"Spree" / "Kaiserin Maria Theresia" / "Урал"

Заказанный верфи "Вулкан" однотипный "Хафелю" лайнер "Шпрее" заложили под стапельным номером 194. 17 мая 1890 г. он сошел на воду, 6 октября был принят заказчиком и уже 11 октября 1890 г. вышел в свой первый трансатлантический рейс на линии Бремен - Саутгемптон - Нью-Йорк. 18 декабря следующего года лайнер встретился в море с горящим пароходом "Абиссиния" компании "Гийон Лайн" (Guion Line). Хотя экипаж "Шпрее" и пытался оказать помощь терпящему бедствие собрату, все попытки оказались тщетными и, приняв на борт 60 пассажиров и 88 членов его команды, "Шпрее" продолжил маршрут.

А 26 ноября 1892 г. произошел совершенно противоположный случай. Находясь в море приблизительно в 1000 милях от Куинстауна, на "Шпрее" сломался вал, что повлекло за собой заполнение двух отсеков. С 750 пассажирами на борту, имея дифферент на корму, лишившийся хода лайнер два дня беспомощно дрейфовал в океане (радио в то время еще не изобрели!), пока его не заметил проходивший мимо лайнер "Лэйк Гурон" компании "Бивер Лайн" (Beaver Line). С него завели конец и через шесть дней благополучно довели до Куинстауна.

Пароход стал в ремонт на заводе в Мил-фордхейвене и в 1893 г. снова смог выйти на линию, но ненадолго. В декабре 1895 г. он налетел на риф. И опять, только спустя несколько дней, потерявший ход лайнер обнаружили и сняли с мели. На сей раз для ремонта его отправили в родную Германию, после которого в декабре 1896 г. "Шпрее" перевели на линию Шербур - Нью-Йорк. И снова ненадолго. 2 июля 1897 г. на лайнере снова сломался единственный вал и снова в течение трех дней пришлось ожидать помощь, случайно проходившую мимо. На сей раз ею оказался пароход "Мэйн" компании "Атлантик Транспорт Лайн" (Atlantic Transport Line), обнаруживший "Шпрее" 5 июля и отбуксировавший лайнер к Куинстауну. Позднее многострадальное судно отбуксировали в Саутгем-птон, где оно стало в ремонт, чтобы по его завершении 16 ноября 1897 г. выйти в свой последний рейс Бремен - Саутгемптон - Нью-Йорк. Неудачливый лайнер создавал компании плохую рекламу, и потому было принято решение переделать его в двухвинтовой, одновременно сменив название.

Следует отметить, что решение отправить "Шпрее" на переделку было не совсем своевременным. Потратив на модернизацию приличную сумму, компания снова получала пароход вчерашнего дня, хотя и обновленный, а повремени она еще с полгода, лайнер ушел бы в Испанию. Лихорадочно готовясь к войне с Америкой, испанцы были готовы приобрести все что угодно. В литературе встречаются сведения, что переговоры о продаже лайнера велись. Сообщалось также, что испанцы его купили и даже, по ряду источников, якобы успели переименовать в "Магальянес".

В ходе модернизации, проходившей в Штеттине, на пароходе установили 20-м вставку, из-за чего в габариты его корпуса смогли вписаться механизмы большей мощности, и появилась третья дымовая труба. В июне 1899 г. обновленный лайнер под новым наименованием "Кайзерин Мария Терезия" вышел на ходовые испытания в Северное море, после чего его снова вернули на Балтику. Но злой рок продолжал преследовать даже переименованное судно: в первых же походах "Кайзерин Мария Терезия" налетела на мель и получила сильную течь. Два спасательных судна и два корабля ВМС Германии помогли снять пароход, и он собственным ходом вновь отправился на ремонт в Штеттин, но вблизи него опять сел на мель. На сей раз в спасательной операции участвовали пять буксиров и ледокол.

И только 13 марта 1900 г. судно смогло наконец отправиться из Бремена в Саутгемптон и дальше - в Нью-Йорк. 4 февраля 1901 г. германские моряки спасли команду погибшей в Северной Атлантике британской шхуны "Павия". Всего лайнер сделал 29 рейсов туда и обратно, семь раз совершал круизы с заходом на Средиземное море. Однако, как и все суда подобного класса, он уже был убыточным. Поэтому, завершив последний рейс, начавшийся 26 сентября 1903 г., пароход встал на прикол.

