Глава 4.
СТРОИТЕЛЬСТВО ЛЕГКИХ КРЕЙСЕРОВ ДЛЯ БАЛТИЙСКОГО МОРЯ

4.1. СОЗДАНИЕ ПУТИЛОВСКОЙ ВЕРФИ И РУССКО-БАЛТИЙСКОГО ЗАВОДА

После утверждения Большой судостроительной программы Акционерное общество Путиловских заводов получило крупный заказ на строительство военных кораблей. Предприятию нужно было построить для Балтийского флота два легких крейсера и восемь эскадренных миноносцев. Начиная с мая 1910 г. правление общества начало скупать прибрежные земли Финского залива, включая и небольшие острова. Здесь было решено построить новую первоклассную верфь взамен небольших стапелей и маломощных судостроительных мастерских, которыми к тому времени располагал Путиловский завод. Проектирование верфи и ее строительство велись с помощью германской фирмы «Блом унд Фосс». Уже 16 мая 1913 г. на собрании акционеров Общества Путиловских заводов было принято решение о выделении новой Путиловской верфи в «независимое от Путиловского дела общество».

Протяженность береговой черты Путиловской верфи составляла более 5 км, она занимала площадь, включая водное пространство, около 30 га. К ноябрю 1913 г. на территории верфи было закончено возведение основных сооружений, необходимых для строительства кораблей. Среди наиболее крупных сооружений верфи был открытый эллинг для постройки больших судов. Он имел ширину 80 м и длину 250 м. Специальная металлическая конструкция поддерживала на всем протяжении эллинга семь продольных крановых путей, по которым двигались четырнадцать вращающихся мостовых кранов грузоподъемностью до 8 т каждый. Эти краны могли переходить на любой путь. Эллинг позволял одновременно строить два линейных корабля или четыре легких крейсера. Большая судостроительная мастерская верфи обслуживалась двумя 25-т и восемью 10-т мостовыми кранами. Целое крыло помещения мастерской занимал склад судостроительной стали, над которым помещался огромный разбивочный плаз площадью 25Х Х140 кв. м. Расположение склада стали, станков, мастерских и конструкция эллинга были разработаны так, что судостроительный материал из склада двигался в процессе обработки от станка к станку вплоть до окончательной установки на строящееся судно, все время в одном и том же продольном направлении от склада к стапелю. Для постройки миноносцев и других судов среднего и малого тоннажа имелась малая судостроительная мастерская с сооруженными перед ней четырьмя открытыми стапелями. Главной машиностроительной мастерской верфи являлась турбинная мастерская, которая по своим размерам и оборудованию не уступала лучшим подобным мастерским за границей. Котельная, слесарная, электрическая, медницкая, столярная и другие мастерские дополняли оборудование верфи. Таким образом, Путиловская верфь представляла собой «судостроительный и механический» завод, хотя и называлась верфью 246.

16 ноября 1913 г.— памятный день в истории Путиловской верфи. Газета «Русский инвалид» писала: «16 ноября на новой Путиловской верфи состоялась закладка крейсеров и эскадренных миноносцев по Большой судостроительной программе. На торжество прибыли товарищ Морского министра вице-адмирал Бубнов, начальник Главного управления кораблестроения вице-адмирал Муравьев, члены Государственной думы, правление Путиловского завода во главе с директором генералом Бринком, правление Путиловской верфи с директором господином Орбановским и его помощником, строителем быстроходнейшего в мире корабля „Новик” инженером Теннисоном и многие другие» 247.

Легкие крейсера «Адмирал Бутаков» и «Адмирал Спиридов» были заложены в большом эллинге верфи. Закладка четырех эскадренных миноносцев была осуществлена на стапелях новой верфи, а еще два миноносца решили строить на двух старых стапелях Путиловского завода. Наблюдающим за постройкой легких крейсеров от Морского министерства был назначен корабельный инженер полковник И. Е. Храповицкий.

К январю 1914 г. все запланированные к постройке на верфи здания подвели под крышу. Однако начавшаяся первая мировая война помешала полной реализации проекта строительства Путиловской верфи. Так, не успели построить плавучие доки, пришлось значительно снизить инженерную вооруженность эллингов и др. В ноябре 1914 г., уже после вступления России в первую мировую войну, на Путиловской верфи были заложены еще два эскадренных миноносца.

История создания Русско-Балтийского завода также тесно связана с подготовкой России к первой мировой войне. В 1910 г. в Ревеле на базе снарядного завода «Парвиайнен» было учреждено Русское общество для изготовления снарядов и военных припасов. В этом же году новое общество приобрело у Ревельского муниципалитета участок земли в Цигельскоппеле (Копли), где сразу началось строительство Ревельского судостроительного и механического завода.

Ревельская верфь с самого начала строилась по заранее разработанному проекту как предприятие, воплотившее в себе последние достижения мирового судостроения. Автором проекта был известный в Петербурге архитектор и гражданский инженер, академик архитектуры А. И. Дмитриев 248 — родной брат директора завода Русского судостроительного общества в Николаеве. Руководил постройкой член правления завода инженер-технолог К. М. Соколовский. В мае 1913 г. на заводе закончилась прокладка подъездных железнодорожных путей, сооружение местной электростанции, плаза, деревообделочного цеха, двух стапелей для легких крейсеров и четырех стапелей для эскадренных миноносцев типа «Гавриил». Механический цех завода строился с расчетом производства восьми судовых турбин в год. Уже к концу 1913 г. на заводе насчитывалось около 10 тыс. рабочих и более 1000 инженерно-технических работников и служащих 249. Директором нового предприятия стал уволенный в запас корабельный инженер полковник И. А. Гаврилов, служивший ранее на казенном Адмиралтейском заводе в Петербурге. Наблюдающими за постройкой кораблей на Русско-Балтийском заводе от Морского министерства были назначены корабельный инженер подполковник И. В. Благовещенский (по корпусу) и инженер-механик капитан 2 ранга Г. М. Хоментовский, а затем капитан 2 ранга А. А. Шафров (по механической части). Строителем крейсеров был 26-летний уволенный в запас штабс-капитан В. А. Озаровский 250.

В конце 1913 г. Ревельский судостроительный и механический завод выделился из Русского общества для изготовления снарядов и боевых припасов в самостоятельное предприятие с новым названием «Русско-Балтийское судостроительное и механическое акционерное общество».

В ноябре 1913 г. на стапелях завода заложили два легких крейсера «Светлана» и «Адмирал Грейг», а также четыре эскадренных миноносца типа «Гавриил». Поздней осенью 1913 г. завод посетил морской министр И. К. Григорович. Он отметил позже в своих мемуарах: «Постройка ревельских заводов настолько продвинулась вперед, что я имел возможность сделать закладку заказанных на них крейсеров, эскадренных миноносцев и подводных лодок, а также присутствовать на освящении и открытии новых мастерских этих заводов (имеются в виду заводы: «Русско-Балтийский, „Бекер и К°” и „Ноблесснер”.— И. Ц.). Закладку же судов на заводах Петербурга я поручил товарищу морского министра» 251.

Рост численности рабочих, занятых на частных предприятиях судостроительной промышленности России, в период 1911 —1914 гг.

Наименование предприятия

1911 г.

1912 г.

1913 г.

1914 г.

Путиловская верфь

2000

2400

3700

Усть-Ижорская верфь

1100

Ревельский завод «Бекер и К°»

1200

2000

Невский завод

3200

3400

3400

5500

Русско-Балтийский завод

2600

3000

«Наваль»

2200

3200

6700

10600

«Руссуд»

1300

2600

2900

После спуска первых двух эсминцев на Русско-Балтийском заводе сразу были заложены еще два корабля того же типа. В 1915 г. на завод был наложен секвестр и организовано Правительственное правление. Но, несмотря на это, к 1916—1917 гг. Русско-Балтийский завод успел сдать флоту только три корабля — «Константин», «Гавриил» и «Владимир». Остальные, в том числе и легкие крейсера, так и остались недостроенными.

Причин срыва сроков и невыполнения программ 1912—1916 гг. было много. Оккупация германскими войсками Прибалтики заставила эвакуировать все ревельские судостроительные предприятия — Русско-Балтийский завод, завод «Бекера и К°» и «Ноблесснер» вместе с недостроенными кораблями. При строительстве кораблей Русско-Балтийский завод был тесно связан поставками оборудования с большим числом русских и иностранных предприятий. Стальное и чугунное литье для корпусов поставлялось Коломенским и Балтийским заводами, литые корпуса турбин изготавливались на Невском заводе. Поковки для гребных винтов были заказаны Обуховскому заводу, а их сверловка и обточка производились на Балтийском и Невском заводах. Изготовление, сборка, регулировка турбин и их испытания выполнялись непосредственно в турбинной мастерской Русско-Балтийского завода. Котлы, как и турбины, строились на Русско-Балтийском заводе, за исключением медных котельных трубок, которые поставлял Франко-Русский завод в Петербурге 252.

Зависимость от предприятий-поставщиков (как русских, так и иностранных) дорого обошлась русским заводам, в том числе и Русско-Балтийскому, и явилась одной из причин невыполнения программы строительства кораблей. Перегруженные военными заказами русские сталелитейные и металлообрабатывающие заводы, связанные с судостроением, постоянно срывали сроки поставки и зачастую изготовляли изделия низкого качества, которые браковал наблюдающий аппарат Морского министерства. В связи с обстоятельствами военного времени испытывалась острая нехватка в рабочей силе и особенно в рабочих высокой квалификации, отчего особенно сильно страдали вновь организованные предприятия в Прибалтике. Администрация Русско-Балтийского завода, например, неоднократно обращалась с просьбами в Морское министерство выделить для работы на заводе матросов Ревельской крепости Петра Великого и со строящихся в Ревеле кораблей, но командование Балтийского флота, опасаясь революционной агитации со стороны рабочих, наотрез отказалось это сделать.

В связи с угрозой захвата Эстонии германскими войсками недостроенные корабли Русско-Балтийского завода были переведены в Петроград на Балтийский и Адмиралтейский заводы для достройки и консервации.

