Wundefwaffe

Защищая Москву

 

С первых дней войны МиГи, наряду с другими ис­требителями, начали нести боевое дежурство в небе столицы. Однако до конца июня они перехватывали только свои самолеты, которые в отсутствие связи с командованием ВВС или из-за плохой организации перелетов залетали в границы Московской зоны ПВО. Решительное противодействие вражеским са­молетам организовать на первых порах не удавалось.

Опытные летчики из группы разведчиков Верхов­ного главнокомандования люфтваффе подполков­ника Ровеля на высотах 8000—10000 м проникали к городу и его окрестностям, проводя фотографирова­ние. Несомненно, МиГи являлись наилучшим сред­ством для срыва работы неприятельских экипажей. Вот только первые успехи пришли далеко не скоро, поскольку летчику-истребителю без «подсказки» с земли оказалось чрезвычайно трудно обнаружить вражеский самолет даже при ясной погоде.

По данным штаба Московской зоны ПВО счет победам над дальними пригородами столицы откры­ли МиГи из 126-го иап (командир подполковник Ю.А.Немцевич). Полк встретил войну на западной границе в составе 9-й сад, а после ее расформирова­ния был переведен в подчинение заместителя коман­дующего ВВС Западного фронта генерала А.И.Таюрского в район Гомеля. После отстранения последнего от должности часть передали в состав ВВС 21-й ар­мии (командующий ВВС генерал Г.А.Ворожейкин), а затем 126-й иап включили в систему ПВО Москвы.

Из имеющихся в архиве МО документов полка известно, что за два месяца непрерывных боев его пилотами были сбиты в воздухе и уничтожены на аэ­родромах 147 неприятельских самолетов. За эти ус­пехи 29 авиаторов были награждены орденами и ме­далями, а лейтенант В. Г. Каменщиков (летал на МиГ—3) и младший лейтенант С.Г.Ридный (на И—16) 9 августа 1941 г. стали Героями Советского Союза. Сбитый Каменщиковым 7 июля на западной границе зоны ПВО Bf 109 (он прикрывал немецкие бомбар­дировщики при налете на одну из железнодорожных станций) оказался, по нашим данным, первой побе­дой МиГ—3 из состава 6-го иак [1].

Тем временем, Москву и ее защитников ждало су­ровое испытание: противник начал наносить ночные удары по городу. Поздним вечером 21 июля на не­большой высоте 195 бомбардировщиков из 11 раз­личных авиагрупп люфтваффе устремились к совет­ской столице и предприняли попытку выполнить волю фюрера: «сровнять Москву с землей». Среди 173 советских истребителей, поднятых заблаговре­менно в ночное небо и находившихся в зоне ожида­ния, насчитывалось около 40 МиГов, а ведь в начале месяца в корпусе имелось лишь восемь экипажей, подготовленных к ночным вылетам на машинах но­вых типов [2].

Итоги отражения первого налета были подведены И.В.Сталиным 24 июля 1941 г. Через день после вы­хода приказа наркома обороны № 0241 к орденам и медалям представили 17 авиаторов. Среди награж­денных орденами Красного Знамени были четыре летчика, летавших на МиГ—3: старший лейтенант П.В.Еремеев, младшие лейтенанты А.Г.Лукьянов и Н.Г.Щербина из 34-го иап, а также не имевший во­инского звания М.К.Байкалов из ЛИИ НКАП.

Массированные действия люфтваффе против со­ветской столицы продолжались вплоть до 11 августа 1941 г. Все средства ПВО, прежде всего истребители, оказывали противнику серьезное противодействие, и вскоре в налетах на Москву стали участвовать лишь отдельные подразделения германских самолетов. В ряде донесений о ночных боях советские летчики до­кладывали о значительных успехах. Порой они были излишне оптимистичными.

Так, в докладе командира 34-го иап майора Л.Г.Рыбкина о результатах боев в период с 21 по 27 июля 1941 г., представленном на имя командира 6-го иак, есть такие строки: «При втором вылете

22 июля в 2.40 в районе Алабино — Наро-Фоминск на высоте 2500 м капитан М.Г.Трунов догнал Ju 88 и атаковал с задней полусферы. Противник снизился до бреющего. Капитан Трунов проскочил вперед и потерял противника. Можно полагать противника сбитым» [3].

В других докладах командования этой и других частей, нередко встречаются фразы типа: «с земли были хорошо видны попадания», «можно полагать противника сбитым», «подтверждение с земли не по­ступало». Между тем, живучие и хорошо защищен­ные немецкие бомбардировщики, особенно Не 111, были способны выдерживать значительное количе­ство попаданий пуль и даже с серьезными поврежде­ниями, иногда с одним неработающим мотором, пролетали десятки и сотни километров. Словом, сбить их огнем недостаточно хорошо вооруженных советских истребителей было не просто. Кроме того, германское командование постоянно совершенство­вало тактику проведения налетов.