К счастью для компании, лайнером заинтересовалось правительство России, готовившее пополнение к отправке на Тихий океан. В марте 1904 г. Морское ведомство через посредническую фирму начало переговоры с NDL, и всего через месяц, 6 апреля на вновь приобретенном пароходе произвели ходовые испытания. При средней мощности механизмов 18 110 и.л.с. судно развило среднюю скорость 20,35 уз. Максимальная мощность составила 19 328 л.с, скорость, соответственно, - 22 уз.

В штатные угольные ямы могло поместиться 2760 т угля. При приеме дополнительного запаса в каюты эмигрантского класса корабль мог на 13 уз. покрыть расстояние до 10 300 миль.

В целях соблюдения секретности объявили, что пароход приобретен для Добровольного флота. Из всех купленных в Германии трансатлантиков считалось, что "Мария Терезия", вступившая в строй в 1899 г., самая новая, поэтому за нее запросили и самую высокую цену - 2,5 млн руб. 11 апреля лайнер вышел из Виго и 17 апреля прибыл в Либаву, где 21-го числа того же месяца состоялась его приемка комиссией Морского ведомства от прежних владельцев (приказ № 164). Спустя еще три дня пароход поднял флаг Добровольного флота, и вскоре начались работы по переделке его во вспомогательный крейсер силами порта Императора Александра III.

28 мая решением Адмиралтейств-Совета лайнер под наименованием "Урал" был зачислен во второй ранг судов флота.

Сразу после начала войны для вооружения вновь приобретаемых судов русскими военно-морскими агентами за границей, главным образом в Америке, была закуплена артиллерия. Весной 1904 г. на зафрахтованных пароходах она стала прибывать в Либаву. Часть из этих орудий установили на "Марию Терезию", работы на которой закончились 29 июня. Лайнер получил два 120-мм/45 орудия (побортно на полуюте), четыре 76-мм/40 орудия Армстронга (два - на шканцах и два - на полубаке), восемь 57-мм пушек Гочкиса (два - за трехдюймовками на шканцах, остальные - на центральной надстройке: четыре в носу и два в корме) и два пулемета. Для увеличения дальности плавания помещения эмигрантского класса приспособили для размещения дополнительного запаса угля. Интересно, что из всех вспомогательных крейсеров размещение угля на "Урале" в каютах вызвало наибольшие трудности, поскольку линии подачи снарядов из погребов и угля в котельное отделение оказались совмещенными. А для облегчения погрузки Металлическому заводу заказали погрузочные трубы, которые были готовы 25 мая. Всего же, с учетом штатных угольных ям, "Урал" мог теперь принимать 4260 т. На крейсер также установили станцию беспроволочного телеграфа, два боевых прожектора и прочее оборудование. Экипаж включал 19 офицеров и 491 нижний чин.

Вместе с другими вооружаемыми в Либа-ве крейсерами "Урал" предполагалось использовать в операциях против контрабандных судов в Атлантике, у северо-западного побережья Африки, островов Капе-Верде и в районе Гибралтарского пролива. 12 июля лайнер вышел из Либавы курсом на Балтийский порт, где он должен был соединиться с "Доном". Переход прошел благополучно: крейсер шел со средней скоростью 13 уз., по дороге произведя практические стрельбы. Вечером "Урал" ошвартовался с "Иртышом", с которого принял приготовленный для передачи уголь, а на утро в Балтийском порту предстоял высочайший смотр великим князем Алексеем Михайловичем.

На следующий день "Урал" поднял Андреевский флаг, когда приказом № 135 генерал-адмирал зачислил пароход в список судов флота в класс крейсеров II ранга. 14 июля крейсер начал кампанию. Таким образом, с самого выхода корабль шел под военным флагом, то есть имел все права военного корабля: так были соблюдены требования международного призового права и исправлено упущение, имевшее место в апреле с крейсерами "Петербург" и "Смоленск".

