Общая оценка проекта
Создание крейсера «Киров» — безусловно, важный этап советского судостроения. Для своего времени корабль стал воплощением новейших достижений науки и техники, по всем параметрам соответствуя лучшим зарубежным образцам.
Основные его достоинства заключались, прежде всего, в необычайно сильном артиллерийском вооружении, высокой степени автоматизации систем управления огнем, мощной главной энергетической установке и высокой скорости хода. Весьма надежными были средства обеспечения живучести, а также дублирующие друг друга противопожарные системы тушения огня водой, пеной и углекислым газом. Кроме того, корабль отличали и комфортные условия для экипажа.
Сравнение «Кирова» с современными ему иностранными крейсерами показывает, что советский корабль имел значительные преимущества в дальности стрельбы главного калибра и в весе бортового залпа. Дальность стрельбы его 180-мм орудий составляла 211 кбт (38,6 км), то есть была на 20—30% выше, чем у лучших образцов 203-мм орудий «вашингтонских» крейсеров. Однако на дистанциях 80—120 кбт английские, американские, французские и итальянские крейсера того же водоизмещения имели огневое превосходство благодаря большей скорострельности своих 152-мм орудий (4—7 выстр./мин).
Крейсера проектов 26 и 26-бис в целом хорошо проявили себя в боевых действиях в годы Великой Отечественной войны, хотя им и не пришлось вести классические бои с крейсерами и другими крупными кораблями противника. Эффективность артиллерии главного калибра оказалась довольно высокой при стрельбе по наземным целям. Системы ПУС главного калибра и МПУАЗО показали хорошие результаты. Торпедное и противолодочное оружие крейсерами не применялось из-за особенностей боевых действий. Не использовались новые крейсера и для активных постановок мин заграждения. Авиационное вооружение их также осталось невостребованным, но это не значит, что оно было лишним (английские, американские и японские крейсера с успехом применяли самолеты-разведчики). В годы Великой Отечественной войны подтвердились отличные качества 180-мм орудий, надежность ГТЗА и котлов, хорошая маневренность, остойчивость и мореходность, а также высокая живучесть этих кораблей. Они хорошо противостояли воздействию оружия противника. Все черноморские и балтийские крейсера получили тяжелые повреждения: «Максим Горький» подорвался на минах; в «Молотов» попала торпеда, в «Киров»—авиабомбы, причинившие большие разрушения; «Ворошилов» тяжело пострадал от попаданий авиабомб и от подрывов на минах. Неоднократно приходилось крейсерам быть под вражеским огнем береговых или полевых орудий среднего калибра. Тяжелейшие повреждения получил «Киров» уже после войны, подорвавшись на магнитной мине, поставленной противником. Тем не менее, ни один наш крейсер не погиб, все они после аварийного ремонта остались в боевом строю.
Разрушения кораблей, хотя и были значительны по объему, но ограничивались только небронированными частями. Жизненно важные отсеки, защищенные броней, страдали лишь от сотрясений — случаев проникновения снарядов или бомб под броню не было. Поэтому дать объективную оценку их бронирования довольно трудно.
В то же время, у крейсеров типа «Киров» были и слабые стороны. Уникальные баллистические данные артиллерии главного калибра достигались непомерно высокой ценой. Так, большая начальная скорость снаряда и не имевшая аналогов дальность стрельбы предопределили повышенный износ канала ствола 180-мм орудия. Недостаточно эффективной оказалась зенитная артиллерия: 45-мм полуавтоматы не могли бороться с пикирующими бомбардировщиками, да и количество их на кораблях было невелико. Неудачным оказалось и размещение установок Б-34: в результате попадания всего двух бомб в апреле 1942 года на «Кирове» вышли из строя все шесть «соток». Вызвало нарекания и наличие на таком крупном корабле всего одного КПД. По сравнению с большинством иностранных легких крейсеров, недостаточным было бронирование, хотя на кораблях проекта 26-бис его несколько усилили — по расчетам, оно обеспечивало защиту от 152-мм артиллерии в диапазоне 97—122 кбт (17,7—22,4 км), огонь же 203-мм орудий противника был опасен для наших крейсеров на всех дистанциях.
Другие минусы проекта — отсутствие радиолокации и гидроакустики, амортизации механизмов, защиты от магнитных мин, а радиоприема — от помех, создаваемых электроприборами.
Расположение ряда верхних постов на носовой надстройке затрудняло действие экипажа, причем наибольшие нарекания у экипажей вызывали, как это ни странно, мостики крейсеров проекта 26-бис. Сигнальный мостик на них был совмещен с ходовым, боевая рубка ограничивала сектор обзора впереди на 20° (от 10° левого борта до 10° правого), первая дымовая труба — обзор сзади. Мостик был тесен, загроможден, отсутствовала защита личного состава от ветра, брызг и т.д. Фок-мачта была низкой, что не позволяло поднять на одном фале более трех сигнальных флагов. При этом следует отметить, что некоторые встречающиеся в специальной литературе критические отзывы о крейсерах типа «Киров» на самом деле оказались преувеличенными, а некоторые отрицательные качества кораблей могли быть устранены в ходе их эксплуатации. Так, размещение трех орудий в одной люльке — как один из главных минусов крейсеров типа «Киров» упоминается почти во всех трудах по истории советского судостроения и по корабельному оружию. Но на самом деле этот недостаток — чисто теоретический. Конечно, можно представить, что снаряд, попав в башню, выведет из строя механизм вертикального наведения одного орудия, а остальные будут продолжать успешно действовать. Но на практике, как правило, снаряд, проникнув в башню, выводил ее из строя полностью, независимо от количества орудий и схемы их установки. В сражениях Первой мировой войны попадания в крыши башен английских кораблей вызывали возгорание боезапаса и взрыв башни. При попадании в барбет башню заклинивало. Известен лишь один случай, когда снаряд, поразив башню линейного крейсера «Лайон», вывел из строя левое орудие, а правое сохранило способность стрелять.
