Wundefwaffe

Сражение при температуре ниже нуля

Д.А. Томас (пер. с англ.)

 

Когда в середине 1941 года Гитлер обратил свое внимание на восток, и вся ярость военной маши­ны Германии обрушилась на Рос­сию, то находившиеся на западе англичане, подвергавшиеся ранее непрерывным бомбежкам, получили передышку. В этом очередном акте нацистской агрессии Англия увиде­ли надежду на спасение, т.к. теперь она могла использовать время, в те­чение которого Россия продолжала отражать нападение, для усиления собственной военной машины, кото­рая все еще не могла оправиться от сокрушительных ударов, потрясших мир летом 1940 г. Стоит заметить, что в течение всего прошедшего го­да Британия одна противостояла мощи Германии.

Как только нацистские танко­вые дивизии загрохотали по ее тер­ритории, Россия стала взывать о помощи, несмотря на годы коммуни­стических оскорблений и обливания нас грязью. Сталин счел удобным забыть о своих прошлых выступле­ниях. Мистер Черчилль ответил ему тем же, и наш отклик не замед­лил себя ждать6.

Россия просила помочь воору­жением, а не людьми. Ее армии на­считывали миллионы солдат, и ее людские резервы были почти безгра­ничны. Но она испытывала недоста­ток в орудиях, танках, самолетах, горючем, радиолокаторах и боепри­пасах, необходимых для того, чтобы преобразовать свои массовые армии в величайшую и мощнейшую бое­способную силу, которую когда-либо видел мир.

Но дорога в Россию была полна трудностей. Сухопутный маршрут через Персию был долгим, трудным и мучительно медленным, т.к. из-за того, что Средиземноморье пред­ставляло собой ожесточенной поле боя, любым грузом, доставляемым в Персию из Великобританию, прихо­дилось проходить длинным путем, огибая южноафриканский мыс До­брой Надежды.

Единственным альтернатив­ным маршрутом являлся морской путь в северные порты Мурманск и Архангельск - путь, полный ес­тественных опасностей, таких как очень сильные морозы, ледяные поля и снежные бури ураганной силы. Но Черчилль был решитель­но настроен на оказание безгра­ничной поддержки русским, т.к. их борьба была нашей борьбой, и бы­ло бы неразумно позволить нашим различиям в политическом "цвете" затуманить воображение и дать за­быть о главной цели.

Потому-то и вышел приказ ид­ти в Россию. Так началась совре­менная сага о Северном Пути, где люди и корабли сражались и умира­ли в не поддающихся описанию ус­ловиях, а люди, которые выжили, стали после войны пациентами не­вропатологов и психиатров. Как Ко­ролевскому военно-морскому, так и торговому флоту пришлось пройти через самые страшные испытания, которые когда-либо выпадали на их долю за всю историю войн на море с незапамятных времен.

Все участники, офицеры и матросы, как ВМФ, так и торгово­го флота, оказались на высоте по­ложения в истинно морском духе - неистово ругаясь, они упорно и стойко выполняли в невыносимых условиях необычайно трудную, полную риска работу.

Направлявшиеся в Россию кон­вои формировались или в Шотлан­дии, или в Исландии, где к ним при­соединились сопровождавшие их ко­рабли. Маршрут северного пути во многом зависел от времени года. Как правило, он углублялся так далеко на север, как позволяли ледовые ус­ловия. Южная граница пакового льда устанавливалась где-то в марте, а се­верная в сентябре. Таким образом, летом маршрут прокладывался го­раздо севернее, нежели зимой. Это, конечно, влияло на количество вре­мени, необходимого для перехода. Зимой, когда путь был короче, требо­валось приблизительно десять дней, а летом более длинный маршрут за­нимал около пятнадцати суток.

От берегов Исландии трасса шла на северо-восток до южной око­нечности вулканического скалисто­го острова Ян-Майен, далее суда, с трудом продвигаясь на север-вос­ток, доходили до южной границы пакового льда, затем еще восточнее, держась ближе к кромке льда, до острова Медвежий, обходя его с се­вера или юга, в зависимости от на­хождения льда, и входили, таким образом, в холодные воды Баренце­ва моря. Маршрут начинал откло­няться к югу, в направлении Коль­ского залива лишь на отметке 35 градусов восточной долготы -строго на север от Мурманска.

