Служба

 

Первое появление «Коллингвуда» на публике состоялось 23 июля 1887 г. на ревю, посвященном 50-летию правления королевы Виктории. Желание провести всесторонние испытания нового броненосца в море во время летних маневров, совместив его официальный ввод в строй со знаменательной датой, вынудило британских адмиралов выставить в парадную линию в общем-то неготовый корабль. И вполне естественно, что первый блин вышел комом.

Два дня на Спитхэдском рейде продолжались грандиозные торжества и одновременно велась подготовка к ежегодным летним маневрам. В праздновании юбилея участвовало 109 кораблей британского флота. Помимо мореходных броненосцев и крейсеров, в парадных линиях находились пять мониторов, 31 канонерская лодка и 39 миноносцев.

Сразу после торжеств начались учения. «Коллингвуд» зачислили в состав правой дивизии эскадры «А». По замыслу стратегов Туманного Альбиона, она обозначала флот Великобритании, которому предстояло оборонять юго-восточное побережье Британских островов от несколько уступавшего в силах противника. Причем противник был назван без излишних дипломатических ухищрений: французский флот.

Отработав в предварительной части маневров с 25 по 30 июля совместное плавание и маневрирование, эскадра в последний день месяца приступила к ведению «боевых действий». Поскольку тактические взгляды оставались расплывчатыми, «Коллингвуд» как достаточно быстроходный корабль использовался для разведки и поддержки своих крейсеров. Однако «необкатанность» машины на больших ходах привела к ряду поломок и аварий.

Неприятности на «Коллингвуде» начались 3 августа: вышла из строя одна из главных машин. Хотя поломку устранили достаточно быстро корабельными средствами, но это было только начало. В 2 часа ночи 4 августа из строя вышли сразу обе машины, корабль лишился хода и потерял возможность управляться. На этом участие броненосца в маневрах практически завершилось. «Коллингвуд» отстал от эскадры, и на нем закипели авральные работы по устранению неисправностей. Несмотря на все усилия механиков, ход удалось дать лишь около 8 часов утра, и то только под одной машиной. При этом скорость броненосца не превышала 9,5 уз. По оценке специалистов, ремонт второй машины корабельными средствами занял бы не менее 36 часов. «Коллингвуд» сумел догнать свою дивизию только после того, как учения официально завершились.

В полдень 6 августа 1887 г. корабли, участвовавшие в маневрах, вернулись на Спитхэдский рейд, где еще в течение нескольких дней проводили тренировки по отражению торпедных атак. После этого новый броненосец разоружили и отправили в резерв, где он находился до следующего лета.

В очередных маневрах, состоявшихся в июле 1888 г., в боевые порядки включили уже три броненосца типа «Адмирал». «Коллингвуд» прибыл на Спитхэдский рейд 4 июля, а спустя три дня он вместе с однотипным «Бенбоу» вошел в состав эскадры «А1" под командованием старшего флагмана эскадры Канала вице-адмирала Бэрда. «Родней» стал флагманским кораблем эскадры «В2». На нем поднял свой флаг контр-адмирал Фиц-Рой. Помимо наших «главных героев», в маневрах участвовало 66 кораблей флота Ее Величества. Стоит отметить, что в ходе развернувшихся «баталий» хорошо проявил себя «Родней», на тот момент по праву считавшийся одним из самых мощных и быстроходных линкоров английского флота.

Итоги летних маневров оказались полной неожиданностью для британских адмиралов. Ближняя блокада, построенная на тех же принципах, что и в эпоху паруса, полностью изжила себя. Для того, чтобы надежно запереть вражеские рейдеры в их портах, требовались другие тактические приемы, выработкой которых предстояло заняться в ближайшем будущем.

Тем временем корабли, участвовавшие в маневрах, возвращались к местам постоянного базирования. 21 августа «Родней» прибыл в Портсмут, где сдал в береговые арсеналы боезапас и завершил кампанию. Вскоре за ним последовал и «Коллингвуд».

Новый, 1889 г. Европа встречала в обстановке повышенной политической активности. Все очевиднее становилось сближение Франции и России. Новый союз грозил нарушить сложившееся на континенте равновесие, поэтому остальные ведущие европейские державы бросились искать союзников. Для установления более тесных дружественных отношений в Великобританию с официальным визитом направился кайзер Вильгельм II. Британское руководство решило поразить германского императора мощью своего флота. Для этого на Спитхэдском рейде был устроен грандиозный военно-морской смотр, по масштабам затмивший все ранее проводившиеся парады.

2 августа 1889 г. на обширном пространстве рейда между островом Уайт и побережьем Англии в трех линиях насчитывалось 111 кораблей Ройял Нэви, в том числе 29 броненосцев (23 мореходных и 6 береговой обороны). Однако столь грандиозная демонстрация силы далась Адмиралтейству с большим трудом. В смотровые линии поставили практически все корабли, находящиеся в резерве, и даже те, которые еще не были приняты от промышленности.

Естественно, к участию в смотре привлекли и новейшие броненосцы типа «Адмирал». Среднюю линию, состоящую из 26 кораблей, возглавлял «Родней», поставленный на якорь на створе фортов Спит и Хоумленд. На нем держал свой флаг младший флагман эскадры «А» — контр-адмирал Трасей. Почти в середине той же линии располагался броненосец «Хоу», ставший флагманским кораблем временного командующего флотом адмирала сэра Джона Каммерела — главного командира Портсмутского порта.

На 6 августа — на следующий день после окончания торжеств — был назначен выход флота для участия в ежегодных летних маневрах. Как и во все предыдущие годы, лейтмотивом летних учений стала оборона морских торговых путей и побережья метрополии от действий вероятного противника, имеющего сильный, но меньший по размеру флот.

В ходе учений произошла поломка рулевой машины на «Коллингвуде», которую удалось быстро исправить собственными силами, хотя броненосцу на время пришлось покинуть строй. Зато на пробах главных механизмов продолжительностью 6 часов «Коллингвуд» смог уверенно держать ход в 14,5 уз.

Не избежал проблем и «Хоу». При выполнении эволюции на нем подняли сигнал, что питание котлов неправильное, пары упали, для устранения неисправности требуется четверть часа. Как выяснилось позднее, барахлила одна из донок, питавшая котлы. Однако отремонтировать ее без перекрытия паров к главным машинам не представлялось возможным. Сказался один из основных дефектов проекта: все механизмы на броненосце запитывались от котлов, обеспечивающих паром ГЭУ, а разобщительные клапаны на паропроводы, идущие к вспомогательным механизмам, для удешевления постройки не установили. Поэтому для ремонта любой мелочи приходилось перекрывать пары по всему кораблю. Впрочем, неисправность вскоре устранили, и «Хоу» легко догнал эскадру.