Можно привести примеры и из хроники морских сражений Второй мировой войны. В бою у Ла-Платы двумя немецкими снарядами вывело из строя две башни на английском тяжелом крейсере «Эксетер», а на легком крейсере «Аякс» попаданием одного снаряда парализовало две кормовые башни. Итальянские крейсера, у которых в башнях оба орудия находились в одной люльке (они-то и послужили прототипом МК-3-180), активно действовали на Средиземном море против кораблей английского флота. Но случаев выхода из строя башен по причине повреждения механизмов вертикального наведения не встречалось.
Имеется и отечественный печальный опыт: при взрывах зарядов внутри башен на крейсерах «Адмирал Сенявин» (проект 68-бис) и «Молотов» башни полностью выходили из строя, хотя и были разной конструкции. Ситуация здесь напоминает споры по поводу линейного и эшелонного расположения машинно-котельных установок на советских эсминцах. Сколько было затрачено средств и драгоценного времени на перепроектирование кораблей и переделку почти готовых эсминцев, а они гибли независимо от расположения МКО.
Зенитное вооружение, слабость которого стала очевидной еще в 1940—1941 годах, во время войны значительно усилили. Вместо 45-мм пушек на крейсерах установили от 10 до 21 37-мм автомата 70-К. Увеличили (на некоторых кораблях до 12) и число стволов 12,7-мм пулеметов (за счет установки четырехствольных «виккерсов»). Следует отметить, что расположение 100-мм зенитных орудий на итальянских (прототипах проекта 26) и французских крейсерах было еще более неудачным, чем на советских. Поэтому в целом средства ПВО крейсеров типа «Киров» не уступали (или почти не уступали) большинству своих зарубежных сверстников.
Неоднократно отмечалось, что дальность плавания, достаточная для Балтийского и Черного морей, оказалась явно мала для Северного и Тихоокеанского театров. Конечно, по этой характеристике, наши крейсера уступали многим иностранным, особенно английским. Но и задачи, и районы действий у них были разные. Британские корабли обеспечивали интересы Соединенного Королевства на всей акватории Мирового океана. Основной же задачей советских крейсеров, как и кораблей других классов, создаваемых по программе 1933—1938 годов, считалось нанесение «сосредоточенного удара» по противнику, пытающемуся прорваться к нашему побережью. Последующие крейсера проекта 68, строившиеся по программе создания «Большого флота», должны были действовать и в океанах, и, соответственно, дальность плавания у них значительно (более, чем в два раза) увеличилась.
Многие недостатки проектов 26 и 26-бис (отказ от кормового КДП и кормового ЦАП, облегченное бронирование, малый запас топлива, уменьшение боезапаса 100-мм орудий, отказ от запасных торпед и т.д.) явились следствием чрезмерного ограничения заказчиком их водоизмещения в целях гарантированного достижения максимальной скорости в 37 узлов.
В заключение отметим, что крейсера типа «Киров» в ряду крейсеров, созданных в конце 1930 — начале 1940-х, занимают как бы промежуточное положение. По калибру орудий (7 дюймов) они находились между легкими крейсерами с 6-дюймовыми орудиями и тяжелыми с 8-дюймовыми, а по сочетанию бронирования и скорости хода — между французскими крейсерами типа «Турвиль», не имевшими бортовой брони, но со скоростью до 40 узлов, и английскими и американскими, хорошо защищенными, но обладавшими скоростью 32—33 узла.
Опыт создания крейсеров проектов 26 и 26-бис и их участия в боях был учтен при создании новых типов кораблей этого класса, вступивших в строй в послевоенный период.
Здесь сам собой напрашивается вывод, что процесс совершенствования военно-морской техники должен быть непрерывным. Если он по каким-либо причинам останавливается, военный флот страны быстро стареет, по количеству и качеству кораблей уступает потенциальному противнику и не может обеспечить задачи обороны государства.
Промышленность России, до 1917 года строившая корабли всех основных классов, за годы гражданской войны оказалась в таком состоянии, что только спустя почти 20 лет, с иностранной помощью, при полноценном финансировании, смогла приступить к созданию легких крейсеров. И лишь к 1970-м годам промышленный потенциал СССР смог обеспечить строительство современных кораблей всех классов, включая авианосцы.
К сожалению, ситуация повторилась в конце XX века, когда после 1991 года строительство флота в России практически прекратилось.