Если местом назначения яв­лялся Архангельск, то маршрут, после отклонения на юг изменял­ся в направлении горла грозного Белого моря; в зимнее время его воды покрывались льдом, и неко­торым судам, к их несчастью, при­ходилось оставаться здесь закупо­ренными в течение многих недель и месяцев в ожидании, когда море достаточно оттает для того, чтобы можно было проложить поход.

На протяжении большей час­ти пути плавучие льдины, иногда достигающие в размерах несколь­ких километров, представляли; собой естественные преграды, которые, вместе с арктическим ту­маном, были не менее опасны, нежели вражеские морские и воз­душные силы, действовавшие против конвоев.

Основная зона вражеских атак простиралась от острова Медвежий до самого Мурманска, и даже, ког­да корабли проходили через нее с боями и благополучно входили в порт, передышка не наступала, т.к. Мурманск находился в зоне досяга­емости немецких бомбардировщи­ков, базировавшихся в Северной Норвегии. Бомбардировщики непри­ятеля предпринимали огромные уси­лия, чтобы уничтожить корабли, стоявшие под разгрузкой в порту и, а то же время, почти сумели сте­реть город с лица земли продолжи­тельными бомбардировками.

В течение многих месяцев единственной защитой для конвоев "PQ" от атак с воздуха в опасной зоне от острова Медвежий и далее были зенитные орудия судов и ко­раблей эскорта. Но каким бы точ­ным и массированным не был огонь зениток, он значительно уступал по эффективности действиям самоле­тов-истребителей, способных полно­стью отбить атакующих. Только при наличии в силах сопровождения по­следующих конвоев эскортных авианосцев, истребители смогли оказать мощное сопротивление пол­чищам низковысотных бомбарди­ровщиков-торпедоносцев, которые принимали участие в налетах.

Но было еще нечто, перед чем моряки испытывали почти такой же страх, как страх встречи с врагом -страшный холод этих северных вод. Моряки надевали на себя почти всю имевшуюся в их распоряжении одежду в тщетной попытке защи­титься от пронизывающего холода. Тем не менее, даже несколько пар толстого - по-настоящему толстого - шерстяного нижнего белья, вы­данного Адмиралтейством, и не­сколько пар носков не могли защи­тить руки и ноги: они становились синими от холода. Дождевики, если их надевали, замерзали до такой степени, что становились такими же негнущимися, как шомпол. Тол­стые, на теплой подкладке перчатки были крайне необходимы для ору­дийных расчетов, наблюдателей и сигнальщиков, хотя оказывались тяжелыми и неуклюжими; беспеч­ность снять перчатку для того, чтобы отрегулировать рычаг или отвинтить вентиль, оборачивалась сорванным лоскутом кожи с руки.

Перехватывало дыхание, а рты, носы и открытые подборки покрыва­лись ледяной коркой; единственное, что поддерживало дух, была тради­ционная порция рома каждое утро, но даже это причиняло острую боль при глотании.

В таких погодных условиях страдали даже корабли. Их команди­рам приходилось все время быть на­чеку и контролировать действия ру­левого, т.к. тонны льда, образующие­ся на надстройках, угрожающе уве­личивали их вес и уменьшали остой­чивость. Это свойство арктической погоды доставляло много заботы ко­мандирам и вахтенным офицерам, особенно во время боя, т.к. о резких изменениях курса не приходилось и думать, и даже умеренные команды на руль могли повлечь за собой уве­личение количества брызг, которые мгновенно замерзали, утолщая ледо­вую корку на несколько дюймов.

Пока дежурная вахта упорно долбила верхний слой наледи, поч­ти так же быстро успевала образо­ваться новая. Но подобные мероп­риятия были крайне необходимы для того, чтобы содержать в рабо­чем состоянии вооружение, а сиг­нальщики могли пользоваться сво­ими световыми лампами; короче говоря, все это было жизненно важно для того, чтобы корабль фун­кционировал как боевая единица.

Жизнь на океанских волнах - в данном случае в Арктике - это не­приятное времяпровождение. Моря­ки по праву заслужили свои ордена "Синего Носа" - применительно к суровому климату эквивалент удо­стоверения, выдаваемого Нептуном при пересечении экватора.