15 июля в 23.45 "Урал" снялся с якоря и вслед за "Доном" вышел из Балтийского порта. 18 июля в 14.30 в заданной точке состоялась встреча с миноносцами "Рьяный" и "Прочный", которые должны были подстраховать крейсера при проходе датскими проливами. У мыса Скаген миноносцы повернули обратно, а крейсера, обогнув Англию вокруг Шетлендских островов, направились на юг. 26 июля на параллели Лиссабона крейсера разделились: "Урал" двинулся к мысу Финистерре, а "Дон" - к северо-западному побережью Африки. Предварительно договорившись о встрече, оба крейсера попали в густой туман. Когда тот рассеялся, "Дон" и "Урал" находились уже вне видимости друг друга.

Уже в 9 утра 26 июля "Урал" встретил свой первый потенциальный приз. Большой трехмачтовый пароход без флага демонстративно проигнорировал запрос русского крейсера и, развив полный ход, шел прежним курсом. Лишь когда "Урал" пошел наперерез, на пароходе подняли английский флаг. Впрочем, сильный ветер все равно не давал возможности спустить на воду шлюпки с досмотровой партией, так что неопознанный "англичанин" ушел.

Вечером этого же дня крейсер зашел в Лиссабон, где простоял отведенные нормами международного права 24 часа. Приняв до 400 т воды и обменявшись депешами с Петербургом, "Урал" утром 28 июля снова направился в море, отказавшись от приема угля.

Чтобы сбить с толку предполагаемых наблюдателей на берегу, крейсер взял курс на север и буквально у входа в порт встретил идущий на юг британский пароход. Дав ему удалиться от берега на 20 миль, чтобы исключить всякую возможность наблюдения, сигналом остановил его. Английский угольщик, следующий из Кардифа в Анкону, после полуторачасовой задержки был отпущен. В тот же день "Урал" встретил еще два парохода: "Ан-жело Падре" из Генуи и "Нордфилд" из Лондона, но так как это были небольшие кораблики, явно для каботажных перевозок, их даже не стали останавливать.

В 5 утра, когда "Урал" подошел к мысу Сан-Винсенте, в утреннем тумане заметили большой трехмачтовый пароход, шедший со скоростью 12 уз. В связи с тем, что в это время оба корабля находились недалеко от берега, погоня затянулась на целых три часа. На сигнал остановиться "купец" не среагировал, равно как и на предупредительный холостой выстрел. И только после второго выстрела застопорил машины. Причины столь странного поведения обнаружились при осмотре. Досмотровая партия во главе с лейтенантом фон Шульцем установила, что грузопассажирский пароход "Коррха", шедший в Калькутту, имеет на борту большие запасы взрывчатки и боевых материалов. Хотя официальным пунктом доставки потенциальной контрабанды был указан Тринкономале, многочисленные неточности в документах заставили Истомина вмешаться. Два раза между стоящими в море судами туда и обратно сновали шлюпки. Наконец, нервы капитана "англичанина" не выдержали, и он сигналом запросил: "Сообщите мне, я задержан?". Лишь после этого Истомин принял решение его отпустить.

Весь следующий день русский вспомогательный крейсер находился в этом районе, но лишь 30 июля около 9 утра с него заметили идущий к Гибралтару большой четырех-мачтовый пароход. Но и на этот раз, несмотря на военный характер груза, его даже не остановили, поскольку на борту английского парохода "Памония" находились войска. Примерно через час "Уралом" был остановлен английский пароход "Пенесленир", угольщик, шедший из Фальмута на Мальту, его, разумеется, также отпустили. А вот следующий угольщик, замеченный сигнальщиками около полудня, заставил поволноваться. На сигнал и два холостых выстрела он не среагировал и остановился лишь после боевого выстрела под нос. "Нахалом" оказался английский угольщик "Скотиан". Высадившаяся на пароход досмотровая партия контрабанды не обнаружила, и судно отпустили для его следования в Марсель. Последний в этот день пароход "Рондо" задержали около 15 часов. Но даже несмотря на то, что он вез в числе прочих грузов части для машин, его также пришлось отпустить: груз предназначался для Марселя и итальянских портов. В 7 вечера "Урал" отошел с оживленной линии и лег в дрейф: до 3 часов ночи экипаж занимался перегрузкой угля из импровизированных бункеров, установленных в эмигрантских каютах.