Велись поиски рациональных способов борьбы с вражескими налетами и в советских авиационных штабах. Например, командующий ВВС МВО пол­ковник Н.А.Сбытое в докладной записке на имя ко­мандующего округа генерала П.А.Артемьева обра­щал внимание на то, что командование 1 -го корпуса ПВО, в составе которого была сосредоточена вся зе­нитная артиллерия, прикрывающая столицу, крайне неохотно, с большим опозданием дает разрешение на вход истребителей в воздушное пространство над центром Москвы, в то время как обстановка требо­вала организовать непрерывное патрулирование группы из 12-18 МиГ—3 на высоте 5000—7000 м, поскольку противник значительно увеличил высоту полетов.

«Истребителям на больших высотах без освеще­ния целей прожекторами работать будет, конечно, трудно, но все-таки вероятность нахождения бом­бардировщика истребителем гораздо больше, чем со­временным снарядом зенитной артиллерии», — за­канчивал докладную записку полковник Сбытов [4].

Однако в других документах к нашим самолетам, наскоро приспособленным для ночных перехватов противника, предъявлялись серьезные претензии. Из доклада заместителя командира 6-го иак, извест­ного летчика-испытателя подполковника П.М.Стефановского следовало: «МиГ—3 плохо приспособле­ны для ночного боя, что приводит к колоссальным потерям при ночных вылетах по боевой тревоге» [5]. Стефановский указывал на ослепление летчика пла­менем выхлопа из моторных патрубков, отсутствие в составе оборудования совершенно необходимых ра­диополукомпасов и авиагоризонтов, недостаточный запас горючего.

Кроме того, тщательные разборы боевых вылетов, проведенные в наших штабах, выявили ошибки и не­достатки в управлении боем, обнаружении истреби­телями самолетов противника, подготовке и осуще­ствлении внезапной первой атаки. Был сделан очевидный вывод о малой эффективности стрельбы ночью с дальних дистанций и необходимости нала­живания взаимодействия авиации и наземных частей ПВО. Поэтому следует признать, что лишь при удач­ном стечении обстоятельств и исключительно само­отверженных действиях наших летчиков им удава­лось срывать работу экипажей люфтваффе в московском небе. О том, как проходили успешные бои в то время, видно из донесения командира 124-го иап майора С.Полунина командиру 6-го иак полков­нику И.Д.Климову:

«7 августа 1941 г. в 17.10, получив сообщение с КП аэродрома Тулы о полете к городу со стороны Сухиничей на большой высоте неопознанного самолета, мой заместитель капитан Круглов на МиГ—3 вылетел на перехват. Он набрал 7000 м и патрулировал около Мясково. В 17.30 на высоте 8000 м заметил следы конденсирования выхлопных паров. В это время по радио передали: «Противник — выше». Но Круглов никого там не обнаружил.

Спустя некоторое время летчик все же заметил приближающуюся точку выше по курсу истребителя на 200—300 м. Точка быстро росла в размерах и с дис­танции 3000—4000 м Круглов опознал вражеский са­молет. С расстояния 300—500 м он перешел в лобовую атаку, выпустив две очереди с кабрирования и на на­боре высоты. Затем МиГ—3 свалился на левое крыло и прошел на 100—150 м от противника. Вероятно, немцы не заметили истребитель, поскольку экипаж ответной стрельбы не вел.

Капитан Круглов вывел самолет в горизонталь­ный полет, набрал высоту и повторил атаку снизу справа. Две длинные очереди поразили правый мо­тор самолета противника, который задымил. Ниж­ний стрелок открыл ответный огонь. Круглов начал энергично маневрировать, смог выпустить по врагу еще две очереди с 200—300 м. Противник пытался уй­ти в грозовое облако. Тогда советский летчик решил добить неприятеля с близкой дистанции; после двух коротких очередей он подбил и второй мотор.

Несмотря на это вражеский самолет скрылся в об­лаке. Попытки обнаружить его не удались. Круглов снизился до 2000 м и здесь не нашел противника. Тогда он восстановил ориентировку и благополучно сел на тульском аэродроме.

При осмотре МиГ—3 обнаружена одна пулевая пробоина. При стрельбе патроны калибра 7,62 мм из­расходованы полностью, а патроны калибра 12,7 мм — на 70%. В правом пулемете ШКАС при последних вы­стрелах оборвалась синхронная тяга, требуется ре­монт» [6].

После сообщения из местных органов НКВД о приземлении подбитого вражеского самолета около Малоярославца и задержании членов экипажа, капи­тана Н.Я.Круглова наградили орденом Красного Знамени. В представлении отмечалось, что в первый день войны над государственной границей Николай Яковлевич сбил Do 215.