 

* * *

 

Первый конвой в Россию вы­шел в августе 1941 года, через не­сколько недель после нападения Германии. Это было прекрасное свидетельство нашей готовности оказать помощь России. Он получил обозначение "PQ-1"7. В него входи­ла небольшая группа судов, но она была ручейком, который со време­нем превратился в реку.

Конвой "PQ-1" насчитывал семь кораблей, шесть из которых были анг­лийскими, а один - русским. В общей сложности они доставили 15.000 тонн разных грузов, 62 самолета и 32 авто­транспортных средства, Конвой благо­получно дошел до Архангельска; не­приятель не досаждал, т.к., вероятно, не заметил передвижение каравана.

Еще пять конвоев вышли с ин­тервалами всего лишь в три недели. Противник, в сущности, не трево­жил их, морякам приходилось бо­роться только с ужасным холодом арктической зимы и сопутствующи­ми ей трудностями и неудобствами.

Первый корабль был потерян во время маршрута конвоя "PQ-7" - последнего конвоя года - в декаб­ре 1941 г. Впервые на сцене появи­лась немецкая подводная лодка, ко­торая определила местонахождение неохраняемого судна "Вазиристан". Он бороздил волны вместе с еще одним транспортным судном. Сопровождавшие их вооруженные траулеры потеряли с ними связь. "Вазиристан" был торпедирован, и холодные волны поглотили корабль вместе с 10.000 тонн груза8.

Январь нового 1942 года от­крыл счет несчастьям и явился предвестником многих неудач, выпавших на долю конвоев в том го­ду. В середине месяца в море вы­шел "PQ-8", он попал в беду южнее острова Медвежий. Подстерегав­шие немецкие подводные лодки уже успели "оседлать" маршрут. Как только был замечен прибли­жавшийся караван, субмарин вы­шли на позиции для атаки. Вскоре из торпедных аппаратов на огром­ной скорости понеслись торпеды. Был подбит один из транспортов. Все находившиеся на его борту яростно работали, пытаясь удер­жать судно на плаву.

Им удалось это, и транспорт даже дошел до места назначения с сохраненным грузом9.

Эсминцу сопровождения "Ma-табеле", одному из знаменитых "трайблов", выпала худшая доля. Торпеды попали в его борт и разо­рвали обшивку, открыв доступ мор­ским волнам, которые ворвались внутрь корпуса, как разъяренная толпа в час пик. Не успели моряки, находившиеся во внутренних отсе­ках, получить приказ покинуть ко­рабль, как он накренился и исчез в яростно вздымавшихся волнах, ко­торые превратились в водоворот, когда взорвались котлы эсминца. Множество людей было погребено вместе с ним. Им никогда не суж­дено было выбраться на поверх­ность. Те немногие, которые нахо­дились на верхней палубе, избежа­ли этого, но они вскоре погибли от шока, оказавшись вдруг в ледяных водах Арктики. Ни одно живое су­щество не могло жить более не­скольких минут в этой воде.

Спасены были лишь два полу­замерзших моряка. Они были единственными, кто спасся из поч­ти двухсот членов команды.

Конвои "PQ-9"/"PQ-10" и "PQ-11" совершили переходы без потерь. Но походы этих караванов, как оказалось, были лишь затишь­ем перед бурей. Теперь наступил второй этап битвы "русских конво­ев". Шесть месяцев прошло с той поры, когда первый скромный кон­вой проложил путь. Потери были незначительными, и военные по­ставки, доставлявшиеся в Россию, начинали сейчас принимать суще­ственные размеры.

Гитлер же считал, что они были слишком значительными. Он отдал приказ об уничтожении конвоев.

Немцы были готовы к тому, чтобы проигнорировать несколько первых конвоев, т.к. надменно веря в блицкриг, они надеялись и так опу­стошить Россию за несколько меся­цев. Те несколько тысяч тонн грузов, просачивавшихся тайно в СССР, считались слишком незначительными, чтобы повлиять на ход боевых дейст­вия на суше. Но, с поражением гер­манских армий на востоке, увязнув на снежных просторах русских рав­нин, немецкое верховное командова­ние стало по-другому оценивать зна­чения этих поставок. Эта переоценка обеспокоила их. В очередной раз, британский ВМФ и его подопечные суда становились источником раздра­жения неприятеля. Немцы сделали вывод: конвои нужно остановить.