В 7 часов утра 31 июля "Урал" снова вышел "на работу". Практически сразу же его сигнальщики обнаружили пароход "Брайнсайд", шедший в Марсель. Отправившаяся на английский купец досмотровая партия под командой Шульца снова попала в щекотливую ситуацию. Шкипер парохода не хотел показывать необходимые документы. Лишь после угрозы отвести дерзкого купца в Либаву Шульц смог приступить к своим обязанностям. Бумаги оказались в порядке, и "Брайнсайд" пошел прежним курсом. В то время, когда Шульц препирался со шкипером, мимо прошел еще один пароход. И как только шлюпка с досмотровой партией вернулась обратно, "Урал" бросился в погоню. Купца пришлось преследовать почти полтора часа, и лишь после холостого выстрела корабли легли в дрейф. Это оказался итальянский угольщик "Сопенго Женева", идущий в Специю, так что и его пришлось отпустить. Больше в этот день работы для рейдера не нашлось. Хотя в 6 часов вечера сигнальщики и обнаружили огни, но, увидев за собой погоню, пароход поднял французский флаг. Пожелав союзнику счастливого плавания, корабли разошлись.

Между тем, "Урал" находился в данном квадрате уже четвертый день и сумел своими действиями изрядно переполошить судовладельцев. Посчитав свою миссию выполненной, ведь, получив информацию с пришедших в порт кораблей, японцы вряд ли бы рискнули в ближайшее время посылать контрабанду Гибралтарским проливом, Истомин принял решение идти в океан. В 9 часов вечера крейсер прошел траверз Сан-Винсенте. Между тем, сильный ветер вызвал крупную зыбь, так что, когда на следующий день сигнальщики обнаружили английский пароход "Сити оф Венис", шедший на юг, его даже не пытались остановить, ведь при таком состоянии моря отправить шлюпку на задержанный пароход было невозможно.

Лишь во второй половине дня зыбь более-менее улеглась, а "Урал" смог приступить к своим прежним обязанностям. Уже около 5 часов вечера был задержан английский угольщик "Джесер", следовавший на юг в порт назначения Бари. Что больше всего поразило Шульца, как и прежде возглавившего досмотровую партию, это показанные шкипером парохода среди прочих документов специальные инструкции английским капитанам, как следует себя вести при задержке их русским крейсером!

В 14.30 2 августа Истомин принял решение прекратить операцию и пойти в точку рандеву, для получения дальнейших инструкций МГШ. Около 8 часов утра следующего дня "Урал" вошел в заданный квадрат и уже через час увидел дымы идущего навстречу испанского парохода "Милан Карассо". Передав на "Урал" секретную документацию, испанец направился в Кадис, а "Урал", в соответствии с планами, - в Виго. Именно там намечалась встреча с "Доном". 4 августа "Милан Карассо" передал из Кадиса телеграмму, полученную с "Урала": "Осмотрел десять пароходов, все отпустил. Завтра продолжу крейсерствовать, иду в Виго. Прибуду 6 августа".

Поскольку "Дона" в назначенном месте не оказалось, "Урал" продолжил досмотр пароходов. Около 5 часов вечера был задержан "Эйша" компании "Анкор Лайн", держащий курс на Гибралтар. Среди прочих грузов на нем находился ящик с револьверами, но портом назначения задержанного купца указывалась Калькутта, так что его пришлось отпустить. В 11 часов вечера "Урал" снова был в точке рандеву, где безрезультатно простоял до 5 часов утра следующего дня, 4 августа. Разумеется, на его борту не знали, что "Дон" из-за серьезных неполадок в котлах прийти в точку встречи просто не в состоянии.

В очередной раз, не дождавшись "Дона", около 9 часов "Урал" лег курсом на Сан-Винсенте. Из-за обилия пароходов Истомин принял решение досматривать лишь крупные суда. И только около 17 часов сигнальщики обнаружили как раз именно такое. Впрочем, после погони и последовавшего запроса оказалось, что это английский пассажирский пароход "Сирия", и его отпустили. В 21.20 крейсер находился на траверзе Сан-Винсенте и оставался в этом районе до 7 утра следующего дня, после чего снова взял курс на Виго. При обратном переходе случилась авария. В ночь с 4 на 5 августа перегорела обмотка динамо-машины №3, в результате на "Урале" остался всего один рабочий агрегат.