4.2. СТРОИТЕЛЬСТВО ЛЕГКИХ КРЕЙСЕРОВ ТИПА «СВЕТЛАНА»

Настойчивые усилия Морского министерства, направленные на полную унификацию эскизных проектов (общих чертежей и спецификаций) легкого крейсера для Балтийского моря, не пропали даром. Путем внесения многочисленных изменений и исправлений в проекты Путиловской верфи и Ревельского судостроительного завода по замечаниям ГУК удалось наконец добиться почти полной идентичности этих проектов.

В основу их был положен вариант проекта легкого крейсера водоизмещением 6650 т, разработанный Путиловской верфью совместно с Ревельским заводом 253. В последний раз этот проект рассматривался в ГУК 24 октября 1912 г. и был принципиально одобрен с незначительными замечаниями, после чего каждый завод самостоятельно внес исправления в свои чертежи и спецификации, а затем снова выслал их для утверждения. Ревельский завод представил переработанный проект уже 26 октября 1912 г., а 29 октября 1912 г. состоялось расширенное заседание Технического совета ГУК совместно с МГШ и «флагманскими чинами» штаба командующего Морскими силами Балтийского моря, на котором ревельский проект подвергся всестороннему обсуждению и в целом не вызвал возражений. Член правления Ревельского завода К. М. Соколовский сообщил в ГУК: «Русское общество для изготовления снарядов и военных припасов подтверждает, что оно согласно строить на Ревельском судостроительном заводе по цене 8 300 000 руб. за каждый корабль два легких крейсера водоизмещением 6650 т по проекту, представленному 26 октября 1912 г.» 254.

Наконец 25 ноября 1912 г. после внесения исправлений, выработанных Техническим советом ГУК, проект легкого крейсера водоизмещением 6650 т и скоростью 29,5 уз был представлен Ревельским заводом в Морское министерство для окончательного утверждения.

В течение непродолжительного времени проект был рассмотрен и 18 декабря 1912 г. утвержден морским министром. Его отличие от проекта Путиловского завода состояло лишь в том, что на ревельских крейсерах в спецификации по механизмам значились турбины «Кэртис—АЭГ—Вулкан», а на крейсерах Путиловской верфи — турбины Парсонса. Причина этого различия была простой -техническую помощь Ревельскому заводу в проектировании энергетической установки оказывала германская фирма «Вулкан» в Штеттине, которая в свое время спроектировала и построила энергетическую установку для эскадренного миноносца «Новик». Как известно, промышленность России к этому времени еще не могла самостоятельно производить турбины, и техническая помощь развитых стран Запада была необходима. Преодолев глубокий экономический кризис, потрясший страну в результате русско-японской войны и революции 1905—1907 гг., Россия смогла выделить достаточные средства, чтобы прибегнуть к помощи Запада. Принятие в марте 1912 г. Государственной думой закона об ассигновании более чем полумиллиарда рублей на строительство флота вызвало бурную реакцию как в русских промышленных кругах, так и за границей. Характеризуя этот период, морской министр И. К. Григорович отмечает в своем дневнике: «Об этом стало быстро известно не только у нас в России, но и за границей, и вот со всех сторон посыпались предложения через разных агентов — людей, большей частью не заслуживающих доверия, и даже темных личностей. Были случаи, когда некоторые лица самым наглым образом предлагали чуть ли не взятки. Не могу не упомянуть, как один из наших морских генералов в отставке пришел ко мне с предложением передать постройку всего флота какой-то американской компании, за что в мое распоряжение на разные потребности они давали один миллион рублей» 255.

Легкие крейсера «Адмирал Бутаков» и «Адмирал Спиридов» на стапелях Путиловской верфи (1916 г.)

Аналогичные предложения поступали не только «от темных личностей», но и от самых высокопоставленных особ.

В июле 1912 г. на рейд Бьерке на яхте «Гогенцоллерн» в сопровождении только что построенного крейсера «Мольтке» и небольшого минного авизо 256 для встречи с Николаем II прибыл германский император Вильгельм II. При осмотре крейсера «Мольтке» русского императора сопровождал адмирал И. К. Григорович. Пояснения царю давал командир крейсера. За ними, отстав на несколько шагов, следовали Вильгельм II и И. К. Григорович. В своем дневнике последний пишет: «Я удостоился получать объяснения от самого германского императора, который как бы сопровождал меня, разговаривая со мной по-немецки» 257. Такая любезность со стороны Вильгельма II объяснялась весьма просто — он хотел показать лично морскому министру преимущества немецкой военной техники и, как откровенно признался И. К. Григорович, «необходимость для нас заказать часть нашего флота в Германии, поскольку они дадут нам первоклассные образцы новейшего типа судов и построят их скоро и хорошо, как все, что у них делается». Министр робко возражал, доказывая, что главным условием ассигнования денег на создание флота со стороны Государственной думы было строительство кораблей исключительно «на русских заводах, из русских материалов и руками русских рабочих». Однако германский император продолжал настаивать на необходимости заказать в Германии хотя бы образцы таких судов. И. К. Григоровичу ничего не оставалось делать, как успокоить Вильгельма и заверить его, что громадная часть ассигнованных денег все-таки попадет в Германию в виде уплаты за заказ материалов и оборудования, которые еще не производятся в России.

В том же месяце Россию посетил премьер-министр Французской республики Р. Пуанкаре (1860—1934), который также пытался доказать необходимость заказа боевых кораблей, на этот раз в союзной Франции. Григорович, повторив аргументы, приведенные Вильгельму II, сообщил ему, что за границей, как стало теперь ясно, могут быть заказаны только два малых турбинных крейсера водоизмещением по 4000—4500 т, которые должны быть построены не более чем за два года. Французские же судостроительные фирмы, ссылаясь на загруженность заказами своего правительства, не берутся построить крейсера в такие короткие сроки. Но Пуанкаре, не принимая доводов министра, продолжал настаивать на необходимости уделить хотя бы часть заказов французским заводам. В результате претензии германского и французского капитала были в какой-то степени удовлетворены — фирма «Вулкан» получила подряд на энергетическую установку для легких крейсеров, французская фирма «Шнейдер» участвовала в строительстве самой Ревельской верфи, а с другой германской фирмой — «Ф. Шихау» велись переговоры о строительстве двух малых крейсеров водоизмещением по 4600 т.

Утвержденные 26 ноября 1912 г. общие чертежи и спецификации легкого крейсера полностью определяли тип новых кораблей, которые в скором времени предполагалось заложить на двух больших стапелях Ревельского завода.

Главные размерения корабля при водоизмещении 6800 т составляли: длина наибольшая 158,4 м (по ватерлинии — 154,8 м), ширина с обшивкой и броней 15,3 м (без обшивки и брони -15,1 м), высота надводного борта соответственно в носу, на миделе и в корме — 7,6; 3,4 и 3,7 м, осадка на ровном киле 5,58 м.

Силуэты черноморских и балтийских крейсеров различались незначительно. Баковая надстройка была такой же длины и обрывалась на 50-м шпангоуте. Некоторые отличия имелись в форме и верхнем срезе труб, а также в расположении вентиляционных раструбов.

Бронирование крейсеров предусматривалось одинаковым, однако несколько отличалось по массе из-за некоторых различий в главных размерениях. Состав вооружения также был индентичным, но расположение артиллерии не всегда точно совпадало по шпангоутам за счет разной длины корпуса, хотя внешне это было незаметно,

Энергетические установки крейсеров различались типами котлов и турбин, мощностью механизмов и количеством котлов. Расположение турбин и котлов было примерно одинаковым.

На легких крейсерах, а также на всех эскадренных миноносцах Ревельского завода в соответствии со спецификацией предполагалось установить паровые турбины системы «Кэртис—АЭГ— Вулкан». Последние принадлежали к смешанному типу, но были снабжены не одним активным колесом Кэртиса, как у смешанных турбин Парсонса, установленных на крейсерах типа «Адмирал Нахимов», а четырьмя и менее длинным барабаном активно-реактивной части турбины. Серийные турбины этого типа, выпускаемые заводом «Вулкан», имели проектную мощность переднего хода 10 700 л. с., а действительную — при форсировке около 14 000 л. с. Расчетная частота вращения составляла 650 об/мин, а начальное давление пара перед соплами — 14 кг/см2. Турбина заднего хода, которая помещалась в отдельном корпусе, непосредственно примыкавшем к турбине переднего хода и скрепленном с ее задним днищем, развивала мощность около 35 % мощности турбины переднего хода. Корпус турбины переднего хода имел общую горизонтальную плоскость разъема с турбиной заднего хода и состоял из передней стальной части высокого давления и чугунной части низкого давления. Таким образом, все четыре турбины, установленные на крейсере, были совершенно автономными и каждая, представляя собой отдельный агрегат, действовала на свой гребной вал. Две носовые турбины работали на правый и левый внешние валы, а две кормовые турбины — на левый и правый средние валы. Такая компоновка турбин придавала кораблю хорошую маневренность и обеспечивала высокую живучесть энергетической установки, а также примерно одинаковую длину гребных валов.

Свежий пар к турбине переднего хода подводился через три сопловые коробки, расположенные в верхней половине корпуса На всех трубах, подводивших пар к сопловым коробкам, были установлены сопловые клапаны, которые позволяли использовать их на малых ходах в качестве маневровых при полностью открытом главном маневровом клапане.

Турбина переднего хода состояла из четырех активных колес Кэртиса одинакового диаметра и активно-реактивного барабана с 30 ступенями. Парциальность впуска пара на всех колесах различалась и могла изменяться от 0,2 на первом колесе до 1,0 на последнем. Активное колесо турбины заднего хода отличалось тем, что было изготовлено как одно целое с барабаном. Характерной особенностью турбины в целом являлось, несмотря на наличие барабанов, отсутствие думмисов. Тем не менее упорное давление благодаря специально принятым мерам в значительной мере уравновешивалось как на переднем, так и на заднем ходу.

В соответствии со спецификацией турбинная установка в целом при мощности на переднем ходу 50 000 л. с. должна была обеспечить скорость 29,5 уз. На заднем ходу мощность турбин составляла около 20000 л. с.

На крейсере предполагалось установить четыре универсальных и девять нефтяных котлов типа «Ярроу — Вулкан» с рабочим давлением пара 17,0 кг/см2. Котлы устанавливались в семи котельных отделениях; в первом котельном отделении размещался один котел, а в остальных — по два. Общая масса энергетической установки составляла 1950 т. Нормальный запас топлива около 370—500т нефти и 130 т угля обеспечивал крейсеру 16-ч пробег при скорости 29,5 уз. (470 миль) и 24-ч пробег при скорости 24,0 уз (575 миль), Метацентрическая высота корабля при указанной нагрузке составляла 1,14 м 258.