Противник располагал тремя средствами достижения своей цели: его подводные лодки могли "осед­лать" пути, по которым шли кон­вои, и ждать их появления, чтобы напасть на них; поддержку подвод­ным лодкам должна была оказать авиация со своих аэродромов в Норвегии; и, наконец, из своих ук­рытий в фьордах могли появиться крупные надводные корабли и нане­сти значительный урон слабо охра­няемым транспортам.

Адмиралтейство, зная о расту­щем, интересе противника к конво­ям, приняло решение о придании им "больших кораблей 7, по примеру конвоев, ходивших на Мальту. По­мимо ближнего эскорта, сейчас не­подалеку должен был находиться прикрывающий отряд крейсеров, ко­торый мог бы прийти на помощь и отогнать любые крупные боевые ко­рабли, предпринимающие попытки вмешаться. Кроме того, с крейсера­ми и эсминцами сопровождения должны были посылаться крупные боевые корабли флота метрополии на тот случай, чтобы быть рядом, если крейсерам потребуется их по­мощь. Таким образом, каждый кон­вой выливался в операцию флота.

Второй этап битвы начался в марте 1942 г., и в том же месяце весь Флот метрополии вышел в мо­ре для прикрытия каравана "PQ-12" и возвращающегося "QP-8".

Вечером 5 марта адмирал Редер получил сообщение от немецкого пи­лота о том, что конвой "PQ-12" на­ходится в 70 милях к югу от острова Ян-Майен, держа курс на север. Ад­мирал без колебания приказал могу­чей громаде "Тирпица" выйти в море из Тронхейма с целью перехвата и уничтожения конвоя. Второе прика­зание, направленное в Нарвик, при­вело в состояние готовности шесть немецких субмарин, которые тотчас же вышли на перехват.

Вскоре после полуночи 7 марта адмирал Тови10 на линкоре "Кинг Джордж V" получил рапорт с подвод­ной лодки "Сивулф" о том, что "Тирпиц" и три эсминца вышли из порта. Флагманский корабль Тови сопровож­дали линкор "Дьюк оф Йорк", линей­ный крейсер "Ринаун", авианосец "Викториес", тяжелый крейсер "Бервик" и двенадцать эсминцев. От­вратительные погодные условия в тот день помешали нашему авианосцу поднять в воздух самолеты.

По мере того, как медленно тя­нулось время, корабли сблизились, так, что к полудню 7-го числа оба конвоя, "Тирпиц" и эскадра Тови на­ходились в 80 или 90 милях друг от друга. Тем не менее, ни одна из этих групп не обнаружила противника.

Позднее в те же сутки был по­топлен сбившийся с курса русский транспорт, но он успел послать сиг­нал "SOS"11. Из-за ограниченных запасов топлива немецкие эсминцы были отправлены назад в Норвегию, в то время как "Тирпиц" продол­жил идти дальше на север.

Тови полагая что противник повернул на юг около 20:00 отпра­вил шесть эсминцев на разведку вдоль предполагаемого пути отхода врага. Но "Тирпиц" все еще шел прямо на север в поисках конвоя и фактически оставался там еще в те­чение двух часов. Тем временем То­ви направился на запад, чтобы собрать вокруг себя больше эсминцев, но в 05:30 отослал их обратно, на­деясь, что "Тирпиц" все еще можно будет перехватить.

Немецкий корабль направился на базу только в 8 часов вечера. Тови все еще не имел точных данных о местонахождении противника. В 08:00 следующего дня он получил их, когда самолет-разведчик с "Викториеса" обнаружил "Тирпиц". Погодные условия и состояние моря были все еще отвратительными, но двенадцать торпедоносцев "Суордфиш" все же сумели взлететь с авианосца. К сожалению, их атака была неудачной, все торпеды про­шли мимо цели, а двое из атаковав­ших были сбиты.

"Тирпиц" находился сейчас слишком далеко, чтобы его можно было догнать, той же ночью он бла­гополучно достиг Нарвика.

В конце марта отошла следующая пара конвоев - "PQ-13" и "QP-9". Оба не избежали встречи с врагом, Все хорошо складывалось для конвоя "PQ-13" в первую неделю его пути, затем сильный шторм рассеял суда и эскортные корабли. Тут же появились пикирующие бомбарди­ровщики, которые нанесли по цели сильный удар. Два транспорта были поражены бомбами и затонули. Три немецких эсминца также вели по­иск, они обнаружили один корабль и быстро расправились с ним12.