Из анализа германских документов можно сделать вывод, что в районе Замбрува 22 июня летчики 124-го иап могли уничтожить Bf ПО (внешне похожий на «дорнье») — по крайней мере две такие машины нем­цы потеряли в начале вторжения. А 7 августа действи­тельно оказался сбит Do 215В зав. № 0068 из 1-го от­ряда разведчиков Верховного главнокомандования люфтваффе. Его курс был проложен от Брянска к Ка­луге, а затем он должен был вернуться через Рославль. Но экипаж уклонился от маршрута на восток и был перехвачен. Четверо авиаторов во главе со штурма­ном лейтенантом Й.Бабиком попали в плен.

В советской печати лета 1941 г. широко популяри­зировались имена летчиков МиГ—3, которые осо­бенно отличились в ходе боев над Москвой. В ночь на 10 августа таранил Не 111 лейтенант В.А.Киселев из 34-го иап, а на следующий день лейтенант А.Н.Катрич из 27-го иап точно отмеренным ударом сбил Do 215 на высоте более 8000 м, сохранив при этом свою машину. Герои-летчики, прекрасно овла­девшие скоростным истребителем, стали примерами для тех, кто в разгар лета только осваивал МиГ—3.

В сентябре количество боев и, соответственно, побед в московском небе резко уменьшилось. В отче­тах Управления ПВО сообщается об уничтожении за месяц всего 10 неприятельских самолетов, а количе­ство реальных побед оказалось еще меньше. Харак­терно, что три немецких самолета-разведчика были сбиты таранными ударами, нанесенными летчиками МиГов.

Так, 9 сентября младший лейтенант Н.Л.Грунин из 124-го иап над Ясной Поляной ударил Ju 88A (зав. № 0587) из отряда 4(F)/11 плоскостью МиГ—3, а затем покинул вспыхнувший истребитель с пара­шютом. Еще один воздушный бой однополчан Грунина произошел через пять дней. Обнаружив и ата­ковав Ju 88D (зав. № 1271) из l(F)/33 западнее Тулы на высоте 7000 м, младший лейтенант Б.Г.Пирожков израсходовал весь боекомплект, после чего нанес удар винтом по стабилизатору вражеской машины. После этого поврежденный МиГ—3 благополучно совершил посадку на аэродроме. Как выяснилось, самолет противника снизился до 1800 м, но продол­жил полет. Тогда добить тараном поврежденный «юнкере» решил ведомый Грунина младший лейте­нант В.И.Довгий. На этот раз хвостовое оперение оказалось настолько сильно повреждено, что немец­кий разведчик потерял управление и разбился, а вто­рой МиГ приземлился в поле неподалеку от деревни Ханино [7].

28 сентября младший лейтенант Г.Н.Старцев из 171-го иап атаковал Не 111 над станцией Скуратове Тульской области при попытке врага разбомбить во­инский эшелон. Филигранно выполненный таран не привел к серьезному повреждению МиГа — Старцеву удалось благополучно посадить истребитель на своем аэродроме [8]. Но и «хейнкель», вероятно, смог вер­нуться, поскольку найти сбитую машину в списке потерь генерал-квартирмейстера люфтваффе не уда­лось.

К 30 сентября 1941 г. в 10 авиаполках 6-го истре­бительного авиакорпуса ПВО насчитывалось 175 МиГ—3 (из общего количества 459 истребителей). Еще одна такая машина имелась в управлении 6-го иак. Накануне решающих событий в битве за Моск­ву советское командование сформировало для 6-го иак еще несколько полков на МиГах. Как правило, основой для новых формирований являлись опыт­ные кадровые части корпуса. Так, на базе одной из эскадрилий 27-го иап был сформирован 177-й иап, командиром которого назначили бывшего комэска майора М.И.Королева.

«Днем рождения» 177-го иап формально считает­ся 18 мая 1941 г. Однако прошло больше месяца, прежде чем потрепанные И—16 из 11, 34 и 120-го истребительных авиаполков стали поступать в часть. Вскоре прибыли 42 сержанта, окончившие ускорен­ный курс летных школ. Перед командованием полка была поставлена задача: в кратчайшее время сколо­тить часть, подготовить летчиков к предстоящим бо­ям. Базируясь на аэродроме Дубровицы в районе По­дольска, летчики днем интенсивно тренировались на И—16 и УТИ—4, а ночью наиболее подготовленные из них вылетали на патрулирование.