После завершения маневров «Коллингвуд» приступил к подготовке к переходу на Средиземное море, куда он и отправился в ноябре 1889 г. Для «Роднея» кампания завершилась в начале сентября: он вступил в вооруженный резерв, но долго там не задержался. Когда стало ясно, что ввод в строй броненосца «Виктория», строившегося специально как флагман Средиземноморской эскадры, задерживается, ему стали искать достойную замену. Выбор пал на «Кампердаун», который оказался без орудий главного калибра в носовом барбете. Пару недостающих пушек сняли с «Роднея», а сам корабль перевели в невооруженный резерв. «Хоу», также в начале сентября, спустил вымпел и вышел из кампании. После выгрузки боезапаса с него сняли неиспытанные стволы орудий ГК и отправили их для отстрела на полигон. На оставшемся в Портсмуте броненосце приступили к устранению недоделок, обнаруженных во время летних маневров.

Начало последнего десятилетия XIX в. командование и личный состав флота Ее Величества встречали с хорошим настроением. На политике сокращения расходов на военно-морские силы был поставлен жирный крест. Благодаря увеличившемуся финансированию старые корабли, отслужившие не одно десятилетие, стали активно заменяться новыми броненосцами и крейсерами. В мае 1890 г. «Родней» и «Хоу», получившие, наконец, недостающие 13,5" орудия, заместили в эскадре Канала «Монарх» и «Айрон Дюк» соответственно.

«Идиллию» едва не нарушили комендоры «Хоу». 29 мая 1890 г. на нем в гавани Портсмута проводились плановые артиллерийские учения. Расчеты орудий ГК практиковались в обслуживании своих пушек. Неожиданно один из снарядов, поданных из погреба, соскользнул с подъемной тележки и рухнул вниз с высоты более 4,5 м. 13,5-дюймовая болванка массой 1250 фн (566 кг) проломила водонепроницаемый настил второго дна, но была задержана внешней обшивкой корпуса. От более тяжелых повреждений корабль спасло только то, что взрыватель ввинчивался в снаряд непосредственно перед досылкой его в зарядную камору орудия. Комиссия, разбиравшая это происшествие, возложила всю вину на расчет артустановки, который продемонстрировал полное пренебрежение всеми мерами безопасности при обращении с боеприпасами.

Завершив отработку программы рейдовых учений, «Хоу» в конце июня вышел на пробу машин после почти годового простоя. Средняя скорость во время трехчасового пробега составила всего 14,75 уз., при этом машины броненосца развили 7200 и.л.с. Показанный результат оказался не очень высоким, но испытания проводились в открытом море и корабль имел на борту все положенные запасы и статьи снабжения. К тому же форсированное дутье использовалось очень умеренно: давление воздуха в кочегарках не превышало 1". После пополнения запасов топлива «Хоу» присоединился к эскадре Канала.

В июле-августе 1890 г. «Родней» и «Хоу» приняли участие в очередных маневрах, причем последний находился в эскадре условного противника. В ходе учений около 4 часов вечера 5 августа на «Роднее» произошел разрыв паропровода. Обошлось без жертв, но броненосец пришлось в сопровождении буксира «Хирти» отправить для устранения повреждений в Плимут. Завершив маневры, в конце августа броненосцы отправились к местам «постоянной прописки».

Служба первым попавшего в Средиземноморскую эскадру «Коллингвуда» в 1891 г. не изобиловала яркими моментами. Зато его командир кэптен Фицджеральд, прозванный на флоте «грубым Фицджеральдом», добился немалых успехов в подготовке своих людей к парусным гонкам. Потратив немало собственных средств, он оснастил 42-фт шлюпку с люгерным вооружением достаточно удачной комбинацией парусов, благодаря которой она с легкостью обгоняла всех конкурентов, что являлось поводом для гордости не только командира, но и всего экипажа.

Однако главными элементами боевой подготовки оставались артиллерийские и торпедные стрельбы, совместное маневрирование в составе эскадры, отражение атак миноносцев. Тренировки, стрельбы и всевозможные учения непрерывной чередой продолжалась весь год как в составе эскадры, так и одиночными кораблями. В этом же году «Родней» и «Хоу» были задействованы в маневрах, на которых британские адмиралы попытались разработать концепцию ведения сражения линейными кораблями взамен изжившей себя атаки строем фронта.

В ходе учений выявилась недостаточная мореходность стальных «адмиралов». Когда броненосцы поворачивались к волне лагом, волны начинали свободно перекатываться через полубак и ют, а некоторые даже окатывали водой находящихся на ходовом мостике людей. Полноценно действовать орудиями и главного, и вспомогательного калибра на таком волнении «адмиралы» явно не могли, хотя подобная погода для Атлантики считалась очень умеренной. Не удивительно, что с появлением в составе флота более мореходных «Ройял Соверенов», «адмиралов» перевели в относительно спокойное Средиземное море. Ждать этого события долго не пришлось.

Уже в мае 1892 г. в состав Домашнего флота (Home fleet) вступил «Ройял Соверен» — броненосец нового поколения. Наконец-то британские адмиралы получили линейный корабль, практически полностью отвечающий их запросам: мощный, быстроходный, имеющий прекрасную мореходность и высокий надводный борт. И тот факт, что дни «адмиралов» в Атлантике были сочтены, со всей очевидностью подтвердили ежегодные летние маневры.

В их ходе броненосцы типа «Адмирал» сразу же после выхода в океан стали глубоко зарываться носами во встречную волну. Появилась реальная возможность сравнить морские качества «Ройял Соверена» и его предшественников.

В то время как на верхнюю палубу новейшего корабля не попадало ни одной волны и только некоторые случайные всплески перебрасывало через борт, «адмиралы» поочередно погружали носовые оконечности в водяные валы, которые с легкостью покрывали всю палубу бака, вплоть до барбета орудий главного калибра, и сбрасывались за борт бурными потоками. Стрелять из носовых орудий при такой погоде было возможно только с большими затруднениями. Особенно тяжело пришлось бы наводчикам, которым предстояло высматривать цели сквозь пелену брызг. На «Ройял Соверене» с его высоким надводным бортом в носу такой проблемы просто не существовало.

Участие в маневрах оказалось малоинтересным: броненосцы не произвели ни одного, даже холостого выстрела, за исключением тех случаев, когда подавались туманные сигналы. Единственное, чем они запомнились экипажу «Хоу», так это очередной поломкой машины. 9 августа, идя в составе эскадры со скоростью 12 уз., на броненосце обнаружили чрезмерное разогревание одной из главных машин. Для устранения неисправности пришлось запрашивать разрешение покинуть строй на полчаса. После завершения учений «Хоу» и «Родней» оставались в эскадре Канала, дожидаясь, когда им на смену придут более совершенные «Ройял Соверены», достройка которых шла полным ходом.

В том же году в британском Адмиралтействе провели первую реорганизацию парового флота. На смену запутанной и не отвечавшей существовавшим реалиям классификации (подразделение на башенные, казематные, батарейные и цитадельные броненосцы) пришла стройная система. В соответствии с ней все корабли типа «Адмирал» попали в броненосцы 1-го класса.

 

Авария «Хоу»

 

Для британского флота 1892 г. закончился весьма неудачно. В октябре эскадра Канала взяла курс на юг, совершая ежегодный поход до Гибралтара и обратно. Отрабатывая курс боевой подготовки, корабли обходили портовые города атлантического побережья Испании. В составе двух дивизий они 2 ноября покинули порт Ла-Корунья. Первую возглавлял «Ройял Соверен» под флагом вице-адмирала Ферфакса, за ним следовали «Хоу» и броненосный крейсер «Имморталити». Вторую дивизию под командованием контр-адмирала Сеймура составляли броненосцы «Энсон» (флагман), «Родней» и бронепалубный крейсер «Беллона».