В соответствии с «Основаниями для разработки легких крейсеров», утвержденными морским министром, разработка детальных чертежей производилась каждым заводом самостоятельно 259.

Дальнейшая унификация легких крейсеров для Балтийского моря продолжалась, можно сказать, автоматически. Дело в том, что в качестве субконтрагентов при заказе основных корабельных устройств и систем для легких крейсеров Путиловской верфи и Ревельского завода выступали практически одни и те же предприятия, которым было гораздо выгоднее тиражировать электрические генераторы, двигатели, шпилевые устройства, рулевые машины и другие механизмы по уже готовым чертежам, чем разрабатывать новые. Кроме того, для «однообразия проектирования с прочими судами флота» Ревельский завод 29 ноября 1912 г. запросил через ГУК у Адмиралтейского завода чертежи каютных переборок, трапов, иллюминаторов, шпилей, деталей рулевых устройств, шлюпбалок и др. 260.

До конца 1912 г. Ревельский завод представил в ГУК схему бронирования и расположения артиллерии, диаграмму углов обстрела, чертежи артиллерийских погребов, а также расчет стоимости и сроки поставки брони Ижорским заводом, необходимые для заключения контракта, и другие документы 261.

Интересен проект электрооборудования крейсера, представленный Ревельским заводом в начале января 1913 г. 262. По просьбе ГУК, проект был разработан в двух вариантах — на постоянном токе напряжением 225 В и переменном трехфазном токе с частотой 50 Гц напряжением также 225 В при cos φ=0,8. Обе электроэнергетические системы включали носовую и кормовую электростанции. Носовая электростанция размещалась на платформе в районе 25—31-го шп. и была оборудована двумя дизель-генераторами (дизель-динамо) мощностью по 75 кВт каждый и распределительным щитом, который позволял осуществлять коммутацию электроэнергии и управлять режимом работы генераторов в различных вариантах — правый борт, левый борт, один генератор, оба генератора в параллель и др. Кормовая электростанция размещалась на платформе в районе 103—108-го шп., но была оборудована не дизель-генераторами, а двумя турбогенераторами (турбодинамо) более высокой мощности — по 125 кВт каждый, Здесь же размещался и главный распределительный щит, который выполнял те же функции. Питание турбин свежим паром осуществлялось от паропровода вспомогательных механизмов, а отработавший пар отводился в холодильник вспомогательных механизмов.

В первом варианте первичным источником электроэнергии был генератор постоянного тока с коллектором и контактными щетками, работавший по схеме компаунд. Этот тип электрогенератора напряжением 225 В на различные мощности выпускался рижским заводом Всеобщей компании электричества (ВКЗ), отличался высокой эксплуатационной надежностью, долговечностью и тщательностью изготовления.

В качестве первичного источника электроэнергии во втором варианте предполагалось использовать синхронную трехфазную электрическую машину переменного тока напряжением 225 В.

В приложенной к проекту спецификации электрооборудования были перечислены потребители постоянного и переменного трехфазного тока, К первой группе относились электроприводы относительно большой потребляемой мощности с широким диапазоном регулирования частоты вращения — шпилевые устройства, рулевой привод системы Федорицкого — Вольта, электролебедки для подъема катеров и погрузки угля, а также устройства питания прожекторов. Вторую группу потребителей составляли приборы, которые могли питаться непосредственно от бортовой сети переменного тока, т. е. в основном трехфазные синхронные двигатели, работавшие с постоянной частотой вращения (электродвигатели аэрорефрижераторного устройства, лебедок, артиллерийских элеваторов подачи боеприпасов, вентиляторов турбинных и жилых помещений, переносных вентиляторов, системы проворачивания главных турбин, приводов станков в судовой мастерской, а также умформер радиостанции и приборы электроотопления). В сопроводительном письме, подписанном директором завода корабельным инженером полковником И. А. Гавриловым, обращалось особое внимание на преимущество системы на постоянном токе и содержалась убедительная просьба утвердить последнюю. Конечно, тогда трудно было предположить, что в будущем системы переменного тока прочно займут свое место на кораблях. Многоскоростные асинхронные двигатели еще не были разработаны, а о возможности управления частотой вращения асинхронных машин с помощью полупроводниковых преобразователей на тиристорах никто не мог даже предположить. Между тем уже было хорошо известно, что нагрузочные характеристики двигателей постоянного тока менее жесткие и частота вращении довольно просто поддается регулировке в широком диапазоне. Именно такие двигатели широко применялись тогда в приводах рулевого и шпилевого устройств, лебедках для подъема катеров и погрузки угля. В случае же применения системы электропитания на переменном токе в приводах понадобилась бы установка громоздких и тяжелых электромашинных преобразователей, что, в свою очередь, повлекло бы за собой выделение дополнительных площадей для их размещения и дальнейшую перегрузку корабля. Кроме того, все приборы электроосвещения были рассчитаны на постоянный ток, и это потребовало бы установки еще одного преобразователя.

Таким образом, особых выгод от использования электроэнергетической системы на переменном токе в то время не усматривалось, и Главным управлением кораблестроения была утверждена система на постоянном токе. Так закончилась попытка применить на легких крейсерах для Балтийского моря систему переменного тока.

В начале 1913 г между заказчиком и исполнителями наконец была согласована окончательная цена за один крейсер — 8,3 млн. руб. вместо 9,6 млн., на которой настаивали Путиловская верфь и Ревельский завод. Это удалось сделать за счет уступок в скорости корабля, которая за время согласования эскизного проекта постепенно «сползла» с 31,0 до 29,5 уз, что сделало легкие крейсера практически неспособными для преследования современных эскадренных миноносцев с 35-уз скоростью. Из-за многочисленных дополнений и изменений со стороны ГУК продолжало возрастать водоизмещение. 21 января 1913 г. правление Ревельского завода с беспокойством сообщало в Морское министерство: «После окончательных расчетов нагрузки легкого крейсера для Балтийского моря, когда были приняты все замечания и дополнения ГУК, водоизмещение корабля определилось в 6850 т, т. е. на 100 т боль-иге против установленного (6750 т) при выдаче предварительного наряда» (50 т — запас в водоизмещении.— И. Ц.). Далее перечислялись статьи нагрузки, по которым произошло увеличение массы; введение цистерн Фрама (25 т), замена настила палубы из орегонской сосны тиковой (18 т), усиление изоляции артпогребов (10 т), переоборудование операционного пункта и лазарета (4 т), повышение мощности электрооборудования и турбин (45 т) 263. Естественно, что завод не хотел принимать перегрузку на себя, а затем выплачивать штраф Морскому министерству. ГУК стремилось же как можно скорее заключить контракт и начать постройку крейсеров. В этой обстановке было принято, по-видимому, единственно правильное решение — оставить появившуюся перегрузку, но испытания кораблей проводить при водоизмещении 6800 т за счет уменьшения нормального запаса топлива при пробеге со скоростью 29,5 уз.

Кроме того, Технический совет ГУК 29 января 1913 г. принял некоторые предложения заводов по облегчению массы корпуса и,-в частности, срезку нижней кромки брони.

14 февраля 1913 г. контракт между Морским министерством и Ревельским заводом на строительство двух крейсеров был подписан. От заказчика свою подпись на контракте поставил начальник отдела общих дел генерал-майор Н. М. Сергеев, а от исполнителя — член правления Русского общества для изготовления снарядов и боевых припасов инженер-технолог К. М. Соколовский 264.

Поскольку механические мастерские Ревельского завода еще были недостроены, контракт разрешал заводу «заказать за границей турбинные механизмы со всеми вспомогательными к ним механизмами и половинное число котлов для первого крейсера». Готовность первого крейсера к испытаниям устанавливалась на 1 июля 1915 г., а второго — 1 октября 1915 г.

В контракте, условия которого, по существу, совпадали с контрактом на постройку черноморских крейсеров, указывались средняя осадка (5,63 м) и метацентрическая высота (0,9 м); отступление от них влекло за собой штрафы. При развитии скорости 29,5 уз эквивалентное количество топлива, сжигаемого в универсальных котлах, не должно было превышать 240 кг/м2 колосниковой решетки за час, а в нефтяных котлах — 4,5 кг/м2 нагревательной поверхности котлов. Нижний предел скорости, при котором крейсер еще мог быть принятым в казну, составлял 28,0 уз.

В соответствии с высочайшим приказом по Морскому ведомству от 28 сентября 1913 г. двум легким крейсерам Ревельского судостроительного за вода были присвоены наименования «Светлана» и «Адмирал Грейг». Первый корабль унаследовал название крейсера «Светлана», геройски погибшего 28 мая 1905 г. в Цусимском сражении, второй — был назван в честь адмирала русского флота С. К. Грейга, командовавшего Балтийским флотом в кампании 1788 г. во время русско-шведской войны 1778—1790 гг.

24 ноября 1913 г. в присутствии морского министра на больших стапелях Ревельского судостроительного завода, еще не совсем оконченных постройкой, состоялась торжественная закладка крейсеров. Однако сталь для корпусов еще не была заготовлена, а разбивка теоретического чертежа на плазе только что закончилась, в результате фактическая сборка «Светланы» на стапеле началась только с 1 апреля 1914 г., а «Адмирала Грейга» — с 1 августа того же года.

Таблица плазовых ординат и расчет водоизмещения по плазовым ординатам были представлены в ГУК 9 октября 1913 г. Расчетное водоизмещение при этом оказалось равным 6807 т 265.

Задержки в поставке материалов, неподготовленность самой верфи приступить к работам на стапелях привели к тому, что к началу 1914 г. готовность по массе корпуса крейсера «Светлана» составляла лишь 2,5%, а крейсера «Адмирал Грейг» и того меньше.

Вступление России в войну с Германией еще больше осложнило постройку крейсеров. Помощь германской фирмы «Вулкан» в постройке механизмов прекратилась, часть из них пришлось перезаказать в Англии, часть — на перегруженных и без того русских заводах. Вместе с этим завод продолжал разрабатывать детальные чертежи и заказывать по ним оборудование и различные механизмы на других предприятиях. Среди них были Сормовский завод, изготавливающий шпилевой и рулевой приводы, рижский завод Всеобщей компании электричества, поставлявший электрооборудование, завод теплообменных аппаратов «Роберт Круг», фирма «Пирвиц», специализировавшаяся на постройке вспомогательных механизмов, «Г. А. Лесснер», с которой был заключен договор на поставку артиллерийских элеваторов и устройств аэрорефрижерации системы Вестингауз — Леблан, и многие другие предприятия.

