Гибель «Жемчуга»
С началом Первой мировой войны русские крейсера были присоединены к флоту союзников и с высочайшего соизволения поступили под команду английского адмирала. 21 августа 1914 года «Жемчуг» получил персональную задачу на осмотр морского пространства на юг от острова Формоза. С самого начала плавания барон Черкасов установил для команды «курортный» режим службы. При появлении на горизонте судов не игралась боевая тревога. Отсутствовало расписание отдыха команды, прислуга ночью не находилась у орудий. Минные аппараты не были заряжены. При стоянке в порту игрался отбой и включались якорные огни, сигнальная вахта не усиливалась. Посторонние лица имели возможность посещать крейсер, при этом они спускались в любые помещения. В сентябре «Жемчуг» конвоировал транспорты союзников, при этом командир корабля допускал вольности и при пользовании радиосвязью: находясь у Филиппинских островов, он отослал на «Аскольд» нешифрованную телеграмму с указанием своего места.
В начале октября «Жемчуг» был направлен в район Никобарских и Андаманских островов для их осмотра. Союзные крейсера охотились за немецким рейдером — крейсером «Эмден», который начал свою боевую деятельность с захвата российского парохода «Рязань» и фактически парализовал торговое судоходство в Индийском океане. Союзное командование предполагало наличие береговой базы на островах. Выполнив задание, «Жемчуг» сделал остановку в незащищенному порту Блер для погрузки угля, при этом было включено полное освещение и отсутствовала прислуга у орудий. Сам же Черкасов, прихватив с собой пять офицеров, съехал на берег и пробыл там весь вечер, хотя его информировали, что «Эмден» трижды появлялся в районе этого порта.
Пренебрежение к соблюдению элементарных мер безопасности рано или поздно должно было привести к трагическим последствиям. Так и случилось. Пополнив в Рангуне запасы, «Жемчуг» прибыл в Пенанг, расположенный на острове Принца Уэльского у западного побережья Малаккского полуострова. Став на якорь, барон Черкасов запросил разрешение английского вице-адмирала Т.Джеррама, которому он был подчинен, на переборку машин и щелочение котлов после длительного плавания. В тот же день на крейсере разобрали 13 котлов, из оставшихся в рабочем состоянии под парами находился только один, что не обеспечивало одновременную работу систем освещения, подачи снарядов, пожарной и откачки воды. Несмотря на предупреждение о возможной опасности, Черкасов не усилил наблюдение, приказал включить якорные огни, при этом команда отдыхала на верхней палубе без соблюдения боевого расписания. 14 ноября в 18.00 командир съехал на берег, в гостиницу «Истерн энд Ориентел», оставив за себя старшего офицера крейсера старшего лейтенанта Кулибина.
Командир крейсера «Эмден» фрегаттен-капитан Карл фон Мюллер, расправившись с торговым судоходством, решил приняться за боевые суда союзников. По радиоперехватам немцы знали примерное расположение их кораблей. Проведя расчеты, фон Мюллер пришел к выводу, что союзные крейсера имеют в районе Бенгальского залива промежуточную базу. Из газетных сообщений также было известно о частом заходе французских крейсеров в порт Пенанг, куда фон Мюллер решил нанести ночной визит, собираясь произвести неожиданную атаку. Ночью 15 октября 1914 года крейсер подошел к Пенангу в расчете войти на рассвете в гавань, когда можно будет ориентироваться в узком проливе и, кроме того, под утро, как известно, бывает самый крепкий сон. На «Эмдене» поставили четвертую фальшивую трубу, сделавшую похожим его на английский крейсер. Избежав столкновения с рыболовными судами и не ответив на запрос с дозорного миноносца, немцы вошли в гавань, где стояло много судов с освещенными иллюминаторами. Обратили внимание на один темный силуэт без огней, направились к нему, предположив, что это истребители, пришвартованные бортами друг к другу. Судно стояло по течению кормой к выходу. Выйдя на траверз корабля, определили по одной мачте между труб (две деревянные мачты были сняты с «Жемчуга» во время одного из последних ремонтов), что это русский крейсер «Жемчуг». На палубе не было ни вахтенных, ни сигнальщиков. С одного кабельтова «Эмден» выпустил торпеду из правого аппарата и одновременно открыл огонь по носовой части крейсера, полагая, что там находится команда. Здесь Мюллер допустил ошибку, спасшую жизнь части команды, которая по случаю жаркой погоды в действительности отдыхала на верхней палубе. Торпеда попала в корму крейсера с левого борта, и «Жемчуг» сразу же начал погружаться.
Когда артиллерийский офицер лейтенант Селезнев выскочил на палубу, то в трех кабельтовых он увидел четырехтрубный крейсер, с борта которого следовали залпы, по прожекторам на мачтах он опознал «Эмден». У ютового орудия в качестве наводчика стоял лейтенант Рыбалтовский в одном кителе. Когда Селезнев добежал до своего плутонга, он увидел орудие с открытым затвором, пустой кранец первых выстрелов и мертвую прислугу. У орудия справа комендоры были живы, но снарядов у них не было даже в кранцах, а организовать подачу патронов из погребов еще не удалось.