К 11 часам утра эскадра подошла к городу Эль-Ферроль. По сигналу с флагмана расстояние между кораблями было увеличено до 4 кбт, а скорость снижена с 10 до 7,5 уз. На «Хоу», по докладу механика, машины держали 35 об/мин. После того как броненосец обогнул замок Сант-Филиппе, число оборотов уменьшили до 25, что соответствовало 4 уз. Неожиданно в 11.25, когда все считали, что уже миновали каменистую банку Перейра, «Хоу» ударился о грунт, при этом сломавшейся вымбовкой ранило одного унтер-офицера. Касание мели стало полной неожиданностью, так как в этом месте карты показывали глубину 49 — 56 фт (14,9 — 17 м). Сверх того, дополнительные 11 фт (3,35 м) воды под килем давал прилив, который достигал максимального значения именно в это время, тогда как осадка броненосца носом составляла 26 фт 11" (8,2 м), а кормой 28 фт 9" (8,76 м).

Сразу же после удара командир корабля кэптен Хастингс отдал приказание задраить все водонепроницаемые двери. Машину перевели на задний ход и попробовали самостоятельно сойти с мели, поскольку решили, что броненосец коснулся илистой банки. Но вскоре эти попытки пришлось прекратить. В 11.30 из-за быстрого подъема уровня воды в носовом котельном отделении левого борта люди были вынуждены его покинуть, задраив за собой двери в водонепроницаемых переборках. Однако это не помогло. Через разрушенную скалой главную водоотливную магистраль вскоре затопило и кормовое котельное отделение левого борта. Сказался еще один конструктивный недостаток проекта: так как главная водоотливная труба проходила в междудонном пространстве, то обслуживать запорные клапаны, делящие ее на несколько изолированных участков, было практически невозможно. Поэтому в самый ответственный момент многие из них так и не удалось закрыть из-за накопившихся там песка и грязи.

По мере того, как падал уровень прилива, скальные выступы все глубже проникали внутрь корпуса броненосца. Несмотря на то, что все корабельные водоотливные средства работали на полную мощность, справиться с поступлением воды не удавалось. К 14.00 затопленными оказались уже машинное отделение левого борта и три кочегарки, хотя в оконечностях поступления воды не наблюдалось. При этом появился заметный крен на левый борт, вскоре достигший 5°. Для предотвращения самопроизвольного сползания броненосца с камней на глубокую воду при помощи шлюпок, высланных с других кораблей эскадры, помимо своих собственных, поставили шесть дополнительных становых якорей (два по левому крамболу, один — по правому, два — по правой раковине и один — прямо за кормой).

Для обследования повреждений с «Хоу» спустили водолаза. Но днище корабля было прижато к рифу, и наружный осмотр полностью прояснить обстановку не помог. Стало ясно, что без посторонней помощи снять броненосец с камней не удастся. Между тем корабль под собственным весом все плотнее садился на подводную скалу, а его отсеки постепенно заполнялись забортной водой. Размер пробоин оказался настолько велик, что производительности корабельных водоотливных средств явно не хватало. Вскоре начала сдавать продольная переборка. Вода через неплотно задраенные водонепроницаемые двери, сальники кабелей, негерметичные люки и швы броневой палубы стала распространяться по другим отсекам. Около 3 часов дня из-за угрозы затопления последней кочегарки погасили огонь в топках всех котлов и вывели из действия водоотливные средства.

Приблизительно в 15.00 «Хоу» начал стремительно валиться на левый борт, и возникла реальная угроза его гибели. Последовала команда оставить корабль. Однако после того как крен, достигший 10°, перестал увеличиваться и броненосец застыл в статичном положении, экипаж вернулся на борт для выгрузки с него запасов. По приказу вице-адмирала Ферфакса в помощь морякам аварийного броненосца с других кораблей эскадры направили рабочие партии. Разгрузка «Хоу» продолжалась все светлое время суток. На ночь же всем опять приказали покинуть корабль.

Около 2 часов ночи 3 ноября свежий юго-западный ветер неожиданно перекинул броненосец на правый борт, причем крен к 3.30 достиг 14°, а к утру следующего дня «Хоу» уже накренился на 20,5°. При этом носовая часть корабля вплоть до барбета орудий ГК находилась ниже уровня воды, а корма заметно возвышалась над ее поверхностью. Набор корпуса, особенно в оконечностях, испытывал значительное напряжение под воздействием сильного приливного течения. Когда же прилив достигал максимальной величины, вода заполняла все поврежденные отсеки. Ниже уровня моря оказывались не только 6-дюймовки правого борта, но даже носовые 13,5" орудия.

Разгрузка броненосца продолжалась все светлое время суток. К 5 ноября 1892 г. практически все, что удалось спасти от воздействия воды, перевезли на испанский блокшив «Конкордия». С «Хоу» демонтировали и сняли все скорострельные пушки, рангоут, якоря, якорь-цепи и другое ценное имущество. Всего до 12 ноября с корабля удалось снять более 600 дл. т различных грузов, а также все 6" орудия. Их отправили в Англию для профилактического ремонта.

К этому времени из Великобритании пришли буксирный пароход «Сихорс» и броненосец «Александра», доставившие необходимое для спасательной операции оборудование. Одновременно с работами по облегчению аварийного корабля вокруг него велся промер глубин.

Через несколько дней после того, как выяснилось, что броненосец сел на подводную скалу, британское Адмиралтейство заключило контракт со шведской фирмой «Нептун» на проведение спасательных работ. 9 ноября в Эль-Ферроль прибыл первый спасательный пароход шведской фирмы — «Белое», который на следующий день ошвартовался с левого борта броненосца. В этот же день пять водолазов осмотрели подводную часть «Хоу» и обнаружили две пробоины с левого борта. Одна борозда в наружной обшивке проходила на расстоянии около 12 фт (3,66 м) ниже бокового киля и имела длину 10 фт (3,05 м) и ширину 1 фт. Внутреннее дно за этой пробоиной оказалось не пробито. Второй поврежденный участок внешней обшивки длиной 18 фт (5,49 м) и шириной 16 фт (4,88 м) находился на расстоянии 108 фт (32,92 м) от форштевня. Во втором дне обнаружили два достаточно больших отверстия — в них легко мог пролезть человек. Далее в корму шла еще одна борозда, в которую вошла часть скалы высотой 5 фт (1,52 м) и диаметром 6 фт (1,83 м). Повреждения правого борта установить не удалось, так как броненосец правым боковым килем оказался прижат к рифу.

12 ноября в распоряжение капитана Эдлинда, назначенного шведской фирмой руководить операцией по подъему «Хоу», прибыл спасательный пароход «Гермес», поставленный с правого борта броненосца. Третий специализированный пароход-спасатель «Ева» пришел в Эль-Ферроль только 29 ноября. Первоначально фирма планировала заделать пробоины временной деревянной обшивкой, а затем осушить отсеки при помощи мощных водоотливных помп, установленных на палубе броненосца в носу и корме. Однако камни, проникшие внутрь корпуса, вынудили внести в этот план значительные коррективы.