После большой задержки в начале постройки начавшиеся работы велись довольно интенсивно, опережая по темпам Путиловскую верфь. К октябрю 1915г. готовность крейсера «Светлана» по корпусу составляла 64 %, а по механизмам — 73 % (готовность крейсера «Адмирал Грейг» — соответственно 46 и 15 %) 266. Спуск «Светланы» на воду состоялся 28 ноября 1915 г., а второго крейсера — на год позже. К ноябрю 1916 г. ревельцы погрузили на крейсер «Светлана» котлы и турбины, закончили испытания почти всех водо- и нефтенепроницаемых отсеков и приступили к монтажу котлов и механизмов на борту судна. Готовность «Светланы» при этом составляла: по корпусу — 81%, по механизмам — 75 %. В основном отсутствовали трубопроводы и часть вспомогательных механизмов, которые были перезаказаны другим заводам. Разрыв в готовности крейсеров продолжал увеличиваться.

Продольный разрез (а) и вид сверху (б) легкого крейсера типа «Светлана» (из собрания Р. М. Мельникова)

На крейсер «Светлана» в конце 1916 г. были назначены командир капитан 2 ранга А. В. Салтанов, ранее командовавший эскадренным миноносцем «Украина», и часть команды для освоения техники и механизмов. Предполагалось ввести «Светлану» в строй в сентябре — ноябре 1917 г. Крейсер «Адмирал Грейг» безнадежно отставал от «Светланы», дата полной готовности корабля неоднократно переносилась, а затем его постройка совсем была приостановлена. Накануне революции постановлением Временного правительства от 11 октября 1917 г. 267 была прекращена постройка большинства военных кораблей. На Ревельском заводе надлежало «приостановить до более благоприятного времени» постройку крейсера «Адмирал Грейг» и эскадренных миноносцев, которые имели низкую степень готовности. Из восьми строившихся легких крейсеров для Балтийского и Черного морей разрешалось продолжить постройку только двух крейсеров — «Светлана» на Ревельском заводе и «Адмирал Нахимов» на заводе Русского судостроительного общества в Николаеве, Во исполнение постановления на всех других крейсерах предписывалось срочно «прекратить всякую выдачу нарядов для означенных судов и приостановить производство работ на них как на заводе, так и у контрагентов».

Захват Риги германскими войсками и оставление Моондзундских островов в начале октября 1917 г. создали реальную угрозу Ревелю важнейшему центру судостроения в Прибалтике. Для эвакуации недостроенных кораблей и оборудования заводов была создана специальная эвакуационная комиссия под руководством офицеров Морского министерства полковника А. И, Ярона (председатель) и капитана 1 ранга Г. К. Шульца (заместитель), которая подчинялась одновременно Генмору, Центрофлоту и Гукору 268. Вскоре по предложению начальника ГУК при Морском министерстве была срочно создана Междуведомственная особая «согласительная» комиссия под председательством генерал-майора Н. В. Лесникова, которая решала вопросы передачи недостроенных кораблей ревельских заводов петроградским заводам и другим предприятиям для дальнейшей достройки. В ее состав входили два уполномоченных от ГУК. Предложения «согласительной» комиссии утверждались Совещанием по судостроению 269. 3 ноября 1917 г. ГУК направило администрации Адмиралтейского и Ревельского заводов письма с просьбой срочно разработать соглашение о буксировке из Ревеля и достройке крейсера «Светлана» на Адмиралтейском заводе, где указать порядок передачи, стоимость достройки, установить ответственных за сдачу и определить сроки готовности 270.

Соглашение надлежало передать на рассмотрение «согласительной» комиссии. Предлагалось также определить количество мастеровых, которых необходимо доставить с Ревельского завода для быстрой достройки крейсера. Кроме «Светланы» с Ревельского завода эвакуировались крейсер «Адмирал Грейте, постройка которого прекратилась, эскадренные миноносцы и четыре тральщика типа «Ударник» 271. К 13 ноября 1917 г. по сообщению уполномоченного Морского министерства на Ревельском заводе инженера-механика капитана 2 ранга А. А. Шафрова на крейсера «Светлана» и «Адмирал Грейг» были погружены все «им же принадлежащие готовые и полуготовые изделия и материалы», а также оборудование мастерских (турбинной, судостроительной, литейной, модельной и др.), В соответствии с ведомостью загрузки «Светлана» приняла на борт около 640 т различного оборудования, а «Адмирал Грейг» — около 1100т. 272. Вскоре после погрузки крейсер «Светлана» на буксирах был отправлен в Петроград для достройки на Адмиралтейском заводе.

Рабочие эвакуировались на кораблях, но без семей, а оставшиеся в Ревеле лишались работы. В связи с этим 30 ноября 191? г, Ревельский Совет рабочих и воинских депутатов постановил «на всех заводах г. Ревеля, кроме „Бекера” 273, эвакуацию прекратить до выяснения стратегического положения Ревеля центральными властями». Поскольку работы на крейсере «Адмирал Грейг» были прекращены, его разрешалось вывести в Петроград сразу же после прихода за ним буксиров.

В первых числах декабря 1917 г. угроза захвата Ревеля германскими войсками стала неотвратимой реальностью. Уже были эвакуированы эскадренные миноносцы Ревельского завода «Михаил», «Сокол», «Мечеслав», два подводных минных заградителя. Наконец 11 декабря 1917 г, в 11 ч дня крейсер «Адмирал Грейг» на буксире ледокола «Тармо» и груженый транспорт на буксире ледокола «Черноморский» под конвоем тральщика «Ястреб» навсегда покинули Ревельскую гавань и направились в Петроград 274. Так закончилось строительство легких крейсеров «Светлана» и «Адмирал Грейг» на Ревельском судостроительном заводе Русско-Балтийского акционерного общества. Их готовность по корпусу к этому времени достигала соответственно 85 и 50 %.

В первое время после Октябрьского переворота все учреждения Морского министерства, заводы-строители кораблей и их правления, судя по переписке, распоряжениям и приказам, продолжали работать в прежнем режиме, но под контролем комиссаров и заводских комитетов, созданных на судостроительных предприятиях.

Продолжало функционировать правление Русско-Балтийского акционерного общества, находившееся в Петрограде (Большая Конюшенная, 5), Оно не прекращало усилий по достройке и сдаче крейсера «Светлана» и приобретало недостающее оборудование. В феврале 1918 г. Центральный комитет РСО и ОНЗиВ сообщил Русско-Балтийскому обществу, что готов передать для крейсера «Светлана» воздухонагнетательные насосы минных аппаратов, которые изготовил завод Г. А. Лесснера для крейсеров «Адмирал Корнилов» и «Адмирал Истомин» 275. Механический отдел ГУК 18 марта 1918 г. известил правление общества о решении Совещания по судостроению передать на крейсер «Светлана» два комплекта испарителей питательной воды, изготовленных заводом «Роберт Круг». Но в конце марта 1918 г. в соответствии с постановлением Советского правительства о демобилизации военной промышленности Морское министерство отдало распоряжение о прекращении достройки крейсера «Светлана», и все попытки приобретения недостающего оборудования на петроградских заводах были окончательно прекращены. Крейсер «Светлана» надолго застыл у пирса Адмиралтейского завода.

4.3. СТРОИТЕЛЬСТВО ЛЕГКИХ КРЕЙСЕРОВ «АДМИРАЛ БУТАКОВ» И «АДМИРАЛ СПИРИДОВ»

После утверждения в ноябре 1912 г. общих чертежей и спецификаций легкого крейсера Путиловская верфь, как и Ревельский завод, приступила к разработке детальных чертежей. Между тем в Морском министерстве подводили итоги проектирования легких крейсеров.

Восемнадцатого января 1913 г. состоялся совместный доклад МГШ и ГУК морскому министру по поводу окончания эскизного проекта легких крейсеров для Балтийского моря. В докладе говорилось: «Представленные заводами для утверждения проекты крейсеров водоизмещением около 6900 т считаем вполне приемлемыми, за исключением запаса топлива» 276. Далее авторы доклада поясняли, что по первоначальным тактическим заданиям МГШ крейсера должны были иметь запас топлива, необходимый для 18 ч полного хода и 50 ч 24-уз хода. Однако, несмотря на все усилия, предпринятые в процессе проектирования, Путиловская верфь и Ревельский завод пришли к заключению, что эти требования, как и требование 30-уз скорости, не выполнимы. В связи с этим заводы обратились в Морское министерство с ходатайством снизить установленные нормы до 16ч полного хода и 48 ч 24-уз хода, а также уменьшить скорость полного хода до 29,5 уз. В свое время об этом было доложено морскому министру, который дал устное согласие на снижение требования МГШ. В конце доклада начальник МГШ вице-адмирал А. А. Ливен и начальник ГУК вице-адмирал П. П. Муравьев сделали важный вывод, объяснявший все недостатки спроектированных легких крейсеров: отсутствие башенной артиллерии, малый район плавания, незначительная скорость и др. «Считаясь с необходимостью не выйти из пределов отпущенных ассигнований, что неизбежно при увеличении водоизмещения, ибо поместить требуемые запасы топлива в проектном тоннаже за неимением места невозможно, — продолжали авторы,— заводам в соответствии с Вашим устным согласием было разрешено отступить от требований Технических условий» 277. Контракт с Путиловской верфью на постройку двух крейсеров Морское министерство заключило в феврале 1913 г, одновременно с контрактом на постройку крейсеров типа «Светлана». Срок готовности первого крейсера планировался на 1 августа 1915 г., а второго — на 15 октябри 1915 г,

Тем же «высочайшим» приказом по Морскому ведомству от 28 сентября 1913 г., что и ревельским крейсерам, им были присвоены названия «Адмирал Бутаков» и «Адмирал Спиридов». Первый крейсер получил название в память о выдающемся адмирале русского флота Г. И. Бутакове (1820—1882) — основателе тактики парового и броненосного флота. В названии второго крейсера было увековечено имя адмирала Г. А. Спиридова (1713—1790), командовавшего эскадрой в Чесменском сражении 26 июня 1770 г.