В 7 часов утра 6 августа "Урал", имея на борту 1200 т угля, вошел в Виго. Посчитав свою задачу выполненной, Истомин отправил донесение о результатах своих действий. В порту командир встретился с русским агентом, который передал ему ответную телеграмму управляющего Морским министерством адмирала К.Ф.Авелана с приказом вернуться в Либаву.

Приняв на борт свежую провизию, в 8.00 7 августа "Урал" направился домой. На следующий день, около 13 часов он оставил на траверзе Дуврский маяк. Чтобы "не светиться" в Па-де-Кале, крейсер развил полный ход и шел им около 11 часов, покрыв 188 миль и показав таким образом среднюю скорость 17,27 уз. Максимальной скорости в 19,5 уз. удалось достичь лишь единожды, да и то пришлось затормозить, чтобы разойтись с шедшим навстречу пароходом. По рапорту Истомина, машины работали как часы, но вот работа кочегаров не выдерживала никакой критики: пар держался очень неровно.

Помня о прошлом инциденте в Скагене, при подходе к нему на крейсере сыграли боевую тревогу: котлы как один были под парами, орудия заряжены. Но на сей раз все прошло спокойно. 12 августа около 7 часов утра сигнальщики заметили два силуэта, которые опознали как два миноносца. Впрочем, тревога оказалась ложной: это были "Рьяный" и "Прочный". Около 9 часов вечера "Урал" стал на якорь в Либаве. В ходе 6568-мильного крейсерства было израсходовано 3480 т угля и досмотрено 12 пароходов. В бункерах "Урала" оставалось лишь 120 т топлива.

Последующие три месяца "Урал" готовился к переходу на Дальний Восток. Среди прочих проведенных работ на него поставили мощную радиостанцию с цепью вести переговоры с Владивостоком на подходе. В начале октября обнаружилось, что при работе машинами корпус подвергается вибрациям. 14 октября прибывшая из Кронштадта водолазная партия приступила к осмотру подводной части. Вскоре водолазы доложили, что левый винт обмотан стальным тросом. В этот же день "Урал" вышел в море для проведения артиллерийских стрельб у маяка Оденсхольм.

В 14.30 14 ноября "Урал" самостоятельно вышел из Либавы и, счислив девиацию, в 17 часов взял курс вслед за судами Второй эскадры флота Тихого океана.

15 ноября, находясь в 180 милях от Берлина, радисты крейсера установили с ним устойчивую связь, которую поддерживали почти всю ночь.

16 ноября, в 10 утра надломился один из ползунов, по которому скользила по салазкам рулевая машина с румпелем. Однако плавание продолжили, в надежде, что пока тот окончательно не сломается, собственными силами удастся сделать новый ползун. Но в первом часу ночи все-таки пришлось стать на якорь, так как трещина достигла опасных размеров. Возникший перерыв снова с успехом использовали радисты, вступив в устойчивую радиосвязь с Берлином. В этот момент дальность до Берлина составила 210 миль.

Поскольку изготовление нового ползуна задерживалось, приняли решение разломать старый и дальше идти лишь на оставшейся половине. Утром 17 ноября крейсер снова дал ход.

Вечером этого же дня экипаж ждала новая напасть: при запуске паровой машины сломался поршень цилиндра. Хотя Истомин и приказал принять меры к исправлению, осуществить ремонт можно было лишь в береговых условиях. Так что на время похода "Урал" лишился своей лучшей динамо-машины.

17 ноября, пройдя Скагеном, "Урал" покинул Балтику. 20 ноября в Бискайском заливе крейсер попал в шторм. Хотя крен и достигал 20°, качка была довольно плавная, и крейсер без особого труда всходил на волну, сохраняя 14-уз. ход. Все это время по выходу из Балтики расход угля составлял по 140 т/с, так что возникала серьезная опасность недойти до следующей угольной станции в Дакаре. Командир принял решение с 21 ноября снизить обороты с 62 до 55. Впрочем, вскоре "Урал" попал в попутный пассат, так что на общем темпе продвижения это решение практически не сказалось.

25 ноября судовые механики сделали невозможное. Им удалось восстановить поршень динамо-машины - теперь электрооборудование снова могло функционировать в полном объеме. На следующий день, точно в полдень, "Урал" пришел в Дакар.