По «Эмдену» стреляли с трех сторон, в том числе и «Жемчуг», но повреждений немецкий крейсер не получил. Пройдя мимо «Жемчуга», он развернулся на месте машинами и, выйдя на траверз, выпустил мину из левого аппарата, которая, попав под мостик русского корабля, вызвала детонацию погреба. Вверх взлетел столб дыма и пара на высоту около 150 м, корпус разломился и носом ушел вводу, через 15 с на поверхности осталась только верхушка мачты с рейком, как крест над могилой.
«Эмден», огибая место гибели «Жемчуга» и плававших на поверхности моряков, направился к французской канонерской лодке, но в это время поступил доклад, что к гавани приближается корабль. Немцы повернули и, потопив по пути дозорный французский миноносец «Мускэ», вышли в море.
Первыми начали поднимать моряков из воды рыбаки, затем с берега подошли катера и лодки местных жителей. Нужно было спешить, сильное течение сносило людей в пролив, и, кроме того, здесь водились акулы. Прибежавший на берег командир, по словам одних свидетелей, метался по пристани и пытался сорвать с себя погоны, а другие утверждали, что он энергично и толково организовал спасение команды крейсера. Все врачи Пенанга оказывали помощь пострадавшим морякам в местном госпитале. После подсчета оказалось, что погибли мичман Сипайло и 80 нижних чинов, позднее 7 человек умерли от ран, 9 офицеров и 113 нижних чинов получили ранения различной степени тяжести.
Извлеченные из моря тела погибших и умерших от ран были захоронены на старом католическом кладбище «Вестерн роуд». По воспоминаниям старых монахинь, в могилу было опущено 24 тела, еще двух человек похоронили в одной из деревень, куда море прибило их трупы. Остальные погибшие ушли на дно с кораблем либо были вынесены в море.
Выжившие моряки вернулись во Владивосток на борту вспомогательного крейсера «Орел» 3 декабря. А 27-го числа «Орел», приняв 152-мм снаряды и другие припасы для крейсера «Аскольд», вышел в Сингапур. На борту находились и прикомандированные офицеры с крейсера «Жемчуге — лейтенант Рыбалтовский и мичман Осипов. После передачи грузов для «Аскольда» вспомогательный крейсер направился в Пенанг. По прибытии в порт установили на кладбище чугунный крест и приступили к работам на затонувшем корабле. К 23 января удалось поднять одно 120-мм орудие, которое стояло на юте, пулемет, шесть оптических труб с прицелов, кормовой прожектор. Работам сильно мешали течение, большое количество ила, загроможденность палубы обломками конструкций, большой крен корпуса на правый борт. В начале февраля работы по указанию российского консула были свернуты и «Орел», забрав из местного госпиталя 14 остававшихся там раненых из команды «Жемчуга», убыл в Сингапур, где принял участие в подавлении восстания полка сипаев. Во Владивосток вернулись только в конце марта 1915 года. Снятое 120-мм орудие после очистки канала ствола признали утратившим свою ценность из-за обнаруженных внутри раковин. Оно ушло под воду несмазанное и с пороховым нагаром после стрельбы, что привело к его быстрой коррозии в морской воде. Это, возможно, и послужило главной причиной прекращения подъемных работ на «Жемчуге».
11 сентября 1915 года военно-морской суд в закрытом заседании огласил приговор по делу о гибели крейсера. К ответственности были привлечены капитан 2 ранга Черкасов и старший офицер старший лейтенант Кулибин. Командиру вменялось в вину халатное отношение к службе; кроме того, он допустил, что его сопровождала жена, передвигаясь на частных пароходах из порта в порт, где останавливался крейсер, причем он сообщал ей в письмах и телеграммах места остановок. Старший лейтенант Кулибин, оставшись за командира, не принял надлежащих мер. Суд приговорил обоих, с учетом беспорочной службы и наград за Русско-японскую войну, лишить чинов, орденов, других знаков отличия, исключить из военно-морской службы, лишить дворянства, всех прав и преимуществ и отдать в исправительно-арестантское отделение гражданского ведомства (Черкасова на 3,5 года, Кулибина на 1,5 года) или при отсутствии мест — в тюрьму гражданского ведомства на самые тяжелые работы. При конфирмации приговора император наложил резолюцию: разжаловать в матросы и отправить на фронт. Черкасов попал на Кавказский фронт, а Кулибин в морскую бригаду под Ригу, со временем оба отличились, получили Георгиевские кресты и были восстановлены в званиях. Барон Черкасов умер во Франции в 1942 году, а Кулибина тяжело ранило во время Февральской революции и он вскоре умер.
Надо сказать, что в истории с гибелью «Жемчуга» и союзное командование показало себя не с лучшей стороны. Охрана бухты Пенанг была организована плохо. Миноносец, находившийся в дозоре, не получив ответ на свой запрос, видимо, не доложил в штаб о проходе неизвестного корабля. На входе в порт не было никаких заграждений, что и способствовало дерзкому нападению «Эмдена» на корабли, стоявшие в гавани.