Теперь в первую очередь требовалось разрушить вершины скалы, пробившие оба дна. Шесть водолазов фирмы и два водолаза британского флота спускались внутрь броненосца и высверливали в породе отверстия для закладки динамитных шашек. Пока шли подготовительные работы, до 20 ноября удалось залатать три небольших пробоины и множество трещин на протяжении 36 фт (11 м) с левого борта. Помимо этого, спасатели вели работы внутри корпуса корабля с целью обеспечения водонепроницаемости переборок. Огромную помощь им оказывал экипаж броненосца под командованием коммандера Вингама и лейтенанта Ходжа.

Командир же корабля кэптен Хастингс, старший штурманский офицер коммандер Диксон и те члены команды, которые могли дать существенные показания по поводу посадки «Хоу» на камни, были доставлены в Портсмут на борту броненосца «Александра» для судебного разбирательства. Кстати, на предварительных слушаниях, проведенных на борту «Энсона» контр-адмиралом Сеймуром, основной причиной аварии сочли потерю броненосцем управляемости на скорости 4 уз. Окончательное решение о виновности командира и старшего штурмана предстояло вынести суду, который состоялся 17-18 ноября на борту знаменитой нельсоновской «Виктори». Обоих офицеров оправдали, поскольку скала, на которую сел «Хоу», на адмиралтейских картах отсутствовала.

Между тем, на месте аварии работы шли своим чередом. К 24 ноября закончили подкрепление кормовой переборки машинного отделения и освободили от воды всю кормовую часть броненосца. На следующий день взорвали первую из вершин скалы, проникших внутрь корпуса. Обломки каменных глыб поднимались на поверхность с помощью заведенных водолазами цепей. С морского дна также удалось поднять оторвавшуюся часть килевого пояса площадью приблизительно в 11 фт2 (1 м2). Образец немедленно отослали в Портсмут. После его обследования специалисты вынесли вердикт: корпус «Хоу» изготовлен из не очень прочного материала.

Второй выступ скалы был разрушен 28 ноября. Водолазы вновь подняли ряд обломков корабельных конструкций. На следующий день пришел черед последней вершины, и к 8 декабря из-под днища броненосца осталось убрать сравнительно небольшой участок скальной породы. Кроме того, с «Хоу» продолжали снимать все, что удавалось демонтировать. Для облегчения носовой части решили выгрузить даже орудия ГК. Поскольку подходящих приспособлений для работы с такими тяжелыми грузами на месте не нашлось, их заказали в Англии и в конце декабря доставили в Эль-Ферроль на борту броненосца «Беллерофон». После расчистки места под днищем «Хоу», 21 декабря приступили к заделке пробоин. Набор корпуса в местах удара о риф оказался сильно изуродован, а потому пришлось буквально изготовить новое днище из дерева.

Затем, посчитав герметизацию корпуса законченной, запустили водоотливные помпы. Но, несмотря на их непрерывную работу в течение недели, положение «Хоу» нисколько не изменилось. Уровень воды в затопленных отсеках не опустился ни на дюйм. Поскольку качество заделки пробоин левого борта не вызывало сомнений, то оставалось предположить, что обширные повреждения имеются и на правом борту. Дабы их устранить, требовалось спрямить броненосец. Этого решили добиться выкачиванием воды с жилой палубы. А чтобы осушенные отсеки вновь не наполнялись водой во время прилива, над всеми люками и другими отверстиями в броневой палубе построили коффердамы, переборки же тщательно загерметизировали и подкрепили.

Как только с началом прилива приступили к откачке воды из межпалубного пространства под полубаком, носовая часть «Хоу» заметно подвсплыла, крен стал постепенно уменьшаться: 14 февраля 1893 г. он составлял 13°, на следующий день — 11°, 18 февраля — 8°. По мере спрямления броненосца под его днище с правого борта подкладывались деревянные брусья, образовывавшие своего рода блоки, на которые корабль мог опираться при отливе. Хотя большая часть дерева расщеплялась под воздействием огромной массы корпуса «Хоу», положительный результат был достигнут. К концу февраля водолазы во время высокой воды смогли в нескольких местах проникнуть под днище броненосца с правого борта.

Однако попытки заделать обнаруженные пробоины деревянными брусьями, мешками, набитыми пенькой, щетинными матами оказались тщетны. Тогда, по совету флотских офицеров, решили использовать обычные спасательные маты, применяемые на британских кораблях. На флоте Ее Величества они имели название «collision-mats» (аварийный пластырь). Но и этот хорошо отработанный прием оказался весьма не прост в исполнении...

Только к 20 марта водолазы завели на свои места семь матов, что в корне изменило ситуацию. Уровень воды в котельных и машинных отделениях пошел на убыль. Производительность водоотливных средств стала заметно превышать объем поступающей в корпус воды. Появилась возможность спустить несколько помп вниз, для осушения отсеков под броневой палубой. От двух переносных паровых котлов, установленных на тентовой палубе, через временную проводку удалось запитать паром циркуляционную помпу самого броненосца. Забрезжилась надежда, что вскоре можно будет поднять пары в котлах «Хоу». Но при более тщательном осмотре выяснилось, что в кочегарке, где намеревались это сделать, не уровень воды упал настолько низко, что обнажилась палуба, а пробившие внешнюю обшивку камни вдавили внутрь корпусной набор. Он и поднял настилку второго дна выше нижней кромки котлов.

Безостановочная работа водоотливных средств, в надежде еще больше понизить уровень воды в отсеках, не давала ожидаемых результатов, хотя их производительность к этому моменту достигала 11 900 т/ч. Непосредственно на различных палубах броненосца спасатели установили восемь помп. На баке для откачивания воды из отсеков, расположенных впереди котельных отделений, смонтировали насос производительностью 300 т/ч. Еще две такие же помпы разместили на броневой палубе: одну — на площадке карцеров (для осушения переднего КО правого борта и заднего КО левого борта), другую — позади отделения кормовых торпедных аппаратов (для выкачивания воды из правого МО). Два водоотливных насоса производительностью по 150 т/ч каждый установили в передней части вспомогательной батареи и на броневой палубе, впереди отделения носовых ТА. Первый удалял воду с батарейной и броневой палуб, второй — осушал отсеки впереди КО. Каждый час из переднего КО помпой, смонтированной на броневой палубе впереди помещения, занятого носовыми ТА, удалялось 700 т воды. Кормовые отсеки, вплоть до МО, осушались размещенным на юте насосом, рассчитанным на 3000 т/ч. Еще 1000 т воды ежечасно откачивала из МО левого борта помпа, установленная в задней части батарейной палубы. Помимо этого, водоотливные средства (по 3000 т/ч) пароходов «Белое» и «Гермес» позволяли удалять из отсеков броненосца еще 6000 т воды. При этом помпами «Белоса» осушали все кочегарки, а «Гермеса» — только задние КО.