В конце августа открылась новая страница в исто­рии 177-го иап, связанная с освоением МиГ—3. В по­следний день лета на микояновском истребителе первым вылетел батальонный комиссар Н.Л.Ходы­рев. Это был тот случай, когда политработник вооду­шевлял бойцов не только словом, но и личным при­мером. Под руководством Ходырева и Королева за полтора—два месяца молодые пилоты полка сумели освоить непростую машину и изучить особенности пилотирования МиГов. «Некоторым летчикам, та­ким как младшие лейтенанты Рубанов, Феклюнин, сержанты Евстратов, Воробев и некоторым другим, потребовались дополнительные полеты. Случались в полку и поломки, но все авиаторы стали достойными соколами», — отмечалось в истории 177-го иап [9].

За сентябрь девять летчиков освоили боевое при­менение МиГов. К концу месяца машины этого типа составляли до половины материальной части полка. С началом вражеского наступления часть майора Ко­ролева поступила в оперативное подчинение 77-й сад и начала действовать в южном секторе обороны. Ми­Ги из 177-го иап систематически вели разведку вдоль Варшавского шоссе. 13 октября документы зафикси­ровали первую победу: старший лейтенант Самоду­ров в паре с младшим лейтенантом Муравьевым, летавшие на МиГах, перехватили и сбили корректи­ровщик Hs 126.

В условиях неопределенной обстановки на фрон­те разведка оказалась наиболее важной задачей, которую были способны решать экипажи МиГов. Напомним, что события начали развиваться крайне неблагоприятно для советской стороны с первых дней вражеского наступления. Ставка ВГК не обла­дала необходимой информацией о противнике, его замыслах. Даже доклады командующих и штабов Западного и Резервного фронтов не проясняли ситу­ацию.

В различных источниках разные авторы дают свои версии того, кто первым обнаружил прорыв фронта советских войск под Вязьмой подвижными соединениями противника и доложил об этом в штаб, а затем в Ставку ВГК. Однако, если верить раз­ведывательным сводкам штаба Западного фронта, первое угрожающее донесение поступило 5 октября от летчика 10-го иап старшего лейтенанта Завгороднего. Едва посадив свой МиГ на аэродром в 14.15, летчик немедленно доложил: «Колонна противника, насчитывающая 30—40 танков, 30—40 автомашин с пехотой, несколько бензозаправщиков и бронема­шин прошла через наши аэродромы Климове и Зна­менка (в тылу Западного фронта); колонну прикры­вают барражированием 18—20 истребителей» [10]. Как известно, нашим авиаторам удалось не только обнаружить подвижные группы неприятеля, но и весьма эффективно атаковать их с воздуха.

В трудных погодных условиях успех боевого выле­та нередко определялся не только мастерством лет­ного состава, но и надлежащим оснащением боевых машин. Неоднократно командование корпуса обра­щалось в вышестоящие штабы с просьбой ускорить поставку радиополукомпасов хотя бы для части ис­требителей, что облегчило бы летчикам ориентиров­ку ночью и в сложных метеоусловиях. Так, 9 октября в докладной главному штурману ВВС КА генералу Б.В.Стерлигову начальник штаба 6-го иак полковник И.И.Комаров настаивал на срочном выделении 65 комплектов РПК-10 для МиГ—3. Насколько извест­но, эту заявку тогда удовлетворить не удалось [11].

Три радиополукомпаса установили на МиГи в 27-м иап. Этот полк был одним из старейших среди частей ПВО Москвы. К началу войны 36 из 53 летчи­ков уже освоили МиГ—3. Но и они только приступи­ли к полетам на боевое применение новой машины. Ночью, например, на ней еще никто не летал. Выполнение разнообразных задач в конце лета — на­чале осени 1941 г., в том числе разведки, сопровожде­ния транспортных машин, перехвата неприятель­ских одиночных самолетов, прикрытия важных железнодорожных узлов, позволило большинству летчиков «прочувствовать» скоростные истребители, сжиться с ними.

Со второй половины октября, оснастив МиГи реактивными снарядами, 27-й иап участвовал в на­пряженных боях с немецкой авиацией и наносил уда­ры по наземным частям противника. Интенсивно используя имеющуюся материальную часть, летчики совершили много вылетов в районах Волоколамска, Можайска, Медыни, Малоярославца, Коломны, Ка­ширы... При этом особенно отличились лейтенанты И.Н.Заболотный, И.П.Шумилов, И.Ф.Голубин, кото­рые вскоре после разгрома немцев под Москвой стали Героями Советского Союза (первый посмертно).

Невозможно рассказать обо всех ярких боевых эпизодах, произошедших в московском небе осенью 1941 г. Как только позволяла погода, то в одних, то в других секторах обороны вспыхивали десятки воз­душных боев, в которых МиГи принимали самое ак­тивное участие. Во многих случаях в наших докумен­тах приводятся данные о многочисленных победах советских летчиков. Мы остановимся на тех случаях, когда эти донесения подтверждаются документами противника.

