Щ-324

 

Накануне войны «щука» (капитан-лейте­нант А.М.Коняев) высылалась в дозор к мая­ку Дигшер (Финский залив), но 29 ноября ее отозвали в базу. 4 декабря подлодка вышла в район севернее маяка Богшер (позиция № 8). Уже в первую ночь патрулирования Коняеву представился редкостный шанс атаковать субмарину противника. Ею оказалась фин­ская «Ветехинен», вышедшая с якорной сто­янки Хусё в район Либавы для охоты на ледо­кол «Ермак» (4 декабря прошел в Либаву че­рез балтийские проливы, о чем финны полу­чили информацию от шведов). Зная о том, что в районе позиции может оказаться посланная в Ботнический залив С-1, Коняев воздержал­ся от атаки. Надо признать, что в той обста­новке это решение оказалось вполне оправ­данным — спустя сутки через позицию «щуки» прошла Щ-318, которая, прояви Коняев мень­ше осмотрительности, легко могла бы погиб­нуть от атаки своих. Впрочем, незадолго до полудня 9 декабря командиру представился еще один шанс добиться успеха. На этот раз возвращавшаяся в базу «Ветехинен» (лодка обнаружила «Ермак», но не смогла выйти в атаку, потеряв цель в тумане) была надежно опознана, но атака не состоялась. Дело в том, что торпедисты Щ-324, привыкшие стрелять на учениях воздухом, в боевой обстановке растерялись и заполнили торпедный аппарат водой не из дифферентовочной цистерны, а из-за борта. Лодка ушла на глубину, а когда вынырнула, цель уже прошла угол упрежде­ния. «Щука» проследила ничего не подозре­вавшую финскую субмарину до входа в шхер­ный фарватер, у которого безуспешно проде­журила четверо последующих суток. Несколь­ко новых возможностей открыть боевой счет оказалось упущено 17 декабря, в день, когда район Аландских островов был включен со­ветским правительством в зону блокады. Сна­чала лодка обнаружила один из ледоколов финской ледокольной флотилии, но при по­пытке сблизиться с ним была замечена. Спу­стя несколько часов показались два транспор­та, двигавшиеся в восточном направлении. На этот раз подготовка к выстрелу прошла без нарушений, но первая же выпущенная торпе­да начала описывать циркуляцию, и Коняев счел за благо погрузиться на 15м. Всплыв через 14 минут, командир попытался атако­вать второй транспорт, но торпеда прошла за его кормой. На следующий день «щука» вер­нулась в Таллин.

Сразу после окончания навигационного ремонта, вечером 30 декабря Щ-324 вышла в Аландское море на смену покинувшей рай­он из-за поломки электромотора Щ-318, но уже в пути лодку перенаправили на новую позицию № 10 у северного побережья острова Оланд — как раз там проходила основная водная магистраль между Финляндией и Швецией. Днем 2 января субмарина в подвод­ном положении форсировала пролив Южный Кваркен. В ходе патрулирования Коняев не­однократно обнаруживал вражеские корабли и суда, но, считая их мелкосидящими, каждый раз отказывался от атаки. Удобный случай подвернулся только пополудни 13 января. В этот день командир обнаружил конвой, состо­явший из судов «Аннеберг», «Хебе», «Боре I», вспомогательных сторожевых кораблей «Аура II» и «Турсас». Несмотря на то, что ди­станция до цели составляла всего 4 кбт, Ко­няев опоздал с выстрелом, и торпеда прошла между судами. В довершение ко всему, эскорт заметил рубку лодки. Неизвестно, чем бы за­кончилась последовавшая контратака, если бы глубинная бомба, заряженная в правый кормовой бомбомет «Ауры II» (563 т), не взор­валась при выстреле. От взрыва 135 кг тро­тила у корабля разворотило корму и он стре­мительно затонул вместе с командиром лей­тенантом Терё и еще 25 моряками, а «щука» отделалась несколькими перегоревшими лам­почками. Ни до, ни после нашим подводни­кам не доводилось одерживать столь курьез­ной победы. В последующие дни основными врагами «щуки» стали разбушевавшееся море и сильный мороз. Так, 15 января волне­ние достигло 11 баллов при температуре 18°. Даже несмотря на шторм, море продолжало покрываться ледовым панцирем, который к 18-му числу распространился уже на 11— 16 миль от берега. Утром 19 января лодка по­лучила приказ на возвращение, отданный ко­мандованием с очевидным опозданием и по­ставивший подводников в исключительно трудные условия. С рассветом впереди по курсу наблюдался сплошной лед с небольши­ми разводьями. Около 9 часов утра Коняев погрузился и начал движение подо льдом. Командир не знал ледовой обстановки, не имел лоции Южного Кваркена и эхолота, по­зволявшего уточнить счисление по характер­ным глубинам. Только поразительным везе­нием можно объяснить то, что «щука» не вы­скочила на мель и не встретилась с фински­ми минами, стоявшими восточнее маяка Мер-кет. Установив по счислению, что пролив ос­тался позади, Коняев придал лодке неболь­шую положительную плавучесть и, сломав 10—12-сантиметровый лед, в 18.19 всплыл юго-западнее маяка Гислан. Попытку продол­жить движение в надводном положении при­шлось оставить через час, после обнаруже­ния впереди по курсу неизвестного корабля.

Субмарина прошла подо льдом еще 10 миль (а в общей сложности — 31,3 мили) и, нако­нец, в районе маяка Свенска-Бирн вышла на чистую воду. Путь в Таллин был перекрыт тол­стыми льдами, и вечером 21 января Щ-324 ошвартовалась в Либаве. Ее булевые цистер­ны, надстройка и барбеты орудий оказались деформированы, антенные стойки — сломан­ными. Тяжелейший поход закончился победой наших подводников над сложными погодны­ми условиями. 21 апреля 1940 года командир лодки был удостоен звания Героя Советского Союза, а корабль награжден орденом Крас­ного Знамени.