Убедившись, что большего добиться нельзя, 29 марта во время прилива попробовали стащить «Хоу» с камней. Дождавшись, когда уровень воды достигнет максимального значения, подняли якоря, и буксирный пароход «Сихорс» дал ход. Броненосец продвинулся вперед всего на 10 фт и остановился. Немедленно отдали становой якорь, который при помощи шлюпки был завезен далеко вперед носа корабля. На спасательных судах для удержания «Хоу» на месте выбирали кабельтовы. По мере отлива «Хоу» снова начал крениться, а подводная скала вновь пробила внешнюю обшивку днища. Новое повреждение корпуса пришлось под отделение гидравлических машин наведения кормовых орудий ГК. Вдавившийся внутрь набор корпуса приподнял гидравлическую машину и установленную там же динамомашину приблизительно на 1 фт. Чтобы не допустить попадания забортной воды в корабль через образовавшуюся пробоину, над ней соорудили коффердам.

Все необходимые работы удалось завершить к утру следующего дня. И с началом прилива была предпринята очередная попытка стащить броненосец на глубокую воду. Около 13.30 команда встала на шпиль и стала вручную выбирать якорь-цепь. В это же время кабельтовы, которыми «Хоу» удерживался на месте, немного подтравливали. Корабль стал постепенно продвигаться вперед. В 13.55 последовало приказание отдать все кабельтовы, и «Сихорс» начал буксировку. Помогая ему, оба спасательных парохода, пришвартованных по бортам «Хоу», также дали ход. Вскоре большая часть корпуса аварийного корабля оказалась на глубокой воде, при этом его средняя осадка составляла 30,5 фт (9,3 м). Опасаясь, что при начавшемся отливе глубокосидящая корма не сможет свободно пройти над камнями, решили изменить дифферентовку броненосца. В носовые отсеки приняли 250 т водяного балласта корма немного приподнялась, осадка носом увеличилась на 9", и только после этого буксировку продолжили.

Однако несмотря на то, что броненосец удалось стащить с каменной гряды, его положение выглядело далеко не блестящим. Поступление воды внутрь корпуса оставалось довольно значительным, в то время как производительность водоотливных средств сократилась до 6000 т/ч, ведь большую часть пара спасательные суда расходовали на питание своих главных машин. В результате этого в поврежденных отсеках вода плескалась на расстоянии 8 фт (2,44 м) от броневой палубы, а малая осадка сохранялась только благодаря тому, что с «Хоу» выгрузили практически все, что смогли демонтировать.

Тем не менее, первая и наиболее сложная часть спасательной операции успешно завершилась. Теперь для получения вознаграждения шведской фирме еще требовалось поставить броненосец в док, но для этого осадка аварийного корабля не должна была превышать 25 фт (7,62 м). Поэтому сразу же после того, как «Хоу» встал на якоря, для обследования днища и укрепления ранее установленных заделок послали водолазов. По результатам осмотра решили завести поверх старых заплат дополнительные пластыри из тонких досок и парусины. Таких пластырей изготовили девять, самый большой имел размеры 34x23 фт (10,4x7 м). После того, как каждый их них подводился под заранее определенное место, их края герметизировались свернутыми щетинными матами и полотнищами парусины.

Принятые меры оказались очень действенными. 3 апреля средняя осадка уменьшилась до 29,25 фт (8,9 м), а уровень воды опустился на 1 фт ниже платформы в МО. На следующий день показалась палуба в кочегарках, средняя осадка составила 28,5 фт (8,7 м). Теперь приступили к осушению отделений междудонного пространства, где для этого имелись возможности. 9 апреля, когда осадка уменьшилась еще на 1 фт, развели огонь в трех котлах задних КО и запустили корабельные водоотливные средства. К 12 апреля броненосец подвсплыл еще на 1 фт, а к вечеру 16-го числа осадка не превышала 25 фт (7,6 м). Днем 17 апреля, во время высокой воды, «Хоу» был введен в док и установлен на клетки.

После осушения дока и демонтажа всех временных заделок корпус корабля осмотрели контр-адмирал Сеймур и лорд Брассей. Наглядное представление о том, насколько серьезно пострадало днище, дает чертеж, составленный испанскими инженерами — три огромные пробоины с левого борта, самая большая из которых имела длину 27 фт (8,2 м) и ширину 6 фт (1,8 м). В направлении кормы, начиная от первой пробоины, вертикальный и горизонтальный кили были сломаны и изогнуты на расстоянии 70 фт (21,3 м). Часть наружного и внутреннего дна изломана и вдавлена внутрь корпуса, местами на глубину от 4 до 6 фт (1,2-1,8 м). Например, вмятина под кормовым отделением динамомашин имела глубину 4 фт, а ширину 24 фт (7,3 м). И это не считая множества небольших трещин и разрывов обшивки.

Внутреннее устройство броненосца пострадало не меньше внешней обшивки. Большую часть котлов сорвало с фундаментов, а один из них вообще имел трещину. Питательная и паропроводная арматура во многих местах была исковеркана и пробита. Даже главный паропровод, расположенный над котлами, оказался поломан в нескольких местах. В придачу, все механизмы покрывала пленка из гнилостной слизи, смешанной с машинным маслом. Почти полугодовое пребывание оборудования в соленой воде тоже не прошло бесследно. На многих частях главных и вспомогательных механизмов обнаружились следы ржавчины. По результатам осмотра в Эль-Ферроле решили произвести только минимальные исправления, необходимые для перехода в Англию.

С ними справились менее чем за два месяца. 9 июля 1893 г. док заполнили водой, чтобы оценить качество проделанной работы. Результаты оказались очень хорошими — течи в отсеках не наблюдалось. Через пять дней, во время сизигийного прилива, «Хоу» покинул док. 18 июля произвели первую после посадки броненосца на камни пробу механизмов. Испытания, во время которых корабль развил скорость в 5 уз., длились около часа, при этом под парами находилось девять котлов. Все системы работали удовлетворительно, поэтому было решено, что броненосец готов для перехода в метрополию.

В 17.30 того же дня в сопровождении броненосцев «Беллерофон» и «Энсон», который находился рядом с «собратом» все время после аварии, а также буксирного парохода «Сихорс» «Хоу» покинул бухту, пленником которой оставался девять с половиной месяцев. По приходу в Англию он встал на капитальный ремонт в Чатемском адмиралтействе. На корабле заменили все поврежденные элементы набора, листы внешней обшивки и настила второго дна, установили на место оборудование и вооружение.

Прежде чем приступить к восстановительным работам, требовалось удалить из отсеков броненосца следы его пребывания на морском дне. Для этого на верфи задействовали более 1000 человек. Особенно сложно оказалось очистить междудонные отсеки. Зловонная пленка покрывала не только механизмы и оборудование, но и корпусные конструкции. И если из большинства отсеков, расположенных ниже броневой палубы, ее удалили еще во время подготовки к переходу, то клетки двойного дна практически не трогали. Поскольку вентиляция здесь не предусматривалась, то воздух, отравленный продуктами распада, там был почти не переносим. Так, 50 мастеровых из числа работавших в междудонном пространстве, к середине августа заболели.

Восстановление «Хоу» растянулось на три месяца и обошлось казне в 45 000 фн ст. С учетом суммы, потраченной на спасение и временное исправление в Эль-Ферроле, посадка броненосца на камни стоила британским налогоплательщикам почти 100 000 фн ст., т.е. 1/7 от его первоначальной стоимости.

