринеско — лег­кий крейсер «Эмден») пришлось на ско­рости от 12 до 18 узлов. Из-за помех со стороны охранения залп был произведен с дистанции 12 кбт из кормовых торпед­ных аппаратов, и ,тем не менее, обе тор­педы попали в цель. На санитарном транспорте на момент торпедирования находилось 2680 раненных военнослужа­щих вермахта, 100 солдат, около 900 бе­женцев, 270 лиц медперсонала кригсма­рине и 285 членов экипажа судна (из них 125 — военнослужащие). Спаслось 659 человек, из которых раненые составили около 350.

15 февраля С-13 прибыла в Турку. По результатам похода Маринеско стал ли­дером по объему потопленного вражес­кого тоннажа. 20 апреля С-13 была на­граждена орденом Красного Знамени. Однако присвоение командиру звания Героя Советского Союза произошло лишь через 45 лет. Этому помешали лич­ные качества «подводника № 1», пове­дение которого на берегу чуть было не подверглось рассмотрению суда военно­го трибунала. Стараниями общественно­сти высшая военная награда досталась А.И.Маринеско спустя 27 лет после его смерти.

В последний военный поход С-13 вышла 20 апреля. Сначала она занима­ла позицию южнее Готланда, на комму­никации Либава — Свинемюнде, затем — севернее Штольпемюнде, а начиная с ночи на 8 мая — северо-западнее Либавы. Выйти в атаку ни разу не удалось (хотя 7 раз Маринеско получал данные о присутствии противника по гидроаку­стике), в то время, как сама С-13 четы­режды становилась объектом нападения немецких подлодок и самолетов. Толь­ко 23 мая «эска» вернулась из боевого похода.

 

С-101

 

Лодка (командир — капитан 3 ранга В.К. Векке) покинула Усть-Двинск утром 27 июня 1941 года и заняла позицию на западе Ирбенского пролива. В походе командир вел себя крайне пассивно — большую часть времени субмарина лежала на грунте в северной части пози­ции и лишь изредка подвсплывала под перископ. Не удивительно, что лодка не имела ни одной встречи с кораблями противника. Утром 15 июля в момент входа в Соэла-Вяйн «эска» подверглась бомбардировке с германского гидроса­молета. Противнику удалось добиться прямого попадания 50-кг бомбы, кото­рая пробила цистерну быстрого погру­жения, но, к счастью, не взорвалась. Не сработал взрыватель и второй бомбы, упавшей на расстоянии 3 — 4 м от кор­мы подлодки. Этот эпизод стал первым в драматической боевой карьере С-101, негласно прозванной за многочисленные повреждения «бомбоуловителем». По прибытию в базу Векке объявили выго­вор, но снимать не стали — очевидно, из-за срочной отправки лодки по Беломорско-Балтийскому каналу на Север, что было сделано в середине августа 1941 года.

 

С-102

 

Балтийская служба этой лодки (ко­мандир— капитан-лейтенант Б.В. Ива­нов) мало отличалась от карьеры С-101. В конце июня она вышла на позицию в Рижский залив. Первое и последнее столкновение с противником состоялось вечером 12 июля, когда лодка обнару­жила южнее мыса Колкасрагс многочис­ленный конвой катеров, барж и мотобо­тов экспериментального десантного со­единения «Балтика», направлявшийся в Ригу. Попытка приблизиться к кораблям, шедшим под самым берегом, могла окончиться для субмарины трагически — малые глубины просматривались кру­жившими над конвоем самолетами, воз­можностей уклоняться от бомб, манев­рируя по глубине, не было. Командир (в походе его действия обеспечивал ком-див-2 капитан 2 ранга В.А. Червинский) резонно отказался от атаки. И, тем не ме­нее, по возвращению в базу, он был снят с должности. Новым командиром С-102 назначили капитан-лейтенанта Л.И. Го­родничего. Под его руководством в ав­густе субмарина перешла на Север­ный театр.