Wundefwaffe

Корпус

 

Несмотря на то, что испанская воен­но-морская доктрина признавала воз­можность действий крейсеров в составе эскадры, считалось, что наиболее веро­ятные задачи этот тип боевых кораблей должен выполнять в одиночестве (при сопровождении своих конвоев или дей­ствуя на коммуникациях противника), из-за чего особое внимание при проектиро­вании корпуса уделялось мореходности. Именно поэтому в качестве прототипа для «Реины Виктории Эугении» был вы­бран едва ли не самый крупный англий­ский крейсер того периода «Бирмингем», а, например, не более совершенная и дешевая, но мелкая «Аретьюза».

По компоновке и конструкции корпус испанского корабля напоминал корпус «Бирмингема», но был длиннее пример­но на метр. На его изготовление пошла сталь, аналогичная по своим свойствам стали Мартин-Сименс. Из-за более низкого качества работ на испанских заводах, по сравнению с английскими, водоизме­щение возросло более чем на 100 т, что примерно на 30 см увеличивало осадку.

Полубак составлял около двух третей длины корпуса и немного поднимался к форштевню. В наследство от англичан «Эугении» достался ярко выраженный таран. Впрочем, особых иллюзий по его применению уже никто не строил, и фор­штевень не имел мощного подкрепления.

Благодаря развалу шпангоутов в но­совой части, крейсер хорошо всходил на волну — этим он разительно отличался от ранних испанских крейсеров. Кстати, именно хорошая мореходность вместе с относительно высокой скоростью пре­допределили использование в начале 1920-х «Реины Виктории Эугении» в ка­честве яхты для высокопоставленных особ.

Крейсер имел две сплошные палубы (верхнюю и главную) и двойное дно. Вне пределов котельных и машинных отде­лений простиралась также нижняя палу­ба. Внутри корпус делили на отсеки 28 поперечных и одна продольная водоне­проницаемые переборки. Набор и об­шивка — клепаные, палубный настил де­ревянный. Две мачты-однодеревки и три дымовые трубы имели наклон назад, что придавало кораблю легкий и стреми­тельный силуэт. Из-за большого удале­ния дымовых труб от мостика, а также из-за наклона мостик от задымленности не страдал.

Несмотря на схожесть внешнего вида с «Эугенией», «Мендес Нуньес» и «Блас де Песо» унаследовали конструкцию корпуса, теоретический чертеж и схему внутреннего расположения от британ­ского «Каледона». Кстати, опять-таки немаловажным фактором при выборе его в качестве прототипа послужила сухость корпуса, по сравнению с остальными английскими крейсерами военной по­стройки.

Хотя основные размерения корпуса и, как следствие, водоизмещение возрос­ли, эти тонны практически целиком по­шли на компенсацию низкого качества работ на испанских верфях, а также на увеличенный вес вооружения и машин. Топливные емкости остались практичес­ки без изменений.

Весь материал для корпуса произво­дился на испанских заводах, но готов­ность кораблей задерживалась из-за от­сутствия ряда комплектующих, которые по контракту должны были поставить английские фирмы — загруженные воен­ными заказами, они не спешили выпол­нять испанский заказ. Поэтому «Мендес Нуньес» и «Блас де Песо» находились на стапелях более пяти лет.

Во время перестройки 1937—1938 годов крейсер «Рейна Виктория Эугения» (к тому времени он в третий раз сменил свое имя и назывался «Набарра») кар­динально изменил внешний вид, но при этом корпус подвергся лишь незначи­тельным переделкам. В результате пол­ное водоизмещение достигло 6500 т.

Ряд историков, анализируя вид «Набарры» после модернизации, отмечают, что его носовая надстройка проектиро­валась с явной оглядкой на германские карманные линкоры. Однако на деле наибольшее влияние на испанских кон­структоров оказали англичане. Еще при проектировании крейсеров типа «Канариас» испанцы применили аэродинами­чески выгодные формы для надстроек, желая тем самым получить полузла-узел дополнительной скорости. Так что носо­вую «башню» «Набарры» следует рас­сматривать как продолжение работ в этом направлении.

Как и у «Набарры», при перестройке «Мендеса Нуньеса» в 1943 — 1948 годах корпус изменился незначительно. Наи­более серьезной переделке подверглась лишь носовая часть. От тарана отказались, и форштевень приобрел ярко вы­раженные клиперские очертания, а па­луба — более заметную седловатость.