В это время в Петербурге от агента в Берлине получили сообщение об отправке 25 ноября из Гамбурга немецкого парохода "Сам-бия" с 236 полевыми и 93 горными орудиями для японской армии. Поскольку из шедших вокруг Африки крейсеров лишь "Урал" мог выполнить перехват ("Терек" шел позади и угольные запасы на нем подходили к концу, бункеровку же можно было произвести только в Дакаре, а запасов угля на "Кубани" хватало лишь до Носси-Бе), 27 ноября "Урал" получил телеграмму, подписанную начальником МГШ, с приказом выполнить эту задачу. Поскольку предполагаемый курс парохода не указывался, Истомин наиболее вероятным посчитал маршрут через Магелланов пролив, из-за чего решил идти в район между Дакаром и островами Зеленого Мыса. Парадоксально то, что МГШ, зная о маршруте движения "Самбии" через Средиземное море, по какой-то причине дал добро на план Истомина.

Около 11 утра, 27 ноября "Урал", выйдя из французских территориальных вод, примерно в трех милях от города Руфикса, начал бункеровку, продолжавшуюся до 10 утра 2 декабря. Так как крейсеру предстояло еще вести поиски контрабандного парохода, Истомин принял решение загрузить дополнительные 500 т, которые поначалу предназначались идущему следом "Тереку". Но все равно угля было мало: удалось принять всего 1811 т. Поэтому сразу по окончании бункеровки крейсер телеграфировал: "Сегодня ухожу к Сан-Винценту, буду крейсировать до понедельника, после чего пойду в Носси-Бе, куда буду 29 декабря почти без угля". Несколько дней "Урал" крейсировал в треугольнике остров Наронья - Антонио - Жага. 6 декабря он встретил пять пароходов, на следующий день - три, 7 декабря - еще два парохода, но перехватить контрабандное судно, естественно, не сумел и потому продолжил свой путь к мысу Доброй Надежды. Обогнув материк, 28 декабря "Урал" прибыл в Носи-Бе, всего через несколько дней после подхода крейсеров отряда контр-адмирала Д.Г. Фелькерзама.

28 декабря приказом командующего № 192 "Урал" вошел в состав Разведывательного отряда. Примерно в это же время к эскадре присоединились крейсера II ранга "Кубань" и "Терек", также влившиеся в отряд. Бывшим трансатлантическим лайнерам не требовались столь частые и сильно изматывавшие команду бункеровки, как остальным кораблям эскадры. Впрочем, собственными силами крейсер производил бункеровку чрезвычайно медленно, и потому, когда на Мадагаскаре потребовалось срочно загрузить 3600 т топлива, для работ, ко всеобщему неудовольствию, привлекли экипажи других кораблей.

Несмотря на то, что в полдень, когда температура воздуха была максимальной и работы на корабле практически прекращались, на "Урале" от солнечного удара погиб матрос. Первые потери в офицерском составе крейсер понес на Мадагаскаре, задолго до Цусимы. 2 января сорвавшейся грузовой стрелой тяжело ранило лейтенанта С.В. Евдокимова и убило прапорщика по механической части А.А.Попова, которого похоронили 31 декабря на местном кладбище.

В начале февраля "Урал" невольно оказался в центре внимания всей эскадры. Как оказалось, на корабле возникли напряженные отношения между командиром и старшим офицером - с одной стороны и офицерами - с другой. Первые не могли выработать судовое расписание и заняться боевой подготовкой, мотивируя это тем, что такой беззащитный корабль в случае боя сразу же пойдет на дно. Вторые как могли пытались привлечь внимание адмирала к столь ненормальной обстановке в экипаже. Масла в огонь подлил и командир корабля Истомин, назвав одного из лейтенантов крейсера сумасшедшим. В ответ лейтенант отказался подчиниться распоряжениям командира, направив ему рапорт-протест в довольно резких тонах.

В ходе состоявшегося 8 февраля суда лейтенанта признали виновным и даже приговорили к исключению из флота с лишением всех чинов и орденов, но окончательный приговор свелся к четырем месяцам гауптвахты, в условиях похода вообще сведшихся к "домашнему" аресту в своей каюте.