Затем они наткнулись на 8000-тонный крейсер - "Тринидад" и эс­минец "Эклипс". Они прекратили свои атаки, что было несвойственно немецким командирам. К сожале­нию, "Тринидад" был торпедирован одной из своих собственных торпед, но, несмотря на огромную пробои­ну, ему удалось избежать дальней­ших повреждений и выжить. Эсми­нец "Эклипс" яростно выпускал по неприятелю снаряд за снарядом. Он добился нескольких попаданий в не­мецкий эскадренный миноносец "Z 26", который оторвался от обще­го строя и, в конце концов, затонул. Но "Эклипс" также получил по­вреждения, когда два из его четы­рех орудий главного калибра были выведены из строя огнем противни­ка. Он уцелел и вместе с "Тринида­дом" пробился в Мурманск.

Между тем, рассеянный штор­мом конвой храбро продолжал свой путь, Пятнадцать из девятнадцати су­дов, в конечном счете, дошли до сво­его пункта назначения. Три транс­порта, пропавших без вести, были, несомненно, потоплены кем-то из де­вяти притаившихся немецких подвод­ных лодок, которые, как было извест­но, находились в этом районе13.

С началом весны путь через Арктику стал еще опаснее. Апрель открывает "теплые" месяцы, про­должающиеся до сентября, но их единственной положительной чер­той являлось облегчение, наступав­шее после мрака зимы. В это, так называемое, теплое время года на­ступает полярный день; темнота ис­чезает на несколько месяцев и, та­ким образом, день становиться со­юзником самолетов-разведчиков, а также бомбардировщиков и немец­ких субмарин, которые неизменно следовали за каждым конвоем.

"PQ-15", вышедший 28 апреля и "QP-11", возвращавшийся на ро­дину, представляли собой скопле­ние целой армады кораблей и судов: 2 линкора, авианосец, 5 крейсеров, крейсер ПВО, 21 эсминец, 3 траль­щика, 5 корветов, 2 траулеров ПЛО и 5 подводных лодок; в общей слож­ности 45 военных кораблей, кото­рые должны были прикрывать 25 уходивших в плавание и 13 воз­вращавшихся домой судов.

Этот внушительный флот был необходим здесь даже несмотря на то, что выполнение наших обяза­тельств в Средиземноморье, в Индий­ском и Тихом океанах оказалось в это время весьма затруднительно. Простое присутствие в норвежских водах "Тирпица", "Шеера" и "Лютцова" требовало сохранения круп­ных сил Флота метрополии с тем, чтобы предотвратить возможность выхода из гавани любого из кораблей противника. Что касается конвоя, то в конце апреля крупные немецкие единицы не находились в море, хотя там продолжали действовать немец­кие субмарины и эсминцы.

Первый бой в ходе этой опера­ции произошел через два дня после выхода из Кольского залива конвоя "QP-11", возвращавшегося на роди­ну. Самолеты-разведчики навели не­приятельские субмарины на кара­ван, состоявший из 13 порожних транспортов; была предпринята ус­пешная торпедная атака против конвоирующего крейсера "Эдин­бург". Его корма была почти ото­рвана, а рулевое устройство разби­то вдребезги, оставив тем самым крейсер почти совершенно неуправ­ляемым. Торпедировала его немец­кая субмарина "U 456".

Конвоирующие эсминцы "Фор­сайт" (коммандер Дж. С. Солтер) и "Фористер" (лейтенант-коммандер У.Р. Хаддарт) поспешили к крейсе­ру, чтобы обеспечить его охране­ние. "Фористер" взял корабль на буксир, и начал долгий обратный путь в Мурманск.

Но шла большая волна, и необ­ходимо было приложить большие усилия, чтобы произвести данный маневр. В конце концов, дали ход, К тому моменту выведенный из строя крейсер собрал вокруг себя настоя­щий флот малых судов; кроме двух британских здесь находились еще один советский эсминец, четыре минных тральщика, ведущих поиск лодок с носовых углов и, наконец, советское буксирное судно14.

"Фористеру" было очень труд­но держать трос равномерно натя­нутым в бушующем море, и буксир лопнул. Так как крейсер все еще мог двигаться вперед, используя собственную силовую установку, было решено, что "Эдинбург" возь­мет на буксир "Фористер" в каче­стве "живого руля".