 

Продолжение карьеры

 

Тем временем ослабленная гибелью «Виктории» Средиземноморская эскадра продолжала обозначать присутствие Британской империи в регионе. 20 июля 1893 г. соединение флота Ее Величества, в состав которого входил и «Коллингвуд», представляло Туманный Альбион на торжествах по поводу открытия Коринфского канала. В соответствии с программой празднеств, непосредственно по каналу могли проследовать только малые корабли и суда. На долю же «Коллингвуда», как и других броненосцев и крейсеров разных стран, принявших участие в торжествах, выпала почетная миссия проводить и встретить канонерки и миноносцы, составившие процессию, символически открывшую движение по каналу, артиллерийским салютом. Большим кораблям потребовалось продемонстрировать незаурядные скоростные качества, чтобы успеть обойти вокруг Пелопоннесского полуострова, пока разукрашенная флагами расцвечивания флотилия малых судов и яхт медленно, со многими остановками, двигалась через величественное гидротехническое сооружение и по Коринфскому заливу.

Вслед за этим, как водится, последовала череда банкетов и приемов. Однако праздничные дни быстро пролетели, и вскоре корабли вернулись к рутинной службе. Снова лаги броненосцев бесстрастно отсчитывали сотни миль, пройденных во время учебных походов. Как в калейдоскопе, мелькали средиземноморские порты, в которые заходила британская эскадра.

За это время в эскадре Канала также произошли значительные перемены. После вступления в строй двух очередных представителей типа «Ройял Соверен» — «Эмпресс оф Индиа» (11 сентября 1893 г.) и «Резолюшн» (5 декабря 1893 г.) «Энсон» и «Хоу» получили назначение в Средиземное море.

После гибели «Виктории» черная полоса для Ройял Нэви пошла на убыль. Слабым ее отголоском стала авария бортового миноносца 2-го класса с броненосца «Родней», случившаяся в конце все того же 1893 г. Это произошло на рейде Гибралтара, куда эскадра Канала зашла во время очередного похода по Атлантике. В один из дней довольно продолжительной стоянки в базе с «Роднея» спустили бортовой миноносец. Предполагалось провести учебные стрельбы из двухствольной пушки Норденфельда, являвшейся его штатным вооружением. Сделав несколько пробегов по рейду, паровой катер во время очередного поворота на совершенно спокойной воде неожиданно черпанул воду бортом и перевернулся. Нос миноносца почти мгновенно ушел под воду, но корма оставалась над морской поверхностью еще на протяжении 10 минут, что позволило почти всем, находившимся на его борту, спастись. Погиб только один моряк, который не смог покинуть машинное отделение.

На следующий день после аварии миноносец при помощи водолазов удалось поднять на борт «Роднея». Выяснилось, что паровой катер от пребывания на глубине 32 м совершенно не пострадал.

В том же году произошло событие, во многом определившее будущее британской морской артиллерии. После нескольких лет экспериментов и испытаний на вооружение под маркой Мк I был принят нитроцеллюлозный бездымный порох — кордит. Однако массовая замена боеприпасов с дымным порохом на новые началась лишь в конце следующего года.

Начало нового года в европейских водах выдалось на редкость спокойным. Как и в предыдущие годы, броненосцы британской средиземноморской эскадры утюжили лазурные воды. Помимо повышения уровня сплаванности и боевой готовности, это позволяло активно влиять на политическую обстановку в регионе. Так, с 8 по 13 марта 1894 г. британские корабли в очередной раз навестили восточную часть Эгейского моря. Во время стоянки в порту Кастро и без того внушительное соединение усилилось «Коллингвудом», заменившим ушедший на Мальту крейсер «Амфион». А в эскадре Канала после вступления в строй «Рипалса» (21 апреля 1894 г.) «Родней» сдал свои полномочия в водах метрополии. В мае он отправился в Средиземное море, где ему предстояло сменить ветерана эскадры — «Дредноут».

20 октября 1894 г. все мировые столицы облетела печальная весть о кончине российского императора Александра III. Немедленно в адрес вдовствующей императрицы и царской семьи стали поступать соболезнования от монархов и глав иностранных государств. Не остался в стороне и правящий королевский дом Великобритании. Помимо официального выражения скорби, направленного в Санкт-Петербург, по личному указанию королевы Виктории для участия в траурных мероприятиях в Пирей была выслана английская эскадра в составе пяти броненосцев («Рамиллиес», «Сане Парейль», «Энсон», «Хоу» и «Кампердаун»), крейсера 1-го класса и двух минных крейсеров под командованием адмирала Кульм-Сеймура.

3 ноября британские корабли с приспущенными до половины флагами и гюйсами прибыли на Фалерский рейд. Над броненосцем «Рамиллиес», помимо флага полного адмирала, развевался приспущенный до половины стеньги королевский штандарт. По указанию Ее Величества он должен был оставаться в таком положении до дня похорон Александра III.

В день похорон, 7 ноября 1894 г., британская эскадра произвела траурный салют из 21 залпа с минутными промежутками, отдавая последние почести почившему в бозе российскому императору. После этого командиры всех кораблей присутствовали на панихиде в посольской церкви в Афинах. Утром следующего дня флаги и вымпелы были подняты до места, а 10 ноября британская эскадра снялась с якоря и направилась в греческий порт Порос.

«Родней» же тем временем пребывал в Мальтийском адмиралтействе. Броненосцу, вставшему к заводской стенке в конце 1894 г., требовался значительный ремонт, который решили совместить с частичной модернизацией, так как на замену на более новый корабль в ближайшие годы рассчитывать не приходилось. А за 12 лет, прошедших с момента разработки проекта, очень многое изменилось в средствах ведения войны на море.

Важным шагом в повышении боевой мощи броненосца стало увеличение противоминной батареи, так как старая уже не отвечала требованиям времени. С появлением у вероятного противника больших миноносцев и «дестройеров» картечницы стали практически бесполезными, их решили заменить десятью 3-фунтовками. Четыре из них поставили на спонсонах в кормовой части, а шесть — на коечных сетках надстройки. Пятиствольные картечницы Норден-фельда остались только на спонсонах тентовой палубы, в качестве пулеметов. Две двухствольные картечницы Норденфельда, предназначенные для вооружения катеров, перенесли с коечных сеток на крышу носового барбета орудий ГК. Для удобства кораблевождения застеклили часть носового мостика, расширив таким образом ходовую рубку. Кроме того, отремонтировали котлы, главные и вспомогательные механизмы. После окончания ремонта «Родней» снова вошел в состав Средиземноморской эскадры.

В 1895 г. служба в европейских водах проходила очень спокойно — большинство «великих держав» занимались решением дальневосточных проблем. В декабре в состав эскадры Канала вошла первая пара броненосцев типа «Маджестик». Но остальные корабли этой серии могли пополнить флот не ранее, чем через два года, поэтому замена линкоров в Средиземном море откладывалась на такой же срок. Единственным реальным способом усиления эскадры стала модернизация имеющихся кораблей. Первым из них стал «Коллингвуд», отходивший без значительных ремонтов уже шесть лет. В первую очередь следовало усилить огневую мощь броненосца, а также заменить порядком изношенные паровые котлы и отремонтировать механизмы.