В «Истории 34-го иап» отмечается день 22 октяб­ря 1941 г.: «летчики совершили 59 боевых вылетов, провели 24 боя и сбили 12 самолетов противника, не пропустив на своем участке ни одного вражеского бомбардировщика» [12]. В дневнике части, храня­щемся в ЦАМО РФ, приводятся другие данные: на­верняка сбито семь самолетов и два — предположи­тельно ценой потери двух МиГ—3 (один потерпел аварию, а летчик второго покинул истребитель с па­рашютом, доложив потом о таранном ударе по ма­шине противника; однако ни свой, ни неприятель­ский самолет впоследствии найти не удалось).

Как следовало из отчетов 2-го германского воз­душного флота, в этот день при 624 вылетах было потеряно по крайней мере 20 самолетов, из которых 13 составляли Ju 88 и Не 111 [13]. Вероятнее всего подчиненные майора Л.Г.Рыбкина преградили путь бомбардировщикам эскадры KG 53 — сразу семь «хейнкелей» рухнули на землю в районе Одинцово, Немчиновка, сбитые советскими истребителями. Некоторое удивление вызывает тот факт, что почти все наши летчики неправильно определяли самолеты противника, считая их «юнкерсами». Вероятно, ошибка объяснялась плохими погодными условия­ми. Сохранились воспоминания о прошедшем бое старшего лейтенанта З.А.Дурнайкина:

«Как только взлетел, пробил облачность, то сразу заметил мелькнувший недалеко от меня силу­эт Ju 88. Не уйдешь, гад, думаю. Иду над облачнос­тью. Через две—три минуты хищник вынырнул из пелены. Мой расчет был верен: теперь он оказался в 80 м от моего истребителя. Жму на гашетки пулеме­тов. Последовали три длинных очереди — самолет противника загорелся. В районе станции Апрелевка он рухнул на землю» [14].

27 октября летчик 171-го иап капитан (по другим данным батальонный комиссар) А.М.Винокуров до­ложил об уничтожении в одном бою двух Bf 109 и одного Bf НО, причем две победы подтверждаются немецкими документами. Тогда же 120-й иап, имея семь—восемь исправных МиГов, совершил за корот­кий световой день 21 боевой вылет на штурмовку (всего в документах ВВС Западного фронта зафикси­ровано 56 бомбоштурмовых ударов за сутки, выпол­ненных самолетами МиГ-3 и Ил—2), уничтожая не­приятеля то у Серпухова, то у Волоколамска. Многие летчики, и в их числе старший лейтенант В.М.Томилин, лейтенанты И.И.Бочаров, Н.Н.Штучкин, по пять раз поднимались в воздух, нанеся весьма суще­ственный урон немецким кавалеристам, повозкам, автомашинам.

Случались у пилотов МиГ—3 и неудачные схватки с врагом. Так, 29 октября 423-й иап перебазировался с аэродрома Мясково в Волынцево (оба недалеко от Тулы). Группа Bf 110 застала МиГи над летным полем, вынудив наших летчиков принять неравный бой, в результате которого погибли младшие лейтенанты В.Довгий, А.Денисенко и Н.Заболотный. Считалось, что каждый из них успел одержать победу над врагом, однако немецкая сторона подтверждает гибель всего одной машины из группы II/SKG 210 [15].

В этот тяжелый день части корпуса вели напря­женные бои на разных направлениях с наземным и воздушным противником, а также отражали один из последних крупных налетов на Москву с участием 59 бомбардировщиков. Корпус потерял 16 истребите­лей; три летчика погибли, а восемь не вернулись с боевых заданий. Судьбу одного из пропавших без вести летчиков МиГа удалось установить. Истреби­тель младшего лейтенанта Крючкова из 171-го иап был подбит, совершил вынужденную посадку на тер­ритории, контролируемой немцами, но его пилот су­мел 1 ноября перейти линию фронта, переодевшись в крестьянскую одежду. Однако потом он еще 10 суток находился на дознании в следственных органах НКВД, где отвечал на различные неприятные вопро­сы, после чего возвратился в часть.

В первые дни ноября в частях 6-го иак подводи­лись промежуточные итоги накануне 24-й годовщи­ны Великой Октябрьской социалистической рево­люции. Среди лучших, наиболее результативных назывались полки, воевавшие на МиГах: 34, 27, 16 и 233-й иап.

Правда, далеко не все указанные победы были одержаны летчиками, летавшими на МиГ—3. Боль­шинство боевых вылетов в 27 и 233-й иап выполнили истребители И—16. Тем не менее, основная часть вы­игранных боев приходилась на пилотов, летавших на МиГах.