Закладка крейсеров состоялась на стапелях Путиловской верфи 16 ноября 1913 г. вместе с эскадренными миноносцами и спасательным судном «Волхов» в присутствии товарища морского министра вице-адмирала М. В. Бубнова. Сборка на стапелях началась с 1 декабря 1913 г. После закладки крейсеров «Адмирал Бутаков» стал называться «судном № 98», а «Адмирал Спиридов» — «судном № 99» 278.

Крейсера Путиловской верфи и Ревельского завода были идентичными не только по своим тактико-техническим характеристикам, но и по расположению и планировке помещений. Крейсер в целом четко делился на три части — носовую (0—33-й шп.), среднюю (33—100-й шп.) и кормовую (100—130-й шп.). Носовую часть занимали различные кладовые (шкиперская, малярная, провизионная), ценные ящики, дифферентные цистерны, помещения дизель-генераторов. Далее следовали центральный ноет, артпогреба носовой группы 130-мм орудий, помещение системы аэрорефрижерации, командные помещения, казематы (в баковой надстройке) и др.

В средней части корабля размещались котельные и машинные отделения. Котлы объединялись в три группы в соответствии с количеством труб. Носовая группа (1-е и 2-е котельные отделения) насчитывала три котла и размещалась в районе 33—43-го шп. Далее следовала средняя группа (3—5-е котельные отделения), состоявшая из шести котлов (43—61-й шп.). В состав кормовой группы (6-е и 7-е котельные отделения) входило четыре котла, они занимали район 65- 76-го шп. Помещения между группами котлов занимали артпогреба средней группы орудий, цистерны Фрама и подводные минные аппараты. Турбины располагались в районе 76—100-го шп. Это помещение подразделялось на четыре отделения. В кормовой части крейсера размещались провизионные погреба сухой и мокрой провизии, румпельное отделение артпогреба кормовой группы орудий, кают-компания и другие помещения. Жилые помещения команды, каюты кондукторов и офицеров были расположены на жилой палубе и в баковой надстройке. Лазарет, операционная, камбуз, два кормовых каземата размещались в кормовой надстройке. Для плавсредств было отведено место на рострах в районе шкафута. Как уже говорилось, на легких крейсерах типа «Адмирал Бутаков» в отличие от ревельских крейсеров в качестве главных двигателей применялись паровые турбины системы Парсонса. Турбинная установка в целом представляла собой классическую четырехвальную схему Парсонса, предложенную им в свое время для военных кораблей большого и среднего водоизмещения. Две турбины высокого давления (ВД) переднего и заднего хода (ПХ и ЗХ), работавшие на два бортовых вала, размещались в носовых турбинных отделениях правого и левого бортов. Две турбины низкого давления (НД) переднего и заднего хода, работавшие на средние валы, размещались в кормовых машинных отделениях правого и левого бортов. Турбины крейсерского хода, обычно присущие схемам Парсонса, на крейсерах типа «Адмирал Бутаков» не устанавливались, Наиболее характерным отличием данной схемы от других схем турбинных установок Парсонса было то, что турбины ВД и НД располагались в разных машинных отделениях и разделялись водонепроницаемыми переборками. Тем не менее каждая турбина могла работать самостоятельно независимо от остальных. При работе всех четырех турбин свежий пар от маневрового клапана поступал в обе турбины ВДПХ, откуда направлялся в соответствующие им турбины НДПХ, а затем отводился в главные холодильники. При выходе из строя кормовых турбин НД отработавший пар из турбин ВД имел возможность непосредственно попадать в главные холодильники, минуя турбины НД. Кормовая группа турбин НД также могла работать самостоятельно, когда носовые турбины были выведены из действия. Для этого предусматривался специальный аварийный трубопровод, при помощи которого свежий пар из главной паровой магистрали через аварийные клапаны поступал непосредственно в турбины НД переднего или заднего хода. Свежий пар дросселировался до того давления, на которое были рассчитаны турбины НД. В состав каждой турбины ВД входили два активных колеса Кэртиса (ПХ и ЗХ), барабаны с реактивными лопатками, думмисы и концевые валы. Турбины ВДПХ и ЗХ имели стальной корпус. Турбины НД были чисто реактивными и состояли из двух барабанов ПХ и ЗХ, концевых валов и других устройств. Отдельный корпус турбины НДЗХ непосредственно примыкал к турбине НДПХ. Оба корпуса имели общую горизонтальную плоскость разъема и выполнялись из чугуна.

Каждая турбина была рассчитана на максимальную мощность около 14000 л.с. Мощность турбин заднего хода достигала 45 % мощности турбин переднего хода.

Все части турбин, их сборка и регулировка выполнялись в мастерских Путиловской верфи. К 1 октября 1914 г. общая готовность всех турбин для крейсера «Адмирал Бутаков» составляла 33,2 %. Темпы строительства турбин на этом заводе опережали степень готовности корпуса. Например, для носовых турбин были отлиты колеса Кэртиса ПХ и ЗХ, изготовлены барабаны и концевые валы, обработана часть лопаток. В это же время для кормовых турбин закончилась отливка корпусов ПХ, изготовление барабанов ПХ, концевых валов и почти всех лопаток. Главные холодильники для турбин также выпускались Путиловской верфью. Степень их готовности к 1 октября 1914 г. составляла 26,5 %.

На крейсерах Путиловской верфи, как и на крейсерах Ревельского завода, устанавливались котлы типа «Ярроу». Они размещались в семи котельных отделениях по два котла в каждом» за исключением первого машинного отделения, где был установлен только один котел. Котлы полностью изготовлялись в мастерских Путиловской верфи. Общая готовность их для крейсера «Адмирал Бутаков» к 1 октября 1914 г. достигала 30,6 %. Вспомогательные механизмы для паровых котлов в большинстве своем поставлялись русскими предприятиями: питательные насосы — заводом «Борман, Шведе и К°» в Варшаве, нефтяные насосы и погрузочные насосы для нефти — фирмой «Крейтон и К°» в Або (ныне Турку), подогреватели питательной воды — предприятием «Ф. Круп» в Ревеле, испарители для пополнения питательной воды в котлах и опреснители питьевой воды, нефтяные форсунки для отопления котлов — заводами «Роберт Круг» и «Лангензиппен» в Петрограде. Заводы-поставщики оборудования, перегруженные другими заказами, работали неритмично и, как правило, срывали сроки изготовления заказов. Из иностранных фирм заказы для Путиловской верфи на изготовление главных воздушных насосов для холодильников выполнял завод «Вир» в Глазго.

Таким образом, если степень готовности по механизмам в целом для крейсера «Адмирал Бутаков» в начале войны приближалась к 30 %, то по корпусу она не превышала 9,7 %.

Наблюдающий за постройкой крейсеров на Путиловской верфи полковник И. Е. Храповицкий 279 доносил по этому поводу в ГУК: «При настоящей степени готовности легких крейсеров „Адмирал Бутаков” и „Адмирал Спиридов” — около 10 % по корпусу — представляется весьма затруднительным высказать сколько-нибудь обоснованное предположение о времени окончательной сдачи кораблей. По предположению завода, если не будет больше никаких задержек и забастовок, спуск 1-го крейсера состоится в апреле 1915 г., а 2-го — в мае 1915 г. Готовность к плаванию для 1-го крейсера предположена поздней осенью 1915 г., а 2-й корабль значительно запоздает» 280. Наблюдающий также доложил в ГУК свое мнение о наиболее вероятных задержках, которые могут быть в дальнейшем. «Не говоря о забастовках, которые все время тормозят дело и по поводу которых ничего вперед знать нельзя,— писал полковник И. Е. Храповицкий,— часть котельного материала и отливки кронштейнов гребных валов для обоих крейсеров, заказанные германским заводам, в связи с начавшейся войной не доставлены и их перезаказ другим фирмам безусловно вызовет задержку в постройке крейсеров» 281.

Работы по постройке крейсеров на Путиловской верфи продвигались менее успешно, чем на Ревельском судостроительном заводе. И. К. Григорович в своих мемуарах винит в этом администрацию верфи, которая не смогла должным образом организовать работу на стапелях и зачастую сама провоцировала рабочих на забастовки. Особые нарекания и раздражение министра вызывал член правления Путиловской верфи некий Бишлягер, который, по выражению И. К. Григоровича, «много говорил, но мало делал» 282. Положение дел не изменилось к лучшему, когда вместо Орбановского директором Путиловской верфи стал уволенный в запас корабельный инженер полковник Н. Н. Кутейников.

По мере постройки крейсер «Адмирал Спиридов» все больше отставал по степени готовности от «Адмирала Бутакова», а изготовление механизмов из-за нехватки материалов замедлялось. Как видно из справки о степени готовности всех восьми легких крейсеров на 1 октября 1915 г., подписанной начальником ГУК вице-адмиралом В. К. Гирсом и начальником кораблестроительного отдела П. Ф. Вешкурцевым, вперед вырвалась «Светлана», степень готовности по корпусу которой составляла 64 %. Крейсера «Адмирал Грейг» и «Адмирал Бутаков» со степенью готовности по корпусу 46 % занимали второе место. Позади всех был «Адмирал Спиридов», его готовность по массе корпуса не превышала 38,9 % 283. К концу 1915 г. готовность крейсеров подвинулась вперед весьма незначительно — всего на 2—3 %. По сообщению наблюдающего за Постройкой механизмов крейсеров на Путиловской верфи инженера-механика капитана 2 ранга В. И. Войшвилло готовность механизмов крейсера «Адмирал Бутаков» осталась практически на прежнем уровне. Несмотря на утверждение чертежей по корпусу и начавшиеся работы, ГУК продолжало вносить изменения в проект крейсеров. В октябре 1915 г. минный отдел решил установить так называемую боевую радиостанцию на крейсерах типа «Адмирал Бутаков». Для ее размещения отводился нижний ярус боевой рубки. Установка радиостанции обусловливала оборудование помещения рубки электроосвещением и отоплением, устройство входа с полубака с броневой дверью, подведение кабеля питания напряжением 220 В постоянного тока и установку преобразователя 284.