Работы начались в 1896 г. Новые котлы изготовило Мальтийское адмиралтейство. Как и прежние, они имели стальные корпуса, а вот дымогарные трубки сделали из латуни. Таким образом, «Коллингвуд» стал последним кораблем британского флота, имевшим котлы с латунными трубками. Немного изменились и данные котлов: вес уменьшился на 27 дл. т, общая площадь нагрева увеличилась на 50 фт2. Площадь колосниковых решеток составила 810 фт2 вместо прежних 756 фт2.

Модернизация вооружения шла по двум направлениям — усиление противоминной батареи и замена нескорострельных 6-дюй-мовок на скорострельные системы Армстронга. Последняя мера позволяла значительно усилить огневую мощь, почти не увеличивая и без того большую перегрузку. Новые 6" 40-калиберные орудия по всем параметрам превосходили прежние (длина ствола 26 клб). Их техническая скорострельность достигала 7 выстр./мин, а начальная скорость снаряда в зависимости от сорта пороха составляла 671 — 732 м/с. Вес снаряда остался без изменений — 100 фн.

Противоминная батарея после модернизации состояла из двенадцати 6-фунтовок, восьми 3-фунтовок и шести картечниц ружейного калибра. Кроме того, на специальной площадке на носовом мостике, между прожектором и компасом смонтировали дальномер системы Барра и Струда. На спонсонах же тентовой палубы вместо снятых картечниц установили четыре прожектора, доведя их общее число до шести.

Надо отдать должное британскому Адмиралтейству: несмотря на значительные затраты, даже не очень новые корабли постоянно поддерживались в хорошем техническом состоянии и по возможности оснащались новейшими техническими средствами, которые реально позволяли повысить их боеспособность. И если ко времени модернизации скорострельные 6-дюймовки уже прочно прижились на кораблях флота Ее Величества, то внутрибазисный дальномер FA2 только в 1895 г. был принят на вооружение.

Вместо планировавшихся к установке скорострельных 6-дюймовок системы Армстронга, принятых на вооружение под маркой Мк I, броненосец получил разработанные в Вуличе более совершенные орудия Мк II. Благодаря проволочной конструкции эта модель оказалась прочнее, чем аналогичная артсистема известной фирмы. В совокупности с новым метательным зарядом кордита это позволило при той же длине ствола (40 клб) разогнать 100-фунтовый снаряд до скорости 790 м/с. Однако платой за повышение начальной скорости снаряда стал увеличившийся до 7 т вес орудия против 6,5 т у Мк I. Зато переход на кордит, которого требовалось всего 15 фн (6,8 кг) вместо прежних 50 фн (22,7 кг) бурого пороха, позволил не только компенсировать вес более тяжелых артустановок, но и довести боекомплект до 200 выстрелов на ствол.

Весной 1896 г. в руки мастеровых адмиралтейства на Мальте повторно попал «Родней». На нем переделали грот-мачту. Широкий одиночный верхний марс, являвшийся отличительной особенностью броненосца, сняли. На его месте смонтировали небольшую площадку и добавили нижний боевой марс для установки на нем 3-фунтовок.

Во второй половине 1890-х гг. «адмиралы» оказались задействованы в миротворческой операции во время попыток «великих держав» предотвратить широкомасштабное кровопролитие на острове Крит. В 1897 г. европейские государства, имеющие флоты в Средиземном море, «надавили» на турецкого султана и объявили блокаду Крита. Главной ее целью стало недопущение появления на острове дополнительных войск. Руководство операцией осуществлял «Совет адмиралов», который возглавил представитель Италии.

Великобританию в Совете представлял контр-адмирал сэр Роберт Гаррис. Британия для блокады острова задействовала достаточно мощную корабельную группировку, занимавшую по численности второе место после итальянцев. Первоначально она насчитывала 17 вымпелов, в том числе пять броненосцев (включая «Родней»). Но, благодаря продолжительности блокады и частой ротации кораблей, в критских водах в 1897 г. удалось побывать четверке «адмиралов», несших службу в Средиземном море.

В миротворческой операции не довелось поучаствовать только «Хоу», который в декабре 1896 г. вернулся к родным берегам. На нем практически сразу же приступили к ремонтным работам, совместив их с модернизацией. Велись они по тем же направлениям, что и на «Роднее». Усилили противоминную батарею, доведя ее состав до двенадцати 6-фунтовок, десяти 3-фунтовок и семи картечниц ружейного калибра, произвели ремонт главных и вспомогательных механизмов. Для облегчения сигналопроизводства за носовым мостиком установили высокую мачту с реями. Однако вспомогательную батарею оставили без изменений. После этого «Хоу» стал кораблем береговой обороны в Куинстауне.

Тем временем на Средиземном море для британских моряков наступили горячие деньки. В первых числах февраля 1897 г. объединенный союзный флот появился в критских водах. Корабли международной эскадры занимались патрулированием нарезанных им участков прибрежной акватории. В лучшем случае их добычей становились фелюги, небольшие парусники и пароходики, на которых на Крит пытались доставить оружие, боеприпасы и снаряжение. Помимо этого, моряки шести наций принимали участие в тушении пожаров в городах и селах и эвакуации мирного населения на близлежащие острова.

Иногда случались и значительные, по меркам этого конфликта, события. В ходе одного из них отличился «Родней». Дело в том, что для мусульманского населения городка Канданос создалась ситуация, которую принято сейчас называть гуманитарной катастрофой. Город, расположенный в 4 км от побережья, блокировали отряды повстанцев-христиан. Для спасения мирного мусульманского населения корабли эскадры сформировали международный десантный отряд численностью 500 человек под руководством кэптена Рэйнза — командира броненосца «Родней». Значительную часть десанта составили морские пехотинцы и моряки с этого же корабля. Им удалось без потерь вывести из города 3000 человек, в основном женщин, стариков и детей, и погрузить их на итальянский транспорт «Тринакрия». В ходе операции десантникам неоднократно приходилось открывать огонь. Результатом этих стычек стало ранение нескольких мятежников.

После снятия блокады в конце мая 1897 г. мир на Крите, помимо сухопутных сил, поддерживали корабли шести стран. Постепенно их количество сокращалось. Так, британская эскадра уменьшилась до одного броненосца, крейсера и канлодки. Закончилась средиземноморская эпопея и для наших «героев» — их отозвали в метрополию. «Коллингвуда» в марте сменил «Ройял Оак», а «Роднея» в сентябре — «Эмпресс оф Индиа». «Старикам» же предстояло выполнять функции кораблей береговой обороны в Бэнтри и Куинсферри соответственно.

«Коллингвуду», как и модернизированному «Хоу», удалось в июне 1897 г. поучаствовать в грандиозном военно-морском ревю, посвященном 60-летию правления королевы Виктории. Британское Адмиралтейство выставило в шесть линий, заполнивших всё водное пространство между Портсмутом и островом Уайт, 165 кораблей различных классов, находящихся в «домашних» водах, в том числе 24 броненосца, 4 броненосных и 47 бронепалубных крейсеров и корветов. Кроме них отдельную колонну в парадном строю, расположенную ближе всего к острову Уайт, составляли 13 кораблей иностранных государств, получивших приглашение на участие в торжествах.