В течение 16 часов два корабля шли вперед таким образом. С уходом на свою базу советского эсминца возникла необходимость его замены в противолодочном ордере. С этой целью "Фористер" был освобожден от своих обязанностей рулевого и за­нял место в общем строю, в то вре­мя как крейсер продолжал шатко держать курс, благодаря искусному использованию своих машин.

2 мая, около 06:30 утра, между шквалами снега возникли три не­мецких эсминца. Их заметили с рас­стояния около четырех миль. "Фор­сайт" и "Фористер" пошли на сближение, последовал яростный бой, в котором цели то пропадали, то возникали снова в просветах между снежными шквалами.

Немцы довели свои атаки до конца с отвагой и умением. В до­полнение к плохой видимости они применяли дымовые завесы и вырывались сквозь них поддерживая бес­прерывный огонь и выискивая воз­можность торпедировать тяжело­поврежденный крейсер.

"Форсайт" и "Фористер" но­сились по полю боя подобно лету­чим мышам из преисподней, пыта­ясь защитить крейсер. Затем вне­запно "Фористер" получил тяже­лое попадание в котельное отделе­ние. Он остановился, представляя из себя неподвижную мишень для немецких артиллеристов, которые обрушили на него кромешный ад. Один снарядов попал прямо в носо­вую артиллерийскую установку и смертельно ранил командира. Когда он умирающий лежал на мостике, его старший помощник, лейтенант Дж. Битмид, принял командование на себя и продолжал отлично дейст­вовать, выполняя работу, которую ранее так доблестно делал его уми­рающий капитан. Так как "Фори­стер" не двигался, но все еще про­должал вести огонь по более круп­ным немецким кораблям, "Фор­сайт" прикрывая его до тех пор, пока эсминец снова не дал ход.

В разгаре боя буксир "Эдин­бурга" был отвязан, и крейсер ос­тался описывать циркуляцию со скоростью около 8 узлов. Но он все же продолжал вызывающе вес­ти огонь. Вскоре один из кораблей противника испытал на себе всю тяжесть повторяющихся попада­ний, как со стороны "Эдинбурга", так и со стороны двух эсминцев. "Герман Шёман" загорелся, из­вергая пламя и дым.

Вдруг он лениво перевернулся и затонул в ледяных водах, которые требовали отмщения за многочис­ленные жертвы англичан15.

Два других немецких эсминца также получили некоторые повреж­дения в результате попаданий сна­рядов, хотя в условиях слабой види­мости о степени тяжести этих разрушений можно было только дога­дываться. Несмотря на сильный об­стрел, они то и дело шли на сбли­жение, выстреливая торпеды, одна из которых, в конце концов, попала в искалеченный крейсер. На этот раз он был серьезно поврежден. Из-за невозможности буксировки, как только удалось отогнать корабли противника, было решено затопить "Эдинбург".

Командиры британских траль­щиков "Хэрриер" и "Госсэмер" вы­полнили свою работу на высоком уровне, подведя свои корабли к бор­ту гибнущего крейсера и сумев, в условиях штормовой погоды, снять большинство членов его экипажа. Всего на "Эдинбурге" погибли 2 офицера и 56 матросов. Завершив операцию по спасению, "Форсайт" торпедой отправил крейсер на дно.

Коммандер Солтер с "Форсай­та" и лейтенант Битмид с "Фористера" впоследствии были награж­дены орденом "За заслуги" каждый, за выдающиеся действия при защи­те крейсера.

 

* * *

 

Мы оставили конвой "QP-11" когда он возвращался домой в сопро­вождении уменьшившегося эскорта, состоявшего из четырех эсминцев: "Бульдог" (коммандер М. Ричмонд), "Багль" (коммандер Р.С. Медли), "Эмезон" (лейтенант-коммандер Н. Е. У. Рупер) и "Беверли" (лейтенант-коммандер Дж. Грант).

На третий день пути, рано днем 1 мая, конвою и сопровождав­шим его кораблям пришлось изме­нить курс во избежание столкнове­ния с обширным участком пакового льда. Частые порывы шквалистого ветра со снегом сгущали непогоду и уменьшили видимость всего до двух миль в просветах.

Вдруг из одного более ясного просвета появились три больших эсминца противника; три быстроход­ных корабля, каждый из которых имел на вооружении четыре или пять 5-дюймовых орудий и внуши­тельное торпедное вооружение16.