В декабре 1915 г. ГУК, по представлению артиллерийского отдела, потребовало увеличить предельные углы возвышения 130-мм орудий до 30°. Это влекло за собой устройство специальных банкетов под орудия и введение дополнительных подкреплений, что, в свою очередь, увеличивало массу корпуса и водоизмещение, а также вело к изменению метацентрической высоты 285.

Спуск путиловских крейсеров состоялся почти одновременно — 23 июля сошел со стапеля «Адмирал Бутаков», а 27 августа 1916 г.— «Адмирал Спиридов».

Изменения в проект продолжали вноситься и в период достройки на плаву. В апреле 1917 г. последовало решение о прорезке дополнительных иллюминаторов в антресольном помещении баковой надстройки 286. Еще большие переделки должно было вызвать требование ГУК о размещении на крейсерах двух гидроаэропланов типа «Депердюссем» французского производства, последовавшее 10 января 1917 г. Одновременно Путиловской верфи с целью оборудования площадки и устройства кран-балки для спуска и подъема аппаратов сообщили, что гидроаэроплан имеет размах крыльев 16,0 м, длину 10,0 м и массу 1,5 т 287.

11 октября 1917 г. постановлением Временного правительства постройка путиловских крейсеров была прекращена. Степень готовности по корпусу к моменту прекращения постройки составляла не более 45—50 %. Часть главных механизмов и котлов была готова, но не погружена на корабли. Вспомогательные механизмы и трубопроводы отсутствовали.

4.4. СТРОИТЕЛЬСТВО МАЛЫХ КРЕЙСЕРОВ ТИПА «АДМИРАЛ НЕВЕЛЬСКОЙ». ПРОЕКТ № 356

Идея быстрого строительства за границей двух малых турбинных крейсеров для обучения машинных команд строившихся линейных кораблей и линейных крейсеров зародилось еще в конце 1911 г., когда товарищество «Воссидло и К°» 288, представлявшее интересы фирмы «Вулкан» (г. Штеттин) в Петербурге, представило в Морское министерство проект малого турбинного крейсера водоизмещением 4600 т 289. Фирма «Вулкан» брала на себя обязательство приступить к постройке крейсеров сразу же после утверждения проекта. В предложении фирмы говорилось, что «проект этот с точки зрения германского флота является наиболее усовершенствованным после постройки целой серии таких судов на заводе „Вулкан” в Штеттине». Предложение также содержало просьбу сообщить, какие изменения проекта желательны Морскому министерству, чтобы согласовать его с требованиями русского военного флота, особенно по артиллерии, так как эти требования в русском флоте значительно расходятся с германскими. Деньгами для заказа кораблей за границей Морское министерство тогда еще не располагало, поэтому начальник кораблестроительного отдела ГУК генерал-майор Н. Н. Пущин на предложение фирмы «Вулкан» наложил такую резолюцию: «Вызвать „Вулкан” на конкурс, когда будут проектироваться новые малые крейсера».

Проектирование малого крейсера велось параллельно с проектированием легких крейсеров водоизмещением 6800 т для Балтийского и 7600 т для Черного морей.

В переписке между учреждениями и заводами, занимавшимися проектированием и постройкой крейсеров, они именовались по-разному — «малый крейсер» и «легкий крейсер» или «малый легкий крейсер» и «большой легкий крейсер». Первое название ввиду краткости употреблялось чаще. В соответствии с судостроительной программой 1912—1916 гг. малые крейсера предназначались для Сибирской флотилии. Но у них, как уже говорилось, было и другое назначение — обучение машинных команд строящихся турбинных линкоров и линейных крейсеров, поэтому одним из важных факторов, сыгравшим, может быть, решающую роль в принятии решения о строительстве их за границей, были сжатые сроки постройки.

В конце мая 1912 г. в ГУК поступил проект доклада МГШ морскому министру с предложением в целях ускорения постройки малых крейсеров водоизмещением до 4600 т заказать их за границей по готовым чертежам последних легких крейсеров типа «Марсала» итальянского флота. Проект этого доклада в МГШ возвращен не был, а изложенные в нем идеи были использованы при составлении Технических условий на проектирование как требования МГШ, предъявляемые к малому крейсеру водоизмещением 4600 т.

По мнению МГШ, первой и главной задачей малого крейсера являлось истребление эскадренных миноносцев и других легких судов противника. По существу, создание малого крейсера представляло новый этап в развитии класса больших контр-миноносцев-дестройеров. Отсюда вытекало и требование придать силуэту нового крейсера вид, напоминавший современный миноносец. Число труб и мачт, низкий надводный борт и другие детали силуэта должны были придать ему полное сходство с трехтрубными турбинными миноносцами нового типа. Для длительного преследования миноносцев на крейсер устанавливали котлы и турбинные механизмы, которые изготовляли «солидными и выносливыми» для работы на полном ходу в течение длительного времени.

Вторая задача, которая возлагалась на малый крейсер,— разведка в неприятельских водах с риском встречи с подобными же крейсерами противника. Для решения этой задачи МГШ предлагал предусмотреть прием на борт во время похода двух аэропланов. Они должны были размещаться в корме (на юте), которая имела увеличенную ширину без выступающих частей.

Третья задача — постановка минных заграждений, как правило, в водах противника. От крейсера требовались гораздо большая, чем у эскадренных миноносцев, поворотливость и улучшенные другие маневренные качества. Выполнить требования к маневренности можно было приданием крейсеру ограниченной длины (до 130 м) и несколько более полных обводов, хотя это и отрицательно сказывалось на ходкости. Действие в любых погодных условиях обеспечивалось установкой цистерн Фрама, которые, как ожидалось, будут уменьшать число размахов качки до пяти раз в минуту (период 12 с) при метацентрической высоте около 1,0 м. Затопление отсеков для спрямления корабля предусматривалось от специальной напорной магистрали, так как естественное затопление занимало много времени. Бронирование крейсера обеспечивалось 50-мм броневым поясом из крупповской брони по ГВЛ на протяжении всей длины судна и высотой 2,1 м. При этом над ватерлинией броня возвышалась на 1,15 м, а остальная ее часть (0,95 м) находилась под водой. Броневая палуба из «брони обыкновенных механических качеств» толщиной 20 мм располагалась на уровне верхней кромки бортового пояса и продолжалась в нос до 85 шп., где оканчивалась броневым траверзом толщиной 20 мм. Как видно, способ бронирования в принципе повторял бронирование легких крейсеров, Кроме корпуса крупповской цементированной броней толщиной 75 мм защищалась боевая рубка. Крыша и подшивка боевой рубки, а также труба для проводов бронировались той же броней толщиной 25 мм. Элеваторы 130-мм орудий закрывались выше броневой палубы броневыми кожухами толщиной 25 мм. Артиллерийское вооружение предусматривало восемь 130-мм орудий, закрытых коробчатыми противоосколочными щитами толщиной 25 мм. По рекомендации МГШ, два орудия размещались на баке, два — на носовой надстройке, два — на кормовой надстройке и два — на юте. Специалисты считали, что размещение орудий на надстройках значительно усилит огонь прямо на носу и корме, а также освободит место для прокладки минных рельсов. Четыре противоаэропланные пушки требовалось разместить так, чтобы они не стесняли действий главной артиллерии и имели наибольшие углы обстрела.

Минное вооружение первоначально состояло из двух подводных минных аппаратов, размещенных побортно в одном помещении. Аппараты было разрешено располагать под некоторым углом к траверзу. Боевые зарядные отделения мин рекомендовалось хранить в том же помещении, но в специальной выгородке.

Для приема, хранения и постановки мин заграждения на верхней палубе предусматривалось устройство специальных приспособлений (рельсов, креплений, сбрасывателей и др.), позволявших быстро принимать и ставить мины. Место для их хранения отводилось в районе шкафута и продолжалось до кормовых пушек из расчета размещения не менее 100 мин. Хранение мин на юте не планировалось, так как там предполагалось разместить аэропланы.

Первоначально технические условия предусматривали котельную установку из десяти котлов с чисто нефтяным отоплением, размещенную в пяти котельных отделениях, но позже это решение было пересмотрено в пользу установки нескольких котлов со смешанным отоплением. Турбинную установку рекомендовалось иметь двухзальную, а турбины разрешалось выбирать из систем, уже испытанных в судовых условиях, т. е. Парсонса и Кэртиса или их комбинаций.

В целом энергетическая установка должна была обеспечить крейсеру ход не менее 29—31 уз. В качестве источников электроэнергии намечалось установить два турбогенератора постоянного тока напряжением 225 В. Для работы радиотелеграфной станции предписывалось обеспечить подъем антенны на высоту не менее 40 м от ГВЛ и расстояние между матчами не менее 57 мм. Радиотелеграфную каюту предлагалось разместить на нижней палубе впереди кормовой трубы. В части размещения жилых помещений и общего устройства в Технических условиях было высказано пожелание разместить каюты офицеров как можно ближе к посту управления кораблем, «как это делается при постройке современных судов» 290.

Таким образом, по мнению МГШ и ГУК, все указанные требования можно было бы совместить в турбинном крейсере водоизмещением 4000—4600 т, придав ему скорость 29—31 уз. В целях организации конкурсного проектирования ГУК разослало Технические условия Невскому судостроительному заводу, Путиловскому заводу, Ревельскому судостроительному заводу Русского общества для изготовления снарядов и военных припасов, а также двум германским фирмам — «Вулкан» (Штеттин) и «Ф. Шихау» (Данциг и Эльбинг).

В делах Морского министерства, кроме того, имеется проект письма (возможно, телеграммы), написанного от руки на английском языке, в адрес ряда известных британских судостроительных фирм: «Виккерс, сонс энд Максим» (Лондон), «Джон Браун и К°» (Глазго), «Армстронг» (Ньюкасл) и «Фейрфилд и К°» (Глазго). Текст письма говорит о том, что Морское министерство не исключало возможности заказать малые крейсера в Англии. Вот его перевод: «Соблаговолите сообщить заявленную Вами цену и назначить сроки доставки бронированных крейсеров типа „Бристол”, „Глазго”, „Ливерпул”, „Ньюкасл”. В случае если будет принят заказ на один или два крейсера, просьба проинформировать об этом непосредственно русское Морское министерство. Крейсера или крейсер должны быть построены в точном соответствии с требованиями Британского Адмиралтейства и быть копией упомянутых крейсеров» 291. Но поскольку ни следов отправления этого письма, ни ответов на него от указанных фирм не имеется, с большой вероятностью можно считать, что оно так и осталось лишь проектом.