Характерно, что лидирующее положение по ре­зультативности принадлежит указанным выше час­тям, которые среди первых начали осваивать МиГи.

Во второй половине октября успешно сражался с противником и 28-й иап. Получив в тылу новые МиГи, этот полк 13 октября 1941 г. прибыл в Монино, войдя в состав 6-го иак, и сразу же включился в активную работу. В отличие от своих коллег из авиа­ции ПВО, которые понесли серьезные потери из-за необычного для них характера боевых вылетов (на­пример, из-за многочисленных столкновений с вра­жеской истребительной авиацией), недостаточной тактической подготовки, 28-й иап летом 1941 г. нако­пил на Юго-Западном фронте значительный опыт борьбы против немецких самолетов любых типов. По отчетам полка подчиненным майора Н.Ф.Демидова до конца октября удалось уничтожить в ходе воздуш­ных боев шесть, а при нанесении бомбо-штурмововых ударов еще восемь неприятельских самолетов ценой потери одного МиГ—3, летчик которого спас­ся на парашюте.

Наиболее напряженным днем стало 14 ноября, когда часть выполнила 51 самолетовылет. В ходе од­ного затяжного боя, когда противниками наших лет­чиков были «мессершмитты» из авиагруппы I/JG 52, часть понесла тяжелые потери. Пять летчиков не вер­нулись на свой аэродром; пришлось списать семь МиГ-3, большинство из которых только что покинуло цеха завода № 1 (зав. № 5047, 5072, 5001, 5061, 5070, 5064, 3409; две последние машины были разби­ты при вынужденных посадках) [17]. Впоследствии выяснилось, что двое летчиков остались живы, с ра­нениями их отправили в госпитали.

В составе 28-го иап в воздушных боях, происхо­дивших 14 ноября, принимали участие многие веду­щие летчики — будущие Герои Советского Союза, в том числе Е.М.Горбатюк, И.М.Холодов и А.Я.Федо­ров. Советская сторона заявила о восьми победах, но немцы зафиксировали потерю только двух Bf 109F. Как следует из документов противника, в ходе ожес­точенного боя командиру германской группы обер-лейтенанту Х.Беннеману удалось при помощи радиосредств организовать взаимодействие «мессершмиттов», находящихся на разных высотах, и максимальным образом использовать облачность для выполнения внезапных атак.

Остались не до конца ясными подробности выле­та летчиков 171-го иап и их командира 26 ноября. Вскоре после полудня по приказу командования часть готовилась оставить Ряжский аэродром и пере­базироваться в Каширу. В это время к летному полю приблизился Bf ПО, сбросивший небольшие бомбы замедленного действия, от которых впоследствии пострадал техсостав. И почти одновременно посту­пило распоряжение заместителя командира 6-го иак П.М.Стефановского: немедленно поднять истреби­тели в воздух и перехватить приближающийся не­приятельский разведчик.

Комполка подполковник С.И.Орляхин, не меш­кая, сам вылетел на МиГ—3. Вскоре вслед за коман­диром взлетели и другие летчики, которые благопо­лучно прибыли к новому месту базирования. Но комполка пропал. В течение нескольких дней связь вышестоящих штабов с 171-м иап отсутствовала. За­тем стало известно, что Орляхин прилетел в Каширу только 2 декабря и объяснил свое отсутствие вынуж­денной посадкой на другом аэродроме из-за неис­правности мотора (других подробностей доклад не содержал).

19 и 20 декабря, когда советское контрнаступле­ние под Москвой успешно развивалось, в 6-м иак вновь подводили промежуточные итоги, приурочен­ные на этот раз ко дню рождения И.В.Сталина. Среди 558 самолетов корпуса машина Микояна и Гуревича продолжала оставаться самым распростра­ненным типом истребителя. В шести авиаполках на­считывалось 143 исправных и 66 неисправных МиГов, причем в 27-м иап сохранился один МиГ—1, выпущенный еще в 1940 г. Некомплект МиГов (для доведения полков до штатной численности) состав­лял 106 машин.

 

Итоги боевых действий некоторых полков 6-го иак в период с начала войны до 1 ноября 1941 г. [16]

Часть	Победы	Свои потери		Общие потери самолетов	Из них пригодны для восстановления	Погибло летчиков
	Сбито    Уничтожено в боях        на земле	боевые	небоевые
34 иап	51	18	15	33	17	9
27 иап	36                    25	13	4	17	10	9
16 иап	43	5	4	9	7	3
233 иап	31	23	5	28	9	13

 

В боевой состав 6-го иак в период с 22 июня по 20 декабря 1941 г. поступил 361 МиГ—1 и МиГ—3, из них 41 машина убыла в другие части, а 111 пришлось списать. Боевые потери (74 МиГа) распределялись следующим образом: 62 самолета были сбиты в воз­душном бою, 6 погибли от огня зенитной артилле­рии, 5 разбились после нанесения таранных ударов по самолетам противника. Летчик еще одного МиГа был ослеплен лучами прожектора, в результате чего самолет потерял управление и разбился. К небоевым потерям относили 15 аварий и катастроф, вызванных отказами материальной части, и 21 летное происше­ствие, связанное с различными ошибками в действи­ях летчиков. В числе последних лишь одна катастро­фа произошла из-за невыхода МиГа из штопора, а другие происшествия случились на посадке [18].