Простояв на Мадагаскаре больше двух месяцев, 3 марта 1905 г. "Урал" вместе с остальными судами покинул Носси-Бе. Во время похода крейсера отряда также активно привлекались для ближней разведки и сторожевой службы во время бункеровки эскадрой угля.

После прохода Малаккским проливом на эскадре получили сообщение о том, что несколько дней назад у Сингапура были замечены большие силы японцев. Опасаясь диверсий со стороны противника, "Светлана", "Терек", "Кубань", "Урал", "Днепр" и "Рион", построившись фронтом перед эскадрой, образовали завесу. Следующую продолжительную стоянку эскадра имела в бухте Камрань, куда русские суда прибыли 31 марта. 6 апреля "Урал" совместно с "Кубанью" и "Тереком" отконвоировали из Камрани в Сайгон транспорты "Воронеж", "Киев" и "Князь Горчаков". Вечером следующего дня крейсера вернулись к эскадре.

К 12 мая все вспомогательные крейсера, кроме "Урала", были отправлены в самостоятельные действия на неприятельских коммуникациях. "Урал" остался при Разведывательном отряде, для усиления которого из Крейсерского отряда был передан крейсер "Алмаз". Поэтому, когда эскадра Рожественского вошла в Корейский пролив, перед ней в дозоре находились крейсера "Светлана", "Урал" и "Алмаз". 12 мая на русских кораблях стали перехватывать первые радиопереговоры японцев. Поскольку радиостанция "Урала" была самая мощная на эскадре, Истомин выступил с предложением попытаться глушить неприятеля, но Рожественский ответил категоричным отказом: "Не мешать японцам телеграфировать". Трудно сказать, что послужило причиной для подобного приказа. В работе М.А. Параталы приводится версия, что при передаче данный запрос был искажен. Во всяком случае, в показаниях Ро-жественского в следственной комиссии и в нескольких свидетельствах других участников сражения запрос командира "Урала" воспроизводится как относящийся к текущей обстановке. С учетом этого обстоятельства, реакция на данное предложение, основанная на стремлении "не дать японским разведчикам уверенность в близости эскадры", представляется вполне оправданной, тем более что практически с одинаковым успехом глушение мог вести любой корабль эскадры, оборудованный радиотелеграфом, в том числе и флагманский "Князь Суворов". Но, так или иначе, а глушение радиопереговоров осуществить не удалось.

Уже перед самым Цусимским сражением, около 6 часов утра, подойдя полным ходом к флагману, "Урал" семафором донес, что сзади эскадры ее курс пересекли справа налево четыре корабля, опознать которые не удалось.

Крейсера Разведывательного отряда выдвинулись вперед строем уступа, но в 8 часов получили приказ адмирала отойти в тыл и вступить в охрану транспортов. "Светлана" заняла место в кильватере, а "Урал" с "Алмазом" - по траверзам.

После появления главных сил японцев, по сигналу с флагмана Крейсерский и Разведывательный отряды и транспорты увеличили ход и расположились справа от колонны броненосцев. Перед транспортами стали "Олег" с "Авророй", сзади - "Светлана" с "Уралом" и "Алмазом", слева - "Дмитрий Донской", справа - "Владимир Мономах".

Затем последовало знаменитое Цусимское сражение. Благодаря своим огромным размерам "Урал" представлял очень удобную цель, и его накрыли практически первым залпом: японский снаряд взорвался в корме. Потом он получил еще несколько попаданий, а в 15.35 японский снаряд угодил в корпус ниже ватерлинии в носовой части с левого борта. Вода стала быстро поступать в трюм, затопила погреб. Крейсер получил дифферент на нос и крен на левый борт. Еще одним снарядом был выведен из строя рулевой привод, управляться пришлось машинами. В результате "Урал" начал рыскать на курсе, опасно сближаясь с остальными кораблями эскадры, пока не навалился носом на корму идущего впереди "Изумруда", помял ему лопасти правого винта и разбил заряженный минный аппарат, но мина, к счастью, не взорвалась.