После окончания торжеств «Коллингвуд» и «Хоу» приняли участие в очередных маневрах. Их включили в отряд под командованием вице-адмирала Домвила (флаг на «Александре»), которому предстояло отработать методику прикрытия своего побережья от неожиданного набега французского флота после объявления войны. Во время учений главная нагрузка легла на крейсерские отряды, которые производили разведку по всем направлениям. На долю броненосцев выпала малоинтересная роль — встать на пути неприятельского флота ранее, чем он успеет достичь Британских островов. Свою задачу вице-адмирал Домвил выполнил на отлично, а от «адмиралов» потребовалось продемонстрировать надежность энергетической установки и выносливость машинных команд и кочегаров. Все прошло без сучка и задоринки, и Адмиралтейство в очередной раз убедилось, что потраченные на ремонт средства не были выброшены на ветер. После очередных стрельб, поставивших точку в летних маневрах, броненосцы разошлись по своим портам.

В конце 1897 — начале 1898 г. на «Роднее» и «Хоу» установили дальномеры и провели модернизацию вспомогательной батареи. В отличие от «Коллингвуда» их старые 6-дюймовки не стали менять на орудия новых моделей, а стоявшие на кораблях пушки Mk III и Мк IV переделали в скорострельные.

В общих чертах переделка заключалась в следующем. От нескорострельного орудия практически без изменений оставался только ствол с казенником, причем зарядная камора дорабатывалась под метательный заряд кордита. Конструкцию затвора изменили с целью уменьшения времени, требовавшегося на его открывание и закрывание. Старые станки на бортовом штыре, не обеспечивающие должной быстроты наведения, были демонтированы. Вместо них модернизированная пушка устанавливалась на станке с центральным штырем. Последним шагом к повышению скорострельности стала замена в метательных зарядах пороха марки Е.Х.Е на бездымный. Помимо решения основной задачи — повышения темпа стрельбы — это позволило значительно уменьшить вес боезапаса, практически не меняя баллистики орудий.

Вообще-то, решение о переделке старых 26-калиберных 6-дюймовок в скорострельные кажется совершенно нелогичным. Затратив немалые средства, англичане получили в итоге посредственную по бронепробиваемости пушку, к тому же обладающую пониженной живучестью ствола. Однако подобная расточительность легко объясняется, если учесть все изменения, происходившие в артиллерии в то время. В 1898 г. на вооружение флотов «великих держав» начинают массово поступать фугасные снаряды, снаряженные сильными взрывчатыми веществами. В совокупности со скорострельными пушками это делало систему бронирования, примененную на «адмиралах», безнадежно устаревшей. Для высшего командования флота Ее Величества стало очевидным, что время «стариков», как кораблей первой линии, уже прошло, и они требуют заменены. Поскольку к концу того же года ожидался ввод в строй последних трех броненосцев типа «Маджестик», то плановая реорганизация сил была уже не за горами.

В подобной ситуации в любой другой стране на устаревшие линкоры махнули бы рукой и держали их со старым составом вооружения вплоть до замены. Британцы же пошли другим путем. Здраво рассудив, что без скорострельной артиллерии броненосцы даже в береговой обороне будут иметь лишь ограниченную ценность, они решили перевооружить их, но наиболее дешевым способом. Ведь переделанное орудие стоило значительно дешевле, чем новая скорострельная 40-калиберная 6-дюймовка Мк II. Да и модернизация старой пушки занимала меньше времени, чем изготовление новой.

После завершения перевооружения «Родней» и «Хоу» опять мирно дымили, стоя на якорях в Куинсферри и Куинстауне. Причем «Хоу» довелось стать флагманским кораблем, чем он не мог похвастаться даже во времена молодости: на корабле поднял свой флаг контр-адмирал Лэк.

Чтобы броненосцы, прозябающие в береговой обороне, не теряли боеспособности, их периодически привлекали для участия в маневрах. Так, «Коллингвуд» и «Хоу» приняли участие в грандиозных стратегических летних маневрах 1901 г. Однако во время этих учений старые броненосцы остались практически не у дел — малая скорость не позволяла им действовать в едином строю с новыми линкорами. После завершения маневров «адмиралы» опять разошлись по своим портам, где вернулись к выполнению обязанностей по их защите. Отметим, что они имели стандартную викторианскую окраску: борт черный, надстройки белые, трубы желтые, мачты красно-желтые (так называемого мачтового цвета), шлюпки, шлюпбалки и краны белые, подводная часть красная (разных оттенков, в зависимости от применяемого защитного состава).

В 1902 г. «Коллингвуд» принял участие в коронационном ревю, а также последовавших вслед за торжествами учениях. В ходе эволюции заслуженный «Адмирал» сумел выжать из своих машин 14 уз. На «Хоу» в это время производился капитальный ремонт, а в 1903 г. на нем в очередной раз заменили среднекалиберную артиллерию, установив шесть скорострельных 6" пушек Мк VII. Новое орудие имело длину ствола в 45 клб и выпускало 100-фунтовый снаряд с начальной скоростью 773 м/с. Большой вес артсистемы (7,4 т) компенсировали тем, что отказались от применения латунной гильзы для хранения метательного заряда.

Время неумолимо, и активная жизнь трех первых «адмиралов» подошла к концу. Первым вышел в отставку «Родней». После того как в Куинсферри его сменил «Энсон», ветеран отправился в паровой резерв «В» в Чатеме. «Коллингвуд» прослужил не намного дольше, в июле 1903 г. он перешел в резерв «В» в Девонпорте. Несколько больше прослужил «Хоу». Его мобилизовали на маневры, проводившиеся в июле-сентябре 1904 г. Однако и для него этот год стал последним в карьере. В соответствии с концепцией реорганизации действующего флота, предложенной новым Первым лордом Адмиралтейства Дж. Фишером, предстояло очистить Ройял Нэви от устаревших кораблей. Многие из них сразу же после разоружения продавались с аукциона на металл, другие передавались на хранение, а их экипажи расформировывались. В последнюю категорию попала и большая часть «адмиралов».

В конце 1904 г. находившиеся в резерве корабли этого типа вывели из состава флота. «Хоу» получил статус броненосца особого резерва без постоянной команды в Плимуте, а «Родней» — в Чатеме. Практически это означало постановку на глубокую консервацию. С кораблей снимали шлюпки, рангоут, мелкокалиберную артиллерию и дельные вещи. После этого их тщательно окрашивали, а механизмы покрывали густым слоем смазки. В случае же войны из «законсервированных» броненосцев предполагалось составить резервную эскадру, укомплектовав экипажи резервистами.

В таком состоянии корабли простояли до продажи на слом. Первым «пошел на гвозди» «Коллингвуд», проданный 11 марта 1909 г. за 19 000 фн ст. 11 мая того же года за ним последовал «Родней». За его корпус казна выручила 21 350 фн ст. Последним 11 октября 1910 г. на разделку попал «Хоу». Его оценили в 25 100 фн ст.