В этой главе основное внимание уделено боевым действиям МиГов 6-го иак. Между тем, наряду с авиаторами ПВО столицу защищали и фронтовые летчики. Они зачастую базировались на одних аэро­дромах, решали сходные задачи, особенно в период октября—декабря 1941 г. Большинство полков фрон­товой и армейской авиации оказались к рассматри­ваемому периоду сильно ослабленными, располагая в лучшем случае эскадрильей МиГ—3. Обстановка не позволяла пополнить части до штатной численности.

Среди нескольких полков, вооруженных МиГами, необходимо отметить вклад авиаторов 42 и 180-го иап в общую победу. О боевых действиях первого из указанных авиаполков уже немало говорилось, и все же нельзя не рассказать о боевом вылете 11 октября 1941 г. В тот день, согласно отчету полка, 12 Ил—2 совместно с 6 МиГ—3 прикрытия уничтожили на ор­ловском аэродроме 60 неприятельских самолетов и еще 9 сбили в ходе боя над аэродромом. Авторам не удалось найти в документах наших истребительных авиаполков примеров более результативных вылетов МиГов.

Группе истребителей под командованием капита­на Г.В.Зимина была поставлена задача: прикрыть штурмовики на маршруте и при возможности участ­вовать в уничтожении самолетов противника на зем­ле. По воспоминаниям командира истребительного подразделения, когда он обнаружил основную сто­янку бомбардировщиков, стоявших крыло в крыло — более 200 самолетов, то сразу подал всей группе сиг­нал «внимание» и перешел в пикирование. Вслед за истребителями в атаку устремились штурмовики, ве­домые командиром 74-го шап капитаном Сентемовым. Советские самолеты выполнили по три—четыре захода на цель. Им также удалось, по докладам лет­чиков, сбить четыре взлетающих «мессершмитта» прямо над полосой и уничтожить все пять транс­портных «юнкерсов», которые заходили на посадку.

Что касается немецких отчетов, то из них можно установить следующее. Потери на аэродроме вблизи Орла «мессеров» из группы III/JG 3 оказались незна­чительными, зато более существенный урон понесли пикировщики из II/StG 77. Наиболее сильно постра­дала группа транспортной авиации KGrzbV 9, ли­шившаяся двух Ju 52 (зав. № 6870 и 6988), которые доставляли срочные грузы на передовой аэродром. Экипажи сбитых транспортников покинули машины с парашютами, а еще один «юнкере» (зав. № 6356), разваливаясь, рухнул вблизи аэродрома и сгорел с экипажем. По приблизительным оценкам, в соеди­нении генерала Фибига (оно действовало южнее и юго-западнее Москвы) вышло из строя не менее 10—12 самолетов [19].

Вспоминая о налете, германский капитан Штолль-Берберих из эскадры StG 77 подчеркивал упрямство и недостаточную гибкость русских при атаке на аэродром Орел—западный. По его мнению, наши летчики, вместо того чтобы незамеченным зай­ти на цель со стороны солнца и достичь полной вне­запности, обошли поле с юга и атаковали стоянки немецких самолетов с запада. При выполнении ма­невра группа советских истребителей и штурмовиков была обнаружена, позволив подготовиться системе ПВО. Немецкий капитан объясняет такое поведение русских непременным стремлением при выходе из атаки иметь возможность сразу же ретироваться в сторону линии фронта.

Но здесь Штолль-Берберих описывает другой со­ветский налет — он был осуществлен после полудня 11 октября. Как отмечал командир 42-го иап капитан Ф.И. Шинкаренко, успех первого удара «кому-то из командования 6-й par вскружил голову, поэтому во­преки здравому смыслу нам было приказано в тот же день повторить налет». Естественно, противник был настороже, что позволило ему сбить четыре МиГ—3 и четыре Ил—2. К счастью, большинство летчиков смогло вернуться к своим [20].