Как только они были замечены, Ричмонд вывел "Бульдог" в атаку и, когда "Бигль", "Эмезон" и "Бевер­ли" присоединились к нему, их даль­номеры уже определили расстояние до неприятеля, а данные были дове­дены до наводчиков. Орудия быстро наводились на смутные очертания быстроходных немецких эсминцев.

Замеченные с дистанции 50 ка­бельтовых вспышки оранжевого пламени вдоль кораблей противни­ка дали знать, что за ними немину­емо последует залп 5-дюймовых орудий. Флотилия Ричмонда реши­тельно ответила, и ее атака сыграла свою роль, т.к. через несколько ми­нут враг отвернул и вышел из боя.

Во время этого спорадического обмена выстрелами враг сосредоточил огонь на "Эмезоне". Эсминец получил повреждения и понес человеческие жертвы, но остался в строю и, пока производился временный ремонт, про­должал вести огонь по врагу.

Затем последовал ряд атак, по­требовавших от всех командиров ог­ромного напряжения, в особенности от коммандера Ричмонда. Защита вверенного ему конвоя стала его персональной заслугой. Спустя полчаса после первого поединка противник появился снова и обороняю­щиеся эсминцы вновь развернулись для атаки. Точность их огня в оче­редной раз напугала немцев и он от­вернул в темноту.

Через час враг был замечен опять, но, похоже, он неохотно шел на сближение из-за более точного огня британских эсминцев. Неприя­тель снова прекратил бой.

В то время как эсминцы носились вокруг, как уличные драчуны, конвой упрямо продолжал идти сво­им курсом, весьма довольный дейст­виями эскорта. Англичане получили подтверждение точности своего ог­ня, когда через час враг был замечен вновь. На этот раз он не стрелял залпами. Стало ясно, что часть вра­жеских орудий выведено из строя. И опять противник был отогнан.

Прошел еще час ожидания, и немцы появились в пятый раз; они словно стали мальчиками для битья. "Бульдог" и его преданные соратники вновь перестроились для боя. На этот раз германские кораб­ли вели явно беспорядочный ору­дийный огонь, и их желание де­ржаться на большой дистанции было явным. В общей сложности, врага отгоняли в сумрачную полу­тьму полярного лета шесть раз.

Конвой продолжал идти своим путем сквозь мрачные воды, и спустя несколько дней прибыл в род­ную гавань17.

Командиры британских эскад­ренных миноносцев проявили боль­шое мужество, защищая свои транс­порта в условиях ужасной погоды. Каждый матрос на борту эсминцев хорошо знал, что существовала опасность быть потопленными в лю­бой из этих шести стычек.

Те, кто работал на боевых постах под верхней палубой, заслуживают особого упоминания, т.к. у них не бы­ло возможности наблюдать за ходом боя; кроме того, они имели меньше шансов выбраться оттуда при возник­новении чрезвычайной ситуации. Они испытывали большую тревогу, чем на­ходившиеся наверху. Когда воющие снаряды взрывались в воде, их разры­вы звучали внизу так, как будто ог­ромные лязгающие цепи били о тон­кую обшивку. Отсюда нельзя было увидеть столбы воды, по которым можно определить как далеко разры­вались снаряды. Здесь также не слы­шен был вой, предвещавший промах, т.к. все звуки глушились громыханием работающих машин эсминца.

Переход основного конвоя, "PQ-15", прошел относительно спо­койно, но был омрачен двумя трагическими событиями. Будучи в составе главных сил прикрытия, громадный линкор "Кинг Джордж V" врезался и потопил эсминец "Панджаби" типа "Трайбл", кото­рый затонул с большими потерями в экипаже. Еще более трагичной оказалась судьба польской подвод­ной лодки "Р 55". Отклонившись на сотню миль от своего курса, она была "засечена" гидроакустиками, а затем подвергнута безжалостному преследованию наших сил. Она за­тонула со всем экипажем18.

Через несколько дней после похо­да конвоя "PQ-15" было объявлено о награждении за отличную службу офи­церов и матросов "русских" конвоев. Все четыре командира эсминцев "Буль­дог", "Бигль", "Эмезон" и "Беверли" были награждены орденами "За заслу­ги". Они получили их по праву.