Эскизное проектирование малых крейсеров продолжалось в течение лета 1912 г. в обычном порядке. Заводы высылали разработанные ими проекты в Морское министерство, МГШ и ГУК составляли отзывы на них и отсылали обратно, разработчики вносили в проекты исправления и снова возвращали их в Морское министерство. Поскольку конкретно водоизмещение в технических условиях не указывалось, все проекты имели разное водоизмещение: Путиловский завод — 4000 т, Невский — 3800 т, Ревельский— 3500 т, «Вулкан» — 4600 т, «Ф. Шихау» — 4000 т 292. Однако по мере более углубленной проработки проекта и устранения замечаний МГШ и ГУК оно, как всегда, постепенно увеличивалось, а скорость корабля, естественно, уменьшалась. В процессе рассмотрения было признано, что проекты Невского и Путиловского заводов мало различаются, особенно по расположению артиллерии, главным размерениям и бронированию 293. Наименьшей глубиной проработки отличался проект Ревельского судостроительного завода, который к тому же предусматривал размещение только шести 130-мм орудий, а не восьми, как это было предписано Техническими условиями. В пояснительной записке и чертежах не были показаны также четыре противоаэропланные пушки. В результате рассмотрения артиллерийский отдел ГУК, например, сделал такой вывод по этому проекту: «Ввиду большого количества недостатков, а также краткости пояснительной записки, не дающей возможности составить полное суждение о проекте, отдел считает проект неудовлетворительным» 294. Проекты немецких фирм «Вулкан» и «Ф. Шихау» имели много общего и, по существу, повторяли проекты малых турбинных крейсеров, которые строились для германского флота. Естественно, сломать привязанность к сложившимся стереотипам было трудно, а для создания оригинального проекта к тому же нужно было отвлекать конструкторские силы от собственных разработок.

В общем наиболее полно отвечал требованиям Технических условий проект Невского завода. Он поступил в Морское министерство из правления завода 2 июня 1912 г. за подписью его директора В. В. Бари 295. Получив 10 июня 1912 г. проект завода «Вулкан», корабельный инженер Н. В. Лесников провел сравнительный анализ тактико-технических элементов и нагрузки этих двух проектов и пришел к выводу, что Невскому заводу удалось при меньшем водоизмещении спроектировать те же или несколько лучшие тактико-технические элементы. После внесения заводами исправлений в свои проекты по замечаниям ГУК и МГШ удалось получить некоторый усредненный проект малого крейсера. Водоизмещение его несколько увеличилось, а скорость снизилась. Тем не менее ГУК посчитало возможным 15 сентября 1912 г. объявить торги на постройку двух малых крейсеров с заявлением цен и сроков готовности кораблей. Кроме уже перечисленных предприятий на торги по готовому проекту приглашался завод «Ланге и Сын» в Риге. Цену и сроки предлагалось представить в ГУК в запечатанных конвертах к 4 часам дня 21 сентября 1912 г. 296.

Рассмотрев поступившие заявки, Морское министерство отдало предпочтение германской фирме «Ф. Шихау», которая брала обязательство подготовить первый крейсер к 15 июля 1914 г., а второй — на четыре месяца позже 297. Другие заводы не были готовы немедленно приступить к постройке крейсеров. Путиловская верфь и Ревельский завод Русского общества для изготовления снарядов и военных припасов еще строились, Невский завод едва справлялся со строительством двух эскадренных миноносцев для Черного моря 298.

Фирма «Ф. Шихау» с заводами в Данциге и Эльбинге, специализировавшаяся на строительстве эскадренных миноносцев и легких крейсеров 299, имела свое представительство и в Петербурге, которое возглавляли инженер Р. А. Цизе и его помощник Ф. А. Гедике. Оно помещалось на 12-й линии Васильевского острова, в доме № 27 и осуществляло связь с русским Морским министерством по всем вопросам, касавшихся дел фирмы.

Проект малого крейсера фирмы «Ф. Шихау» после дополнительных исправлений поступил из представительства Р. А. Цизе в ГУК только 2 октября 1912 г. В письме, приложенном к проекту, говорилось: «По поручению фирмы „Ф. Шихау” высылаю чертежи крейсера водоизмещением 4000 т и скоростью 27,5 уз. Прошу безотлагательно возвратить один экземпляр чертежей, утвержденных в отношении общего расположения и размеров материалов, которые необходимо заказать, чтобы приготовить первый крейсер к 15 июля 1914 г.» 300.

Проект, фигурировавший в техническом бюро фирмы под шифром «Проект № 356», по существу не представлял собой ничего принципиально нового и, как уже говорилось, практически повторял проекты малых турбинных крейсеров, постройка которых серийно велась фирмой «Ф. Шихау» на верфи в Эльбинге. Но предложение подготовить первый корабль к 15 июля 1914 г. было весьма заманчивым, что в конечном итоге и решило выбор фирмы-строителя малых крейсеров для русского флота.

Проект содержал спецификацию и набор чертежей, в общих чертах определявших тип крейсера (продольный разрез, надстройки, верхняя и жилая палубы, броневая палуба, платформа, трюм, поперечные сечения, мидель-шпангоут, расположение воды и топлива, поперечные и продольные переборки) 301.

В соответствии с принятым порядком рассмотрения проектов в Морском министерстве проект фирмы «Ф. Шихау» был направлен на отзыв в МГШ и отделы ГУК. Как оказалось, предъявленный фирмой проект был разработан поверхностно и, главное, во многом не отвечал нормам, принятым в русском флоте. Об этом свидетельствовали отзывы специалистов МГШ и ГУК, которые были обобщены в кораблестроительном отделе и доложены товарищу морского министра.

При обсуждении проекта отмечалось, что водоизмещение и главные размерения корабля фирмы «Ф. Шихау» увеличены по сравнению с предложениями русских заводов, хотя основные тактико-технические элементы крейсеров были одинаковыми. Размещение топлива (угля и нефти) признано совершенно неудовлетворительным. Запас угля, расположенный в коффердамах на протяжении всех котельных отделений, в том числе и с нефтяными котлами, в процессе расходования подвергался многократным перегрузкам, прежде чем попасть в соответствующее котельное отделение. Размещение нефти в бортовых отсеках, которые примыкали к котельным отделениям, было небезопасно в противопожарном отношении. Поперечные хранилища для угля, которые могли быть расположены между котельными отделениями, отсутствовали 302.

Механический отдел признал, что спецификация по механизмам «кратка и весьма неопределенна». В ней вовсе не упоминалось о части вспомогательных механизмов — воздушных насосах, нефтяных помпах и другом оборудовании. Размеры, масса и количество этих механизмов не оговаривались, что создавало трудности в проверке нагрузки корабля. Они не были показаны и в чертежах. Кроме того, чертежи не содержали схем прокладки трубопроводов. Сведения об электрооборудовании вообще отсутствовали. Имелось немало замечаний и по механизмам, указанным в спецификации. Паровые котлы типа «Шихау» с устройством для поворота пламени и отходящих газов признавались непригодными — требовалось установить котлы тех же типов, что и на других строящихся кораблях русского флота. Считалось также необходимым приспособить котлы или часть их для смешанного отопления, так как проект предусматривал только раздельное отопление (шесть котлов на угле и четыре на нефти). Рабочее давление пара предлагалось снизить с 18,5 до 17,0 кг/см. Трехвальная турбинная установка признавалась совершенно неприемлемой, так как существенно ухудшала маневренные качества корабля. На этом особенно настаивали специалисты МГШ 303. Для быстрой остановки корабля механический отдел считал целесообразным использовать в турбинах заднего хода весь пар, вырабатываемый котлами. Для вспомогательных механизмов было предложено установить отдельный холодильник, а также рекомендовалось главные питательные помпы одинаковой мощности предусмотреть в каждом котельном отделении и не использовать их для других целей.

Особенно много замечаний было у специалистов артиллерийского отдела и МГШ по артиллерийскому вооружению крейсеров, хотя требование о размещении восьми 130-мм орудий фирма «Ф. Шихау» выполнила. В основном замечания касались размещения орудий, устройства артиллерийских погребов и элеваторов подачи боеприпасов, а также способа бронирования.

По составу артиллерийского вооружения предлагалось отказаться от 47-мм артиллерии и заменить ее 2,5-дюймовыми противоаэропланными пушками, а также уточнить количество и места расположения пулеметов. По мнению специалистов МГШ, носовой огонь артиллерии был слаб и при более рациональном размещении орудий можно достичь больших углов обстрела. К тому же углы обстрела многих орудий, показанные на чертежах, не соответствовали действительности. Например, стрельбе носового орудия мешал волнолом, а часть 130-мм орудий стесняла взаимные их действия и затрудняла работу с минами заграждения, размещенными на верхней палубе. Артиллерийский отдел признал также, что высота орудий, размещенных на верхней палубе, совершенно недостаточна и потребовал увеличить ее до 4,9 м над ГВЛ. Подкрепления под всеми 130-мм орудиями были признаны недостаточно прочными.

Большую часть артиллерийских погребов немецкие конструкторы разместили неудачно. Почти все они примыкали к котельным отделениям или хранилищам нефти, часть погребов располагалась выше ватерлинии, система аэрорефрижерации на чертежах была показана только для одного погреба, вместимость погребов не оговаривалась, для средней группы орудий и мелкокалиберной артиллерии погреба вообще отсутствовали. К последним боеприпасы подавались из носовых или кормовых погребов вручную. По устройству подачи боеприпасов тоже имелись замечания — предлагалось вынести электродвигатели лебедок элеваторов из погребов и пересмотреть подачу боеприпасов к двум кормовым орудиям, которая осуществлялась через рубку и была весьма неудобна.

Проект крейсера фирмы «Ф. Шихау» не имел бортового бронирования, но претензий к этому ни артиллерийский отдел, ни МГШ не высказали. Тем не менее фирме было предложено довести скосы броневой палубы до толщины 40 мм вместо 20 мм по проекту, бронирование боевой рубки сделать по эскизу ГУК, ввести бронирование кожухов дымовых труб и броневые колосники для защиты котлов.

В заключение отзыва начальник артиллерийского отдела генерал-лейтенант А. Ф. Бринк делал такой вывод: «Настоящий проект не удовлетворяет требованиям отдела и может быть принят только при условии его переработки и устранения замечаний» 304.