Оценивая некоторые итоги боевых действий 180-го иап, можно прийти к выводу, что авиаторы полка сыграли в обороне Москвы не меньшую роль, чем, скажем, их коллеги из 122 или 129-го иап, также сра­жавшиеся на МиГ—3. С 8 августа 1941 г. 180-й иап на­чал бои на Западном фронте в составе 46-й сад, имея три эскадрильи, из которых две были вооружены МиГами. Суровые испытания выпали на долю летно­го и технического состава в октябре. В течение двух недель полк вынужден был сменить четыре аэродро­ма, а 13-го октября потерял командира (вместо капи­тана А.П.Сергеева в должность вступил капитан И.М.Хлусович).

Высокая результативность ведущих летчиков 180-го иап, в число которых входили капитан В.В.Новиков-Ильин, старший лейтенант И.С.Пасечник, батальонный комиссар В.И.Зиновьев и ряд других, стала известна далеко за пределами Запад­ного фронта. Не случайно в ноябре 1941 г., когда враг подошел вплотную к границам Москвы, сразу десять наиболее результативных и отважных летчи­ков были награждены орденами, причем майор С.И.Тимофеев и Герой Советского Союза капитан А.Ф.Семенов за свои подвиги получили награды дважды в течение месяца (ордена Ленина и Красно­го Знамени).

Необычный случай произошел 30 ноября 1941 г. в ходе боя семи МиГ—3 с девяткой Bf 109F у Солнечно­горска. После короткой схватки обе стороны потеря­ли по одному самолету. Подбитый МиГ, который пи­лотировал лучший ас 180-го иап младший лейтенант С.В.Макаров, спланировал на пустующий аэродром возле Клина, находившийся в тылу противника. Прикрывавший однополчанина и друга младший лейтенант С.Ф.Долгушин увидел, что к летному по­лю направились автомашины с неприятельскими солдатами, и приземлился рядом. Макаров быстро взобрался в кабину самолета товарища, и под запоз­далые выстрелы врага «двухместный» МиГ—3 благо­получно взлетел [21].

Примеров самоотверженных действий советских летчиков в период осенних сражений на московском направлении можно привести еще немало. Их тяже­лый и опасный труд, помноженный на усилия многих сотен тысяч пехотинцев, танкистов и артил­леристов, позволил сорвать планы врага, намеревав­шегося захватить советскую столицу.

Под Москвой Красная Армия впервые за время Второй мировой войны нанесла крупное поражение вермахту, развеяв миф о непобедимости гитлеров­ской Германии. Уже в конце ноября 1941 г. люфтваф­фе утратили господство в воздухе. Не будет преувели­чением считать именно истребители МиГ-3, выполнившие огромный объем работы, символом успеха советских ВВС в ходе осенних-зимних боев над столицей.

 

Источники

 

1. 1941 год: уроки и выводы по противовоздушной оборо­не. М., 1989. С. 95.

2. Д.Б.Хазанов. Неизвестная битва в небе Москвы 1941-1942 гг. Оборонительный период. М., 1999. С. 10— 12.

3. ЦАМО РФ. Ф. 20530. Оп. 1. Д. 6. Л. 31.

4. А.М.Синикчиянц. Отечества крылатые сыны. М., 2002. С. 187.

5. РГАЭ. Ф. 8044. Оп. 1. Д. 614. Л. 47.

6. ЦАМО РФ. Ф. 20530. Оп. 1. Д. 1. Л. 125.

7. ЦАМО РФ. Д. 18. Л. 231.

8. ЦАМО РФ. Ф. 171-го иап. Оп. 27826. Д. 2. Л. 70, 71.

9. ЦАМО РФ. Ф. 177-го иап. Оп. 508105. Д. 1.Л.7, 8.

10. ЦАМО РФ. Ф. 20530. Оп. 1.Д. 11. Л. 1.

11. ЦАМО РФ. Ф. 20530. Оп. 1.Д. 1.Л. 169.

12. ЦАМО РФ. Ф. 34-го иап. Оп. 508097. Д. 1. Л. 34.

13. ВА/МА RL 2 111/1178. «Flugzeugunfaelle und Verluste den (fliegende) Verbaenden».

14. ЦАМО РФ. Ф. 34-го иап. On. 508097. Д. 1. Л. 21.

15. То же, Ф. 20530. Оп. 1. Д. 8. Л. 216; ВА/МА RL 2 Ill/I 178. «Flugzeugunfaelle und Verluste den (fliegende) Verbaenden».

16. ЦАМО РФ. Ф. 20530. On. 1.Д. 13. Л. 185.

17. ЦАМО РФ. Ф. 20530. Д. 8. Л. 253 и Д. 261. Л. 108.

18. ЦАМО РФ. Д. 13. Л. 269 - 273.

19. ВА/МА RL 2 III/1178, 1179. «Flugzeugunfaelle und Verluste den (fliegende) Verbaenden».

20. Ф.И.Шинкаренко. Испытано боем. Рига, 1984. С. 73.

21. Д.Б.Хазанов. Указ. соч. С. 103, 104.