Россия не ограничивалась оборонительными стремлениями в Черном море. Ее политика постоянно имела конечную цель - захватить проливы и Константинополь, что, с одной стороны, в корне разрешало задачу обороны, а с другой - открывало бы доступ к Средиземному морю, путь к которому находился фактически в руках Турции и стоявшей за ней коалиции европейских держав.
Планы экспедиции на Босфор и захвата Константинополя не сходят с программы русской политики и стратегии в течение всего XIX века; приготовления к ним возникали каждый раз, как только осложнялась обстановка в Турции. Для этого нужен был прежде всего сильный Черноморский флот, способный обеспечить эту операцию.
Но Босфорская проблема сочеталась с задачами, которые преследовала Россия в других морях, в частности, на Балтике и Дальнем Востоке. Постройка Балтийского флота, в предвидении войны с Германией, требовала огромных средств, что сказывалось на систематическом сокращении затрат для поддержания Черноморского флота в составе, необходимом для выполнения его ответственных задач.
В то время как создание Балтийского флота было нормировано программами, охватывающими планомерное его усиление, черноморские судостроительные программы, преследуя цель поддержания нашего господства на Черном море, возникали спорадически, иод угрозой потери такового в связи с усилением флота Турции. Уже по одному этому они проходили с запозданием, которое становилось еще значительнее в виду необходимости оборудования судостроительной базы в Николаеве для создания современных кораблей.
До 1910 года Россия ограничивалась достройкой на Черном море кораблей, заложенных в период Русско-японской войны ("Евстафий", "Иоанн Златоуст").
Между тем весной этого года были получены сведения о покупке Турцией в Англии трех строящихся для южно-американских стран дредноутов, что самым радикальным образом изменяло соотношение сил на Черном море. Это обстоятельство побудило русское правительство к выработке судостроительной программы для Черноморского флота, и в 1911 году были заложены в Николаеве три линейных корабля ("Екатерина II", "Императрица Мария" и "Император Александр III"), девять миноносцев типа "Новик" и два легких крейсера("Адмирал Нахимов" и "Адмирал Лазарев"). Затем, перед самой войной, в начале 1914 года был заложен четвертый линейный корабль ("Император Николай I"), еще два легких крейсера ("Адмирал Корнилов", "Адмирал Истомин") и подводные лодки.
Выполнение этой программы обеспечило бы безусловное превосходство русского флота сравнительно с турецким, тем более, что Турции фактически удалось приобрести лишь два заканчивавшихся в 1914 году линейных корабля ("Султан Осман I" и "Решадие"). Русские дредноуты могли вступить в строй лишь начиная с 1915 года (последний в 1918 году); до их готовности преимущество на море должно было принадлежать туркам, флот которых с 1914 года получал явное преобладание над нашими устаревшими кораблями. Таким образом, 1914 год на Черноморском театре являлся критическим для России.
Как известно, вступление Англии в войну дало возможность, в предвидении выступления Турции на стороне Центральных держав, задержать выпуск со стапелей турецких дредноутов, которые после их достройки были включены в состав английского флота. Но зато Германия усилила турецкий флот передачей ему линейного крейсера "Гебен" ("Goеbеn") и легкого крейсера "Бреслау" ("Breslau"), что более чем удваивало морские силы турок, давая в руки последних мощное тактическое соединение, по качествам своим не имевшее равного в составе русского флота.
Наличные русские линейные корабли уступали турецким как в общем количестве крупной артиллерии, так, и это особенно важно отметить, в скорости хода.
Линейный крейсер "Гебен" был единственным современным кораблем на Черном море. Его мощная артиллерия, подавляюще большой ход (27 уз против 15-16 уз русских линейных кораблей) давали ему громадные преимущества перед противником. В отношении артиллерии и бронирования он мог с успехом сражаться с тремя самыми сильными русскими линейными кораблями; его большой ход позволял ему без риска быть настигнутым тихоходным противником, свободно совершать операции па Черном море, имея возможность всегда избежать нежелательной встречи.
Крупным преимуществом русского флота являлось сравнительно большое количество миноносцев и, в частности, наличие вступивших в строй эскадренных миноносцев типа "Дерзкий". Однако использование их затруднялось отсутствием хороших средств разведки для поисков противника в море; атака же неприятеля в Босфоре представлялась маловероятной, ввиду сильной местной обороны последнего. К числу условий, самым тяжким образом сказывавшихся на общем стратегическом положении Черноморского флота, следует отнести отсутствие других баз, кроме Севастополя, достаточно выдвинутых в море по направлению к Босфору. Севастополь расположен в 280 милях от него. Постоянное наблюдение за Босфором, а тем более его блокада, при необходимости базирования на столь удаленную базу, являлись почти невозможными для наличных русских сил.
Вышеуказанное соотношение боевых средств русского и турецкого флотов в начале войны не давало возможности первому считать свое превосходство на Черном море сколько-нибудь устойчивым. Значительно уступая противнику в ходе, русский флот был лишен возможности выбора тактических условий боя, для себя выгодных, и не мог принудить его к решительному бою. Инициатива принадлежала неприятелю. Черноморский флот не мог разделять свои силы, ибо каждая отдельная часть его могла быть без труда разбитой противником, даже одним "Гебеном". Он был принужден выполнять свои операции соединенно, всем составом, периодически возвращаясь в порт, оставляя на это время господство на море полностью за противником.
С другой стороны, вся сила турок на море основывалась на наличии в их флоте "Гебена". С выводом последнего из строя обладание морем переходило в руки русского флота. Следовательно, одна из главных задач последнего состояла в том, чтобы напрячь все усилия и не упустить случая поразить "Гебена". Встреча же с "Гебеном" в открытом море могла быть только случайной, ибо рассчитывать пойти и догнать его наш флот не мог.
Сказанное намечало русло, по которому должна была идти мысль командования Черноморским флотом. Стратегически это означало - сосредоточить вес внимание на Босфоре, стремясь пресечь операции противника в исходном пункте, при выходе его в море, ибо затем задача погони и принуждения к бою была невыполнима для русского флота.
Тактически, в предвидении возможности боя с "Гебеном", подготовка флота должна была быть сообразована с характером боя, который представлялся в виде быстрой, носящей, вероятнее всего, случайный характер, встречи. Следовательно, вся тактика Черноморского флота должна была быть проникнута стремлением самым полным образом использовать каждое мгновение боя, чтобы нанести удар, который не мыслился в виде длительного артиллерийского состязания, а непременно должен был быть быстрым и мощным.
Отсюда вытекал ряд требований к походному порядку флота, который должен был допускать развертывание в минимальное время, к маневрированию, которое ни в коем случае не должно было быть связанным с длительными и громоздкими перестроениями, к управлению судовым огнем, которое должно было считаться с необходимостью развить полную мощь огня в каждый данный момент, к боевой организации флота и тому подобному.
Эти задачи вытекали из сопоставления сил и анализа обстановки. Их возможно и должно было предвидеть. Им должна была быть подчинена подготовка флота и оперативная мысль его командования.