Поскольку на малых крейсерах предполагалось отменить установку минных аппаратов, то минным отделом были сделаны замечания только по расположению рельсов для мин. Разработчикам проекта предлагалось продлить минные рельсы до 86-го шп. и сделать закругление к бортам, а также проложить вторые рельсовые пути от 34-го до 67-го шп. для увеличения количества принимаемых мин с перегрузкой. По примеру легких крейсеров водоизмещением 6800 т для Балтийского моря рекомендовалось устроить минные рельсы на жилой палубе и предложить способ их сбрасывания 305.

Во второй половине ноября 1912 г. Р. А. Цизе обратился в Морское министерство с просьбой выслать чертежи устройства подачи боеприпасов для 130-мм орудий, а также шкафов и ларей для их хранения в погребах. Но 130-мм пушки только что начали выпускаться Обуховским заводом, и ни элеваторов, ни шкафов для боеприпасов к ним еще разработано не было. Поэтому Р. А. Цизе пришлось довольствоваться таким ответом: «Для малых крейсеров проектирование устройств подачи боеприпасов должно осуществляться самой фирмой в зависимости от местных условий» 306. Далее приводились основные требования и к устройству подачи, принятые в русском флоте. Рекомендовалось для каждой пушки иметь элеватор, который мог бы одновременно подавать снаряд и заряд. Для противоаэропланных пушек следовало также предусмотреть подачу снарядов в отдельных ящиках. Приводились требования и к управлению лебедками элеваторов с верхнего и нижнего постов. В этом же письме до сведения фирмы «Ф. Шихау» доводилось, что установка приборов управления артиллерийским огнем будет осуществлена по прибытии крейсера в Россию и на фирму возлагается только прокладка электрических трасс к месту размещения приборов. В заключение фирме рекомендовалось для получения информации об элеваторах непосредственно вступить в контакт с заводом «Г. А. Лесснера» 307.

В ноябре 1912 г. в представительство Р. А. Цизе были высланы требования к размещению радиотелеграфной станции. Требования определяли высоту мачт корабля (не менее 35,5 м), расстояние между ними (55 м), размеры радиорубки (3,15X2,9 м2) и ее высоту (2,3 м). Преобразователь («динамодвигатель») предписывалось разместить вне рубки и подвести к нему питание 220 В постоянного тока силой 75 А.

Таким образом, работы по проектированию крейсеров, согласованию спецификаций и подготовке к подписанию близились к концу. 17 ноября 1912 года в Петербург прибыл директор фирмы «Ф. Шихау» К. Лейке для дополнительного согласования спецификации и подписания контракта.

26 ноября 1912 г. начальник кораблестроительного отдела генерал Н. Н. Пущин разослал всем отделам ГУК откорректированную спецификацию и проект контракта на постройку малого крейсера водоизмещением 4300 т, а 29 ноября на заседании Технического совета ГУК состоялось «общее прочтение и согласование» этих документов 308. На заседании было также принято важное решение — отказаться на крейсерах этого типа от минных аппаратов. Наконец, 21 декабря 1912 г. в адрес инженера Р. А. Цизе — представителя фирмы «Ф. Шихау» в Петербурге была выслана исправленная и дополненная спецификация крейсера водоизмещением 4300 т с просьбой внести исправления в корректурный экземпляр и изготовить печатные оттиски 309. Однако дело на этом не закончилось. Р. А. Цизе усмотрел в спецификации исправления, ранее не согласованные с К. Лейксом, который уже выехал из России, и задержал печатание документа до его нового приезда. В связи с этим документы на проектирование и контракт на постройку были подписаны только в начале 1913 г. Еще задолго до подписания контракта, в конце 1912 г., от представителя завода «Ф. Шихау» в Петербурге Ф. А. Гедике в ГУК поступило письмо с просьбой командировать наблюдающего за постройкой малых крейсеров в Данциг для приемки материалов или разрешить приемку представителю Германского Ллойда. В это время в Берлине находился инженер-механик капитан В. И. Толмачев, который осуществлял наблюдение, за постройкой дизельных двигателей для подводных лодок «Морж» и «Нарвал», которые строились в Николаеве.

Пятого ноября 1912 г. В. И. Толмачев получил телеграмму с приказанием начальника ГУК по первому требованию фирмы «Ф. Шихау» выехать в Данциг и приступить к приемке стали для малых крейсеров. Получив письменное предписание из ГУК, В. И. Толмачев сразу же выехал из Берлина в Данциг, а оттуда в Эльбинг, но принимать было нечего — сталь для крейсеров фирма еще не заготовила. 13 ноября 1912 г. он донес рапортом в ГУК: «К приемке стали приступить не могу, так как она еще не заготовлена фирмой. По сообщению инженера фирмы господина К. Карлсона материал будет предъявлен только к 1 января 1913 г.» 310. Так закрались первые сомнения в добросовестности фирмы и в своевременном выполнении ею взятых на себя обязательств — построить крейсера в течение двух лет.

Летом 1913 г. морской министр решил лично ознакомиться с ходом работ по постройке малых крейсеров. В конце августа, после торжеств по поводу открытия памятника П. А. Столыпину в Киеве, И. К. Григорович, не заезжая в Петербург, направился в Данциг, чтобы ознакомиться с верфью и принять все возможные меры по ускорению постройки крейсеров «Адмирал Невельской» и «Муравьев-Амурский». О визите русского морского министра в Данциг германским властям и руководителям фирмы «Ф. Шихау» было известно за несколько дней, но в день приезда И. К. Григоровича «отцы города» и главные руководители фирмы «Ф. Шихау» куда-то выехали из Данцига по разным «неотложным» делам. Для русского консула в Данциге это тоже было неожиданностью. На этот раз и германский император не проявил интереса к приезду русского морского министра. Характеризуя этот образовавшийся вокруг него вакуум, И. К. Григорович с нескрываемой обидой писал: «Германский император в эти дни пребывал вблизи Данцига в одном из своих имений. Наследный принц, служба которого была в Данциге, находился на маневрах, а кронпринцесса Цецилия, которую я знал еще молоденькой девочкой, отправилась на одной из своих яхт на прогулку. Во всем чувствовалась враждебность по отношению к нам, причиной этому, конечно, было подобное же отношение к немцам нашей военной партии (во главе с великим князем Николаем Николаевичем.— И. Ц.)» 311.

Осматривая мастерские и стапеля, где должны строиться крейсера, И. К. Григорович пришел к твердому мнению, что обещанный срок готовности — середина 1914 г.— фирмой выполнен не будет. Инженеры завода и строители кораблей оправдывали задержку в строительстве строгостью наблюдения и частыми забастовками рабочих. Но наблюдающий за постройкой придерживался иного мнения — он доложил министру, что все силы сейчас брошены на постройку немецких судов, а на стапелях, отведенных для русских крейсеров, никто не работает.

- «Я очень сожалел,— вспоминал И. К. Григорович,— что заказ был дан именно этой фирме, и появилось сомнение, не нарочно ли по распоряжению властей происходит это запаздывание» 312.

Выводы, сделанные министром, вскоре полностью подтвердились. Германские власти действительно умышленно тормозили постройку малых крейсеров для русского флота. Появление И. К. Григоровича в Данциге и Эльбинге все-таки возымело свое действие на германскую фирму, но больше она, по-видимому, все же опасалась не получить очередной платеж, который причитался ей после укладки килевых листов и возведения борта до определенной высоты.

В сентябре 1913 г. в присутствии морского министра оба крейсера были заложены на стапелях в Эльбинге, и экземпляры серебряных закладных досок прямоугольной формы благополучно перекочевали в Петербург в Морской музей Петра Великого. На лицевой стороне каждой из них был выгравирован силуэт крейсера, а ниже следовала надпись: «Крейсер „Невельской”. Заложен 10/23 сентября 1913г. в г. Данциге на заводе «Ф. Шихау» в присутствии морского министра». На оборотной стороне перечислялись руководители русского Морского министерства и германской фирмы «Ф. Шихау»: «Морской министр генерал-адъютант И. К. Григорович, товарищ морского министра вице-адмирал М. В. Бубнов. Начальник главного управления кораблестроения вице-адмирал П. П. Муравьев. Начальник отдела кораблестроения генерал-лейтенант Н. Н. Пущин. Фирмы «Ф. Шихау», Эльбинг и Данциг (Германия): владелец тайный советник доктор инженер К. А. Цизе. Совладелец и строитель — директор К. К. Карлсон. Директора: К. Лейке и Г. Зиберт. Представитель в России Ф. А. Гедике» 313.

Оба крейсера были спущены на воду в 1914 г. 314, когда уже начались переговоры между Россией и Англией, которые привели к окончательному оформлению Тройственного согласия, направленного против австро-германского блока. С началом войны крейсера «Адмирал Невельской» и «Муравьев-Амурский» были реквизированы германским правительством и достроены соответственно под названиями «Эльбинг» и «Пиллау». Во время войны они вступили в строй («Пиллау» — в декабре 1914 г., «Эльбинг» — в сентябре 1915 г.) и вошли в состав Флота открытого моря Восемь 130-мм орудий, предусмотренных проектом, были заменены таким же количеством 150-мм орудий. В соответствии с боевым расписанием Флота открытого моря, составленным накануне Ютландского боя, «Эльбинг» и «Пиллау» числились во второй разведгруппе легких крейсеров вместе с «Франкфуртом» и «Висбаденом» 315. В 14 ч 28 мин 31 мая 1916 г. «Эльбинг» открыл огонь по английскому крейсеру «Галатея», начав, таким образом, Ютландское сражение. В 23 ч 30 мин во время атаки английских миноносцев германский линейный корабль «Позен», уклоняясь от торпеды, протаранил крейсер «Эльбинг», который вскоре затонул. Крейсеру «Пиллау» удалось уцелеть и проплавать до конца войны 316. В 1920 г. его передали Италии В сентябре 1943 г. при стоянке в Ливорно крейсер «Пиллау», переименованный в итальянском флоте в «Бари», был потоплен американской авиацией. Так закончился последний опыт строительства военных кораблей на зарубежных верфях.

Спуск на воду крейсера «Муравьев-Амурский» на верфи «Шихау» в Германии (из собрания Н. А. Залесского)