Попытки завести пластырь на ходу также не увенчались успехом: заплату сносило набегавшим потоком и закручивало. Наконец, когда крейсер получил еще одно попадание под ватерлинию, на сей раз по миделю правого борта, Истомин передал сигнал: "Имею пробоину, которую не могу заделать собственными силами", и приказал покинуть крейсер. К этому времени средства борьбы за живучесть были еще далеко не исчерпаны: вода заполнила лишь трюм № 2 и стала поступать в соседние трюмы № 1 и № 3. Но, сделав пробоину в противоположном борту, японцы тем самым произвели контрзатопление крейсера, и он стал практически на ровный киль, но по-прежнему с дифферентом на нос.

Тем не менее, "Урал" застопорил ход, а экипаж открыл кингстоны. На "Олеге", видя бедственное положение товарищей, подняли сигнал оказать помощь в спасении команды крейсера, но на него откликнулся лишь миноносец "Грозный". Около 17 часов он подошел к "Уралу" и снял с него девять человек. Остальной личный состав перебрался на шлюпки. Нарушая флотскую традицию, Истомин покинул свой корабль далеко не последним. Для спасения людей в шлюпках к месту трагедии подошел транспорт "Анадырь", но, приблизившись на полтора кабельтовых, вынужден был застопорить ход. Рядом с ним находились "Светлана", "Свирь" и три миноносца. В 17.40 дрейфовавший без хода крейсер и группа кораблей около него привлекли внимание японцев. В результате Первый боевой отряд оказался всего в 30 кбт от них. Японцы сосредоточили огонь (в основном с "Микасы" и "Сикисимы") на "Урале", совершенно не подозревая о том, что корабль уже покинут. Между тем, даже подвергшись обстрелу орудиями крупного калибра, крейсер упрямо не тонул. Тогда японские броненосцы, изменив свой курс, приблизились к нему на 10 кбт и в 17.50 потопили бывший лайнер торпедой. Находящиеся у "Урала" корабли и суда пытались отвечать на огонь противника, но из-за полной бесполезности вскоре прекратили это занятие, сосредоточив усилия на спасении людей. В это время случайным снарядом уничтожило шлюпку. Всего экипаж "Урала" потерял 22 человека, еще 6 были ранены (1 офицер и 5 нижних чинов). В дополнение к девятерым счастливчикам, которых на борту миноносца "Грозный" доставили во Владивосток, 337 человек команды принял транспорт "Анадырь". Среди них находились лейтенанты М.А. Кедров, М.Р. Анцев, прапорщик A.M. Шпернгер, врач Б.А. Гужевский, священник отец Маркел, 5 кондукторов, 325 нижних чинов и 2 вольнонаемных. В 16.50, не видя больше шлюпок, "Анадырь" прекратил спасательную операцию и вышел из зоны обстрела.

Третьим судном, принявшим активное участие в спасении моряков "Урала", стал буксирный пароход "Свирь". Офицер, два кондуктора и 93 нижних чина, эвакуированных с поля боя на "Свире", в 7 часов утра 17 мая передали на пароход "Ярославль". Позднее их распределили между пароходами "Воронеж", "Владимир" и "Ярославль", а в Шанхае перевели на борт английского парохода "Мюнхен", на котором они вернулись на Родину.

Оставшиеся 57 человек на следующий день высадились со шлюпок на японский берег. Судя по японским данным (Описания военных действий на море в 37 - 38 гг. Мейдзи), в провинции Нагато в районе бухты Сузи прибило шлюпку с тремя офицерами, кондуктором и 30 нижними чинами. Еще одна шлюпка оказалась в провинции Ивами в 12 милях к западу от порта Хамада. На ней находились офицер и 22 нижних чина. Все они попали в плен.

"Анадырь", поначалу шедший вместе с транспортом "Корея", сильно отстал от основных сил и поэтому в ночь на 15 мая повернул назад. До 9 утра оба транспорта шли вместе, но потом разошлись. "Корея" 17 мая пришла в Шанхай, где ее интернировали, а "Анадырь" отправился прямо в Россию. 14 июня он достиг бухты Диего-Суарес на Мадагаскаре. Стоит отметить, что весь этот месяц в России совершенно не имели сведений о транспорте и считали его погибшим! Впоследствии "Анадырь" вернулся в Россию. В числе его команды, сошедшей на берег в Либаве, находились и 337 человек, спасенных с "Урала".

Официальное исключение потопленного крейсера из списка флота состоялось 2 сентября 1905 г.